We'll Meet Again

Это произошло настолько постепенно, что Артур едва ли заметил. Просто оказалось, что в один день его паб был переполнен американскими солдатами, а уже на следующий — почти пустовал. Конечно же, это произошло не так уж внезапно, но когда Артур огляделся вокруг одним солнечным днём и заметил, как мало людей в военной форме, он был шокирован. В каком-то смысле, он даже привык к американцам. А теперь их было так мало, что он ничего не смог поделать с легким уколом болезненной печали… и одновременно с пониманием того, что это внезапное опустошение значит. Но думать об этом слишком больно. За последнею неделю ни дня не прошло без врывающегося в бар лейтенанта Альфреда Джонса, который дерзко улыбался и предлагал новый несносный способ впустую потратить время Артура. И, конечно же, он проводил каждую ночь с британцем, разговаривая, смеясь, улыбаясь, подмигивая, и даже, черт возьми, подпевая радио. Но Артур делал всё, что было в его силах, чтобы противостоять этому слепящему, магнитному, неоспоримому притяжению к американцу. Не было никакого смысла тонуть в очаровании Альфреда. В любом случае, когда этот бардак закончится, всё будет плохо. Но это вовсе не значило, что Артур мог остановить себя от того, чтобы проводить каждый свободный момент с симпатичным, радостным и чертовски раздражающим пилотом. И теперь Артур стоял за баром, бездумно вытирая один стакан вот уже двенадцать минут в попытках убедить себя в том, что он не ждёт одного определенного американского летчика-истребителя, чтобы прогуляться с ним этим ярким солнечным днём. Он на секунду осмелился рискнуть и повернулся положить стакан на подставку. И почти что немедленно услышал голос Альфреда прямо за собой. — Эй, сладкий. Тебя выдают по карточкам? Артур обернулся с широкой улыбкой на лице, а потом незамедлительно попытался подавить свой восторг. — Прошу прощения? Понятия не имею, о чём ты говоришь, — улыбка быстро сошла с лица, стоило взглянуть на Альфреда. Артуру внезапно стало плохо. — Что-то случилось? — Тяжёлый денёк, да? — Американец попытался улыбнуться, но его глаза не сверкали, и он не опирался о бар, как раньше. Он даже не просил бурбона, хоть Артур налил его и без этого. — Как и обычно, полагаю… Что такое? Альфред замешкался. — Пошли, выпьешь со мной, — его голос, глаза, слегка трясущиеся руки — всё это говорило Артуру, что что-то не так. Это был необычный визит. Британец медленно кивнул, а его желудок неприятно скрутило. — Хорошо. Иди сядь, я присоединюсь через одно мгновение, — Артур повернулся и отложил несколько бутылок, схватил тряпку из-под бара и безуспешно попытался справиться с нарастающим ужасом внутри себя. Как только поверхность стойки сияла чистотой, и его больше ничто не могло замедлить, он подошел ко второму от окна столу со стаканом и полной бутылкой рома, составляющими ему компанию. Они сидели в абсолютной тишине несколько минут, напряжение нарастало, пока Альфред, наконец, не заговорил: — Ну, мы… мы уезжаем завтра. — Альфред отложил стакан и посмотрел Артуру в глаза. Тот отвел взгляд. Снова наступила тишина. — Куда? — наконец-то спросил британец. Он пытался не думать. Не чувствовать. — Мы остановимся где-то в Италии. Там запланирована посадка в Анци… Анца… — Альфред безэмоционально рассмеялся. — Никак не могу запомнить эти итальянские названия. — Анцио, — сказал Артур, и его тело онемело. Он попытался сглотнуть. Он знал, что этот день придет, но как-то не думал, что так скоро. Он покачал головой, стараясь разобраться во всём этом. — Внезапно. Альфред пожал плечами. Он выглядел виновато, а его обычно довольное лицо было пугающе серьезным. — Они нас особо не предупреждали. Хотя мы и сами знали, что скоро отчалим. Не то чтобы это было неожиданно. — Я так полагаю, нет, — Артур уставился на стену за Альфредом. Он заставил себя сфокусироваться на ней. Там было несколько трещин. Надо будет перекрасить. Шум паба размылся вокруг него и обернулся вакуумом в голове. Когда Альфред заговорил, он слышал его будто издалека. — Я буду писать тебе. — Спасибо, но я думаю, ты будешь немного занят. Пожалуйста, не трать своё время на меня, — И с чего он вообще должен… В конце концов, кем Артур был для Альфреда? — Но я… Он быстро встал. — Я… Я должен идти. Столько всего нужно сделать на завтра… Точнее, к сегодняшнему вечеру, я… — Артур поспешно ухватился за стакан, только сталкивая его со стола. Проигнорировав это, он взял бутылку рома. — Прошу, будь осторожен, и я надеюсь увидеть тебя после всего этого беспорядка, да? Прощай, Альфред. — Артур… Артур наконец-то взглянул на Альфреда. На мгновение их взгляды пересеклись. Глаза Альфреда были широко распахнуты, умоляя. Артуру потребовались все силы, чтобы разорвать контакт. Он обернулся, едва не снеся стул, и быстро пересек комнату. Он отчаянно пытался держать себя в руках, пока проходил мимо группы посетителей, пьющих, разговаривающих и веселящихся. Его руки сжались в кулаки, а в глазах помутнело. Наконец, он раскрыл заднюю дверь, взлетел по лестнице и пересек коридор, врываясь в свою комнату и захлопывая за собой дверь. Облокотившись о нее спиной, он спрятал лицо в ладонях и сразу же зарыдал. Это было абсурдно, говорил он себе. Он должен был вздохнуть с облегчением, потому что этот надоедливый американец исчезнет из его жизни, и ему не придется больше иметь дело с неуверенностью и смущением. Но всё, что он мог сейчас чувствовать — это холодная пустая дыра в том месте, где по идее должно было быть сердце. Мысль о том, что он больше никогда не увидит Альфреда выбивала из него дух. Думать о том, что он… Нет, об этом он думать просто не мог. Артур сорвал с себя свой передник и галстук, злобно швырнув их на пол, прежде чем распечатать бутылку рома. Он сделал большой глоток, не обращая внимание на жжение в горле. Он хотел лишь забвения. Он застыл, глубоко дыша, и снова выпил, пока горячие слезы стекали по его щекам. Он нетерпеливо смахнул их. Альфред ушёл. Альфреда больше нет. И хоть Артур знал, что так и будет, реальность всё равно оказалась хуже. Артур сделал ещё несколько глотков рома и перевел дыхание, после чего направился к кровати, желая спрятаться под одеялом и никогда больше не вставать. Но он остановился на полпути, когда дверь позади него открылась. Артур застыл, его желудок перевернулся, а шея загорелась. Он забыл запереть обе двери. Дверь позади закрылась с тихим щелчком, и он почувствовал теплое прикосновение к спине. Он не мог заставить себя обернуться. Голос Альфреда был жёсткий, но вместе с тем немного неуверенный. — Артур. Я не хочу, чтобы мы так прощались. — А разве так не лучше? — с болью спросил Артур. Он попытался незаметно утереть слезы, но Альфред нежно взял его за руку. Британец заставил себя обернуться и взглянуть на Альфреда. — Почему ты преследуешь меня? — Почему ты плачешь? — мягко спросил пилот, игнорируя вопрос Артура и нежно касаясь его влажной щеки. — Я… я... Это не так, — Артур вновь попытался вытереть слезы, но американец отвел его руку. Это касание послало по коже Артура толпы мурашек. — Из-за меня? — Альфред забрал бутылку рома у него и положил её на ближайший стол. Артур качнул головой, остановился, а потом кивнул. — Я что-то не так сделал? — Альфред снова звучал неуверенно, и британец поспешил успокоить его. — Нет, Альфред. Нет, я просто… Я… — Артур сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и беспомощно заговорил. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я никогда не плачу, и я знаю, что, должно быть, выгляжу совершенно нелепо, но я не понимаю, как ты это делаешь со мной… Или зачем ты появился в моей жизни и сделал всё замечательным, ужасным и чертовски непонятным! — Артур зажмурился, чтобы остановить непрекращающийся поток слез. — И я всё это время знал, что ты рано или поздно уедешь, так что старался не очень сильно зацикливаться на этих чувствах, но в конце концов я ничего не мог поделать с тем, что влюб… — Артур прервал самого себя прежде, чем это слово полностью вылетело из его рта. Что, если он всё неправильно понял… Что, если Альфред теперь ненавидит его… — О, чёрт побери, это так абсурдно! — Тшш, — Альфред обхватил Артура руками и медленно прижал к себе. Он наклонился и нежно поцеловал веки Артура. Из-за лёгкого касания у Артура побежали мурашки, а его кожа горела там, где чувствовалось дыхание Альфреда. — Прости. Ничего не могу с собой поделать. С первой секунды, как я тебя увидел, мне захотелось заставить тебя улыбаться. — Не говори так! — сказал Артур, слабо пытаясь отстраниться от Альфреда. Тот не двигался. — Не говори так потому, что ты скоро уезжаешь, а я не смогу увидеть тебя снова, не смогу справиться с этим, не смогу справиться с тем, что ты… — Я вернусь к тебе, — перебил Альфред. Когда Артур взглянул в эти улыбающиеся голубые глаза, он внезапно понял, как будет ужасно, если Альфред не сможет. — Пожалуйста, Альфред, я… — Но неспособный передать голосу столько же эмоций, сколько бурлило в нем сейчас, Артур просто схватил Альфреда за воротник, наклонил и поцеловал его. Он резко остановился, паникуя, и попытался оттолкнуть Альфреда, но замер, когда американец немедленно отреагировал, прижимаясь своими губами к губам Артура и сжимая свои сильные руки на его талии. Артур почувствовал такой сильный прилив желания, что был шокирован, но когда понял, что Альфред ему отвечает, все чувства, что были внутри него, вылились наружу. Он боялся из-за отправления Альфреда. Он боялся того, что Альфред его забудет. Он боялся, что не значил для Альфреда столько же, сколько Альфред значил для него. Он попросту боялся. Артур постарался забыть все ужасающие мысли, растворяясь в Альфреде, и он удивленно воскликнул, когда тот поднял его, придерживая своими сильными руками. Голова у Артура начала кружиться. Он обернул свои ноги вокруг талии Альфреда, и тот, не размыкая поцелуя, бережно донес его до кровати, на которую они вместе свалились. И Артур наконец-то признал, что это — всё, чего он хотел всё это время. Вот это. Альфреда… — Альфред… Альфред… — выдохнул он, впиваясь в плечи Альфреда и оставляя поцелуи на его губах, щеках, шее, ушах. Артур прерывисто дышал, пораженный возможностью касаться его так, как он хотел, как он хотел с первого мгновения, как наткнулся на него взглядом. — Артур, я… — начал Альфред, но потом прервался, чтобы снова поцеловать его. Любые возражения Артура растаяли окончательно. — Ты хочешь… — Да! — почти что выкрикнул он, неконтролируемо потянувшись к Альфреду. Артура поразило то, что они оба очень, очень возбуждены. — О, да… Я хочу… — Это было внезапно, но чувствовалось так правильно, будто бы всё только к этому и шло. Альфред целовал его. Альфред касался его. Всё это время Артур даже не смел мечтать о таком. Альфред хотел его. — Я хочу этого. После этих слов глаза Альфреда потемнели. Он быстро стянул рубашку Артура через голову, а потом проделал то же самое с собой. — Я хочу тебя, — прошептал он, и Артур подавился воздухом, когда они соприкоснулись голой кожей. Это было невероятно, идеально, будто заряд тока… Он ничего подобного прежде не чувствовал, да даже и не мечтал об этом. Британец зарылся пальцами в мокрые от пота волосы Альфреда и отчаянно притянул его для ещё одного поцелуя. Его губы на вкус были как бурбон и солнце со слабым оттенком шоколада. О, Альфред. Артур мог почувствовать, как скачет сердцебиение Альфреда под его теплой, гладкой кожей; мог почувствовать, как оно стучит в его руках, пока он грубо и нетерпеливо проводил ими по дрожащему телу Артура. Это было возбуждающе. Артур хотел большего. Он хотел всего. Разорвав поцелуй, он потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы забрать с неё баночку холодного крема, впихнув её в трясущиеся руки Альфреда. Американец застыл, и Артур тихо запаниковал, боясь, что он слишком поторопил события. Но потом дыхание Альфреда неожиданно оказалось на его шее. — Артур, я… никогда… Тот облегченно улыбнулся, уложив свою голову на теплое плечо Альфреда. — Я тоже. Но… если ты хочешь… — Да! — Альфред втянул Артура в очередной разгоряченный поцелуй, потянувшись рукой вниз и неловко спустив с Артура штаны. Наполовину смущенный и наполовину болезненно возбужденный, тот окончательно отбросил их куда-то. Альфред быстро раскрыл баночку крема, и Артур глубоко вдохнул, когда внезапно почувствовал его руку прямо там, холодную и влажную. Артур не был уверен, действительно ли это происходит так быстро, или же это просто ром, и всё возбуждение неожиданно окажется размытым пятном. Но Альфред был перед ним, он входил в него, и боль поначалу не имела никакого значения потому, что всё было чудесно и интенсивно, а Артур никогда не чувствовал себя так за всю жизнь. Он едва ли мог разобраться в этом с головокружением и его безумным желанием касаться Альфреда везде, куда он только достает; быть так близко, насколько это возможно; никогда не отпускать его. Артур потерял счёт времени, мыслями находясь в идеальном месте, где существовали только они с Альфредом. — Ты… Ты в порядке? — спросил Альфред с дрожью в голосе. — Да… — тихо сказал Артур, прикрыв глаза, едва ли способный ответить из-за накатывающих на него волн удовольствия. — Ты помнишь… как я рассказывал тебе о своём первом полете, и… не мог нормально это объяснить? — Артур почувствовал теплое, нежное дыхание Альфреда напротив своих губ. — Да, помню, — Артур распахнул глаза и уставился на него. Он помнил. Что-то напряженное, захватывающее дух, заставляющее нервничать, но ты не хочешь, чтобы это кончалось. — Сейчас я чувствую себя так же. После этих слов по его спине прошлась волна жара, оставляя за собой такое чувство, будто в него впились осколки стекла. Артур пытался сохранять контроль, даже когда вцепился в Альфреда, как только они начали двигаться в решительном ритме. Покалывающее удовольствие наполняло каждую его частичку; его тело блаженно напрягалось везде, где его касался Альфред. Всё вокруг них исчезло, и всё, что сейчас существовало — это их тела, сливающиеся друг с другом, их сталкивающиеся языки, губы и конечности, пот и дыхание. Это было слишком. Удовольствие сузилось, обострилось, сфокусировалось, и лицо Альфреда перед ним размылось, когда Артур понял, что плачет. — Я люблю тебя, — прошептал он, его голос треснул, приглушенный плечом Альфреда. Наполовину плача, наполовину смеясь, он повторил. — К чёрту всё, я люблю тебя. Альфред выдохнул, вздрогнул и через какое-то время упал сверху на Артура. Тот крепко прижал его к себе, пока они приводили дыхание в порядок и прижимались друг к другу голой, разгоряченной кожей, скользкой от пота. Затем Альфред поднял голову, посмотрел Артуру в глаза и сказал: — Я тоже тебя люблю. Артур зарылся лицом в волосы Альфреда, внезапно смущенный тем, что позволил этим словам вылететь из своего рта. — Ты даже не знаешь меня, — пробормотал он. Даже сейчас было слишком невероятно, слишком чудесно то, что Альфред мог действительно говорить искренне. — Уверен, что знаю, — с дрожью в голосе рассмеялся тот. Он откатился на спину и заключил Артура в объятия. Британец положил свою голову на его грудь, наслаждаясь тем, что чувствует твердые мускулы под собой. — И я собираюсь выяснить ещё много чего. Я прочитаю каждую страницу книги с названием «Артур». — Что это значит? — нахмурил брови Артур. — Я не знаю, просто в голову пришло. — Ты безнадежен, — улыбнулся Артур в грудь Альфреда. — А ты идеален. — Заткнись. Артур слушал, как сердце Альфреда бьется под ним ровно, но немного быстро. Они переплели руки, пока Альфред нежно поглаживал большим пальцем ладонь Артура. Теплый свет заполнил его грудь. Альфред — милый, надоедливый, невероятный Альфред — тоже любил его. И он уезжал. Послеобеденное солнце просачивалось сквозь шторы, частично освещая комнату, а частично — отбрасывая тени. Артур был довольно-таки готов медленно вернуться к состоянию уныния. Видимо, Альфред тоже это почувствовал. — Я уже говорил это раньше, Артур. Я обязательно вернусь к тебе. Дыхание Артура прервалось. Он очень хотел поверить в это. — Как? — спросил он, отчаянно желая, чтобы Альфред доказал это. — Как ты это сделаешь? — Магия, — подмигнул он. Артур рассмеялся и закатил глаза. — Ты говоришь это уже в который раз. Ты какой-то волшебник, лейтенант Джонс? — Должно быть. Я же зашел так далёко. — О, это кое о чем напомнило мне… — Артур отвернулся от ослепляющей улыбки Альфреда, дотягиваясь до своей рубашки. Он достал вышитый белый платок из переднего кармана и вложил его в руку Альфреда. Раньше Артур даже не был уверен, что давать ему платок — это хорошая идея. Может быть, это было неуместно или слишком поспешно. Но теперь в любом случае был подходящий момент. — Ты как-то упоминал, что у тебя нет счастливого талисмана, так что… я вышил вот это, — Альфред приподнял бровь. — Никому не говори, — добавил он. — Наш маленький секрет, — сказал Альфред, подмигивая. Он приподнял платок над собой. Тот был чисто белым с красным и синим узором, вышитым по краю. В углу расположились две алые буквы «А». Альфред улыбнулся, а Артур пристально рассматривал свои руки. — Я польщен. Это не полярный медведь, но думаю это очень мощный счастливый талисман. Слегка смущенный, Артур что-то проворчал и повернул голову. Он закончил вышивать платок спустя пару дней после того, как они в первый раз выпили вместе, неспособный прекратить думать, могли ли бы его слова и действия означать, что он, возможно… просто, возможно… — Как ты узнал, что я… ну… — Артур не знал, как правильно задать этот вопрос, но в то же время он знал, что Альфред был слишком недогадливым, чтобы понять всё с полуслова. — Ну, что я… что ты мне нравился, что я… — Артур сделал глубокий вдох. — …предпочитаю мужчин? — Альфред широко улыбнулся, и Артур почувствовал, как его лицо густо краснеет. — Ну, Артур, не знаю, как у вас, британцев, но в Америке, если парень держит тебя за руку и танцует с тобой, весь покрывается румянцем и слишком волнуется, когда ему показываешь, как держать правильно биту, становится довольно ясно, что он заинтересован в немного большем, чем быть просто друзьями. Теперь Артур был под цвет платка. — То есть, ты имеешь в виду, что знал… всё это время, что я… — Первые пять раз, когда ты наливал мне бурбон, ты половину разливал на барную стойку, хотя с любым другим посетителем у тебя руки не дрожали. Артур прикрыл лицо рукой. — Ох, чёрт возьми. Альфред довольно рассмеялся. — Вот почему я знал, что могу говорить тебе все эти вещи, вроде того, что Бет — единственная девушка в моем сердце, или того, что мне нравятся мужчины постарше. Я знал, что ты поймешь. — Альфред взял руку Артура и нежно её поцеловал. — Хотя, ты выглядел так, будто скрывал это долгое время. — Ты и понятия не имеешь. — Он отбросил все болезненные мысли, которые грозились пробиться — да, он прятался слишком долго, чтобы найти кого-то, кто понял слишком поздно, — и смотрел, как тени становятся больше, пока солнце медленно опускалось за горизонт. — Темнеет. — Ну, ты знаешь, что нужно делать, когда становится темнее, — сказал Альфред, сложив платок в карман брюк. — Да? И что же? — недоуменно спросил Артур. — Keep smiling through, — Альфред снова ударился в пение. — just like you always do… — О Боже! — Артур закрыл уши. — Не начинай эту чушь опять! — til the blue skies drive the dark clouds far away! Пока наступила пауза в этом ужасном пении, Артур сумел достать ближайшее оружие, которое смог найти. Он поднялся с подушкой в руках и атаковал ею Альфреда. — Ты поистине самый ужасный певец, которого я когда-либо слышал! — Ты врешь! — крикнул Альфред, бешено отмахиваясь от подушки. — Джентльмены никогда не врут! — Ну, они все хорошие и прекрасные, но я же говорю о тебе! — улыбнулся Альфред. Артур с негодованием выдохнул и возобновил свое нападение подушкой. В этот раз Альфред отбился. К тому времени, как они оба, смеясь, обессиленные упали на мягкую кровать, снаружи уже почти потемнело. Пока солнце скрывалось, Артур и Альфред продолжали лежать в тишине, держась за руки. Их грудь вздымалась и опускалась в одинаковом ритме. В какой-то момент Артур подумал, что ему надо бы вернуться к работе, но эта идея была проигнорирована. Это вполне может быть последний миг, когда он проводит свое время с Альфредом. И эту мысль он тоже пытался игнорировать. Пока они так лежали, синхронно дыша, Артур с горечью подумал, что никогда за всю свою жизнь не был так счастлив, как с Альфредом. И он потратил целые недели на то, чтобы не обращать на это внимание и оттолкнуть того прочь. Рядом с ним Альфред бормотал остаток песни, которую начал до этого. Артур почувствовал, как волна сожаления накрыла его, пока он цеплялся за последние драгоценные моменты: чувствовать кожу Альфреда своей; вдыхать его запах; слушать его нежное бормотание, смешанное с неравномерным дыханием. Артур заснул под мягкое пение «We’ll meet again», лежа на груди Альфреда, пока их руки уже знакомо переплетались. Когда Артур проснулся, в комнате было темно, а Альфреда уже не было.