We'll Meet Again

Дорога до спальни заняла больше времени, чем должна была бы. Сначала они застряли на лестнице, и Артур совершенно не мог пошевелиться, пока Альфред не прекратил целовать основание его шеи. А когда они все-таки добрались до верха, Артура опять прижали к стенке и поцеловали с такой страстью, что он свалился бы на пол, если бы не сильные руки Альфреда на его бедрах. Потом они застряли в гостиной, когда врезались в диван. Они упали на него, очки Альфреда слетели на пол, и ещё некоторое время не могли продолжить свой путь — не тогда, когда Артур практически задыхался от охватившего желания. К тому времени, как они наконец-таки добрались до спальни, Артур успел потерять рубашку, обувь и какое-либо чувство самоконтроля. К тому же, он отдаленно понимал, что паб сегодня вряд ли откроется. Они упали на кровать, и Альфред прижал Артура к своей груди, шаря руками по его спине. Артур вздрогнул, когда их тела соприкоснулись, и вскинул бедра к Альфреду, полностью забывая о нерешительности. Тот ответил стоном и просунул свое колено между ног британца. Голова Артура закружилась — он чувствовал, что всё происходит слишком быстро, но в то же время — недостаточно. Он не мог думать. Ему просто нужно было чувствовать кожу Альфреда своей. Он неистово потянул рубашку Альфреда вверх, но последний внезапно вцепился в его талию и покачал головой. — Стой, нет, — его начинающаяся паника заставила Артура немедленно застыть. — Что такое? — растерянно спросил Артур, пока его пальцы до сих цеплялись за край чужой рубашки. Он опустил свои руки к рукам Альфреда, пытаясь успокоиться и поразмыслить. Он сильно надавил, зашёл слишком далеко? — Я должен рассказать тебе, — Альфред взглянул вниз и замер на несколько мгновений, выглядя крайне неуверенно, — Я… мой самолет, когда она разбилась… всё было в огне… — он провалился в тишину. Артур ждал, пытаясь дышать равно, но Альфред не продолжал. — Самолет горел… — ненавязчиво продолжил Артур, не понимая, почему Альфред об этом упомянул, или к чему это вело. Альфред кивнул и медленно поднял взгляд — его глаза, полные неуверенности, были широко распахнуты: — Я горел вместе с ним. — Ох, — выдохнул Артур, и беспокойство наполняло его, пока он медленно садился, всё ещё держась за руки Альфреда. Как он мог быть таким беспечным… — Прости, я сделал тебе больно? Я не подумал, всё время забываю про твои раны… — Нет, раны затянулись настолько, насколько это возможно, я просто… — Альфред снова опустил взгляд, — На мне шрамы. Целая куча, — закончил он шепотом. Артур почувствовал шок, а затем и колющую боль где-то в груди. Альфред полностью прятал своё тело под слоями одежды с тех пор, как Артур впервые нашёл его в госпитале. Очевидно, это долго тревожило его. Артур сглотнул, кивнул и снова нежно потянулся руками к его рубашке. Что-то болезненно грызло его внутренности, но он игнорировал это чувство. Настало время увидеть, что Альфред скрывал от него. — Артур… — низкий голос Альфреда был полон настороженности. — Тихо, — Артур расстегнул его рубашку, стянул с плеч американца, и та полностью соскользнула с него. А потом он застыл. Его сердце билось с огромной скоростью, но он просто неподвижно сидел, молча рассматривая. Неровные красные и белые шрамы паутиной покрывали всю правую сторону груди Альфреда, множество затянувшихся ран тянулись с верхней части руки к плечу и груди, прямо над животом. Артур быстро заморгал, а его сердце физически ныло. Он даже представить не мог, какой силы агония должна была вызвать такое. Маленькая часть него предполагала, что это должно было бы вызвать отвращение, но его и в помине не было. Это — часть Альфреда, хоть и шокирующая. А Артура не могла оттолкнуть ни единая частичка Джонса. Пока он пытался придумать, что сказать, Альфред попытался прикрыть свою грудь рукой. — Прости, — тихо сказал Альфред, — Я не хотел, чтобы ты это видел. И я знаю, что… В смысле, я пойму, если… И без того ноющее сердце Артура будто бы раскололось надвое. Он снова взял парня за руку и покачал головой, пытаясь сморгнуть выступившие на глазах слезы. Это неуверенность была той стороной Альфреда, которую он никогда не видел. — Альфред, ты идеален, — и это правда. Он был человеком — уязвимым, но идеальным. Артур подтолкнул его лечь на мягкие подушки, и до него дошло, что им незачем лихорадочно торопиться. У них было всё время в мире. Когда их тела встретились, а губы столкнулись, Артур попытался показать Альфреду, что его шрамы ничего не значат; что Артур хочет его так же сильно. Что он действительно был, есть и будет идеальным. Альфреду не понадобилось много времени на понимание, и он снова потерялся в страсти. Он наконец-то освободил Артура от последнего предмета одежды и остановился, разглядывая его, пока тот чувствовал, как по спине бегут мурашки. — Боже мой, — выдохнул Альфред, практически пожирая Артура глазами, — Ты же, черт возьми, самая прекрасная вещь на всём белом свете. Лицо Артура залилось краской. — Не неси чепухи, — пробормотал он, притягивая Альфреда обратно в свои руки. Тот рассмеялся, и Артур почувствовал чуть ли не слабость от облегчения, что он услышал этот звук. — Но я это и имел в… — Заткнись. Сложно сказать, как он умудрился влюбиться вот так. Как этот раздражающий, надоедливый, назойливый американец привязал к себе, как Артур оказался очарован им, как весь здравый смысл просто вылетал в окно, когда Альфред был в комнате. Он не знал. Ему было плевать. То, что раньше было быстрым, бешеным и отчаянным, стало медленным, нежным и чудесным… Если последний раз, когда они были в этой кровати, был печальным, горьким и душераздирающим, то этот раз быстро становился теплым, счастливым и обнадеживающим. Хотя Артур всё равно нетерпеливо вцепился руками в спину Альфреда, тот действовал неторопливо, тщательно и нежно. Это было слишком захватывающе… наконец-то вновь вернуться сюда, наконец-то иметь возможность касаться Альфреда без страха и ужаса перед восходящим солнцем, просто чувствовать, ощущать и не спешить, теряться в том, чего он хотел так долго. Артур всё ещё не мог к этому привыкнуть: к Альфреду в его объятьях, к этому уютному ощущению и чувству любви, к улыбке Альфреда, которая растворяется в очередном поцелуе, заставляя и без того быстро бьющееся сердце скакать. Мягкие руки Альфреда непрерывно скользили по разгоряченной коже Артура, а тот не мог оторвать своих губ от него. И когда они соприкоснулись грудью, их губы столкнулись, а горячее и прерывистое дыхание Альфреда обожгло кожу, вещи быстро приняли новый оборот. Жар в теле Артура сконцентрировался и ударил в определенную точку. Он пытался быть нежным и острожным к ранениям Альфреда, но тот просто настойчиво прижимался к Артуру, пока его трясущиеся руки становились горячее. Прежде чем Артур вообще подумал об этом, Альфред потянулся и схватил баночку холодного крема с прикроватной тумбочки. Артур с нетерпением ждал, но Альфред просто смотрел на него пару секунд. — Почему ты хранишь это здесь? Артур нахмурил брови. — Он хорошо действует на кожу. Делает её мягкой, — он прокашлялся, слегка смущенный от того, что прозвучал как статья из «Домашнего очага». — О, правда? — Альфред не выглядел убежденным, пока погружал пальцы в баночку. — А зачем мне, черт побери, ещё хранить это здесь? — спросил Артур, немного раздраженный этим допросом про его заботу о коже в такое время. — Ой, ну не знаю. Может быть, для этого? — Альфред просунул руку между ног Артура. Артур выпустил прерывистый вздох, чувствуя, как холодные и скользкие пальцы Альфреда обхватывают его член. Он попытался с негодованием пихнуть Альфреда в плечо, хотя это была откровенно слабенькая попытка, — Эй, я исчез на месяцы, я тебя не виню, — сказал Альфред, широко улыбаясь, пока медленно ласкал Артура, — Но теперь я вернулся, и я знаю, как ещё лучше использовать это… — Ты непроходимый тупица, тебе это известно, Альфред Джонс, ты действительно- ах! — Артур запрокинул голову назад, когда почувствовал, что рука Альфреда двинулась ещё ниже. Альфред наклонился и поцеловал щеку Артура, а потом прижался губами к его уху и низко прошептал: — Я хочу быть в тебе, Артур. Сердце Артура подпрыгнуло, желудок перевернулся, а всякое недовольство растворилось. Он сумел только прошептать в ответ «да». Их губы столкнулись, дыхание, горячее и быстрое, смешалось, когда Артур почувствовал, как пальцы Альфреда входят в него. Артур не чувствовал ничего, кроме блаженства, его тело трепетало от него, и всё, чего он хотел — это ощущать Альфреда ещё ближе. На самом деле, очень легко сказать, как он умудрился влюбиться вот так. Потому что Альфред был жизнерадостным и сумел выдернуть его из меланхолии. Потому что он был ослепительным и принёс солнце в серый мир Артура. Потому что он действительно был героем Артура. Он спас его. Они спасли друг друга. Альфред не торопился, и всё это было захватывающее и остро. Это было волшебно. Волны удовольствия практически захлестнули Артура. Его тело горело в ледяном огне от пота, покалывая от желания и его удовлетворения. Артур смотрел на лицо Альфреда, когда тот вошёл в него, решительно и нежно, и их тела слились воедино. Их дыхание смешалось, кожа идеально скользила, а сердца бешено стучали в одном ритме, пока теплые руки и губы Альфреда исследовали тело Артура, подталкивая его к пику наслаждения, о котором он даже и не мечтал. Всё было так, как он помнил, но в то же время — никогда не испытывал; комфортно, ново и всецело за раз. Артур уткнулся в шею Альфреда, вдыхая его запах и чувствуя под своими губами его пульс. Он уже и забыл, каково это — быть так близко к Альфреду; чувствовать, как его сердце бьется, а тело двигается вместе с телом Артура. Но, взглянув в глаза Альфреда, он понял, что уже никогда этого не забудет. Месяцы, проведенные без него, боль и одиночество только сейчас заставили Артура понять, насколько глубоко всё это было. И всё ещё небольшой страх маячил в сознании, маленький ужас от того, что такое может случиться снова; так что он подавил его шепотом, едва ли понимая, что несет — слова, вроде «Мой Альфред» и «Наконец-то здесь», и «Я люблю тебя», и всё в таком духе, пока он просто не начал бормотать имя Альфреда на повторе опять и опять. Альфред. Альфред, который был таким прекрасным, очаровательным и идеальным, но, похоже, не знающий всего этого, даже при всей своей наглости. Острое осознание заскреблось в голове Артура. Полуденные солнечные лучи, которые проникали в комнату сквозь шторы… скрип кровати настолько громкий, что она, кажется, вот-вот сломается… пугающая тишина всего остального мира, окружавшего их. Но когда всё подошло к кульминации, и Артур взглянул в глаза Альфреда, то понял, что он — единственная важная вещь в целом мире. Он вцепился в плечи Альфреда, надеясь, что не делает ему больно, но улыбка американца была такой же яркой. Пока напряжение в животе росло, он скинул свои руки с плеч на бедра Альфреда и прижал его ещё ближе. Лицо Альфреда, искаженное удовольствием, сделало это. Этот взгляд столкнул Артура с края, и он содрогнулся, в экстазе выкрикивая имя Альфреда, освобождая их обоих. Внезапно Альфред застыл, вскрикнул, и Артур почувствовал, как тепло наполняет его, пока Джонс крепко стискивает его в объятиях. Кульминация для Артура наступила почти сразу же, и с блаженным удовольствием он почти что провалился в темноту, но оттуда его вытащил Альфред, нежно целующий его щеку. Артур запустил свою руку в мокрые от пота волосы Альфреда, пока тот лежал на его плече, пытаясь восстановить дыхание. — Тяжело, — сумел наконец-то выдавить из себя Артур. Альфред быстро пробормотал извинения и откатился в сторону, притягивая Артура к себе и счастливо вздыхая. Артур немедленно свернулся клубочком под его боком и положил на него руку так осторожно, как только мог, — Я ведь не сделал тебе больно? — Нет, а я тебе? — Нет, — улыбнулся Артур и закрыл глаза. Он больше не был одинок. Он никогда не чувствовал себя таким довольным. Это было так естественно, так комфортно. Единственное место, где он хотел бы находиться всю свою жизнь, — это здесь, в руках Альфреда. Такое чувство, что их никогда не заставляли расставаться друг с другом; что эти ужасные месяцы последнего года никогда не происходили, а все пустые, одинокие года до их встречи больше не были важны. Все события и вели их к этому. Когда Артур открыл глаза, то его взгляд зацепился за клочок красного на белой ткани, лежащей на прикроватной тумбочке. Его желудок будто подпрыгнул, и он потянулся к тумбе. — Что такое? — спросил Альфред. Артур взглянул вниз на платок и понял, что даже сейчас его грудь больно сжимается. Он думал, это всё, что осталось от Альфреда. — Я думаю, это твоё, — сказал он, протягивая платок. Альфред посмотрел на ткань в руках Артура с нечитаемым лицом, — Мэттью дал мне его. Он сказал, что они нашли это в обломках. Альфред медленно забрал платок, и его глаза были слегка расфокусированы. — Я помню, — он прервал себя и молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос был мягким, — Я держал его. Когда Леди Бет падала вниз, — он осторожно погладил ткань, — Огонь был повсюду, и я не мог дышать. Не мог выбраться. Помню, я взглянул вниз, и это была последняя вещь, которую я увидел. И я подумал… — Альфред посмотрел Артуру прямо в глаза, — Я подумал, что я самый счастливый парень на всем свете. Тишина дня осела рядом с ними, и он почувствовал себя так, будто никогда больше не сможет пошевелиться. Будто никогда не захочет. — И знаешь, — продолжил Альфред, — Я действительно так считаю. Артур улыбнулся счастливо, но в то же время грустно, когда его взгляд упал на шрамы американца. — Альфред, мне ужасно жаль Леди Бет. Глаза Альфреда расширились и стали размером с блюдце. Он глядел на Артура несколько секунд, покачал головой и разбил тишину своим смехом. — Я люблю тебя, Артур, — Артур вопросительно моргнул, — Знаешь, ты единственный, кто сказал мне это. Ты действительно меня знаешь. — И я собираюсь выяснить ещё много чего. — Улыбнулся Артур, говоря это. Он вспомнил их прошлый разговор, очень похожий на этот, когда Альфред сказал именно эти слова. Однако в этот раз Артур знал, что когда он проснется, Альфред будет рядом с ним.