We'll Meet Again

Артур никогда в жизни не бежал так быстро. Его ноги с грохотом ударялись о твердый тротуар, и он не знал, кружилась его голова из-за напряжения, из-за алкоголя, бурлящего в его сосудах, или из-за недавнего открытия, от которого его до сих пор шатало. Но хотя по его лицу тек пот, а легкие немедленно требовали воздуха, он не сбавлял скорость, пока не достиг военного госпиталя, который был в нескольких кварталах. В его сознании кружился водоворот замешательства и неверия. Сердце колотилось так сильно, что казалось, взорвется. Он не мог поверить… он не верил… это было слишком невероятно, слишком чудесно. Это не могло быть правдой. Но, ох, вдруг было? Артур пронесся через входную дверь и мимо приемного отделения. Ему в лицо ударил сильный запах химикатов, его глаза с трудом привыкали к слабому освещению после залитых солнцем улиц. С огромным усилием он замедлил шаг до приемлемой скорости, стремительно двигаясь по бесконечным белым коридорам. — Прошу прощения! Сэр! Вам не положено здесь находиться! — мужчина в форме офицера попытался остановить его. Артур просто обошел его и продолжил идти. — Я по важному делу… из Военного Министерства. Офицер повернулся и посмотрел на него с подозрением. — Какой у вас код допуска? Артур ответил, не задумываясь: — В 51 19. Он поспешил прочь, и офицер, к счастью, не прицепился к ответу. Артур не знал, куда идет. Он не представлял, стоит ли ему спросить кого-нибудь, и даже что он будет спрашивать… Извините, тут где-нибудь нет невероятно шумного раздражающего, красивого американца поблизости? Он лихорадочно заглядывал в каждую палату на своем пути со все возрастающим отчаянием. Какого черта он не попросил у Франциска больше информации, вместо того, чтобы немедленно броситься за дверь? Чудовищный грохот из палаты дальше по коридору внезапно нарушил относительную тишину помещения. В дверном проеме незамедлительно появилась медсестра и закричала: — Кто-нибудь, принесите мне еще одну дозу в палату 105! Артур замер, ощутил, как коридор вокруг него закружился, и в призрачном оцепенении направился в сторону суматохи. Мимо него пронеслась еще одна медсестра и скрылась в палате, оставив дверь открытой. Приблизившись, он начал различать слова среди громких голосов из палаты. — Мы просто не можем ввести ему это седативное, — донесся голос молодой женщины. — У нас нет выбора, его становится все труднее и труднее сдерживать, — сказала медсестра, которая кричала из дверного проема. Следующим заговорил мужской голос: — Лейтенант, успокойтесь, или мы вас опять уколем! — Как я уже сказал вам сотню раз! Артур был так шокирован, что его тело оцепенело. Он не мог пошевелиться; он почти почувствовал, что теряет сознание. Он узнал бы этот голос где угодно. Он слышал, как он смеется, он слышал, как он вздыхает, он слышал, как он поет… — Я успокоюсь, если вы меня выпустите отсюда на один час! Один чертов час! Вы не понимаете, я должен увидеться кое с кем! — Вы можете написать этому человеку письмо, — успокаивающе произнесла молодая женщина. — Они конфискуют все мои письма! — Пожалуйста, прилягте. Вы ранены. — Просто пара синяков… Артур приказал себе двигаться; заставил себя идти на голоса. Осторожная радость росла у него в груди. Снова зазвучал мужской голос: — У вас внутреннее кровотечение и серьезные ожоги, и вы рискуете своими шансами на выздоровление… — Вы не можете меня здесь держать против воли. Кто-нибудь, позвоните в Американское Посольство! — А теперь слушайте меня, лейтенант Джонс, — второй мужской голос был громким и агрессивным. — Сейчас вы ляжете в кровать и заткнетесь. — А вы попробуйте заставьте меня. Артур дошел до конца коридора, все еще чувствуя себя словно во сне. Когда он повернулся к палате, то не смог выдохнуть воздух из легких. Он был там. Альфред. Артур потряс головой, которая шла кругом, силясь осознать. Он протянул руку к дверной раме и схватился за нее, чтобы устоять на ногах, пытаясь осмыслить то, что было перед ним. Три медсестры и врач стояли и смотрели, как двое в военной форме отчаянно пытались удержать Альфреда. Он был забинтован и одет в белую больничную одежду, со своей летной курткой, накинутой на плечи. Он гневно сражался, пытаясь освободиться из хватки военных и, похоже, побеждал. Никто не заметил Артура, пока он стоял и пораженно смотрел на драку. — Ну все! Мне надо уйти, и я наконец покончу с этим! Альфред развернулся и отбросил одного из мужчин на землю. Второй упорно пытался держать его, а тем временем доктор схватил его руку, уколол шприцем и немедленно отскочил назад. Альфред оттолкнул второго военного, а потом наконец остановился, посмотрел на свою руку и громко простонал: — Только не опять. Артур стоял, скованный шоком. В конце концов к нему вернулся голос. — Альфред, — получился шепот, но все в палате подняли глаза. Артур едва заметил. Его взгляд соединился со взглядом Альфреда. Мгновение тот изумленно смотрел на него, потом снова опустил взгляд на свою руку, куда его укололи. — Ха. Быстрее, чем обычно, сработало, — он умолк, его глаза расширились, и он снова поднял взгляд, медленно, и встретился глазами с Артуром. — Мне это… не снится, да? Артур лишь покачал головой. — Альфред, — сказал он снова, все еще шепотом. Он не знал, что еще сказать. Не знал, что думать. — Ты не умер. — Я так не думаю… — мимолетная паника отразилась на его лице, он уставился широко раскрытыми глазами на доктора. — Я же не умер, да? Доктор закатил глаза. — Чертовски верно, вы не умерли, лейтенант, каким бы удивительным это обстоятельство ни было. Оба военных поднялись на ноги, но осмотрительно держались от Альфреда на расстоянии. Один сделал несколько шагов к Артуру. — Сэр, не знаю, кто вы, но вам нельзя здесь находиться. — Он никуда не уйдет, — свирепо прорычал Альфред. Доктор остановил военного, подняв руку. — Рядом с ним пациент спокоен. Я советую вам позволить ему остаться, если только не хотите иметь дело с последствиями, — он кивнул в сторону Альфреда. Судя по виду военного, этого хотел он в последнюю очередь, так что он отступил назад. Артур потряс головой, мысленно повторяя слова, все еще не веря в то, что происходило прямо перед ним. — Но ты… твой самолет… по радио сказали, что его сбили, и… и Мэттью сказал, что ты… и я был уверен… У него не получалось закончить предложение. Не получалось закончить мысль. Альфред стоял перед ним. Осознание этого было как внезапный удар по голове. Это было по-настоящему. Без единой мысли о тех, кто был вокруг, он бегом пересек комнату и обхватил Альфреда руками. Он сжал его плечи, неистово пытаясь убедить себя в том, что все это происходило на самом деле, все еще боясь это принять. — Ты настоящий, — произнес он, затаив дыхание. — Ты по-настоящему настоящий! Он наконец позволил себе в это поверить и не смог сдержать смех, полный облегчения и безмерной радости. Он спрятал лицо в воротнике куртки Альфреда и вдохнул знакомый согревающий запах. Тело Альфреда, его запах, его опьяняющее присутствие… Артур не мог сдержать слезы, чувства его переполняли. Он счастливо улыбнулся, почувствовав, как руки американца обвились вокруг него, как рука скользнула вверх по его спине и запуталась в его волосах. По телу прошла дрожь, когда Альфред мягко выдохнул у его уха. Он услышал, как кто-то приблизился к ним сзади, но Альфред поднял голову и угрожающе прорычал: — Даже не думай об этом. Артур едва ли замечал кого-то еще в комнате. Они волновали его меньше всего на свете. Всем, что он видел, всем, о чем он мог думать, был Альфред. Он прикасался к нему, сжимал его в объятьях, дышал им. — Не могу поверить, что ты здесь. Не могу поверить, что ты настоящий. Это было все, что он помнил, все, о чем он мечтал. Это был Альфред. Артур сжал его еще крепче, и тот охнул. — Ага, я настоящий. А еще мне по-настоящему… больно немного. Артур быстро его отпустил. — Ох, дерьмо, прости меня. Он хотел отойти, но Альфред крепко схватил его за руки. Артур посмотрел на его лицо. Он все еще был здесь. Все еще настоящий. И он широко улыбался. Артур ошеломленно покачал головой. — Я не… не могу понять. — Я объясню все. Но сначала… Сердце Артура чуть не остановилось. — Да? — Но сначала придется отключиться на минутку. Альфред стиснул его ладони, моргнул и повалился на пол без сознания с улыбкой на лице. Одна из сестер присвистнула: — Никогда не видела, чтобы кто-то с таким количеством снотворного в сосудах оставался в сознании так долго. *** Артур не мог отвести от Альфреда глаз. Он не покидал госпиталь с тех пор, как пришел, несмотря на все усилия двоих военных, которые теперь стояли на страже у двери. К счастью, доктор не позволил им принудительно его вывести, напомнив, что ему как-то удалось успокоить Альфреда, и никому не хотелось увидеть, как тот отреагирует, когда проснется и не найдет его рядом. Так что Артур сидел около кровати американца, похлопывая его по руке, наблюдая, как он спит. У Альфреда вокруг глаз были темно-фиолетовые синяки. Бинты, казалось, покрывали все его тело. На руке, которую Артур трепетно сжимал, не хватало пальца; на той, что покоилась на кровати, не было двух. Оставшиеся пальцы были лишены ногтей. Артур был зол, шокирован, опустошен. И в то же время он испытывал облегчение и восторг, ведь что бы с Альфредом ни случилось, он был жив. Живой, настоящий, и каким-то чудом лежащий здесь, в Лондоне, он спал рядом с Артуром и держал его за руку. Палата была довольно маленькой и строгой. Две кровати, пара стульев, больше практически ничего. Соседняя кровать была пуста; Артур предположил, что она принадлежала Франциску, пока тот не сбежал. Открытая дверь качнулась, и Артур поднял глаза на вошедшую молодую медсестру, одну из тех, что была здесь раньше. Она улыбалась ему. Что ж, это была приятная перемена. Военные все бросали на него недобрые взгляды и что-то невнятно ворчали вполголоса. Медсестра положила какие-то ампулы и пакеты на прикроватный столик, быстро вывела пару слов на доске с бумагой рядом с кроватью, а затем взяла руку Альфреда. Артур наблюдал за тем, как она мягко перевернула ее и нащупала на запястье пульс. Его внутренности в очередной раз сжались, когда он посмотрел на изуродованную руку. — Что с ним случилось? — тихо спросил он. Медсестра подняла на него глаза и тепло улыбнулась: — Судя по тому, что нам удалось выяснить, его держали в плену около месяца. Они, похоже, думали, что он располагает какой-то информацией, и весьма усердно старались ее получить. Артур поежился, ощутив волну ярости внутри. — Как он сбежал? Сестра опустила руку Альфреда и снова что-то записала на доске. — Вот это хороший вопрос. Группа итальянцев доставила его на американскую базу, но… мы не представляем, как ему удалось вырваться из СС. Он никому не говорит. И пока не скажет, военные хотят держать его под наблюдением, — она кивнула на двоих, стоявших у двери. — Он горячий на ощупь… — Да. У него лихорадка. Боюсь, он вовсе не в хорошем состоянии, но по сравнению с тем, каким он был… ну, скажем так, это просто невероятно, что он мог так отчаянно сопротивляться и пытаться уйти. Он не был в сознании в минуты, когда вскочил и потребовал, чтобы его выпустили за дверь. Несомненно, у него было что-то важное. Артур улыбнулся. Что-то важное. Глупый, восхитительный Альфред. — Я полагаю, да. — Но я думаю, теперь, когда вы с ним, он наконец сможет немного отдохнуть, — медсестра подмигнула ему и вышла из палаты. Артур удивленно заморгал, глядя ей вслед, и тихо усмехнулся, опуская глаза на Альфреда. И его сердце чуть не выскочило из груди, когда он заметил, что его веки затрепетали. Он затаил дыхание, а Альфред медленно открыл глаза, пару раз моргнул и посмотрел прямо на Артура. Ослепительная улыбка осветила его лицо. — И я правда не сплю? Артур покачал головой и с улыбкой ответил: — Нет, если только не сплю я. Альфред счастливо улыбнулся. — Эй, Артур. Если мы спим… давай не просыпаться. Артур кивнул, его горло пересохло. Он поднес руку Альфреда к губам и поцеловал ее. — Хорошо. — Кажется… — его веки начали медленно опускаться, — кажется, мне надо поспать еще немного. — Все хорошо, Альфред. Засыпай. Я никуда не ухожу. Глаза Альфреда закрылись, на на его губах все еще была улыбка. Он тихо выдохнул: — Мой… Артур. Артур больше ничего не делал до конца дня, только держал его руку и смотрел, как он спит. Это был один из лучших дней в его жизни. Казалось, прошли часы, когда он с трудом открыл глаза и обнаружил, что зажгли свет. Он, должно быть, уснул где-то ранним вечером. Он моргнул в замешательстве, не понимая, где находится, пока вместе с внезапным наплывом радости воспоминания не переполнили его. Артур потер глаза свободной рукой, посмотрел на Альфреда и встретил его улыбку. Он улыбнулся в ответ. Он еще никогда не чувствовал такого счастья, такой гармонии, такой неимоверной благодарности за всю свою жизнь. Недели отчаяния уже казались далеким воспоминанием. Месяцами он ощущал себя так, будто часть его жестоко оторвали, а теперь снова чувствовал себя целым и исцеленным. Они оба молча смотрели друг на друга, может быть, с минуту… может быть, несколько дней. Двигаться Артуру не хотелось. — Что у тебя с лицом? — спросил, наконец, Альфред, попытавшись дотянуться и прикоснуться к его щеке. Его рука тяжело упала на кровать. — Ерунда, — быстро отмахнулся Артур. — Разбил стакан. — Ты в порядке? — между бровей Альфреда пролегла морщинка. Артур засмеялся, не веря своим ушам: — Ты у меня об этом спрашиваешь? Боже мой, Альфред, да это просто царапина. Я сейчас несколько сильнее обеспокоен твоим состоянием. Тот усмехнулся: — Не волнуйся обо мне. Я в полном порядке. Артур нахмурился. Его кровоподтеки под глазами; его забинтованная голова. Непохоже было, что он в порядке. — Я скучал по тебе, Альфред, — Артур тяжело сглотнул и отвел взгляд. — Ты просто не… Большой палец Альфреда круговыми движениями погладил его ладонь. — Прости меня, Артур. Они не выпускают меня отсюда и выбрасывают все мои письма. Это было так тяжело… Ты буквально в конце улицы, а я не могу с тобой связаться, — боль исказила его лицо. — Это меня убивало. — Хотел бы я знать. Я думал… — Артур прерывисто вздохнул, ужасные воспоминания наполнили его, — Я правда думал, что ты мертв. Альфред стиснул его руку. — Я же обещал вернуться. Ты не поверил мне? — Артур рассмеялся, а Альфред улыбнулся. — Как ты нашел меня? — Этот француз пришел в паб, и он… — Франциск? — перебил его Альфред. — Черт, эта лягушка сбежала и выиграла спор! То-то я думал, почему его кровать пустая. Его стратегия была, конечно, немножко эффективней моей. — Стратегия? — Соблазнять сестер, — подмигнул Альфред. — Ах. — Артур задался вопросом, как Франциск сбежал от немцев. Он решил не думать об этом. — Так значит… ты этого не пробовал? — Думаешь, я могу соблазнить хоть кого-то в таком виде? — широко улыбнулся американец. Его волосы торчали из-под бинтов и спадали на глаза. Сердце Артура заколотилось чаще. — Ну, честно говоря, да, — он изогнул бровь на ехидную усмешку Альфреда. — Джентльмены не лгут, помнишь? — Хватит. Я знаю, я не слишком хорошо сейчас выгляжу, — тот отвел взгляд. — Ты выглядишь бесподобно. Альфред посмотрел на него, подняв брови. Щеки Артура загорелись, он уронил взгляд на кровать и нервно усмехнулся. — Так… твоей стратегией было… что, свалить с ног всех военных в здании? — Вроде того. Меня бы давно здесь не было, если бы не их проклятый сонный шприц, которым они все время меня колят. — Седативное. С какой же стати ты продолжал сопротивляться? — Потому что должен был добраться к тебе, — сказал Альфред так, будто это была самая очевидная на свете вещь. Артур покраснел одновременно от радости и от смятения: Альфред создавал себе такие проблемы из-за него. Смущенный, взволнованный и безмерно счастливый, он решил найти другую тему для разговора. — Мэттью не знает, что ты здесь? — Нет, — Альфред свирепо посмотрел на военных, все еще стоявших за дверью. — Я ни с кем не мог говорить. Но ты можешь сказать ему за меня, да? — Он как раз уехал во Францию, — виновато покачал головой Артур. Альфред закрыл глаза и зарычал: — Черт. Я тоже должен ехать. — Нет, не должен. — Ну, я-то и не могу, — покачал он головой. — Док сказал, я больше не смогу летать. После того, что они сделали с моими глазами. Артур чувствовал себя так, будто его пнули в живот. Его глаза… что они сделали с его глазами? Он искал хоть немного подходящие слова. Слов не было. — Альфред… Тот быстро его прервал, глядя на потолок блестящими глазами: — Ты получал мои письма из Италии? Артур позволил ему поменять тему. — Да. У тебя скверные писательские навыки и ошибки в итальянском. Альфред рассмеялся, но не сводил глаз с потолка, часто моргая. — О, ну прости тогда. Сердце Артура раскалывалось. Он так хотел забрать его домой, хотел не отпускать его, прикасаться к нему, и целовать его, и… — Когда тебя отсюда выпустят? — он задал вопрос, не успев даже задуматься о нем. — Когда раны заживут, наверно. Ну, которые могут зажить, — Альфред посмотрел на свою руку, лежащую на постели. Еще одна волна ярости захлестнула Артура. Злость на немцев, на войну. Злость из-за того, что она сделала с Альфредом, что она у него отняла. Он должен был остаться юным, жизнерадостным, оптимистичным и чистым навсегда. Это было неправильно. Это было несправедливо. Артур мягко сжал его руку. — Мне так жаль, — прошептал он. — Глупости! Могло быть хуже. Альфред подмигнул ему и в этот миг так сильно напомнил того очаровательного, раздражающего юного летчика, который впервые вошел в его паб. Но что-то в нем было иначе, что-то поменялось; что-то исчезло. Он больше не был тем же самым человеком. Но он все еще был тем наивным идиотом, в которого Артур влюбился и так тщетно пытался этому противиться — он все еще был Альфредом. — Я просто хочу забрать тебя домой, — и снова он это сказал, не успев подумать. — Хотел бы я этого, — ответил Альфред с улыбкой. — Но сначала тут… эм… — он глубоко вдохнул, — нужно разобраться с небольшой проблемкой. — Что? Артур вдруг вспомнил последнее письмо, то, которое Мэттью ему передал… Я кое-что сделал. Возможно, это было невероятно глупо. Возможно, это была государственная измена. Артур кинул взгляд на дверь, наклонился к Альфреду и прошептал: — Альфред, что ты сделал? Глаза американца вдруг безумно загорелись: — Я не предатель, Артур, — сказал он, глядя ему в глаза. Артур успокаивающе кивнул, хотя внутри его скручивали нетерпение и тревога. — Я знаю. — После всего, через что я прошел, и я не сказал ни слова… Я ведь им ни одного чертового слова не сказал! Ничего им не сказал… Так как они могут… — быстро, лихорадочно говорил Альфред. — Тише, все хорошо. Я знаю. Ты не предатель, Альфред, ты герой, — больше всего на свете Артур хотел упасть на эту кровать и обнять его. Было больно оттого, что он не мог. — Ты настоящий герой. Альфред высоко, яростно рассмеялся, глядя в потолок. — Все называют меня героем. Да это бред. Знаешь, это даже было в газетах. Американский герой, который сбил целый немецкий отряд, — улыбка исчезла с его губ. Он продолжил с грустной задумчивостью: — Я всегда хотел быть героем. Но где-то на своем пути я понял, что не хочу быть их героем, — Альфред повернул голову, его пылающие голубые глаза смотрели прямо в глаза Артура. Прямо внутрь Артура. — Я хочу быть твоим. Артур задохнулся. Он был словно парализован. Весь этот дикий, сумасшедший фантастический день привел его сюда, к Альфреду, чтобы он снова сидел рядом с самым совершенным, надломленным, прекрасным человеком во всем мире, который нуждался в Артуре так же сильно, как Артур нуждался в нем. Он сильнее сжал руку, которую не выпускал на протяжении нескольких часов. — Будь ты моим героем, от чего бы ты меня спасал? — От одиночества, — без сомнений ответил Альфред. Артур улыбнулся, а счастье наполняло его внутри, согревало каждую его часть, успокаивало каждую его печаль и заполняло каждую брешь, что была в его душе. — Хорошо. Можешь быть моим героем, Альфред. Если я буду твоим. Альфред лишь счастливо выдохнул, расплылся в улыбке, подмигнул, а в его руках была рука Артура, как и его сердце, его душа, все, что у него было. — Ох, Артур. Ты всегда им был.