Soluna Samay – Pipe Dream
В это время года светало очень рано, и Люси частенько просыпалась задолго до звонка будильника, чтобы застать несколько самых красивых минут рассвета, когда солнце ещё не успело показаться над крышами домов, но уже окрасило линию горизонта нежно-розовым сиянием, а чёрное полотно ночного неба плавно перетекало в сонную васильковую гладь. Не включая свет в комнате, Люси пробиралась босиком к окошку, устраивалась на подоконнике и наслаждалась красотой и спокойствием этих мгновений, когда город вот-вот проснётся, пустующие улицы заполнятся торопящимися куда-то людьми, и жизнь снова хлынет бурным потоком. Но этим утром Люси не хотелось даже открывать глаза. Спиной она чувствовала тепло чужого тела, размеренное дыхание щекотало ей шею, и ей было страшно разрушить хрупкую идиллию этого момента неосторожным движением. Неосторожной мыслью. Ей не хотелось искать себе оправданий. Винить себя в чём-то. О чём-то жалеть. Не сейчас. Сейчас единственным её желанием было раствориться в этом обволакивающем тепле и представить, что всё так и должно быть. Она боялась, что если она откроет глаза, магия этой ночи исчезнет вместе с этим непривычным чувством умиротворения, и место сказки снова займёт безжалостная реальность. Реальность, в которой нужно думать. В которой всё очень сложно. Люси зажмурила глаза ещё сильнее и уткнула лицо в подушку. Словно так она могла спрятаться от течения времени. Застыть в этой секунде. — Я знаю, что ты не спишь, — сонный голос промурлыкал у неё над ухом. Сложно. Секундная стрелка издевательски тикала, намекая, что пора возвращаться из мира грёз на грешную землю, где реальность уже начала плести свою паутинку сомнений и незаданных вопросов. Картинка идеального утра стиралась, сменяясь болезненной пустотой. Голос Люси дрогнул, когда она заговорила, всё ещё не открывая глаза: — Нацу… Мы должны это прекратить. Ответа она не услышала. Его рука легонько сжала её руку, и она почувствовала прикосновение горячих губ на своём плече. И лишь после этого тихий шёпот оповестил её: — Нет. Люси казалось, что он имел сейчас над ней безграничную власть. Что бы ни творилось у неё в голове, какие бы решения она ни приняла, какой бы выбор ни сделала, в итоге всё будет так, как скажет он. Она никогда не чувствовала себя настолько слабой. Один лишь звук его голоса заглушал все её мысли. — Люси, — он сжал её руку сильнее, — может, хватит страдать, а? Не в таком настроении мне хотелось бы тебя видеть с утра. Поделись-ка со мной своей проблемой, а я, так и быть, побуду твоим психологом. Люси слышала по голосу, что он улыбался, и его улыбка обезоруживала её, даже когда она её не видела. — Просто я… — она запнулась. «Просто я боюсь! Да, боюсь, чёрт возьми! Боюсь, что это плохо закончится, что ты разобьёшь мне сердце, что я, вместо того, чтоб начать новый этап в жизни и идти навстречу своей мечте, буду залечивать душевные раны. Откуда мне знать, что я могу тебе доверять? Откуда мне знать, что для тебя это всё не игрушки? Я больше двух лет терпела твои насмешки, так почему сейчас я должна верить в серьёзность твоих намерений? Ведь я влюбилась, как дурочка, у меня стая бабочек в животе, и эти тварюги мешают мне здраво оценивать ситуацию. Я же этого просто не переживу. Я не переживу, если…» Она наконец открыла глаза. Блики света на белой простыне говорили о том, что солнце уже поднялось над горизонтом и рассыпало свои лучи над оживающим городом. Люси пропустила свой любимый момент рассвета. — Ничего, — прошептала она, поворачиваясь к нему и крепче прижимаясь к его груди, — я сама не знаю, прости, я просто не выспалась. — Ну ещё бы, — Нацу ухмыльнулся, обнимая её, и оставил невесомый поцелуй у неё на макушке. В его объятиях реальность распадалась на мелкие клаптики. — Я хочу, чтоб ты мне доверяла, Люси, — добавил он, словно все её мысли были открытой книгой для него. «Как будто ты оставляешь мне выбор».***
Дни в предконцертной подготовке пролетали всегда удивительно быстро. Всё было распланировано тщательно и по минутам, репетиции проходили строго по графику, и, казалось, с таким добросовестным подходом ничто не в состоянии воспрепятствовать успешному проведению концерта. Но паника, царившая в день самого мероприятия, явно говорила об обратном. — У нас совершенно ничего не готово! — эта фраза, произносимая чьим-то срывающимся на плач голосом, то и дело доносилась из коридора вперемешку с озлобленными криками и неустанным топотом шагов. — Опять всё как через одно место… — вздыхала Люси, сидя перед зеркалом в гримёрке, пока Леви порхала над ней с кисточками и спонжем, наводя последние штрихи её образа. Вокруг, причитая, бегали Эвер с Джувией в поисках потерянной туфли последней. — Золушка чёртова, — бормотала Эвер, перерывая груду хлама. Дверь в гримёрку резко распахнулась, явив разъяренного Лексуса, взгляд которого так и метал молнии. — Где Эрза, чёрт побери?! — Стучаться надо, — отрезала Эвер, ничуть не сникнув под гневным настроем менеджера. — Эрза пошла убивать Нацу и Грея за то, что они на генеральной репетиции вместо фонограммы включили какую-то неприличную звукозапись, — покорно отчиталась Леви, и все захихикали, вспоминая этот неловкий момент. Все, кроме Лексуса. — Почему она так долго их убивает?! — он почти сорвался на крик. — Избавляется от трупов, видимо, — заявил спокойный голос у него за спиной, и он резко обернулся, встретившись глазами с Локи, на губах которого застыла умиротворённая улыбка. На фоне всеобщего хаоса он выглядел словно остров спокойствия посреди бушующего океана. В его руках блестела сиреневая лакированная туфелька. Он не спеша подошёл к Джувии, протягивая ей пропажу. — Будь внимательней, дорогая. Джувия растерянно кивнула в ответ. «Что-то произошло. Или сейчас произойдёт», — подумала Люси, которая слишком хорошо знала это сказочно-добродушное выражение на лице своего продюсера. Кому-то не сдобровать. — Всё в порядке, Лекс, я видел Эрзу, она сейчас придёт, — продолжал Локи сеять семена спокойствия. Затем его взгляд остановился на Люси. — Леви, если ты уже закончила, могу я украсть Люси на пару минут? «Да, не сдобровать-таки именно мне», — подумала Люси, неохотно поднимаясь со своего места.***
В комнате для персонала, куда её отвёл Локи, было тихо по сравнению с шумным коридором, где бегали паникующие люди, выкрикивая жалобы и проклятия. И от этой тишины Люси было ещё более не по себе. Локи сел за стол, указывая на стул напротив. — Присаживайся, дорогая. Люси осталась стоять на месте. Ей хотелось поскорей покончить с этим и вернуться в атмосферу предконцертного хаоса. Так как она понимала, что здесь её ничего хорошего не ждало. — В чём дело, Локи? Локи взял со стола графин с водой и не спеша наполнил стакан. — Будешь водичку? — он поднял на неё вопрошающий взгляд. Кажется, его совершенно не беспокоило то, что она проигнорировала его просьбу присесть. — Нет, спасибо, — это начало её раздражать. — Ну что ж, а я буду, — он сделал несколько глотков и отставил стакан, всё так же не спеша. Люси поняла, что он делает это специально. — Локи! — повышенный голос выдавал её раздражение, — ближе к делу. Локи сложил пальцы в замок, опёршись локтями об стол, и одарил её лучезарной улыбкой. — Расскажи-ка мне, Люси, что у тебя с Драгнилом. Сердце сильно ударилось о грудную клетку, и затем на несколько мгновений приостановило свой ход. Рано или поздно этот момент должен был наступить. Люси попыталась собраться с мыслями. Нужно просто дать правильный ответ. Нужно всеми силами увести Локи от опасной темы. — Ты только ради этого вызвал меня на разговор? — Люси хмыкнула и махнула рукой для убедительности, в надежде, что это было похоже на проявление безразличия. — Давай без риторических вопросов. Ты подписывала контракт, и ты знаешь, почему я спрашиваю. Люси поморщилась. Она прекрасно помнила этот мерзкий пункт контракта, по которому ей запрещалось в ближайшие пять лет выходить замуж или рожать. Не то, что она собиралась — ей было всего семнадцать, когда она подписывала контракт, но ей была противна сама мысль о том, что какая-то бумажка официально лишала её простого женского счастья на ближайшие годы. Локи тогда заверил её, что беспокоиться не о чём, и что никто не собирается влезать в её амурные дела: она вольна делать, что хочет, лишь бы не нарушала эти пункты контракта. Однако с тем графиком, который ей навязывала «Империя», ни один ухажёр надолго не задерживался, а если задерживался, то обязательно подвергался тщательной проверке со стороны той же «Империи» на предмет «подходит/не подходит». Мало кто мог выдержать нечто подобное. В итоге, вопреки словам Локи, её личная жизнь таки контролировалась, и, как результат, сводилась к минимуму. — Не беспокойся, Локи, у нас ничего серьёзного, — если речь будет идти только об этом, то Люси была спокойна. Это был не первый подобный разговор. Сейчас главной задачей было защитить секретность их плана. Но к следующему заявлению Локи она была совершенно не готова. — Люси, дорогая моя, послушай. Серьёзно это у вас или нет — мне, по правде говоря, не особо интересно. Главное, что ты помнишь про контракт. Но тут дело даже не совсем в контракте, а в моей к тебе, скажем так, дружеской просьбе. Среди твоих поклонников немало лиц мужского пола, и нам всем будет очень невыгодно, если у тебя вдруг появится кавалер. И нам будет вдвойне невыгодно, если этим кавалером будет твой звукорежиссёр. Такой сценарий нам не подходит. Твой образ, над которым мы столько работали, будет вмиг разрушен. Никому бы этого не хотелось. Люси свела брови на переносице. Раздражение, перерастающее в гнев, запекло в груди неприятным чувством. Это уже был перебор. — А теперь послушай меня ты, Локи… — С радостью, но постарайся уложиться секунд в 40, потому что времени в обрез, сама понимаешь. — Нет уж, ты выслушаешь! Меня это уже достало. Ты обращаешься со мной, как с вещью. Да-да, я знаю, это ради моего же блага, так надо. Я и так безропотно следую всем вашим уставам и много чем при этом жертвую. И даже не жалуюсь! Но то, о чём ты говоришь сейчас, абсолютно бесчеловечно. Ты считаешь это нормальным, что я не могу быть с человеком, которого я… который мне нравится, только потому, что это навредит моему образу? Искусственному, вымышленному образу? Хоть в чём-то я могу оставаться человеком, а не слепленной вашими стараниями куклой?! Да какая вообще разница, что он мой звукорежиссёр?! Люси тяжело дышала, пытаясь унять нарастающее чувство злобы, чтобы не наговорить лишнего. Но о уже сказанном она не жалела. Она действительно слишком долго ни на что не жаловалась. А это была не та ситуация, в которой можно промолчать. Локи отхлебнул воды из стакана, не глядя на неё. Выдержал паузу. И затем спокойно спросил, сощурив один глаз: — Звукорежиссёр, которому нравится музыка твоего собственного сочинения? Сердце снова замерло на секунду. Жар прилил к щекам, а волна гнева откатилась назад, уступив место лёгкой дрожи в коленках. Люси почувствовала себе ребёнком, которого застукали за проказой. Конечно, Локи был не дурак, и о чём-то догадывался. Воспользовавшись её смятением, он продолжил: — Так вот. Мне не важно, что у вас за отношения и что вы там замышляете. Ты сама прекрасно знаешь, что можно, а что нельзя. Я вовсе не обращаюсь с тобой, как с вещью, Люси. Всё, что я делаю, я делаю для тебя и для твоей карьеры. И я лучше знаю, что для этого необходимо. В своё свободное время делайте, что хотите, но если о ваших отношениях прознает пресса, ну или если мне что-то не понравится, то Драгнил будет искать себе новую работу, а тебе придётся подобрать временного партнёра для отвода глаз общественности. Того, кого я скажу. Люси замотала головой в недоверии. Всё, что он говорил, было низко даже для Локи с его беспринципностью. — Нет, Локи. Ты не уволишь Нацу, а я не буду делать вид, что у меня роман с каким-то посторонним человеком. В спокойных глазах Локи наконец промелькнули злые огоньки. — Запросто уволю. Мне это ничего не стоит. А ты будешь делать то, что тебе скажут. Но у тебя есть шанс всего этого избежать, если будешь хорошо себя вести. А теперь поторопись, концерт вот-вот начнётся.***
— И что тебя удивляет? — выражение лица Нацу не изменилось ни на секунду, пока Люси пересказывала ему суть диалога с Локи, нервно теребя браслет на правой руке. До концерта оставалось всего ничего, но она не могла откладывать это на потом. Люси настроилась на крайне неприятный разговор, но взгляд Нацу оставался всё таким же беззаботным, совершенно не под стать ситуации. — В данный конкретный момент меня удивляет твоя реакция, Нацу. Ты вообще осознаёшь проблему? — Извини, но эти твои кошачьи ушки мешают мне настроиться на серьёзный лад, — он подавил смешок. Люси чертыхнулась. Как будто это она сама выбирала себе эти идиотские сценические костюмы. — Давай ты всё-таки попытаешься, — она пощупала ободок на голове, убедившись, что снять проклятые уши, не испортив причёски, не удастся. Нацу продолжал улыбаться её действиям. — Люси, ты опять создаёшь проблемы на пустом месте. От Локи следовало ожидать чего-то подобного. Конечно, он догадывается, что что-то происходит за его спиной, и он, естественно, против. Мы знали, на что идём. Сводить все проблемы на ноль — он это умел. Вести себя так, словно всё в порядке, хотя это далеко не так. Он лишь усложнял Люси её и без того нелёгкую задачу. — Нет, Нацу, мы не знали. Я думала, он просто попросит нас не светиться, но такой реакции я от него не ждала. И я уж точно не предполагала, что на кон будет поставлена твоя работа. Ты же понимаешь, чем тебе грозит строчка об увольнении из “Fairy records” в резюме? Тебя же потом ни в одну нормальную компанию не возьмут! Будешь до старости на детских утренниках песенки про Деда Мороза включать и выключать. Нацу поднял глаза к потолку. — Это будет новая ступень в моей карьере… Его хоть что-то вообще беспокоило в этой жизни? Люси вдруг захотелось оказаться где-то в параллельной вселенной, где она не была бы знаменитостью, где они оба были бы простыми людьми, и где она могла бы просто смеяться над его шутками, не переживая ни о чём. И не думать с болью о том, что ей предстоит безжалостно расправиться с его хорошим настроением. — Нацу! Отставь свои шуточки в сторону! Если ты потеряешь работу, о группе придётся забыть! — Люси наконец добилась того, что улыбка исчезла с его лица, — ты хочешь вместо репетиций заниматься тем, чтобы искать себе средства для существования? Локи об этом позаботится. А если он ещё и узнает, что ты делаешь аранжировки для моих песен, он сделает всё, чтобы этому воспрепятствовать. Ты не представляешь, как его бесит эта тема! Мы оба от этого проиграем, Нацу. Я верю, что рано или поздно вы чего-то добьётесь с группой, и всё это перестанет иметь значение, но сейчас тебе нужна эта работа. И я не могу тебе позволить потерять её по моей вине. Нацу смотрел на неё в ожидании, но она не решалась продолжить. Не решалась сказать то, что нужно было сказать. — Что ты предлагаешь? — наконец спросил он с опаской, уже прекрасно зная ответ. — Мы будем поддерживать исключительно деловые отношения, — она отвела глаза в сторону, но от этого подбирать слова стало ничуть не легче, — сейчас это необходимо. Мы больше не будем вместе приезжать на запись и вместе с неё уходить, мы будем говорить только по делу и вообще по возможности держаться друг от друга подальше. Мы не знаем, что ещё может стукнуть Локи в голову, и что он предпримет в следующий момент, поэтому мы не будем давать ему никаких поводов. Чтобы ни у него, ни у кого-либо из нашего окружения не возникло ни малейших подозрений. Будем делать вид, что между нами ничего нет. Нет… Между нами действительно ничего не будет. Так будет лучше. Правда. Только так мы сможем без проблем продолжать работать над нашим планом. Хорошо, Нацу? Люси подняла на него глаза, готовая услышать его ответ. Сейчас он обвинит её в том, что она снова и снова ищет повод, чтобы отдалиться от него, и будет прав. Разговор с Локи подкосил в ней ту хрупкую уверенность в том, что она хоть раз может пойти на поводу у своих чувств. Хоть раз не думать о последствиях. Хоть раз поверить в то, что она имеет право на простое счастье встречать первые минута рассвета не в одиночестве. Но это было не так. Карьера, мечта и личная жизнь в её случае были тремя разными дорогами, и невозможно было идти по ним одновременно. Нужно было делать выбор, каким бы болезненным он ни был. И Люси его сделала, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы Нацу снова переубедил её, сказал, что она не права, что всё это чушь, что они что-то придумают. И от этих противоречивых чувств, что сдавливали грудную клетку, возникало желание забиться в угол и вдоволь поплакать, но она знала, что это не поможет. Она ждала его ответ. — Ха, — выдал Нацу после короткого молчания, — вот, значит, как. Мне всё понятно. И всё? Из всех вариантов его предполагаемых реакций этот был самым последним. — Понятно?.. — переспросила Люси, не уверенная, что именно ему было понятно. Она пыталась разглядеть на его лице хоть что-то: раздражение, разочарование, обиду. Но видела лишь простую усталость. — Ты как обычно, Люси, — он потрепал её за кошачье ушко, чем окончательно сбил ход её размышлений, — давай, удачи на концерте. И больше он ничего не сказал. В следующий момент Люси видела лишь его удаляющуюся спину.***
Halestorm – Break In
В этот раз было принято решение собраться после концерта не на студии, а в ресторане в центре Магнолии, где по этому случаю специально был арендован VIP-зал. С его отделанными деревом стенами, белыми креслами и пальмами в кадках, Люси он больше напоминал некую экзотическую сауну. Лёгкая латинская музыка, льющаяся из динамиков, и аромат заморских блюд только укрепляли это ощущение. Такая атмосфера должна была действовать расслабляюще, но Люси раздражало абсолютно всё. Она изо всех сил скрывала своё настроение, улыбаясь и даже участвуя в разговорах, и только следы от ногтей на обивке ни в чём не повинного белого кресла выдавали её истинное состояние. Нужно было играть свою роль до конца. Нужно было всеми силами подавить в себе желание разбить бокал с вином об пол и со словами «Да пошло оно всё к чёрту!» уйти куда-нибудь, чтобы никого не видеть. «Сказал, что у него возникли какие-то дела и уехал», — ответил ей Грей, пожимая плечами, на её вопрос о том, куда подевался Нацу после концерта. Люси не притронулась к своей тарелке с едой. В желудке словно образовался комок из колючей проволоки. Пустовавшее рядом с ней кресло ужасно мозолило ей глаза. «Я рад, что мы друг друга поняли», — прошептал ей Локи на ухо по прибытии в ресторан, не досчитавшись одного из присутствующих. Люси пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать рвущуюся наружу ругань. Подобного рода лютую злость по отношению к любимому продюсеру она испытывала впервые. Или ей просто не хотелось признавать, что злилась она на самом деле на себя. Смех и разговоры не стихали ни на секунду, сливаясь с музыкой и звоном бокалов, и наполняя помещение весёлым гомоном. Люси попыталась сосредоточиться на том, о чём говорят её друзья, чтобы хоть как-то отвлечься от грызущих её мыслей. Кажется, они обсуждали концерт. Смеялись над каким-то забавным случаем. Кого-то хвалили. Не получалось. В ушах не переставала звучать фраза «Мне всё понятно», а перед глазами была лишь удаляющаяся спина. «Да что же тебе понятно?! — ей хотелось кричать, — что я веду себя как избалованная девица? Или что у меня нет своего мнения? Да может, так оно всё и есть!» Лишь бы не расплакаться. Тяжело будет всем объяснить. Отмазки в духе «пылинка в глаз попала» вряд ли сработают. «Что он должен сейчас чувствовать, что ему даже не захотелось меня видеть?» — Люси-чан, — Леви наклонилась к ней, перегибаясь через быльцу своего кресла, — почему Нацу не приехал? — Мне откуда знать, — Люси поспешила пожать плечами, вскидывая брови к верху, — почему ты у меня спрашиваешь? Я, что ли, в курсе его передвижений? У Грея хотя бы спроси. Она знала, почему Леви спрашивала именно её. Знала, почему она понизила голос, задавая свой вопрос. Но Люси сама решила, что нужно играть эту роль перед всеми. Что нужно носить эту маску безразличия. Нацу со своей частью справлялся прекрасно. Он не явился сюда вообще. — Как раз ты и должна знать… — ответила Леви ещё тише. Люси снова пожала плечами, не забыв натянуть улыбку. — Не знаю, что ты себе напридумывала. Позвони ему и спроси сама, если хочешь. Потому что меня это мало волнует. По тому, как Леви вздохнула и покачала головой, Люси поняла, что её спектаклю подруга верит очень слабо. «Какая теперь разница». Просто она не хотела, чтобы всё закончилось вот так. «Ты сама закончила это «вот так», — отвечал ей внутренний голос, — самым безобразным способом. Да он и сам, небось, дорожит своей работой, вот и не захотел променять её на отношения с кем-то, кто от этих отношений постоянно открещивается». Люси попыталась собрать все доводы в кучу и дать себе честный ответ. Почему она отталкивает свои чувства? Почему ищет поводы его избегать? Почему сомневается в чём-то? Находит причины ему не доверять? Неужели потому, что ей это всё действительно не так уже и нужно? «Нет. Это потому, что я идиотка». Ответ всегда был на поверхности. «Я идиотка, и поступила я по-идиотски. С того самого момента, как это всё началось, я постоянно злилась на него, обижалась на что-то, а проблема-то была во мне. Это я трепала ему нервы. Это я всё портила. Что за бред я ему сегодня наговорила? Что я наделала?..» Поздно? В этот момент дверь в помещение распахнулась. Разговоры стихли, как только все поняли, что это вовсе не официант принёс очередную бутыль вина. Определить личность зашедшего поначалу не представлялось возможным, так как единственное, что попадало в поле зрения, — это огромный букет цветов, закрывший собой весь дверной проём. Люси не удалось сделать вдох, лёгкие внезапно потеряли способность принимать воздух. Из-за пёстрого букета показалась довольная физиономия Нацу. Все взгляды были устремлены на него, но никто не решался вымолвить ни слова. Столь эффектное появление явно подразумевало некое продолжение. — Опоздал, простите. Вы ж тут ещё не всё съели, я надеюсь? — Нацу, казалось, не обращал внимания на то, что стал объектом всеобщего недоумения. Он действительно окинул стол критическим взглядом, подтверждая этим серьёзность своего вопроса, затем наконец поднял глаза на Люси. Уголки его губ тронула тёплая улыбка. Люси поднялась со своего места, с трудом сдерживая в себе неистовое желание броситься ему навстречу. Деревянные стены, пальмы в кадках, удивлённые глаза её друзей — всё расплылось, исказилось, превратилось в один сплошной ненужный фон. Был только Нацу и тот взгляд, которым он на неё смотрел. Он направился к ней, сокращая эту мучительную дистанцию. — С успешным завершением концерта, Люси, ты была великолепна, — сказал он, вручая ей букет. И это был ещё не конец представления. Пока Люси, не пытаясь найти слова, смотрела на него в оцепенении, чувствуя, что коленки вот-вот подведут её и подкосятся, он обнял её за талию, притягивая к себе, и поцеловал. Время остановилось. Глаза Люси закрылись сами по себе. Она не слышала ни ропота, ни вздохов удивления из-за стола. Вкус его губ на её губах был единственным ощущением, из которого состоял в тот момент весь её мир. Он отстранился, но чувство невесомости осталось. В голове не было ни одной мысли. Лишь осознание того, что вот он здесь, рядом. — Вот это поворот, — первой подала голос Эвер. — Это так мило, — в благоговении прошептала Джувия. — Ну вот, а я думал, это мне, — протянул Грей, кивая на букет, и они с Эрзой дружно рассмеялись. Локи молчал. Подперев ладонью подбородок, он наблюдал за происходящим своим трудночитаемым взглядом. Только Люси не видела и не слышала этого всего. Она не могла оторвать взгляд от пары зелёных глаз, что смотрели на неё с безграничной теплотой. — К чёрту эту работу. Я лучше буду включать песенки про Деда Мороза, чем избегать тебя, Люси, — тихо проговорил Нацу ей на ухо, — извини, но твои угрозы с детскими утренниками не сработали. — Слава богу, — было единственным, что смогла выговорить Люси, прежде чем обнять его за шею свободной от букета рукой и уткнуться лицом в его плечо, чтобы скрыть пробившиеся-таки на поверхность слёзы.