"Огненный Бог Марранов" Power Tale

       Давайте же на этом месте вновь оставим героев, за которыми только что следили, и отправимся к точке назначения их путешествия. Наверняка читатель уже и сам догадался, что это за точка: даже в Волшебной Стране не так уж много «почти людей», и всего одного из них заслуженно называют Мудрым. И город, которым он правит в полном соответствии со своим прозвищем, тоже всего один в своем роде — пожалуй, не только в кольце Кругосветных гор, но и на всей земле.        Изумрудный Город, он же Город Счастья, как его еще стали называть около десяти лет назад, находится в самом сердце Волшебной Страны, на другом конце начинающейся в Стране Жевунов дороги из желтого кирпича. В солнечные дни издалека видны зеленые радуги, отбрасываемые в небеса огромными драгоценными камнями на его башнях. Жизнь в нем, на наш заокраинный вкус, довольно незатейлива, зато весела и безмятежна, а правитель Зеленой Страны Страшила Мудрый — ожившее огородное пугало — за все время своего владычества ни разу не дал своим подданным повода для недовольства. Местные жители веселы и незлобивы, при этом отважны и предприимчивы — именно они (хотя и не без некоторой помощи) когда-то стали тем камнем, на который нашла коса деревянной армии Джюса. Впрочем, это уже совсем другая история.        Однако не зря умные люди часто приходят к одним и тем же выводам. После того, как война завершилась, а нанесенные ей раны были кое-как залечены, Страшила, подобно Стелле, рассудил, что одной храбрости и решимости в следующий раз может оказаться мало. Как следует поразмыслив, он тоже выдумал способ обороны если не всей Страны, то хотя бы Изумрудного Города. Не так уж много, но, если задуматься, не так уж мало для начала — времени для того, чтобы продумать защиту всей Страны, у Страшилы было достаточно, а путь в тысячу миль, как известно, начинается с первого шага.        Поскольку Зеленая Страна находится точно посередине горного кольца, запереться стеной от отрога до отрога, как поступили Болтуны, у ее жителей не было ни малейшего шанса. Кроме того, городские стены в столице уже имелись, довольно высокие и крепкие — для чего было обзаводиться дополнительными? Правитель отнюдь не собирался превращать Город Счастья в Город Стен. Вместо камня он решил призвать на помощь другую стихию — воду.        Задумать это было, как водится, куда проще, чем исполнить. Вода при неумелом обращении может быть не менее опасна, чем камни и скалы, а потоп — еще более разрушительным, чем горный обвал. Не будучи волшебником, Страшила не мог просто приказать водам текущей сквозь город речки Аффиры окружить столицу широким поясом, непроходимым для вражеского войска. Все, что у него было — ум и способность рассуждать и делать выводы, однако отступать он не собирался.        Не один месяц провел правитель, ползая то с карандашом, то с циркулем в руке по расстеленной на полу огромной карте Изумрудного города и его окрестностей — и днем, и ночью, благо в пище и отдыхе Страшила не нуждался. Нужно было рассчитать глубину и ширину котлована и каналов, объем земляных работ, напор воды, толщину и прочность шлюзов, качества опорных свай для мостов, сроки работ и график, количество еды и питья для работников. Все это строители должны были знать наверняка и заранее, чтобы не исправлять потом небольшую ошибку на плане целыми неделями изнурительного труда. Требовались кирки и лопаты, требовались бревна, камни, строительный раствор и железо, требовались подъемные машины и геодезическое снаряжение, рабочие руки, мясо и ячмень на хлеб и пиво… И всего этого требовалось огромное количество.        Чертить и считать почти без передышки, отвлекаясь лишь на прочие государственные дела, инженеру-самоучке пришлось целых полгода, однако Страшила всегда ценил непростое и долгое дело превыше досуга, которого у него в силу его природы и так было несколько больше, чем хотелось бы. Кроме того, у него было одно несомненное преимущество перед строителями и математиками внешнего мира — ошибаться в расчетах он попросту не умел. Так что в конце концов проект превращения Города Счастья в Остров Счастья был завершен и одобрен горожанами. Следовало переходить к работе.        Эта часть тоже не обошлась без затруднений. Главное заключалось в том, что горожане, с энтузиазмом включившиеся в дело, поначалу упорно считали будущий канал чем-то вроде ямы-ловушки для зверья и наотрез отказывались понимать, зачем наполнять эту яму водой. Напоминание о деревянных солдатах мало кого убеждало. Дерево плавает по воде, заявляли жители, какой же тогда в этом смысл? И как теперь быть с детьми — совсем не выпускать за город, чтобы в воду не сунулись? Или, тоже не лучше, с пеленок их плавать учить? А как же тогда те, кто из пеленок уже вырос? И так далее, и так далее.        Надо сказать, аргумент о детях едва не заставил Страшилу пересмотреть свое решение — стоило ли отбирать у детей радость ради предполагаемой защиты от неведомого агрессора, который, может, и не заявится вообще никогда? Однако, как следует подумав, он решил остаться при своем прежнем мнении, а горожанам объяснить, что учить детей плавать все равно необходимо, раз через город течет река, а некоторые вещи лучше уметь делать, чем не уметь. Еще одним преимуществом Страшилы была полная невозможность его переспорить — не переубедить, а именно переспорить, когда за словами стоят не доводы разума, а досада и глупое упрямство. Подобные вещи на правителя Изумрудной Страны не действовали никогда.        Таким образом, работы были успешно начаты, несколько лет шли без особой спешки и серьезных происшествий и теперь были не просто близки к завершению, а уже готовы закончиться — прямо сейчас, в этот самый день, поэтому на гребнях плотин и прочном деревянном мосту через котлован, пока еще сухой, с утра теснился народ. Люди собирались группами и толпами, разглядывая будущий канал, обсуждая перемены в жизни и выглядывая Страшилу. Довольные работники важно вышагивали мимо зевак, неся на плечах инструменты, начищенные этим утром до блеска.        Сам Страшила, окруженный советниками и строителями, стоял возле механизма управления шлюзами на городской стене. В этот торжественный день он сменил свою старую зеленую куртку на новую, расшитую голубыми узорами, а сапоги и бубенцы на шляпе собственноручно начистил до блеска. Стебельки соломы, в обычное время тут и там выбивавшиеся из одежды, сегодня были аккуратно заправлены внутрь, и даже свисавшую из-под шляпы травяную «шевелюру» правителя кто-то разгладил, высушил и расчесал.        Оглядывая с высоты котлован, соломенный человек то довольно улыбался, то внезапно хмурился, словно на ум ему приходила не слишком приятная мысль. Время от времени он посматривал в небо.        — Не летит? — спрашивал он у своих спутников.        — Не летит, — неизменно раздавалось в ответ. Страшила все больше мрачнел.        — Ну что за не-пун-кту-аль-ность! — наконец в сердцах пристукнул он тростью. — Ведь все обсудили и согласовали еще в прошлый раз!        — Мало ли что могло случиться? — пожал плечами фельдмаршал Дин Гиор, чья почти двухметровая зеленая борода обвивалась вокруг плеч, словно странного вида плащ. — Небо, знаете ли, штука такая…        Он издал долгий свист, а потом громко прищелкнул языком. На нем тут же сошлись несколько десятков укоризненных взглядов.        — А что я такого сказал? — смущенно поежился бородач.        — Глупость, — недовольно ответил старший землемер.        — Глупость или не глупость, а пора начинать, — проворчал Страшила. — Я не могу и дальше откладывать це-ре-мо-ни-ю из-за одного человека. Чарли меня поймет. Ну-ка, помогите…        Шагнув вперед, правитель положил ладонь на рукоять шлюзового ворота. Рядом с его рукой тотчас же легли другие ладони: руки Страшилы, мягкие и слабые, не могли сдвинуть с места даже прекрасно рассчитанный и обильно смазанный механизм. Это было понятно всем, в том числе и самому правителю, поэтому он просто слегка надавил на ворот и отошел в сторону. Довольное выражение боролось с разочарованием на его широком лице.        Люди сообща взялись за ворот. Радостные крики сотрясли воздух, когда зрители на мосту и плотине увидели, как, вздрогнув, натягиваются цепи и начинают поворачиваться зубчатые колеса шлюзов. Огромные каменные заслонки медленно и величественно поползли вверх.        Послышался низкий, бурлящий рокот, и по дну котлована заструились, начали разбегаться в разные стороны грязно-коричневые ручейки. Постепенно они становились все сильнее и чище, начали сплетаться и сливаться друг с другом. Наконец скрежет механизмов смолк, и новый взрыв ликования поднялся над толпой: выпущенная из многолетнего плена Аффира хлынула в канал.        Стоя среди поздравлявших его и друг друга людей, Страшила торжествующе смотрел, как Изумрудный Город превращается в Изумрудный Остров. В голове у него уже складывались слова речи, которую следовало произнести на предстоящем вечернем банкете…        — Летит! — вдруг закричал кто-то справа от него.        — Летит! Вон там! — тут же откликнулись совсем в другой стороне, едва соломенный человек успел обернуться и вскинуть голову.        В небесах на востоке возник маленький черный крылатый силуэт. Другая точка, почти такая же, уже маячила на западе. Обе они быстро приближались к городу.        — Что он тут делает? — сквозь свист ветра донесся до ушей Стеллы сердитый клекот Карфакса. Волшебница ощутила, что положение тела орла слегка переменилось: похоже, он изменил направление движения. Слегка приоткрыв глаза, она ничего не увидела перед собой, кроме трепещущих перьев на широкой спине, которую она что было сил обхватывала. Ей никак не удавалось припомнить, было ли когда-нибудь за прошедшие столетия так же страшно, как тут, высоко в небе. Поначалу, пока они летели, считай, над самой землей, полет казался ей занятным и даже приятным делом, но затем Карфакс начал набирать высоту…        — В чем дело? — собственный голос затерялся где-то в свисте ветра, относившего слова назад, к хвосту птицы. Однако орел явно привык к разговорам в подобных условиях.        — Я вижу кого-то из моего племени к западу отсюда. Что он потерял здесь, вдали от гор? С Зеленой Страной у нас давнее соглашение, мы не имеем права охотиться на местный скот. Узнаю, кто это — шею сверну!        — Подожди! — запротестовала она, с ужасом ощущая, как орлиная спина накреняется все сильнее: видимо, разгневанный Карфакс намеревался начесать холку вероломному подданному прямо здесь и сейчас. — Я же свалюсь!        Орел недовольно покосился через плечо.        — Не учи меня править моим народом, волшебница, — бросил он. — И не волнуйся, я не собираюсь с ним драться. Мне всего лишь нужно подлететь поближе и узнать нахала. И я не имею привычки ронять тех, кто сидит у меня на спине. Просто держись кре…        — Не надо! — во весь голос закричала Стелла. Пальцы рук, и так добела зажавшие перья на спине орла, мгновенно свело судорогой. Карфакс негромко вздохнул.        — Ну ладно, ладно, — проворчал он. — Все равно я уже почти уверен в своих подозрениях. Так сильно могут трещать в полете перья только у… что?        Гигант осекся. Прислушавшись к шуму ветра, Стелла тоже услышала какое-то слабое тарахтение раздававшееся впереди. Треском перьев, однако, она бы это не назвала. По правде говоря, она вообще не взялась бы как-то назвать этот звук — до того он не походил ни на что иное, слышанное ей прежде. Сквозь холодную и жесткую щетину страха, забившую рассудок почти наглухо, начало слабо просачиваться любопытство.        — Что это за штука? — теперь в голосе исполинского орла явственно слышалось недоумение. Он дал легкий крен, скользнув с одного восходящего потока на другой. Стелла с трудом приподняла голову над его плечом и увидела, что «штука» — против солнца она походила уже не на птицу, а скорее на огромную стрекозу — проходит справа от них.        — Да чтоб я сдох, — вдруг изумленно пробормотал Карфакс. Странный звук усилился.        -…акс! — неразборчиво донеслось сквозь него.        — Эй! — заорал орел в ответ так, что от далекой земли отразилось эхо, а высыпавшие на стены Изумрудного Города люди (это что же получается, они долетели до него так быстро?) принялись затыкать уши. — Это ты, покоритель морей? Что ты делаешь в небесах?!        -…айся! — раздалось в ответ. Теперь голос показался Стелле отдаленно знакомым, но сообразить, где она его слышала, времени уже не осталось. Качнув крыльями, Карфакс сорвался с потока и пошел выписывать круги, стремительно снижаясь. И это оказалось хуже всего, что было до сих пор.        Мир помчался слева направо, внутренности до треска стиснул и пошел выжимать ледяной кулак, в ушах уже не свистело, а ревело. Она ощутила, как онемевшие кулаки сами собой разжимаются. «Надеюсь, под нами никого нет», пронеслась глупая мысль, прежде чем она соскользнула с остановившейся в последний момент спины орла — и съехала на землю, до которой осталось всего метра полтора, не более.        Очнулась колдунья от резкого, неприятного запаха под самым носом.        — Ну слава Гуррикапу, — широко улыбнулся Страшила, с трудом завинчивая пузырек непослушными пальцами. Обступив их обоих, над ними склонилось кольцо из человеческих лиц, знакомых и незнакомых. Где-то над ним, на фоне неба, маячил клюв Карфакса. — Чарли уже собирался тебя водой отливать. Благо у нас теперь ее много… Но я не позволил: вдруг тебе от этого поплохеет, как Бастинде? Кто вас, чародеек, знает.        — Вот уж спасибо, друг любезный, — проворчала Стелла, с наслаждением ощущая полную неподвижность земли под чьими-то куртками, на которые ее уложили. — Удружил так удружил, век помнить буду.        — За что спасибо? — не понял соломенный человек.        — За сравнение спасибо. И за то, что облить не позволил. Я и так вся продрогла, еще и мокнуть после этого…        — Зато мигом бы вскочила, — раздался зычный голос, который она совершенно определенно уже слышала там, в небе. — И нашатырь искать не пришлось бы. Давно не виделись, волшебница.        Круг расступился, Страшила помог Стелле подняться на ноги. Ее окружала толпа маленьких людей, сбежавшаяся, казалось, со всех концов Города Счастья. Откуда они узнали об их с Карфаксом прилете, ведь оповестить кого-то времени у нее не было? И как сумели собраться так быстро? Святые небеса, сколько же она провела без чувств?! Хотя вряд ли долго, ведь тогда бы ее перенесли куда-нибудь под крышу…        Люди в зеленом сновали туда-сюда по предмостной площади — откуда в Изумрудном Городе мост? — вертели головами, толкали друг друга локтями, возбужденно переговаривались. В воздухе чувствовался праздник. Почти все кругом, как водится, были ростом колдунье до пояса, заставляя ее ощущать себя неуклюжей великаншей на клеверном поле. Лишь два силуэта возвышались над волнующимся морем зеленых шляп и чепчиков. Одним был Карфакс, осторожно переминавшийся с ноги на ногу рядом. Вид у орла, насколько она могла судить, был пристыженный. Вторым оказался высокий, широкоплечий и загорелый человек в толстой кожаной куртке. На лбу у него, поверх кожаного же шлема, блестели на солнце странного вида очки. Он смотрел на нее пристально и слегка насмешливо.        Стелла узнала его не сразу — ведь прошло уже десять лет. Но наконец память, переполненная за долгие века лицами и именами, неохотно отозвалась хозяйке.        — Здравствуйте… — начала она, но охрипший в небе голос вдруг сорвался.        — И тебе не хворать, — кивнул он в ответ.        — Лейтенант Блэк? — уточнила чародейка, закончив откашливаться.        — Уже не лейтенант, уже капитан, — сунув в рот старую глиняную трубку, он усмехнулся, будто услышав одному ему понятную шутку. — Капитан Блэк, да… Что поделать, не все в мире неизменно, как ты.        Стелла сочла за лучшее промолчать. С моряком, защищавшим когда-то ее Страну от нашествия деревянной армии, они расстались отнюдь не по-дружески, хотя волшебница и была ему признательна. Минувшее десятилетие не стерло, но порядком сгладило для нее прежнюю неприязнь, превратив ее в неловкость — так узнаешь вдруг на улице человека, несколько лет назад отдавившего тебе ногу. С другой стороны, если чему-то она и научилась за столетия жизни, так это разделять личное и важное. Да и заниматься сейчас следовало куда более важными вещами, чем запускание друг другу шпилек в бока.        — Это вы были там, в небесах? — уточнила она скорее из вежливости. Клич Карфакса до сих пор стоял у нее в ушах, а других «покорителей морей» в Волшебной Стране, лежащей в глубине материка, по понятным причинам быть не могло.        — Разумеется, я, — Чарли Блэк слегка шутовским жестом отдал ей честь. — Других дураков, готовых лететь в Страну из своего сна через горы и пустыню на утлом биплане, в Канзасе вроде бы нет. Да и вообще нет, наверно…        Вид он действительно имел довольно помятый, словно полдня греб против течения.        — Вот и хорошо, — довольный Страшила внезапно попытался напустить на себя сердитый вид. — Если бы вас таких было много, да каждого пришлось бы специально ждать, мы бы шлюзы до самого сезона ветров не открыли. Где тебя носило, Чарли?        — Да вот этими самыми твоими ветрами и носило, вдоль скальной гряды, — моряк-авиатор поморщился и вдруг резко чихнул, словно в ладоши хлопнул. — Пришлось добрых полчаса искать подходящий поток. Сам знаешь, если я в пустыне сяду, обратно взлететь уже не сумею. Хорошо, что топлива хватило…        — Топлива?        — Ну не будет же моя шаланда сама по себе летать в небесах, — пожал плечами Блэк. — Она ведь не живая, а наподобие авто… то есть… тьфу, ладно, это сложно. Я и сам не до конца понимаю, честно говоря. Суть в том, что ее необходимо топить перед полетом.        Он шагнул в сторону, демонстрируя изумленной волшебнице стоявшую на дороге из желтого кирпича конструкцию — что-то вроде длинной и узкой лодки на колесах. Поперек, над и под лодкой, были установлены на деревянных распорках и тонких тросах длинные реечные рамы с натянутой тканью: видимо, их в небе Карфакс принял за птичьи крылья, а она сама — за стрекозьи. Сзади к лодке было приделано что-то вроде рыбьего хвоста, еще один, длинный и узкий, помещался спереди, на плоском торце. Жители Зеленой Страны, со сдержанным любопытством обступившие диковинную машину, — для них, видимо, она дивом уже не была, — избегали трогать этот передний хвост, одергивая и шлепая по рукам неуемную малышню.        Стелла тоже обошла конструкцию кругом. Сейчас в ней, скромной и неподвижной, ничем нельзя было заподозрить летательное устройство. Скорее она походила на странного вида телегу. Того же мнения придерживался, судя по всему, и Карфакс.        — Вот, значит, как это теперь делается там, за горами, — он хотел было потрогать хрупкую машину лапой, но замер, увидев предостерегающий жест моряка. — Насколько же широко шагнули вы с давних пор, бескрылые… И что, неужели ветра не ломают ее в небесах? Она не так прочна, как мои кости.        — Обычно не ломают. Но всякое бывает, честно говоря… — еще раз чихнув, Чарли полез в карман за платком. — Впрочем, оно и в море бывает, это всякое, и на земле. Так что бояться можно не больше обычного.        Про себя Стелла немедленно решила, что сама на этом устройстве не поднимется в небо ни за что на свете. Воспоминание о страшном полете снова заставило ее поежиться — и, следом, вспомнить наконец, зачем она здесь.        — Прости, друг, но я вынуждена перед тобой повиниться, — наклонившись к Страшиле, она взяла его за руку. — Мы с Карфаксом понятия не имеем, что вы тут собрались праздновать; мы прибыли по срочному делу. Найдется ли у тебя сегодня время и место, чтобы поговорить без помех?        Посмотрев ей в глаза, соломенный человек посерьезнел.        — Конечно, найдется, — кивнул он. — Но не прямо сейчас, а через полчаса. Мне надо закончить це-ре-мо-ни-ю.        Время и место нашлись не через полчаса, а через три с лишним. Горожане не могли нарадоваться завершению тяжелого многолетнего труда, в котором в разное время принимали участие почти все, так что праздновать намеревались с размахом и не один день. Страшилу, произносившего речь, то и дело перебивали рабочие и инженеры, принимаясь рассказывать о своей работе и разных случаях с ней, толпа отвлекалась, и с грехом пополам завершить все, что от него требовалось, правителю удалось далеко не сразу. Но вот наконец, пожав последнюю мозолистую ладонь и выдав последний орден, Страшила с друзьями пересек мост и отправился в Изумрудный дворец. Карфакс неуклюже ковылял следом: лететь ему было бы привычнее, но он опасался, что его сочтут неучтивым. Добравшись до места, орел просунул свою огромную голову в окно тронного зала.        Во дворце было пусто, так что правителю, с помощью Стеллы, пришлось самому собирать на стол. После того, как гости-воздухоплаватели подкрепились и взбодрились, Страшила сел на трон, положил себе на колени трость с золотым набалдашником и наконец обратился к подруге:        — Так зачем же вы прибыли, если не для того, чтобы принять участие в празднике?        — Мы прибыли, чтобы сказать: готовьтесь, орда Марранов нападет на вас, едва успеет обновиться луна, — ответил вместо Стеллы Карфакс. — Или даже раньше.        — Погоди, погоди, — заморгав от неожиданности, Страшила едва не уронил трость. — Какая орда? Каких Марранов? Это Прыгунов, что ли? С какой стати?        — Урфин Джюс, — коротко сказал орел.        Блэк изумленно присвистнул сквозь зубы.        — Урфин Джюс? — нахмурившись, медленно переспросил правитель. — Разве он жив?        — К сожалению, жив.        — Но в начале года птицы доносили мне, что он сгорел вместе со своей усадьбой!        — Увы, — Карфакс склонил голову. Теперь уже все отчетливо видели его стыд. — Мне о многом надо рассказать. Стелла уже знает, а теперь знайте и вы — я виной тому, что злой волшебник снова обрел власть и обманул несчастное племя…        Повесть орла была долгой. Он не утаил от друзей ни своей немощи, ни обманутого Джюсом доверия, ни полета к Марранам и жизни среди них. Страшила внимательно слушал его, не перебивая. На шляпе у него поблескивали вылезшие наружу острия иголок. Хмурый Чарли время от времени задавал короткие вопросы.        — Сколько их? Как они вооружены? Кто командир? Как давно выступили в поход? — его деревянная нога сухо постукивала по паркету.        — Не знаю, не знаю, не знаю и еще раз не знаю, — беспомощно разводила руками волшебница. — Все, что я могу сказать — их много. Я видела у них пращи, дубины и копья. Со мной вел переговоры какой-то старик, один из их вожаков, но мы так ни до чего и не договорились; впрочем, он особо и не пытался. Все, чего он хотел — как следует нас запугать.        — И как, получилось?        — Разумеется, нет! — на этот раз Стелла не смогла сдержать раздражение. — Мы учли все ошибки прошлого. Армии Джюса не взять Розовую Страну.        — Хорошо, хорошо, — примирительно вскинул руки над головой Чарли. — Тем не менее, Страну Мигунов они уже взяли, если я правильно понял… Ведь так, Карфакс?        — К сожалению, да, — сокрушенно качнул клювом гигант. — Это тоже моя вина: мне следовало как можно скорее лететь туда и предупредить их об опасности. Но я царь и слишком долго не занимался делами своего народа. Я хотел сперва удостовериться, что в Кругосветных горах все в порядке…        — Послушайте, давайте займемся по-ка-я-ни-ем на досуге, хорошо? — вмешался Страшила. Друзья уже давно не видели соломенного человека таким мрачным. — Сейчас следует обсудить более насущные дела. Например, оборону острова. У кого-нибудь есть дельные мысли? Нет? Тогда не мешайте думать мне…        Думал правитель Изумрудной Страны долго. Его мягкие пальцы почти беззвучно постукивали по подлокотникам трона, а начинявшие голову иголки и булавки то высовывались чуть ли не наполовину, то снова втягивались обратно. Когда члены маленького совета вконец извелись от нетерпения, Страшила вдруг встал и позвонил в лежавший на столике у трона колокольчик.        — Чего изволите? — в тронный зал вбежал один из секретарей Страшилы, худощавый и длинноногий юноша с длинным пером за ухом.        — Вызови ко мне министров, — распорядился правитель. — Мне нужно сделать очень серьезное объявление. Затем пошли за пред-ста-ви-те-ля-ми городских кузнецов и ремесленников. Передай им, что…        Секретарь выхватил из сумки на поясе скатанный в трубку лист бумаги и принялся записывать градом посыпавшиеся на него указы, распоряжения и депеши. Одни касались вооружения жителей, другие — снабжения Изумрудного Острова пищей и подготовки к осаде. Стелла с уважением поглядывала на маленького мудреца: умению Страшилы думать хоть и небыстро, зато обо всем сразу и в сцепке друг с другом, завидовали все чародеи и правители Волшебной Страны.        Блэк попыхивал трубкой, слушая друга вполуха. Время от времени он выпускал под потолок кольцо сизого дыма. Мысли его были явно не в этом зале и даже не в городе.        — Ерунда это все, — наконец пробормотал он себе под нос. — Не о том мы думаем, не этим озаботились. Тут надо не защищаться, а бить самим…        Эти слова достигли ушей Стеллы.        — О чем вы говорите?        Моряк вздохнул и подгреб к себе кувшин с вином и две маленькие чашки.        — Смотри сюда, — он поставил чашки друг напротив друга. Заинтересовавшись, Карфакс вытянул шею к столу. Стелла тоже подошла поближе.        — Вот наше войско, вот ихнее, — Блэк налил вина в обе чашки. — А вот это Страна Мигунов, — он поставил кувшин позади «войска Марранов». Волшебница озабоченно нахмурилась. — Понимаете, что я имею в виду?        — Кажется, да, — тихо ответила Стелла. — Но…        — Если они разобьют нас, — Чарли поднес было к губам первую чашку, но затем поморщился и вылил вино в пепельницу, — то больше ничего не будет. На помощь нам никто не придет, не Жевунов же звать, в самом деле. А если мы разобьем их войско… — вторая чашка тоже опустела, после чего Блэк снова наполнил ее из кувшина. — Надеюсь, теперь ясно?        — Не совсем, — признался орлиный царь. — Они соберут новое?        — Именно, — зло фыркнул авиатор-любитель. — Не забывайте, что Фиолетовая Страна захвачена врагом. Пока они не вполне покорились, но на битву с нами Марраны уже наверняка погонят ее жителей, так что численный перевес на их стороне. А деревянные солдаты? Не думаете же вы, что в этот раз Джюс не наделает их ровно столько, сколько будет нужно для покорения всей Волшебной страны? Он не дурак и умеет загребать жар чужими руками. Страшила умница, но он просто еще не до конца понимает ситуацию. Эта война будет совсем не такой, как та прежняя…        Стеллу пробрало морозом от его сердитого и спокойного голоса. Мастеровитость Мигунов была ей более чем известна. Если таких умельцев принудят сражаться на стороне Урфина, ковать доспехи и оружие для Марранов… строить военные машины… Долго ли продержится с таким трудом и тщанием возведенная на границе стена?        — И что ты предлагаешь? — против воли это прозвучало неприязненно: лишаться надежды всегда тяжело, даже если надежда оказывается заведомо ложной.        — Нужно разбить кувшин, — вместо Блэка ей ответил Карфакс.        — Как?        — Как, как… — с досадой развел руками моряк. — Как-нибудь. Я тактик, а не стратег. Если Страшила сумеет придумать план, я возьмусь за его осуществление. Но без него мне под силу лишь констатировать очевидные вещи вроде этой. Планировать самому — увольте, это не для меня. Эх, и что бы мне захватить с собой ружье!..        Умолкнув, он снова застучал по полу деревянной ногой, затем начал насвистывать себе под нос какой-то однообразный мотив.        — О чем речь? — сзади неслышно подошел закончивший отдавать приказы Страшила.        — О том, что нужно разбить кувшин, — машинально ответила Стелла. Наградой ей стало озадаченное моргание соломенного человека. Когда она, очнувшись, объяснила недоумевающему правителю суть как проблемы, так и метафоры, тот снова задумчиво нахмурился — впрочем, на этот раз ненадолго.        — В этом нам могут помочь только сами Мигуны, — его зеленая шляпа снова ощетинилась иголками. — Вот только как нам помочь им помочь нам? Эх, если бы у них началось восстание!.. Тогда они могли бы ударить Прыгунам в спину, как мы когда-то — войску Джюса. Но надежды на это мало, ведь Прыгуны сильны и многочисленны. А у нас и так полно дел с обороной…        — Это точно, — подтвердил Блэк. — Прости, Страшила, но я, кажется, переоценил себя, когда говорил, что возьмусь за осуществление плана. Мятежник из меня никудышный, а глава восстания тем более. Вот если бы Дровосек по-прежнему был жив…        — Да, тогда было бы гораздо легче, — вздохнул Страшила. — И просто лучше… Но оживлять неживое в Зеленой Стране, увы, никто не умеет. А у тебя есть какое-нибудь средство, Стелла?        Чародейка отрицательно покачала головой. На некоторое время в зале повисло унылое молчание. Мысли роились в головах, обретая форму и шлифуясь. Казалось, будто между разумами начинают проскакивать крохотные искры. Потом уже никто не мог вспомнить, чей же голос первым озвучил одновременно сформировавшуюся у всех идею:        — Но такое средство есть у наших врагов, верно?