Лучше бы извинился

Чимину страшно, когда слышит знакомый голос по ту сторону двери. В голове куча вопросов, которым определенно срочно нужны ответы. Он притворяется, будто его нет дома, но все рушится, когда тот случайно ногой наступает на брошенный пищащий шарик его собакой, которую, к большому несчастью, родители увезли с собой. Чимин жмурится и тихо матерится. Он надеется, что Чон не услышит и уйдет, но нет, Чон услышал и остается на том же месте, где и был, продолжая слабо стучать ногой и ладонью одновременно. - Чимин, я все слышу, ты же там. Открывай, - Чонгук облокачивается спиной об стальную дверь и медленно съезжает вниз, берясь обеими ладонями за голову и трепля себя по волосам. Он сам не понимает, зачем пришел сейчас к своему, казалось, врагу, но время повернуть вспять нельзя, а жаль.. -Чонгук, я сейчас вызову полицию, если ты не уберешься отсюда ко всем чертям собачьим, - Пак серьезен как никогда. Он прислушивается к звукам, прислоняясь ухом к двери и надеется, что ему послушалось, как Гук тихо...плачет? Чонгук больше не тарабанит, он продолжает так тихо сидеть, умываясь собственными слезами. Принятая доза наркотиков делает парня неуправляемым над собственными эмоциями. Ему хочется то плакать, то смеяться, то растерзать кого-нибудь или даже убить. Сейчас Чон открытый и такой настоящий. Из него не льется то дерьмо, как обычно это случается. Он не играет на публику и не пытается кого-то избить ради забавы. Все, что он сейчас хочет - это, наверное, чтобы его кто-то выслушал и поддержал. Ему нужно отпустить прошлое, но это не так легко. Он давно мечтает об этом, но так сильно привязан к нему. Чонгук самый обычный ребенок, запуганный оскаленным и кровожадным обществом. Он не хотел становиться таким, но должен был показать себя со стороны сильного и, скажем так, независимого. Совсем не думай о последствиях, Гук обрел репутацию рихнутого на голову старшеклассника, который никого не жалел и всегда добивался своего. Он воспитал себя неправильно. Чимин, сам того не ожидая, медленно проводит пальцами по ручке, а затем аккуратно прокручивает замок, отпирая стальную дверь, которая защищала его сейчас все это время. Он думает, что совершает большую ошибку и обязательно об этом пожалеет, но руки не слушаются и продолжают доделывать начатое. Услышав приглушенный звук отпирающегося замка, Чон медленно встает на ноги и немного отходит от двери, вытирая скатывающиеся слезы по розоватым щекам. Он немного пошатывается, но уверенно стоит на своих двоих. Зато не уверен, что сейчас делает и, сам того не понимая, проходит внутрь незнакомой квартиры. Сразу, как отперев дверь, Пак немного отходит назад, потому что страх никуда не ушел. Он присутствует всегда, особенно когда Чонгук рядом. Когда нежданный гость оказался в прихожей, Чимин замечает, как унылый вид Чона перерастает в наглую ухмылку. Он снова повелся. Пак медленно отходит назад, прячась в темноте комнат. Лицо Гука немного освещает свет, что горит в подъезде, и на его щеках виднеются еще мокрые дорожки от слез. Он не понимает, как это случилось и зачем он вообще повелся, ведь прекрасно знал, чем все закончится.

Каждый раз повторяет про себя, что не сдастся, но в конечном итоге опять выставляет себя дураком, проигрывая Чону во всем.

- Чимин, я говорил тебе, что ты очень глупый мальчик? - Чонгук закрывает за собой дверь и медленно приближается к свое "жертве". Фонари за окном немного освещают черты лиц обоих, и Пак думает, что это выглядит пугающе. Улыбка Гука устрашает, сам он устрашает. - Стой..Давай поговорим, остановись, Чонгук, пожалуйста, - руки темноволосого бесстыдно ощупывали и елозили по талии Чимина, нагло задирая длинную домашнюю футболку. Хрупкое тело вжали в стену, точнее прямо толкнули. Чонгук не любит церемониться, ему нужно все и сейчас. От Чона разит сильным перегаром и куревом, и Чимин надеется, что благодаря опьяненному состоянию Гука он сможет его оттолкнуть, потому что если бы тот был трезв, то противостоять он вряд ли сможет, так как Пак в разы слабее своего врага. Он отталкивает, но коленкой резко получает несколько ударов в живот, сжимаясь и шипя от сильной боли. Чонгук хоть и пьян, но не настолько сильно, а еще очередная доза наркотиков придает энергии и желания что-нибудь сделать. Что-нибудь, что в его стиле. Например, жестоко изнасиловать и избить до полуживого состояния. Да, пожалуй, это ему по душе. Пака неаккуратно хватают за горло и больно ударяют головой об стену. Чимин отчаянно пытается вырваться. Он хватается обеими руками за руки Чона и старается оттянуть от себя, потому что тот сжимает и дышать трудно. Но из-за ужасной боли в голове это у него выходит очень плохо. Капли слез стекают по щекам и падают на сильные руки Чонгука, неся в себе всю боль, что накопилась внутри. Чону не жаль, ему весело смотреть на задыхающегося и такого беспомощного Чимина. Он отпускает хилое тело, освобождая от себя полностью, и Мин падает на пол, долго кашляя и задыхаясь в собственной слюне, смешанной со слезами. Он пытается отползти и что-то кряхтит. Что-то, похожее на:"Остановись" и "Прекрати", но Чонгук не слышит, он смеется, приседая на корточки и любуясь собственной "картиной", созданной своими же руками. Чимин не помнит, как оказался уже на своей кровати. Туман в глазах рассеивается и он рассматривает такие дикие и кровожадные глаза Чона, но стоит тому коснуться сухими губами его шеи и оставить пару аллых засосов, как к глазам поступает новая порция слез. Ему мерзко. Чонгук вжимает ослабленное тело в кровать, держа одной рукой задранные руки Чимина за запястья над его головой, а другой расстегивая ширинку и приспуская штаны. Спустя пару секунд "жертва" остается без домашних шорт и трусов, и Чон не на шутку заводится, когда видит такое обнаженное, немного худощавое тело. В ночном свете и отблесках луны оно выглядит еще прекраснее. Чимин уже не вырывается, ему просто больно где-то внутри, а еще голова ужасно ноет тупой болью и в животе словно кишки сворачиваются в тугой узел. Он просто смотрит в потолок и бездействует, заливаясь собственными слезами. - Почему ты раньше не был таким послушным, Чимин-а? - Чон просовывает Паку два пальца в рот, дабы облегчить себе задачу, но Чимин начинает реветь и стремительно вырываться. Сглазил. Чонгук психует, потому что не привык, когда не слушаются. Мин кусается и не дает тому толком пальцы смочить, и Гук случайно касается медного язычка, вызывая рвоту. - Боже, только посмотри на себя, - Чонгук не брезгует, он просто сам сплевывает на пальцы и резко входит в тугое колечко мышц, а затем, когда немного облегчил себе задачу, Гук раздвигает ватные ноги Мина, пристраивая член к разработанному кольцу и неаккуратно входя. Все тело сковывает режущей болью, отчего Чимин громко вскрикивает и жмурится, прогибаясь в спине. Он снова пытается вырвать руки из захвата, но Чонгук крепко держит, сжимая их только сильнее до синяков. Пак тугой, отчего боль разделяется на двоих. Но Гук не привык оставлять начатые дела. Он медленно начинает двигаться, входя почти на всю длину. Чимину кажется, что его разорвут, отчасти, это так и есть. Чон не жалеет, он грубо толкается в ватное тело, сжимая бедро партнера до алых синяков. Пак снова давится слюной и собственной рвотой, пытаясь не задохнуться от кашля. Чонгук грубо двигается внутри горячего Мина, любуясь его выражением лица. Он видит, как тот беспомощно смотрит и взглядом умоляет остановиться, и ему это доставляет удовольствие. Странно, но это какая-то особая любовь к Чимину, которую Чон выражает как-то..неправильно. Он рычит, когда дело доходит до разрядки, а затем кончает, не выходя из порванного Пака. Сперма вперемешку с кровью стекает по ногам и неприятно липнет. Кажется, у Чимина поднялась температура. В глазах вновь помутнело, а голова сильно раскалывается от любого движения. - Прости, я немного перестарался, - Чонгук наигранно винит себя и прикусывает губу, а затем резко дает пощечину обессиленному Чимину. - Черт, да скажи уже что-нибудь, заебал молчать. Из Чимина будто все эмоции высосали. Он просто лежит и смотрит куда-то в пустоту. Такой грязный и использованный, словно дешевая шлюха. Ему больше противно не от Чонгука, а от себя. Хочется вымыть тело как внутри, так и снаружи. Прочистить все кишки, все внутренности. Голос у него сел, поэтому он не мог кричать, лишь хрипеть и плакать, отчаянно пытаясь вырываться, надеясь на то, что Гук придет в себя и скажет:"Извини, я просто идиот, давай сейчас молча уйду и мы оба не вспомним друг друга?" Чимину хочется проснуться, понять, что это всего лишь страшный сон, который ничего не значит. Ему хочется убежать далеко и скрыться от всего этого надолго. Рвануть куда-нибудь в чащу леса, лишь бы никто не нашел и не потревожил. Он до сих пор вспоминает те дни, когда только перевелся в эту школу, казалось бы, самую лучшую школу, ведь он долго выбирал ее и уж точно не ожила такого "подарка" от судьбы. Она проделала с ним злую шутку, насмеялась над таким доверчивым, с душой на распашку, мальчишкой. Чонгук просто ушел. Оделся и ушел, оставив за собой лишь запах дорогого одеколона и разбитого Чимина. Мин пытается встать, но боль сковывает все тело. Он решает так пролежать до утра, переваливаясь на другую сторону постели, где нет собственной рвоты и крови на постели, смешанной со слюнями и слезами. Заснуть получается почти под утро, поэтому он просыпается почти в четыре часа дня. Вспоминает ночь и в который раз захлебывается слезами.