За границей стереотипов

- Всякая душа должна найти свое место в загробном мире, - этот голос, доносящийся из темноты, затуманивал разум и опалял его холодом. - Кто вы? Где я? Что это за место? - Это то, что будет ждать тебя, дочь Зевса, после того, как ты навеки закроешь свои глаза. Твоя душа с этого момента будет принадлежать мне. Поверь, твоя земная жизнь покажется тебе сущим Адом, когда ты войдешь в мои владения, - прозвучал голос одновременно со всех сторон этой многогранной тьмы. Или этот голос был только в моей голове? Это всего лишь сон? И Перси мне приснился? И боль была не настоящей? Ведь Перси не смог бы меня... - Но он убил тебя. Практически. - Ложь! - прорычала я, вслушиваясь в каждый тяжелый шаг, звук которого отбивался, подобно перекаченному воздухом мячу, от пустоты и долетал до моего чуткого слуха. - Настолько смертный запах от тебя исходит, что он непременно скрутил бы мои внутренности, если бы они у меня были. Ничтожная. Жалкая. Слабая. Недостойная любви своего отца. Ведь он отказался. Отвернулся от тебя, как только осознал, что никакой верности Богам в твоей душе больше не осталось. И что же он выбрал, Талия Грейс? Скажи мне. Услади мой слух, - я не могла об этом говорить, потому что весь этот месяц молила отца о прощении. Я утратила свою гордость настолько, что даже молила Зевса о прощении, слышите?! Молила! - Или лучше мне? - Во сне... - Не слышу. - Во сне. - Не слышу! - громогласно раздался голос за моей спиной, отчего по позвоночнику побежали мурашки страха. - Он пришел ко мне во сне и сказал, что я больше не заслуживаю чести быть его дочерью! Он отказался от меня, да! Он отказался! - Талия, прошу тебя... Вернись ко мне... - Что это? - прохрипела я, прислушиваясь к смутно знакомому голосу. Он был таким тихим, таким... дрожащим. - Здесь только мы с тобой, Талия Грейс. Больше ни единая душа не пробьет поставленный мною барьер. Никто во всем мирах не сможет сравниться в своем могуществе со мной. Никто не способен обмануть саму Смерть! - Ты мне нужна. Прошу тебя, Талия... Только ты. Открой глаза... - Нико..? - но это физически не мог быть его голос. Сын Аида сильный и независимый. Он живой эмоциональный труп. Он не может чувствовать настолько же сильно, насколько не может плакать. Но ведь он не плакал. Скажите, я ведь права? - Невозможно. Еще никому... - Где он? Он тоже здесь? Нико. Нико! Нико! - Замолчи, дура! - через секунду мои запястья обхватили чьи-то широкие, ледяные руки. Я чувствовала на своем лице дыхание Смерти. А этот запах запекшейся крови и разлагающегося безжизненного тела я не спутаю ни с чем, уж поверьте. - Удивительно, верно? Как это сыну Аида удается влезать в чужие души? А ты лучше спроси, почему он решил посвятить свое драгоценное время защите дочери Громовержца от самой Смерти. Ведь на тебе всего лишь мой знак. Рано или поздно ты умрешь, а твоя растерзанная душа попадет в мое чистилище. - Он защищает меня по указанию Аида... - Он всего лишь лжет тебе. Но ты ведь умная девочка? Ты ведь никогда не усомнишься во лжи сына Аида? Ты ведь примишь ее за истину? Умница, - я содрогнулась, ощутив на своем лбу осторожный поцелуй. - На сегодня достаточно. Ты уже исчерпала лимит своего пребывания в моем царстве. У нас с тобой еще будет время поболтать, так ведь? И я очень надеюсь, что этот разговор останется только между нами. Мой посланник выполнит свою работу. И в финале истории... - Но я не сумела различить последующие слова из-за света, который ворвался в темное царство, безжалостно рассеивая тьму. - Нет, прошу! Еще немного. Умоляю..! - Талия. Талия, успокойся. Тише, тише... - Оставьте меня. Оставьте все! Я хочу к нему. Я хочу..! - Все хорошо, - в тот момент, когда я почувствовала твердое мужское тело, мой мир в который раз изменил свою форму, сглаживая углы и покрываясь защитной мягкой пленкой. Но я не хотела возвращаться к этой фальши. Я хотела настоящую смертную жизнь. Отец, я прошу лишь оставить меня в покое. Я устала. Я так хочу закрыть глаза. А ты вновь не дал. В очередной раз вернул меня к жизни. Вот только зачем?! Что еще я сделала не так? За что я заслужила такую боль? - Я хочу только его. Слышишь меня? Только его. - Я слышу. Мы найдем его. Мы найдем его вместе. А сейчас нужно лечь. Нужно просто закрыть глаза... - Я боюсь! - вскрикнула я, вцепившись пальцами в, на удивление, горячую руку ди Анджело. Но он сказал «вместе». Разве он может бросить меня во второй раз?! Нет, пожалуйста, только не это. - Но я никуда не ухожу, Талия. Я здесь. Рядом. - Еще ближе, - прошептала я, позволяя Нико уложить мое обессиленное тело на кровать и прижаться ко мне, предоставив возможность уткнуться лицом в его шею и чересчур медленно вдыхать в себя успокаивающий запах. Неужели я когда-нибудь могла подумать о том, что буду погружаться в царство Морфея, впитывая в свои легкие запах промерзлой кладбищенской земли, чувствуя горячую плоть сына Аида и вслушиваясь в его тихое посапывание? Он не спал, я это знала. Вот только даже это не уменьшило желание Морфея окутать меня своей темно- синей звездной мантией. Я забыла обо всем, как и просила Богов. Я забыла об отце, вновь бросившем меня на растерзание смертному миру. Я больше не вспоминала через пелену будущих сновидений надрывный плач Нико. Зато я приняла другую жизнь и другую Талию Грейс. Эта девушка не принимает жестокость, но все равно остается на вершине человеческого мира. Она слабая, но вцепится зубами в глотки своих обидчиков. Она... Она... Просто она. Настоящая...

Аннабет

      Не подпускал к себе даже после того, как я искупала Талию, и Нико отнес Грейс в гостиную. Оскалился, когда я попыталась поднять с пола Анаклузмос. Молчал, не позволяя прикоснуться к себе. И снова ушел в себя, смотря в одну точку и все дальше и глубже падая в пропасть собственных надежд. Перси был так счастлив, когда я сказала ему заветное «да». Как он мог думать о втором исходе событий? Я не могу и не хочу понимать, потому что сейчас даже это не поможет мне вернуть моего героя в реальность. Да, здесь ужасно, противно и мерзопакостно, но ведь именно здесь я. Как он не может понять простых вещей? Что бы не происходило, нельзя переходить за черту настоящего. Потому что обратной дороги нет! Как же Вы не понимаете?! Как только последний шаг будет сделан, за нашими спинами выстроится плотная стена, которую пробить не сможет никто. Я знаю, о чем говорю. Потому что для того, чтобы разбить мою стену, Джексону потребовались долгие годы! Слишком долгие. Трудные. Годы. И я готова их повторять снова и снова, только если рядом будет он. Иначе и быть не может: - Перси... - он никак не среагировал на мой голос. Ни один мускул не дрогнул на его лице. А я боялась приблизиться к нему. Боялась задеть нечаянно брошенной фразой. Боялась... Я боялась его потерять. - Поговори со мной. - Не приближайся, - испуганно вскрикнул сын Посейдона, резко подорвавшись с кровати и забравшись на нее в считанные доли секунд. Он дышал слишком поверхностно, чересчур неестественно и наиграно. Словно заставлял себя дышать. - Я ничего не сделаю. Успокойся. - Не смей ко мне подходить. Разве ты не видишь? Не видишь чудовища?! - Не кричи. Не кричи, прошу тебя. Только дай мне прикоснуться к тебе. - Не смей, - сердце на мгновение остановилось, когда мои глаза встретились с напуганным, животным взглядом Перси. Он жался к стене, словно она могла наполнить его жизненными силами. Но не могла! И даже не желала помочь ему. Никакой опоры и поддержки эта холодная стена не могла ему дать. Зато могла я! И старалась не скулить от той боли, которую причиняли мне эти расширенные от страха зрачки, скрывшие своей тьмой мои любимые зеленые глаза. - Я вижу только тебя, Перси. Я вижу своего любимого сына Посейдона, свои Рыбьи Мозги и маленького двенадцатилетнего мальчика. Я вижу четырнадцатилетнего парня, благодаря которому я выбралась из логова тельхинов. Я вижу мужчину, готового отдать свою жизнь во благо счастья близких. Я вижу так много, но вот только чудовища нет. Позволь помочь тебе. - Мне не нужна помощь. Помогать нужно тебе. Защищать нужно тебя, Чейз. От меня! - я сдерживала слезы из последних сил в надежде на то, что Перси одумается. Какой бред он сейчас несет! Почему я пытаюсь подавить рыдания? Ведь нет никакой причины этому. А что происходит вокруг меня в данный момент? Я же всего лишь со стороны наблюдаю за тем, как рушится будущее моего любимого Перси. Потому что он упрямо не дает мне шанса на его спасение! Очередное проявление несвойственной ему гордости! - Я тебя так люблю. Я тебя так люблю, Перси. Но так не может продолжаться долго, - в считанных дюймах от края кровати я упала на влажный после уборки пол и закрыла лицо руками, чтобы только он не увидел отразившейся в выражении моего лица боли. - Аннабет, не нужно, пожалуйста. Только не плачь. Только не из-за меня, Воображала. - Я тебя так люблю, - уязвимо проскулила я, не сумев остановить следующую волну тех эмоций, которые захватили мой разум. Рассудок отключился, а все, что я могла делать, так это слегка покачиваться и прижиматься лбом с деревянной спинке кровати. - Я знаю. Я знаю, Аннабет. Но нельзя меня прощать за это, понимаешь? Потому что если даже я сам себя простить не могу, то как это можешь сделать ты? Воображала. Моя Воображала... - я уткнулась лицом в его оголенную грудь и пыталась подавить в себе слезы запахом его тела. Мне он был так необходим. Я так нуждалась в нем, и с каждым днем эта зависимость увеличивалась. Я боялась этих чувств, потому что давно распрощалась с голосом рассудка. Я уже давно не была дочерью Афины. Я принадлежала только ему!.. - Нужно снять их. Я не могу на н - них смотреть, - дрожащим от всхлипов голосом пробормотала я в его шею, опуская руки к резинке его спортивных штанов и желая стянуть эту окровавленную тряпку. - Тихо, моя хорошая... - вразумительно прошептал Перси, перехватывая мои руки и примирительно целуя в лоб. Я чувствовала своей кожей его улыбку. Но она была слишком натянутой и не достойной его чувственных горячих губ. - Я хочу забыть обо всем. Хочу касаться тебя, Воображала. Касаться так, чтобы ты вместе со мной забыла об этой секунде, - хрипло выдохнул он в мои губы, дразняще мазнув по ним своими. Я знала, что это означало. Перси сдерживал себя, в то время, как я желала выпустить наружу свои потаенные фантазии. Но выбор был за ним. Какой бы независимой я не была, я всегда следовала за ним. И буду следовать до конца своих дней. - Давай, Аннабет, ложись и закрывай глаза. Я сейчас вернусь, - но я лишь замотала головой, вырывая свои запястья из его хватки и обвивая руками торс сына Посейдона. - Останься. Ты уйдешь. Я знаю, ты уйдешь..! - Эй, эй, эй, Воображала. Я всегда буду с тобой, слышишь? - даже немного раздраженно доказывал мне Перси, встряхивая меня за плечи и заставляя посмотреть в его испуганный, но до безумия мягкий взгляд. - Мне нужно искупаться, прийти в себя. Мне нужна тишина. Я хочу побыть в одиночестве. Ложись! Слышишь меня? Я вернусь через десять минут и надеюсь, что ты к этому моменту уже будешь спать! - прорычал напоследок Перси, незамедлительно отрывая меня от себя и убираясь прочь из нашей спальни, оставляя мне скудную возможность прислушиваться к звуку льющейся воды и стискивать от внутреннего страха в кулаках постельное белье. Потому что одеяло я бросила на пол, вздрагивая при каждом взгляде на потемневшие пятна крови. Я лежала с закрытыми глазами и ждала его. Но ни через пять, ни через десять (как Перси обещал), ни даже через двадцать минут тело сына Посейдона не прижималось к моему, а его рука не сжимала мое бедро. И что бы Вы сделали в этом случае? Да мне плевать, потому что я стремительно поднялась с постели и помчалась в направлении ванной комнаты, за незапертой дверью которой до моего слуха донеслись самые ужасные звуки - ничтожный скулеж.       Парень сидел на полу душевой кабинки, обмотав бедра полотенцем и уставившись на запотевшее стекло, не замечая ни меня, ни горячей воды, быстрым потоком льющейся на него. Я не могла различить, дышал ли он при этом, но надрывные хрипы, вырывающиеся из его горла, свидетельствовали об этом и хоть в какой-то степени успокаивали меня. Вы когда-нибудь чувствовали, как разбивается душа Вашего любимого? Вы когда-нибудь ощущали, как сочится боль из его или ее сердца, пока Вы лишь бессмысленно наблюдаете за этим со стороны? Вам хотя бы раз в жизни доводилось мучительно разлагаться от бессилия и невозможности спасти и помочь дорогому существу? Так знайте, что именно это сейчас и происходило в моей жизни. В этот момент. В эту секунду!       Слова были не нужны никому из нас, поэтому я залезла в душевую кабинку и опустилась на пол. Я так боялась, что он оттолкнет, закричит, выгонит меня прочь из этой ванной комнаты, из этой квартиры, из своей жизни. Но я ошиблась, потому что через секунду Перси положил свою голову на мою грудь и зарыдал. Никогда в своей жизни он не позволял себе подобного. Никогда еще мы не были настолько близки с ним, как в этот момент. Слова были не нужны. Унижения и оскорбления были не нужны. Ничего не было нужно! Только он. Только я. И наша боль. Наша жизнь и наша полубожественная сущность, которую мы должны нести на своих плечах вместе. Только вместе, потому что по отдельности мы больше существовать не можем. Я не могу. Он не может. Вы скажете, что мы слабые? Плевать! Плевать, потому что я не чувствую себя ничтожной и слабой, слышите? Вы слышите меня?! Это говорит Вам дочь Афины, для которой любовь была необходимостью, тяжелой ношей, без которой прожить в этом мире невозможно. Невозможно... Прошу Вас, поверьте мне. А что, вообще, для Вас любовь? Это ведь совсем не важно, правда? Потому что Вы не узнаете ее до тех пор, пока воздух не будет испаряться из Ваших лёгких, стоит Вам отдалиться от лучшего друга. Вы будете все отрицать до тех пор, пока не усомнитесь в собственной уравновешенности. Вы будете плакать, потому что только такой способ поможет Вам очиститься от скудного осадка разума. Вы будете смеяться, поймав его украдкий взгляд. Вы будете хмуриться и обижаться, стоит ему неудачно подшутить над Вами. Вы будете жить, потому что никогда не избавитесь от желания наблюдать за его пробуждением. Да, преград на пути слишком много. Но Вы забудете о них навсегда в любимых объятиях. Однажды Вы проснетесь и поймете, что боитесь день ото дня своих чувств все сильнее. Вот только не пугайтесь. Ведь Вам уже ничего не изменить.