Анна Следователь

Спецоперация прошла гладко, можно даже сказать, без сучка и задоринки. Всю неделю они потратили на то, чтобы установить, фактически, параллельную систему видеонаблюдения в административном корпусе завода, что стало возможным исключительно благодаря помощи полковника Варфоломеева. Когда они убедились, что все хорошо просматривается и прослушивается, можно было переходить к основной части операции. Анна не просто так бегала по кабинетам в то утро: в руках у нее было несколько папок с грифом "Секретно". Ее задача заключалась в том, чтобы все сотрудники увидели эти папки у нее в руках. Периодически она должна была создавать удобные возможности для похищения папок, выпуская их на время из рук и оставляя без присмотра. К полудню Анна уже изрядно устала от этой пустой беготни, а предлоги для того, чтобы заходить в кабинеты сослуживцев у нее почти иссякли. Она уже приходила в отчаяние, полагая, что все это впустую, когда очередная попытка увенчалась успехом. Та часть коридора, где находился архив, была безлюдна. Анна внимательно прислушивалась к происходящему вокруг, пока искала нужный ключ, но все равно не услышала, как кто-то тихо подошел к ней сзади, и только после того, как ее втолкнули внутрь, поняла, что рыбка, наконец, клюнула. Она принялась стучать в толстую сейфовую дверь без особой надежды, что ее быстро услышат. Но далее по плану она должна была покинуть территорию завода, после чего инициативу должны были взять в свои руки уже спецслужбы. Поэтому, Анна, несмотря на болезненные шишки, полученные при падении, продолжала настойчиво стучать в дверь. Прошло всего полчаса, прежде, чем ее услышали и открыли. Ей повезло, что не пришлось даже отпрашиваться домой. Видя ее состояние, Трофимов отпустил ее сам, решив оставить разбирательство на завтра. Тем более, что о наличии грифа "Секретно" на папках Анна не упомянула, ведь папки и их содержимое были фальшивыми. Когда наблюдавшие за происходящим сотрудники ФСБ увидели, что Анна беспрепятственно покинула завод, они немедленно приступили к своей части операции. Полицию в этот раз они не привлекали, за исключением Штольмана, которому и принадлежала идея выманить шпиона на секретные документы. Заместитель начальника службы безопасности Крицкий, еще не успевший включить обратно камеры в здании администрации завода, был сильно удивлен, когда в его кабинет, находившийся над главной проходной, ворвались спецназовцы. Он тут же заявил, что ничего не знает, и не понимает этого интереса ФСБ к своей персоне. Пока в его кабинете шел обыск, он сидел в своем кресле, равнодушно глядя на сотрудников в штатском, методично перебиравших содержимое его шкафов и сейфа. Заинтересовавшие их документы они сразу откладывали в сторону. Документов в кабинете заместителя начальника службы безопасности было много, так что процесс обещал быть долгим. Тем временем вторая группа визитеров, открыв ворота, пропустила один из микроавтобусов на территорию завода, и погрузившись в него, отправилась к заводоуправлению. Сразу отодвинув с сторону охранника на входе, они быстро поднялись на четвертый этаж и целенаправленно двинулись к одному из кабинетов, занимаемых службой главного конструктора. Войдя внутрь, они потребовали, чтобы все немедленно прекратили разговоры по телефону, положили трубки и вышли в коридор. Когда все десять человек, работавшие в этом кабинете вышли, Штольман выудил из толпы среднего роста щуплого мужчину лет сорока пяти, в поношенном костюме и старомодных очках. - Алексей Петрович Винокуров? - вежливо поинтересовался Яков. Мужчина кивнул, и Яков продолжил: - Покажите нам свое рабочее место, пожалуйста! Всех остальных сотрудников отдела отвели в комнату совещаний, запретив им общаться между собой. Вскоре их начали вызывать по одному для опроса. Похищенные у Анны папки нашлись в обувной коробке в шкафу у Винокурова. Тот немедленно заявил, что не знает, как они там оказались. - Зато я знаю, - ухмыльнулся Яков, и тут же резко спросил: - Зачем вы застрелили Чередниченко? Винокуров в ответ заявил, что не будет отвечать на вопросы без адвоката, и разговор на этом прекратился. Вскоре Яков покинул административный корпус и вернулся на проходную, поднявшись в кабинет Крицкого. Там как раз в искусно замаскированной нише в стене только что обнаружили пистолет, из которого, предположительно, и был убит Чередниченко. - Может расскажете, как вам удалось выманить Дунаева на дачу к Васильеву, и зачем вы его убили? - спросил Яков, мрачно глядя на пистолет, и кучку заинтересовавших ФСБ документов. - А я его не убивал, - покачал головой Крицкий. - Я просто пошутил. Этот Дунаев легковерный оказался и поехал. А что уж там с ним случилось - я не знаю. Я на работе был, - он ехидно улыбнулся Штольману. - И киллера, который в меня стрелял - тоже не вы убили? - поинтересовался Яков. - Понятия не имею, о чем вы, - Крицкий бросил на Штольмана высокомерный взгляд. - Я о подробностях вашей работы на Князя, - мрачно уточнил Штольман, и Крицкий даже отшатнулся от уничтожающего взгляда, которым обжег его Яков. - Ведь вы для него секретные документы добывали? - Какой еще Князь? Монако, что-ли? - захихикал Крицкий, и Яков с большим знанием дела ударил его под ребра. Крицкий застонал, а возглавлявший группу офицер ФСБ неодобрительно взглянул на Штольмана, но ничего не сказал. *** Яков вернулся в управление около четырех часов дня, но Анну там не обнаружил. Это было очень странно, учитывая их вчерашнюю договоренность, и он сразу же набрал ее номер, однако ответа не последовало. Служебный номер Анны также не отвечал. Яков мгновенно припомнил все ее вчерашние страхи и сомнения, и мучимый тревогой за нее, набирал номера Анны еще несколько раз с интервалом в несколько минут. Через полчаса он отправил срочный запрос сотовому оператору с просьбой выяснить местонахождение обоих телефонов. Вскоре он получил ответ, что оба устройства находятся рядом где-то недалеко от здания управления полиции. Тогда Яков, уже точно понимая, что случилось что-то нехорошее, немедленно организовал поиски. Через сорок минут он уже осматривал автомобиль Анны, обнаруженный в одном из соседних переулков. Машина была не заперта, а на переднем пассажирском сидении лежала сумочка Анны. Заглянув в сумочку, Яков нашел там оба телефона с кучей входящих звонков с его номера. Взглянув на пассажирское сидение, он заметил игральную карту, лежавшую под сумочкой. Медленно протянув к ней руку, он взял карту и перевернул. Скелет с крыльями и в черном цилиндре держал в костлявых руках сердце. Потрясенный Яков никак не мог вспомнить, в какой колоде он видел этого джокера. *** Осмотр машины, и поиск возможных свидетелей ни к чему не привели. Никто ничего не видел и не слышал, никаких посторонних отпечатков не было обнаружено ни на машине, ни на вещах Анны, ни на отвратительном джокере. Яков был уверен только в одном - джокер из дорогой коллекционной колоды, какие в Затонске точно не продают. Чем больше он думал об этом, тем сильнее становилось его убеждение, что похищение Анны - дело рук Князя. Яков ругал себя идиотом. Ведь Анна рассказывала ему о серьезном интересе к ней со стороны Разумовского. Почему же он ничего не предпринял для ее охраны? Почему отпустил ее одну? Конечно, трудно было предполагать, что что-то серьезное могло случиться с девушкой в центре города среди бела дня, да еще возле здания управления полиции. "Но это же Анна", - напомнил он себе. Ее способность притягивать к себе неприятности была просто невероятной. Яков старался не думать о том, что мог с ней сделать Князь, потому что от одной мысли об этом ему становилось дурно. Нужно было во что бы то ни стало найти ее, но у него не было никаких зацепок. Просто вломиться к Разумовскому в дом было нереально, никто бы не дал ему на это санкцию. Да и домов у Разумовского было штук десять, к каком же из них искать? А если он держит ее не дома? Голодный Шерлок уныло сидел перед Яковом рядом с бутылкой коньяка. Шансов на то, что хозяин обратит на него внимание, не было никаких, и Шерлок взял дело в свои лапы. Запрыгнув на холодильник, где стоял пакет с его кормом, он решительно сбросил упаковку на пол. *** Кирилл Разумовский смотрел на спящую Анну со смешанными чувствами восхищения и ярости. Эта женщина, которую он так желал, которую он уже считал своей, предпочла его врага! Его первым намерением было уничтожить ее, оставив ее прохладный труп где-нибудь у порога подполковника Штольмана. Однако, когда первая ярость утихла, Князь решил, что это было бы слишком просто. Гораздо более правильной и приятной ему показалась идея уничтожить своего врага и забрать его женщину себе. За прошедшие дни соответствующий план в его голове вполне созрел, оставалось лишь воплотить его в жизнь. - Сообщите мне, когда она придет в себя, - приказал он горничной, которую приставил наблюдать за Анной, и вышел из комнаты.