***
— Что ты вечно плачешь? — А сама-то? — спросила Эрика, вытирая следы потекшей туши под глазами. — Девочки, проявите больше уважения и ума в присутствии героя Олимпа. О нас, как о дочерях богини любви, и так ходят унизительные слухи. На пороге домика Афродиты появилась Пайпер. Она скромно вошла и улыбнулась, измученно, но искренне. После общения с не разделяющими реальность от иллюзий, навеянных Царством Снов, полубогов ей оставалось лишь восхищаться красотой Аннабет в свадебном платье. — Не вижу страха в глазах. Помнится, на последней примерке вы уговаривали меня передумать и не отменять свадьбу, — напомнила она, приблизившись вплотную к подруге и раскрывая объятия, в которые с готовностью кинулась Аннабет. — Ты поступаешь правильно. Ты выходишь замуж за мужчину, который любит тебя и сердцем, и телом, и душой. Ты тоже любишь его. И ты готова к переменам. — Что, если все изменилось? Пайпер заглянула в глаза Аннабет и напряглась, но тут же восстановила самообладание. — Ты убедишься в этом только у алтаря. За считанные секунды до церемонии у нас с мамой состоялся разговор. Она сказала, что если я подойду к алтарю, вложу свои руки в руки Джейсона и ни разу при этом не отведу взгляда от него, то на побег в дальнейшем могу не рассчитывать, — медленно говорила Пайпер. — Я не делала этого намеренно. Когда мы с отцом ступили на дорожку, я бросила взгляд в сторону алтаря, но увидела только его голубые глаза. Не помню, как передвигалась на высоких каблуках и куда ушел страх. Не помню, как вцепилась в локоть отца. Я забыла о том, что нахожусь в центре внимания. Я даже вспомнить не могла, где нахожусь. Во всем мире остались лишь мы с Джейсоном. А потом я услышала его клятву, произнесла свою. Его «да»… А вот мое совсем стерлось из памяти, хотя я могу описать, как заблестели от слез глаза Джейсона в тот момент. Я надела на его палец кольцо. И не разрывала зрительного контакта. То же делал и он. А затем поцелуй и… — Как же это прекрасно! — пискнула Эрика, закрыв лицо руками и, рыдая, направившись к выходу. — Продолжайте без меня. — Я ее успокою. — Но как же?.. — Аннабет довела до слез детей Афродиты своим… своим… В домик вошла Талия, сохраняя строгость во взгляде. Если бы Аннабет или Пайпер вынырнули из создаваемого бесконечным потоком мыслей в голове шума, то ни на секунду не поверили бы в истинность ее эмоций. Так что Талии не о чем было беспокоиться — они были поглощены своими проблемами. В них не осталось ни грамма внимания, которое они могли бы посвятить подруге. — Только не шутки, — остановила ее Пайпер. — Не сегодня и не сейчас. — Ты прекрасна, — улыбнулась Грейс, переводя взгляд на отражение в зеркале Аннабет. — Миссис Джексон. Конечно, было бы разумнее не менять фамилию… Она приблизилась к «еще Чейз» со спины и положила руку на оголенное плечо дочери Афины. От этого прикосновения она не вздрогнула, не обернулась и ничем не выдала своего напряжения. А оно никак не желало покидать ее тела. — Я хочу принадлежать ему, — совсем тихо сказала она, отчего Пайпер и Талия приблизились еще на один шаг. — Это всего лишь формальности. Я ведь уже принадлежу ему. Давно. И люблю его. И готова ему простить все. — Я надеюсь, что он не успеет начудить до завтрашнего дня. — Это грубо, Талия. — Я просто хотела сказать, что в противном случае Перси придется несладко. Как минимум, две полубогини, которые непременно пожелают его убить… — Я сумею его защитить. — Не буду спорить, — рассмеялась Талия, поднимая руки вверх. — Ты всегда спасала его шкурку. — Не совсем так, — задумчиво протянула Маклин. — С минотавром он сражался сам. И победил его без чьей-либо помощи. — Первый поединок, — выдохнула Аннабет. — Я тогда и не знала о его существовании. А Перси справился. При этом даже меч держать правильно не мог. — Это не то… — Забудь… — Я не должна вмешиваться? — хором произнесли подруги, нервно рассмеявшись. — Вы со всем справитесь. Нужно немного подождать. — А ты что думаешь? — обратилась Аннабет к дочери Зевса. — Стоит послушать Пайпер, — после минутного молчания ответила она, — и дать Перси время во всем разобраться самому. К тому же мне пора найти Калипсо. У нее свадебный костюм этого… этого Перси Джексона. Она обещала мне хорошенько помучить его с примеркой. Я не могу это пропустить, так что… — говорила Талия, пятясь к двери. — Доверяй ему. Как бы сильно он не ошибался, не сомневайся в нем. Он уже не мальчик, который боялся пригласить тебя на танец. Он мужчина. И он всегда… протянет тебе руку и вытянет на танцпол. Он не нуждается в твоем ответе. Он делает только то, что не причинит тебе боли. Это главное. Не причинить боли. Он же обещал, — пробормотала она, сжав в кармане скомканный лист бумаги. — Еще увидимся.***
— Когда люди начинают забывать о своих обещаниях? — Вот же!.. — вскрикнул Перси, чуть не упав с моста в воду. — Аннабет… — Ты ждал кого-то еще? — Я… — растерянно пробормотал он, переводя взгляд с дочери Афины обратно на оранжево предзакатную даль. — Никого. Иногда между двумя людьми, которые, как им казалось, сказали друг другу все, рождается тишина. Она не причиняет боли. Не напоминает о совершенных ошибках. О лжи. Недопонимании. Но и не возвращает в прошлое, в котором эти двое были когда-то счастливы. Эта тишина… безмолвна. В ней нет абсолютно никаких звуков. Она, как черная дыра, поглощает в себя все. От нее не ускользают даже мысли. В конечном счете через считанные секунды эта черная тишина рассеивается. Однако не бесследно. После себя она оставляет с первого взгляда незаметный, но при возвращении в реальность довольно ощутимый отпечаток. После нее больше не хочется говорить. И не потому что все уже давным-давно сказано. Просто слова лишние. Пустые. Ненужные. Они не исправят то, что было до тишины — то, что ее породило. Одно все же смогло ее разорвать. Не слово, нет. Куда ему до этого? Смех. Смешок. Улыбка. — Либо мы неравнодушны к этому мосту, либо он к нам. — Это тебя рассмешило? — Нет, — выдохнул Перси, проглотив улыбку и вновь испытав желание сплюнуть ком горечи в воду. — Я знаю, что ты не злишься на меня. И это… Это так… — Глупо? — Да, — закивал он. — Ничего глупее ты не вытворяла. — Не мне же тягаться с тобой в силе полной чуши. Это не я прыгнула в Тартар за девчонкой, которую едва знала. — Ты мечтала прыгнуть вслед за парнем, которого презирала? Они не смотрели друг на друга и не видели, сколько боли искрилось в их глазах. Она буквально пульсировала в жилах. Без нее не билось сердце. Она забралась в кости и не хуже кальция укрепило их. Ей удалось заполнить собой их души и проникнуть в мысли. Она подчинила себе все, с чем смогла соприкоснуться. А теперь лишь искрилась в их глазах вместо солнечных лучей, исчезающих за линией горизонта. — Я мечтала. Мечтала оказаться на твоем месте. Ты доказал свою любовь. Ты показал богам, что достоин быть сыном Посейдона. А что я? Не воплотила идеи в реальность. Не достигла ни одной цели. И всегда была слабее тебя. — Ты не поборола свою слабость. — Чем ты лучше меня? Все так же выбираешь друзей. Все так же жертвуешь ради их спасения своей жизнью. — И никогда не смогу поступить иначе. Пусть и не всегда это срабатывает в лучшую сторону. — Мой побег. — Наш, — машинально поправил Перси, не переставая улыбаться. — Нет, — разочарованно сказала она. — Мой. А ты просто выбрал меня. И за это уже нам пришлось расплачиваться. Вплоть до сегодняшнего дня. — Он хочет, чтобы я оставил тебя, — решился он, посмотрев на позолоченные волосы Аннабет. Она закрыла глаза и опустила в воду ноги прямо в кедах, беззвучно шевеля губами. Может, посылала Джексона к черту. — Для этого нужно было целовать девочку? — Конечно, нет. Это вышло… — Что бы ты испытал, если бы я поцеловала Луку? — Радость, — прошептал он, исследуя взглядом ее потемнешую в наступающих сумерках кожу. — Тогда бы он был жив, верно? — Эта свадьба не значит ничего. — Абсолютно. — Ты принял решение? — Принял, — сразу же ответил он. — Но не решил, правильно ли оно. — Нам нужно было поселиться в одном из домиков в Лагере Юпитера. Создать семью. Завести детей. — Это не то, чего ты хочешь. — Верно, — улыбнулась она ему, погладив кончиками пальцев по щеке. — В мои планы семья не входит. Но тебе я в них место все же нашла. — Он спит. Кажется, впервые я не чувствую его внутри себя, — прошептал Перси, позволяя Аннабет стереть с его кожи слезу. — И ты при этом находишься рядом. — Если не Хирон, так дочери Афродиты точно нас убьют, если мы объявим, что свадьбы не будет. — Хоть раз они обязаны подумать о нашем счастье. — А если Сэр ошибается? Что тогда с нами будет? — Ничего. Мы только… — Аннабет! — закричали вдалеке. — Аннабет! Аннабет. Аннабет… Не добежав до Перси с Аннабет пары метров, Эрика упала на землю и начала задыхаться. — Я бежала… Бежала… — Я вижу. Что произошло? — Калипсо… Там Калипсо… И она… — Найди Лео, — скомандовала Аннабет, поднимая Эрику на ноги. — Скажи, что он нужен своей жене. Скажи, что она рожает. — Как это рожает? — Перси, замолчи и иди за мной.***
— Я, пожалуй, за дверью постою, — сказал Перси, как только вошел в Большой дом. — Я физически не смогу принять роды в одиночку. — Уилл, Хирон, Мистер Ди… Э-э-э… та дочь Афродиты, которая вместе с Эрикой мучила меня примеркой костюма, — тянул он, нехотя следуя за Аннабет. По правде говоря, у него и выбора не было. Чейз так вцепилась в его майку, что Перси мог поклясться, что слышал странный треск. — Мне нужна теплая вода, полотенца и кому-нибудь врезать, — хладнокровно прорычала она, отдавая распоряжения той самой «дочери Афродиты, которая вместе с Эрикой мучила…», держащей за руку постанывающую Калипсо. — Я все принесу. — Аннабет, — простонала Калипсо, не чувствуя из-за боли нежных прикосновений дочери Афины ко лбу. — Все будет хорошо. — Вместо ответа прозвучал крик. — Возьми ее за руку. Перси, — кричала уже Аннабет, игнорируя его вросшую корнями в стену спину. — Возьми ее за руку, Джексон. — Я не могу. — Да, это сложнее, чем упасть в Тартар. — И тяжелее, чем выжить в нем. — Вы шутите о Тартаре? — сквозь всхлипы бормотала Калипсо, сжимая руками одеяло, которым Хирон любезно накрыл диван перед тем. как покинуть Большой дом. — Мистер Ди… — Возьми ее за руку, прошу тебя, — уже снисходительнее попросила Аннабет, не давая Калипсо свести ноги вместе. — Хирон — приверженец традиций. А они запрещают мужчине присутствовать при рождении ребенка. Диониса в Лагере нет. А взвалить на плечи Уилла еще и роды я не могу. — Смертной быть не просто, — прокричала Калипсо, наконец сжав в стальной хватке руку Джексона. — Аннабет! — не тише богини закричал Перси. — Я здесь. Принесла все. Что мне нужно…? — Беги к Эрике. Приведите Лео, — отправила она напуганную полукровку и посмотрела на Перси. — Ты же знаешь, что делать? — Теоретически, — выдохнула Чейз, глубоко вдыхая. — Это не ра… — остальная часть фразы была заглушена совместным криком Калипсо и шипением Перси.***
— Вы только посмотрите на это чудо. Малыш здоров и… Аннабет встретилась взглядом с тяжело дышащим Перси, который сидел полу, широко разложив ноги и прижимаясь мокрой от пота спиной к стене. Она смотрела на него, понимая, что не видела его таким… сколько себя помнила. Взмокшие пряди волос прилипли к лицу. Зрачки то сужаются, то снова расширяются. И ничто во всем мире не способно узнать, о чем же он думает в этот момент. О произошедшем? Или мыслей и вовсе нет, и Аннабет просто ошиблась, как, возможно, ошибался и Сэр насчет их с Перси будущего? — Девочка. — Джейси, — почти неслышно прошептала Калипсо, целуя малышку в лоб и обессиленно опуская голову на подушку. — Джейсон и Перси, — пояснила она, улыбаясь полубогу, который не позволял ей потерять рассудок под накрывающими ее одна за другой волнами боли. — Это единственное имя… оно понравилось нам обоим… и ему… Договорить она не смогла не только потому что Перси резко поднялся на ноги и выбежал из Большого дома, удивив всех, но и потому что еще не привыкла к этому физически слабому смертному телу. Аннабет взяла Джейси на руки, когда Калипсо закрыла глаза. Закрыла так, что стало понятно, — ей их больше не открыть. — Никаких клеток. Никакого синего цвета. Никакого Перси Джексона. Повтори, — шипел от уже не контролируемой злости Перси, волоча за собой Вальдеса. — Повтори слово в слово. Никакого безумия. Никаких унижений Калипсо. Никакого Перси Джексона, — устрашающе спокойно сказал он, закидывая Лео в Большой дом. — У тебя родилась дочь, — гордо произнес Джексон, оставшись стоять перед лежащим на полу Лео. — Джейси. — Джей… си… — попробовал проговорить он. — Джейси… Джейси! — Да, — звенел голос Перси, заполняя собой каждый уголок Большого дома. — Джейси. — Калипсо, — ошарашенно прошептал Лео, на коленях подползая к дивану. — Ты вернулся… — А ты сомневалась… — Ты упорно не хотел возвращаться. Она прижимала его голову к груди и гладила по волосам, не обращая внимания на усталость. Он вернулся к ней. А больше она его не отпустит. — Покажи мне ее… Наша дочь… — Я не знаю, что ждет нас в будущем, — откровенно признался Перси, приблизившись к наблюдавшей за всем со стороны Аннабет, и, сцепив руки на ее животе в замок, положил подбородок на плечо. — И свадьба действительно не значит ничего. Но так я хочу заявить на весь мир, что мы вместе. Что мы семья, друзья, любящие друг друга подростки, борющиеся за счастье взрослые люди. Пусть все знают, что я не перестанем любить, защищать и оберегать счастье друг друга. Мы поклянемся в этом. И тогда уже ничто не заставит нас отступить. Ты — моя жизнь. — А ты моя, Персей Джексон. — Одна на двоих? — усмехнулся он. — Одна на двоих…***
Он написал ей, что сделал выбор. Еще никогда он не желал, чтобы его ложь приняли за истину. Теперь, когда он выяснил все, у него и настоящего выбора не осталось-то. Она бы не одобрила безрассудства. Нико ди Анджело печется о благополучии друзей? Что-то новенькое и… неправильное. Так быть не должно. Поэтому этого и не будет. Доверять можно лишь себе. Любовь — табу. Дружба — вето. Талия… Она простит. Ей-то ли не знать, что предают все? Она не была его жизнью. Ее будущее впереди. Было бы. Будет ли? Не отвечая ни на один вопрос, он кладет руку на нижнюю часть лица, заглушая ее крики, и шепчет: «Я знаю, как его спасти».