Нико
В тот момент, когда Перси накинулся на меня, моя нога уже готова была встретиться с грудной клеткой обезумевшей твари в теле моего друга. Секундного замешательства этого существа хватило мне для того, чтобы вытащить из дерева Анаклузмос и рассечь клинком воздух перед собой. Этого оказалось достаточно, чтобы Перси отскочил назад, но недостаточно для того, чтобы его враждебность испарилась. Хотя в какой-то момент мне даже показалось, что его глаза вновь приобрели бледно-зеленоватый оттенок. Но мне только показалось. — Тебе не следовало бы влезать в законы природы. Перед тобой стоит твое творение, — насмешливо протянуло существо, раскинув руки в стороны. — Ты почувствуешь боль каждого полубога. Физическую боль. Я выставил меч перед собой, надеясь, что у твари сработает инстинкт самосохранения, но, видимо, даже у них его нет. Перси вновь кинулся на меня, поэтому выбора особого не оставалось — либо он, либо мы с Талией. И я решился на самый отчаянный шаг, потому что в следующую же секунду направил Анаклузмос точно в живот Персея Джексона, осознавая, что любое неверное движение убьет его мгновенно. Лезвие наполовину проникло в мягкую теплую плоть, отчего Перси захрипел, а через несколько мгновений улыбнулся. Эту улыбку боится увидеть каждый полубог, который хотя бы раз в своей жизни терял дорогого человека в бою. Эта улыбка говорила о нравственном поражении моей гнилой души. Он чувствовал, как Смерть повторно подбиралась к нему, поэтому и вцепился рукой в мое плечо, стараясь уверенно держаться на ногах, пока они не откажут и уже навечно. Вот только самое страшное заключалось в том, что я не убивал сейчас друга. Я стирал с лица земли тварь, которая не собиралась убираться в Тартар, не прихватив с собой и меня. — Нам с тобой предначертана одна дорога, Ни… — из его рта сочилась кровь, пачкая не только одежду Перси, но и мою, — Нико ди Анджело. Это были последние его слова перед тем, как голова Перси метнулась в сторону под неестественным углом и безвольно повисла, как впрочем и все тело, из которого я поспешно вытащил меч и отбросил его в неизвестном даже себе направлении. И после этого я увидел то, благодаря чему остался жив. Перед собой я увидел…Глава 1.
14 июня 2017 г. в 13:45
— Талия, мы не можем ворваться в домик Перси только потому, что ты желаешь прочитать ему лекцию о том, как плохо нападать на полубогов.
— Когда именно это стало считаться аморальным, Джейсон? — парировала я, затыкая брата и ускоряя шаг в надежде на то, что этот Мистер Справедливость, наконец, прекратит уже нести чушь о честности и адекватности, когда я мечтала побыстрее решить дальнейшую судьбу Перси.
Что он себе позволял? Мне плевать на того паренька, которого он чуть не лишил жизни. Но мне совершенно не плевать на последствия, которые могли обрушиться на голову Джексона, если бы он не остановился до того, как это сделали бы за него другие! Почему от представителей мужского пола одни проблемы? И разве справедливо, что они в большей степени переходят и на женскую половину?
А эти последствия, несомненно, перекинулись бы и на Чейз, как паразиты, что влезают под кожу и откладывают свое потомство внутри чувствительной плоти. И именно поэтому я стремилась встретиться с Джексоном. Не только же Богам дозволено портить его жизнь.
— Это все из-за Нико, верно? Ну, может, у него появились неотложные дела, которые и заставили его провалиться сквозь землю и даже не поговорить со мной. Зачем же срывать злость на Перси?
— Послушай, Джейсон, — рявкнула я, в считанные секунды останавливаясь, разворачиваясь к нему лицом и толкая уже надоевшего братика ладонями в грудь.
— Практически не больно, — стойко прохрипел Джейсон, мужественно выпрямляясь, но все еще учащенно дыша в попытке усмирить боль. Я не смогла не улыбнуться, наблюдая за этим зрелищем под названием «Пусть мне и больно, но ты об этом не узнаешь», но гневом на его необдуманные слова, которые он наивно и в то же время нагло выплюнул в мою спину, вновь переполнилось тело.
— Забудь то, что ты видел этим утром в нашем домике. Мне плевать на ди Анджело. Я презираю и ненавижу его, ясно? — шипела я, складывая руки под грудью и стискивая зубы, ведь почти правда сорвалась с моего языка, причем не одна: — Я больше не желаю слышать о нем ничего. Давай поиграем в одну игру? Называется… «Не смей упоминать имя сына Аида в присутствии сестры»!
Стоило ди Анджело увеличить расстояние не только между нашими телами, но и губами, как рассудок все же соизволил занять положенное место, позволяя мне сейчас так хладнокровно отчитывать Джейсона. Я не хотела, чтобы кто-то еще знал об утреннем недоразумении, хотя и понимала, что в это будет втянута еще одна личность. Пайпер Маклин. Девчонка, на которой этот круг, безусловно, и замкнется.
Быть может, я плохо знала дочь Афродиты, но в тот период, когда мне пришлось остаться на некоторое время в Лагере Юпитера после победы над армией чокнутого и мстительного Дамианоса, униженной и брошенной на растерзание собственным же тайнам, я поняла, что этой «малышке» доверила бы свою жизнь. Лишь небольшую, но все же личную ее часть. Сейчас же мне оставалось надеяться на то, что и эту мою тайну она унесет с собой в могилу.
—…живым воплощением вечных страданий и боли. Ты, наконец, падешь, а за тобой последуют миллионы невинных душ!
— Что за бред ты несешь? — язвительно поинтересовалась я, заходя в домик и встречаясь в первую очередь с маниакальным взглядом светло-серых глаз, которые сразу же стали приобретать зеленоватый пигмент, заполнивший собой все предназначенное пространство радужки.
И я бы даже поверила в то, что передо мной находится сам Персей Джексон, если бы мои инстинкты не завопили об опасности от вида его руки на горле неестественным образом прогнувшейся в спине Чейз.
— Убери от нее свои руки! — закричала я, устремляясь к возможной сцене убийства.
— Аннабет…
Сын Посейдона не успел договорить ровно по той же самой причине, согласно которой я резко остановилась, не отдавая себе отчета в том, что все действия в данный момент реальны. И этому тоже было оправдание. Чейз. Не понимаю, что произошло в следующую секунду, но Аннабет открыла глаза и… Боги, она поцеловала его. Поцеловала Перси. В губы. Талия, не веди себя так, словно никогда в жизни не видела ничего подобного!
Наблюдать за «этим» не входило в мои планы, поэтому я опустила голову вниз, натыкаясь взглядом на дрожащую руку Джексона, которая еще несколько секунд назад сжимала горло Аннабет и которая в это самое мгновение безвольно опускалась вниз. Он не контролировал ее. Перси не контролировал даже свое тело, которое тряслось и только чудом оставалось в равновесии благодаря рукам Аннабет, плотным кольцом сомкнувшихся за его спиной. Его кожа блестела от пота, а чуть ниже лопатки я увидела небольшой шрам. Подарок Дамианоса. Как щедро было с его стороны оставить материальную память о своей неудавшейся мести в виде кривого шрама.
— Анна… Аннабе…
— Святой Арес, будущая семья Джексонов в сборе. Талия, рада тебя видеть, — приветливо провозгласила о своем присутствии Кларисса, не успев даже пересечь порог домика Посейдона. — А я неспроста решила заглянуть.
Интересно, у нас с ди Анджело были такие же испуганные и смущенные лица после громкого возгласа Джейсона, как и у Аннабет с Перси сейчас?
А вот этому вопросу уже не место в моей голове.
— Вы не представляете, с какими радостными новостями я заглянула к вам.
— Кларисса, интриги и тайны никогда не были твоей спецификой, — отрешенно проговорила я, пытаясь избавиться от реалистичных кадров перед моими глазами, на которых был запечатлен холодный безжизненный взгляд Перси. Эти глаза я уже видела. И не раз! Мне не показалось. И мне ох как чертовски не показалось..!
— Зато колкие ответы с подтекстом на угрозу всегда было неотъемлемой частью моей жизни, — весомо отхлестала меня по щекам своим ответом Ла Ру, подходя к одиноко стоящему в углу шкафу.
Миленько. Давно я не пополняла свою жизненную энергию за счет чужого раздражения и отторжения моей стервозной натуры.
— Но это все не важно. Оказалось, что все ваши вещи находятся… кхм… — и после небольшой паузы она все же соизволила открыть дверцы шкафа и гордо указать рукой на аккуратно размещенные в этом узком пространстве вещи. Да, было бы странно, если бы в этом деревянном ящике, созданном для определенной цели, было бы что-то иное. Вот и я не особо понимала, откуда взялось удовольствие в глазах дочери Ареса. Словно она нашла копию Золотого Руна, а не обычную хлопковую, синтетическую и даже джинсовую одежду.
— А где они должны быть по-твоему?
— Меньше спать нужно, принцесса. Иначе все самое интересное мимо тебя пронесется, как колесница Аполлона, — ехидно поддела меня Ла Ру, блестяще справляясь с ролью надоедливого сынишки Аида. И это злило, потому что с дочерью Ареса я не желала портить отношения. Конечно, с Нико тоже портить особо нечего. Как говорится, чего нет…
— Не устраивайте баталии, прошу вас, — еле выговорила Аннабет из-за кашля.
— Все хорошо, Чейз?
Какой бы грозной и надменной выскочкой Кларисса не была (и об этом Вам говорит такая же «грозная и надменная выскочка»), она не смогла убрать из своего голоса ни единого грамма волнения. Потому что она волновалась. И ей это не нравилось. Она злилась. Раздражалась только потому, что не могла контролировать жизни каждого дорогого ее сердцу человека. А Вы думали, что у нее его нет?
— Более чем, — ответила Аннабет, поднимаясь с постели.
— Осторожно.
Если бы не Перси..! Боги, если бы Перси вовремя не поднялся вслед за ней и не прижал к себе ее безвольное тело, то дочь Афины оказалась лежащей уже на полу.
— Все в порядке.
— Я подержу тебя, — прошептал Перси, обвив ее талию руками и положив ладонь на живот, отчего она дернулась. Я видела, как внешне хрупкое тело Аннабет напряглось и вздрогнуло в объятиях сына Посейдона.
— Все хорошо, правда. Я справлюсь сама.
Она врала. Но самое отвратительное состояло в том, что она врала Перси. Или нам с Клариссой. Или даже самой себе. Но делала это просто ужасно. Поверьте, серое бледное лицо и слабые попытки оттолкнуть от себя беспокойного будущего мужа не вызывали никакого доверия.
И Перси ее отпустил. Отпустил лишь для того, чтобы в следующую же секунду снова прижать к себе после пронзительного вскрика.
— Да что у вас здесь происходит? — взбесилась я, сжимая руки в кулаки и наблюдая за тем, как Аннабет плотно стискивает губы, зажмуривая глаза, впиваясь ногтями в кожу Джексона и умоляя его не прикасаться к ней. — Что с ее ногой?
— Я думала, что вы избавились уже от этой проблемы.
— Ла Ру, не сейчас, — рявкнул Перси, подхватывая дочь богини мудрости на руки.
— Дай мне осмотреть ногу. Я не врач, но испытала на своей шкуре значительное количество травм. Считай, в какой-то степени профессионал, — противостоять этому аргументу Джексон не решился, хотя, пожалуй, потому, что доверил бы Клариссе не только свою жизнь, но и жизни своих близких. — И надень уже что-нибудь приличное, Джексон. Талия, иди ко мне.
Неужели и о моем присутствии в домике Посейдона еще кто-то помнит? Видимо, да, раз я мигом подлетела к кровати, на которую положил Джексон Аннабет, и устремила свой ошарашенный взгляд на лодыжку. Черт, да она ведь распухла!
— Как это благородно заботиться о здоровье всех полубогов в нашем лагере, правда? — спокойно обратилась к Аннабет Кларисса, дотрагиваясь до лодыжки и внимательно наблюдая за реакцией упрямицы перед собой. Ах, да, наблюдая за той реакцией, которая последовала в виде стиснутых зубов и ярости в глазах.
— Это всего лишь нога, Кларисса. Не придавай ей особого значения. Уилл сказал…
— Я знаю, что тебе сказал Уилл. Точнее, какую часть он успел донести до тебя, прежде чем ты покинула лазарет, — продолжала отчужденным тоном говорить дочь Ареса, давая понять каждому в этой комнате даже своим спокойствием, что эту словесную битву она решила выиграть за счет незначительного морального подавления. — Послушай, — она вытащила из кармана своих шорт ампулу и вложила ее в руку не сопротивляющейся Аннабет, — этим нектаром распорядись так, как пожелаешь. Кстати, сегодня захват флага. Команда… кхм… жениха, — более оживленней произнесла она, саркастически улыбнувшись, — против твоей команды, Чейз. И у тебя еще есть возможность пересмотреть возможных кандидатов на роль мужа.
Последняя фраза должна была разрядить напряженную атмосферу между нами и вызвать улыбки на наших лицах, но привела лишь к тому, что Перси вздрогнул, надевая майку, и застыл в неестественной скрюченной позе.
— И на вашем месте я бы уже договаривалась с домиками, — продолжила Ла Ру, мысленно признавая, скорее всего, что затронула ненужную тему. — Но, Аннабет, — вдруг серьезно сказала она, — только не смей разбивать ампулу. Мне и без того тяжело смотреть в глаза Уилла после того, как в лазарете пропала одна из них.
Я не смогла сдержать смех, хотя одному полубогу в нашей компании все же удалось сохранить невозмутимый вид. Этим «одним полубогом», конечно же, был Перси, который после того, как переоделся в нормальную одежду, стал только еще мрачнее и задумчивее. Не знаю, какие мысли были в его голове в данный момент, потому что, когда Кларисса ушла, настороженно проследив за тем, чтобы Чейз положила ампулу в карман своих шорт, а мне оставался всего лишь шаг до того, чтобы последовать примеру Ла Ру, голос Аннабет заставил меня остановиться.
— Талия, ты можешь…
Я так и не поняла, что же «я могла», потому что она только нервно сглотнула, опустила глаза в пол и прошептала, что все хорошо. И я вышла из домика, злясь еще сильнее на это ее «все хорошо». Эта фраза уже надоела мне, как быку красная тряпка перед глазами. И в если уж речь зашла о быке, то давайте не будем забывать о том, что этому животному к черту не сдался цвет, потому что больше его раздражает и злит именно кусок ткани, который пихают ему в морду. В моем случае лицо, а щедро маячит перед ним вечно повторяющаяся и до безумия глупая фраза. «Все хорошо». «Все хорошо». Тогда у меня все просто отлично!
И я была бы не я, если бы, пройдя метров шесть-семь от домика, не развернулась и не направилась обратно, чтобы выяснить, что же именно заставляет ее говорить эту дешевую реплику.
— …слушай ее, — вновь подошла я к домику к моменту окончания речи Перси.
— Я требую свидания.
— Что?
«Что?!»
— Это будет наше последнее свидание в статусе обычной пары.
Да, на такие доводы тяжело вразумительно ответить, хотя Перси все же попытался:
— Эмм…
Попытку засчитать ведь можно, согласитесь?
— Выпей уже этот чертов нектар, — вспылил он, хлопнув дверцами шкафа, от грохота соприкосновения которых не вскрикнуть было просто невозможно. Но я чудом оказалась не услышана, потому что в разгаре ссоры, видимо, влюбленным не дано воспринимать посторонние звуки.
— Перси, пожалуйста, я нуждаюсь в этом свидании. Дай мне шанс. Ты мне все расскажешь. Все, что с тобой сейчас происходит.
— Нет!
— Не з… раздражайся.
— Я спокоен, — произнес действительно спокойно он после громкого вздоха. — Хорошо, на берегу после ужина я буду тебя ждать. Не вставай, давай я помогу.
— Я сама, спасибо, — поспешно ответила Аннабет, судя по звукам, все же поднявшись с кровати (пусть и не с первого раза). — Мне нужно переодеться. Ты ведь не будешь здесь стоять? — Перси тактично промолчал. — Мистер Джексон, до свадьбы следует вести себя прилично, не так ли?
Молчание затянулось, но все же мне удалось уловить момент, когда нужно было срочно удаляться из места моего нынешнего пребывания, чтобы не оказаться пойманной. И этот момент настал, когда Перси заговорил:
— Верно. Ты как всегда права.
Аннабет была права? Наверное. Ведь этот разговор не должен был коснуться меня, а вот захват флага не только коснулся, но, кажется, даже пробежал по мне, как табун пегасов. Да по всем обитателям лагеря этот табун пробежался.
— Подожди, что это?
Честно, это не я их преследую. Все совсем наоборот. Я ведь не виновата, что проходила рядом, а тот момент, когда Аннабет обратилась к Перси, указав ему на проблему — доспехи. По ее наблюдениям выходило, что сын Посейдона не справился с простой задачей и с небольшой погрешностью, но все же надел на себя ничтожную защиту. К сожалению, Аннабет не учла одну вещь, видимо, полагаясь на свой профессионализм. Что ж, думаю (видела своими глазами), мы все прекрасно понимаем, благодаря кому эти погрешности образовались. Чего тянуть? Чейз и правда просто блестяще и почти незаметно расслабила один ремень на доспехах, чтобы сейчас ехидно улыбаться мне и при этом преданно и невинно смотреть в глаза Джексона, исправляя плоды своих же трудов.
— Ты собралась издалека следить за происходящим? — поддел ее Перси, все еще пытаясь вразумить.
— Ты ведь меня знаешь, зачем тогда спрашивать? — ему не понравилось, что она ответила вопросом на вопрос, и об этом свидетельствовал его сдавленный смешок, понимающий, что она даже без ноги, но все равно окажется в центре самой проблематичной бойни. — Не теряй меня. Я буду рядом с флагом, Рыбьи Мозги. Тебе остается только прийти и проиграть достойно, — саркастически закончила она, целуя Перси в кончик носа и поторапливаясь присоединиться к Клариссе (достойно, как она подметила, дохромать хотя бы).
— Я приду, Воображала.
— Полубоги Лагеря Полукровок и Лагеря Юпитера, — громогласно призвал к тишине голос Хирона, на которого были устремлены взгляды будущих соперников, в глазах которых прописаны непобедимость, уверенность и доблесть, — мы ведь могли отменить эту игру, — их отрицательные крики говорили сейчас об обратном. — Но неужели благодаря этому решились бы разом все наши проблемы? Я ведь знаю каждого из вас. Каждого из нашей увеличившейся вдвое семьи. Мы не прячемся за спинами своих близких, а заслоняем своим телом их уязвимые места. Мы не дрожим от рева адской гончей, а бросаемся на помощь не услышавшему этот предсмертный душераздирающий крик. Мы сражаемся плечом к плечу. И только так! Только так мы решаем проблемы. Все вместе. Семьей!
Я лишь задавалась вопросом, неужели кто-то мог дышать в этой тишине. Хирон всегда так говорил. Мы семья. Вот только всегда проблема состояла в том, что каждый полубог пытался отыскать ее в своем божественном родителе, когда она на протяжении всей его жизни окружала и питала его силы. И я являлась одной из них.
— Сегодня мы посвящаем этот захват флага и будущую победу одной из команд не только погибшим членам нашей семьи, нет. Они всегда будут жить в наших сердцах, а память не сотрется ни временем, ни болью, потому что именно они и разжигают в нас преданность и веру в свою семью и в тот бессмертный подвиг, который совершил каждый из них, отдав взамен свои жизни. Сегодня мы чтим еще и образование будущей семьи. Я знаю, что вы все приглашены на свадьбу Аннабет Чейз и Персея Джексона, — толпа взорвалась одобрительными криками. — Мы семья? — толпа взревела еще на несколько децибел выше. — Так начнется игра!
Знаете, игра началась весьма потрясающе, если не брать во внимание то, что в одной команде находились дочь Афины и Ареса, чего, исходя из всех возможных правил и ограничений, ни при каких обстоятельствах не должно было произойти. Но ведь Талия Грейс не первый день держит лук и стрелы. Соответственно, кому же отсиживаться на дереве, пока основные действия битвы разворачиваются немного ниже (я бы даже сказала на земле)? Даже не хочу слышать ответа на этот вопрос. Считайте, что он риторический.
— Ты не понимаешь, мы не должны ждать. Из-за твоего упрямства команда потеряла опытного бойца, — не унималась Ла Ру, желая, наверное, получить шишкой по макушке.
— Он знает тактики обеих из нас. Никакой неожиданности не будет.
— Ну, его тактику мы знаем тоже.
— Нет. Считай, что мы больше не знаем тактику Персея Джексона. Это совершенно иная личность.
— Мы изменились все. Почему же только его тактика остается для тебя непредсказуемой?
— Потому что на его стороне спонтанность решений. В считанные секунды его план и пути достижения намеченной цели могут измениться, — вставила свою лепту и я, все же не удержавшись и сбросив шишечку, приземлившуюся на землю в нескольких дюймах от ноги дочери Ареса.
— Сейчас нам не до игр, Грейс.
— Но при этом мы продолжаем играть.
— Прекратите сейчас же, — остановила этот бессмысленный спор Аннабет, закатив глаза и именно так отреагировав на мои детские шалости.
Где же Нико? Этот олух бы точно не отступил потому, что честь и достоинство стоят превыше остальных качеств. Чего нет, того нет, верно? Но он бы хотя бы залез на дерево. Да и, скорее всего, ветка, на которой сидела я, не выдержала бы нас обоих, и этот олух упал бы вниз, повеселив народ. Где буду я, спросите Вы? А я буду держаться руками за ветку чуть выше той, на которой сидела раньше. И тут даже спорить не нужно было бы о том, у кого же из нас двоих рефлексы срабатывают быстрее.
— За годы знакомства и совместной жизни с Перси я осознала вместе с остальными его достоинствами, что он приспосабливается к любой ситуации со скоростью света и принимает решения, опережая соперника на несколько секунд вперед. В его голове нет места сомнениям, поэтому у синей команды гораздо больше шансов победить. Он проблемный мальчик, и мы все это осознали чуть ли не с первых минут знакомства. Ну, или до первой нелепой ситуации, которая обязательно должна была наступить, примерно, в первые минуты знакомства.
Да, наверное, множество его косяков пусть и заводили нас в неприятности, но благодаря им же мы и выбирались из них в частности живыми и чуть менее невредимыми.
— Мы совместим наши тактики. Рассредоточим по всей местности каждого из них, создадим дыры в их прочном щите, растянем к краям оборону. А потом ворвемся в эти самые дыры. Быстро. Беспощадно. Безжалостно. Медленно сосредоточенно растянем и стремительно ворвемся внутрь.
Благодаря этому плану Аннабет мы с легкостью могли были победить и с помощью мизерных потерь с обеих сторон заполучить желанный флаг. Ведь даже детали были прорисованы и всевозможные ситуации продуманны великолепно. Вот только, к сожалению, нам почти удалось. Мерзкое слово. «Почти». Потому что он нашел ее. Он обещал своей Воображале прийти — и вот он здесь. Я даже не слышала криков, полубоги умирали тихо. Они умирали? Нет, я ведь не видела. Но ведь это «не видела» лишь как листок бумаги против окровавленного меча обезумевшего Персея Джексона с серыми глазами. Он бежал на нас. Он бежал за мной. Потому что я осталась одна. Потому что я последняя жертва.