We'll Meet Again

Суббота, 26 марта, 1944 Милый Артур, Bonjourno! («Привет» с итальянского, знаешь.) Это письмо я отправляю благодаря любезности Итальянского сопротивления. Иногда мир работает странным, но чудесным образом. Через пару дней после того, как я отправил тебе последнее письмо, мы с Мэттью встретили эту дружелюбную группу итальянцев, пока гостили в местной деревне. Мы стояли и разговаривали, когда я заметил, что один из них выглядит очень знакомо… Мне понадобилась секунда, чтобы понять, где я его раньше видел. На фотографии немца! Это был тот молодой растрепанный парень с темными глазами. Я отвёл его в сторонку и спросил, знает ли он немецкого военного пилота по имени Людвиг. О, Артур. Его взгляд сначала был шокированным, потом радостным, а после абсолютно отчаянным. Он совершенно точно знал его… и точно знал, что означает тот факт, что с ним знаком и я. Его зовут Феличиано, он состоит в Итальянском сопротивлении и действительно хорошо знает английский… в отличие от своего брата Ловино, который просто громко и злобно кричит на нас по-итальянски. Их дедушка (который известен, как Рим) возглавляет это движение, и они очень умело переправляют союзных заключенных в Испанию, откуда те могут попасть домой. Феличиано не выглядит таким же пылким в этом отношении, как его дедушка или брат, но он весёлый и милый, хотя выглядит немного напуганным. Когда мы впервые встретили его, он практически прыгнул нам под ноги, отчаянно замахал маленьким белым флагом и начал кричать «Сдаюсь!» на четырех разных языках. Феличиано познакомился с Людвигом, когда немцы останавливались неподалеку от их деревни, и незамедлительно в него влюбился. Его не волновали стороны или верность… он просто встретил его и полюбил. И это было взаимно. Феличиано очень помог нам, хоть и знал, что я причастен к тому, что Людвига сбили и заключили под стражу… а ещё Феличиано боролся против немцев всё это время. Похоже, нет никаких сторон, когда дело доходит до любви. Эта деревня и правда очень красивая. Однажды, когда это всё закончится, мы приедем сюда и посмотрим её вместе… безо всяких танков, перекошенных домов и горящих полей. Я очень сильно скучаю по тебе. Каждый день я думаю о том, что не дождусь, когда же смогу вернуться к тебе. Ты единственный, Артур — единственный, с кем я хочу провести каждый день своей жизни. И чем дольше я здесь, тем сильнее становится моя уверенность в этом. Я люблю тебя. Так хорошо хотя бы иметь возможность написать эти слова! Всё может пойти не так идеально, но я обязательно вернусь к тебе, Артур. Я же Волшебник, в конце-то концов! Всегда любящий Альфред. Артур мягко пробежался пальцами по строчкам и аккуратно сложил письмо, чтобы отправить его к остальным в тумбочку. Это было последнее письмо, которое пришло от Альфреда — он получил его на следующее утро после разбивающей сердце новости. Дата на нём была за несколько дней до ужасного радиоэфира. Альфред, должно быть, написал его за пару часов до того, как был взят в плен. Целый день Артур пытался избавиться от потока злобных мыслей, которые атаковали его разум, но это было невозможно. Что СС сделало с Альфредом? Он что-нибудь сказал? Он кричал? Он был напуган? Или же вызывающе смеялся и играл героя, каким всегда себя считал? Артур отчаянно пытался вытрясти страх из головы. Но Боже, почему Альфред? Почему самый честный, весёлый, чудесный человек, которого он когда-либо встречал? Почему тот человек, который меньше всего заслуживал этого? И снова Артур собрал все свои силы и спустился вниз, чтобы работать. Он фальшиво улыбнулся, когда зашел в паб, и один из его постоянных посетителей кивнул. — Как себя чувствуешь, приятель? Артур махнул рукой. — Я в порядке, доктор сказал, это просто истощение. — Ай, ты слишком много работаешь! Притормози или закончится, как в последний раз! Артур рассмеялся и кивнул. Он сумел выдать свою реакцию на радиоэфир за обморок от переутомления. Больше ничего. Все с этим смирились, и жизнь продолжалась. Артур обвел взглядом паб, пока шел к бару. В эти дни было не так много американских солдат, к его большому облегчению. Одного только акцента хватало, чтобы сердце Артура начинало стучать, словно сумасшедшее, грозясь разбиться. Каждый солдат улыбался ему, просил подлить ещё бурбона. Каждый молодой, зеленый американец с этими глупыми идеалистическими взглядами и наивными идеями заставлял память об Альфреде оживать и разбивал на кусочки часы, потраченные Артуром в попытках забыть. Но сегодня, к его великой благодарности, было тихо. Артур провел остаток дня так же, как и всегда. И каждый следующий день. Всё это время он пытался не думать, не вспоминать, не чувствовать. Жизнь продолжалась, и Артур старался не отставать. Час за часом, день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Всё смешалось, один день с другими. Он продолжал держать своё самообладание и зацикливался на том же, что делал всегда. Он улыбался посетителям. Он разливал напитки. Он вытирал столы. Он делал свою работу. Но всё это выглядело как-то серо. Артур и не понимал, каким пустым было его существование до появления Альфреда. Альфред был жизнью: динамичной и реальной. И хотя он присутствовал в жизни Артура всего пару коротких недель, он быстро стал самым великолепным, что с ним когда-либо случалось. Он был солнцем, реальностью и красотой. И он ушёл. А жизнь продолжалась. Унылая, серая и пустая. И даже если днём Артур отчаянно пытался забыть, ночью он доставал последнее письмо и читал последние абзацы, в которых запомнил каждое слово, снова и снова. Я очень сильно скучаю по тебе. Каждый день я думаю о том, что не дождусь, когда же смогу вернуться к тебе. Ты единственный, Артур — единственный, с кем я хочу провести каждый день своей жизни. И чем дольше я здесь, тем сильнее становится моя уверенность в этом. Я люблю тебя. Так хорошо хотя бы иметь возможность написать эти слова! …Я обязательно вернусь к тебе, Артур.

***

Осень, 1944 Лондон, Англия

Ещё один вечер закончился так же, как и всегда: Артур был без понятия, куда пропало всё время, и на что он его потратил. Он занял себя уборкой, и когда дошел до второго от окна стола, стола Альфреда, постарался вытереть его так быстро, как это только возможно. После всех этих месяцев память не собиралась останавливаться: в голове появлялся образ Альфреда, который сидел здесь и улыбался, подмигивал и поднимал стакан бурбона для очередной добавки. Артур попытался вытряхнуть это воспоминание. Но тут послышался звук открывающейся двери и он поднял взгляд. Волна шока накрыла его с головой, и это было почти что болезненно. Альфред зашел в паб. Сердце Артура затрепетало в грудной клетке, и он с силой сжал тряпку в руке. Альфред грустно улыбнулся ему, но что-то было не так. Его волосы были слишком длинными. А его глаза — слишком темными. И рядом с его коленями болтался полярный медведь. Желудок Артура рухнул вниз. Он вновь начал протирать стол, вернувшись к своему обычному за последние месяцы поведению. Спокойный. Сдержанный. Безэмоциональный. — Здравствуй, Мэттью. — Привет, Артур. Как ты? — Чертовски изумительно. А ты? — Вроде, точно так же, — пожал плечами он. — О, хорошо, — Артур почувствовал маленький укол вины за такое холодной приветствие, но иррациональная волна злости подавила его. Зачем друг Альфреда и его второй пилот пришел сюда? Зачем он пришел напоминать Артуру, когда единственное чего тот хотел — это забыть? — Ты только что закрылся? — спросил Мэттью, когда вошел в паб и огляделся вокруг. — Да, — сказал Артур и вернулся к бару, бросив тряпку под стойку. Осмотревшись, он понял, что паб был пустым, а он этого даже и не заметил. Артур достал бутылку рома и разлил его по двум стаканам, один из них передав Мэттью, а другой — залпом осушив. А затем налил себе ещё один. Мэттью благодарно кивнул. — Я думаю, ты… В смысле, прошло уже довольно много времени, ты, должно быть, слышал… — Да, — сказал Артур, спасая себя от новой порции боли, а Мэттью от неловких попыток закончить предложение. — Оу, — он сделал большой глоток рома, — Как? Если ты не против, что я… — Радио, — перебил Артур, — Один из наших дружелюбных информативных эфиров Хо Хо. — Ох, прости, — Мэттью выглядел искренне обеспокоенным, — Что ты слышал? Артур глубоко вздохнул и залпом выпил огромный глоток рома. Ему действительно придется говорить это вслух… — Сбили. Пленили едва живым. Забрали СС, чтобы… — Артур подавился на последнем слове, -…допросить, — это слово было выжжено на его подкорке. Мэттью посмотрел на стакан. — Прости, — снова сказал он, — Он пошёл вниз на вражеской территории. Мы ничего с тех пор не слышали, и так как прошло уже много времени… очень маленький шанс на надежду. Артур кивнул. Он знал это. А вот чего он не знал, так это того, зачем Мэттью был здесь, озвучивая его страхи и делая всё ещё хуже. А Мэттью продолжил. — Это была ловушка. Его окружили. Но он был невероятным… ни один из нас никогда такого не видел. Он сбил семерых из них. Этого не озвучивали. Он отвел их огонь от нас и… Артур не мог этого выдержать. — Это та часть, где ты говоришь мне, что он был настоящим героем, который боролся и умер смертью храбрых, а я должен быть очень горд за него? Я вполне осознаю это. Но я же не его вдова. Может быть, тебе лучше рассказать всё это его семье? На некоторое время наступила тишина, и лицо Мэттью исказилось болью. Артур отвернулся, чувствуя себя виноватым. — Прости, Мэттью. — Всё нормально, — Мэттью ненадолго замолчал, — Знаешь, у него, на самом деле, нет семьи. У него нет никого. Кроме тебя, — Артур не мог разобрать слов… Почему Мэттью до сих пор говорил… — Ты единственный, о ком Альфред говорил. Артур то, Артур сё… — Мэттью грустно улыбнулся, — Однажды мы с Артуром вместе полетаем на Леди Бет… Клянусь, Артуру понравилась бы эта деревня… когда война закончится, я покажу Артуру Америку… — Мэттью почти рассмеялся, — Я тебе так скажу: он меня этим чуть до сумасшествия не довел, — Артур зажмурился. — Он любил тебя, Артур. Пожалуйста, никогда об этом не забывай. Артур глубоко вдохнул, прежде чем открыть глаза. — Нет. Не думаю, что когда-либо смогу забыть. — Прости. Я тебе сыплю соль на раны, — Мэттью залез рукой в свой карман и вытащил что-то. Артур чуть было не задохнулся, когда увидел, что это. Мэттью выглядел почти что виновато, пока протягивал руку, — Мы нашли это в обломках. Руки Артура налились свинцом, когда он взял платок. Он тяжело сглотнул и просто кивнул, не способный что-либо сказать. Он взглянул вниз на вышитый платок — подарок, который он дал Альфреду в качестве талисмана, который оберегал бы его. Ирония была слишком жестокой. — И ещё кое-что, — сердце Артура пропустило удар, когда Мэттью протянул ему помятый конверт, — Он написал это утром перед… ну, ты знаешь. Ему так и не удалось его отправить. Прости, что заставил так долго ждать, но я подумал, что должен отдать его лично. Артур снова шокировано кивнул. Мэттью был здесь, чтобы он смог почувствовать себя лучше, просто пытался помочь, но британец вёл себя ужасно. Артур хотел извиниться, но попросту не смог вымолвить ни слова. — Скоро мы отправимся во Францию. Я приду попрощаться перед вылетом. — Мэттью прикончил напиток, поставил стакан на стол и направился к двери. — Мэттью, — смог выдавить из себя Артур. Мэттью повернулся. — Спасибо. Мэттью улыбнулся, кивнул, а затем ушёл. Артур снова взглянул на платок, пригладил его пальцами и прижал к своему лицу. Он глубоко вдохнул, отчаянно пытаясь выловить малейшие намеки запаха Альфреда. Касался ли платок кожи Альфреда? Его губ? Держал ли Альфред его, когда самолёт падал? Артур быстро выкинул из головы плохие мысли и открыл письмо. Мой милый Артур, Я кое-что сделал. Возможно, это было невероятно глупо. Возможно, это была государственная измена. Я не знаю, было ли это неправильно. Я не чувствую, что это ошибка… но теперь я без понятия, что со мной может произойти. Всё, что я знаю, так это то, что я ничуть не жалею. Артур… неважно, вернусь я или нет… Я всегда буду тебя любить. С вечной любовью, Альфред. Артур смотрел на листок, совершенно неуверенный, что он чувствует от этих слов. Он прочитал их почти сотню раз. В итоге он сделал единственную вещь, которую мог. Он налил себе стакан бурбона, выпил его и налил ещё один. Бурбон — напиток, который пил Альфред. Это чувствовалось правильно. Артур медленно подошёл к каминной полке и поставил на него полный стакан. Воспоминания начали окутывать его с головой. Первый раз, когда молодой американский пилот зашёл в паб, широко улыбнулся и попросил стакан бурбона… Бурбон со льдом… у вас, британцев, есть ведь бурбон, так? Первый раз, когда он представился… Альфред Ф. Джонс, американский герой, здесь, чтобы спасти Англию! Первый из множества раз, когда он пригласил Артура выпить с ним… Я раньше никогда не пил с англичанами! Тот судьбоносный раз, когда ему всё же удалось… Артур, приятель, как насчет того, чтобы ты наконец-то исполнил свое обещание и выпил? И конечно же, та ночь, когда Альфред, напуганный историей про привидение, отчаянно пытался забрать стакан скотча у посетителя, который сидел рядом с каминной полкой. Артур рассмеялся и посмотрел на одинокий стакан бурбона, покоящийся на полке. Альфред всегда был таким фанатичным, таким пылким, таким шумным, когда что-либо делал. Артур покачал головой и улыбка спала с его лица. — Альфред, ублюдок… ты обещал, что вернешься. Хватило всего нескольких секунд, чтобы самообладание Артура распалось на кусочки. Всё, что он так аккуратно строил, весь его самоконтроль разрушился, и отчаяние накрыло его огромной волной впервые с тех пор, как он услышал ту разбивающую сердце новость. Он не мог оставаться в этой комнате. Воспоминания были слишком болезненными. В спальне было бы ещё хуже. За неимением другого варианта, Артур спустился по лестнице в подвал и направился прямо к ряду с бурбоном. Взяв с полки бутылку, он на короткий момент взглянул на неё, а потом со всей силы швырнул в каменную стену. Он хотел разбить вдребезги воспоминания и боль. Он смотрел, как бутылка разлетается на миллионы блестящих стеклянных кусочков. Прямо как его сердце. А затем Артур наконец-то выпустил всё наружу. Он взял ещё две бутылки и, не раздумывая, разбил их об стену одну за другой. Почему началась эта чёртова война? Почему он познакомился с кем-то настолько замечательным, чтобы в итоге его забрали? Почему он нашёл такое счастье, чтобы только потерять его и осознать, без чего он будет существовать всю свою жизнь? Почему не было ни одного гребаного ответа на эти вопросы? Артур кричал, орал, плакал. Он хотел, чтобы это чувство прошло. Он хотел, чтобы Альфред вернулся. Он хотел этого так сильно, что было больно. Он не заметил, как кусок стекла отлетел от стены и порезал ему щеку. Он просто брал бутылки и разбивал их так сильно, как только мог. Повернувшись за очередным бурбоном, он упал на пол, откупорил крышку и начал пить. Прошло всего несколько секунд, и он осушил бутылку, потянувшись за другой. Он не останавливался. Как только заканчивалась одна, он тянулся за новой. Возможно, прошёл час. Возможно, день. Может быть, даже больше. Не исключено, что люди говорили с ним, но Артур их игнорировал. Он просто тянулся за новым бурбоном. Тьма превращалась в свет, а потом снова во тьму. Артур доставал ещё больше алкоголя. Темнота. Блаженное забвение. Артуру снился сон. Мягкий мотив «We’ll meet again» звучал в воздухе. Альфред был здесь… ухмылялся, подмигивал, смеялся, улыбался. «Я покажу тебе всё это, Артур!» «Тебе понравится, правда понравится!» «Мне нравится… когда ты улыбаешься…» Воздух был спертый, а пол под ним твёрдый и холодный. Артур, наконец, открыл глаза… и здесь был он, прямо перед ним. Эти золотистые волосы, эта золотистая кожа, эти яркие голубые глаза. Артур поднял взгляд на прекрасное лицо Альфреда и улыбнулся. — Я знал, что ты вернешься ко мне. А потом забвение снова забрало его в свои владения.