"Огненный Бог Марранов" Power Tale

       Холодный ветер рвался с полосующих ночное небо лопастей пропеллера. Чарли Блэк, тихонько бранясь сквозь зубы и косясь на альтиметр, вел крылатую машину почти под самыми облаками — чтобы на земле не был слышен стук мотора. Он терпеть не мог и почти не умел летать по ночам, но при свете дня аэроплан наверняка кто-нибудь заметил бы, а рисковать моряк не мог ни собой, ни машиной, ни пассажирами.        — Мерзнешь, парень? — крикнул он через плечо. Сидевший на месте второго пилота Клем что-то ответил, но ветер унес слова назад.        — Чего он там? — спросил Чарли у серой птицы, сидевшей под боком. В этом полете Кагги-Карр заменяла ему компас, карту и глаза, время от времени выбираясь из кабины и облетая окрестности.        — Говорит, если поднимешься шагов на восемьсот, тогда замерзет, — проворчала ворона, привыкшая разбирать любые звуки в шуме небесных течений. — Он же горец, помнишь? Сними наконец свою ушанку! Ты и меня-то слышишь через раз.        — Если сниму, уши отморожу, — хмыкнул Блэк, поправив под подбородком завязки кожаного шлема. — Я же не птица, помнишь?        — Неженка ты, — буркнула Кагги-Карр. — Ну-ка пусти, погляжу, где мы там сейчас…        Стараясь не нарушить равновесие аэроплана, Чарли отклонился влево на узком сиденье. Птица вылезла на борт открытой кабины, с удовольствием расправив крылья, немного потопталась, а затем скользнула вперед и вниз, во мрак Страны Мигунов. Проводив ее взглядом, моряк снова уставился на приборы. Керосина остается все меньше, скверно… Делают ли его в Фиолетовой Стране? Удастся ли снова взлететь после посадки? Не говоря уж о том, чтобы, когда все закончится, снова вернуться домой, за горы?        Если будет кому возвращаться, конечно…        Клем ворочался у него за спиной, то затягивая, то распуская шерстяной шарф у себя на шее и пытаясь понять, нравится ли ему эта непривычная, но удобная вещь. Он отчасти храбрился, отвечая пилоту: хотя родные горы с детства приучили его не бояться ни холода, ни ветра, таких сильных и долгих воздушных потоков он еще не встречал. Скалы Кряжа были суровы, но они же давали и защиту от пронзительных ледяных вихрей… Вязаная шапка неприятно сжимала волосы в ком и кусала затылок, однако холода, как и шарф, не пропускала. Хитры же на выдумку эти долинники!        Травник снова и снова катал в голове эти мысли и чувства, отгоняя постоянное ощущение бескрайней пропасти в полтысячи шагов под ногами — так вожак стада катает во рту кожаный недоуздок. Этакое мысленное подобие тряпицы, что он сжимал в зубах, пока ему лечили бок… Сказать по правде, помогало слабо.        Врач Зеленого Племени не хотел отпускать его в этот поход — по его словам, за раной Клема следовало наблюдать не менее двух десятков дней, на случай, если вдруг снова начнется нагноение, не говоря уже о последствиях старых побоев и общем переутомлении. Лекарю вторили обеспокоенный вождь Страшила и усатый наездник летающей повозки, однако Клем продолжал яростно настаивать на своем, пока от него не отступились. Никому среди всего войска, ныне уже успевшего побрататься с жителями Изумрудной Страны, он не мог доверить это дело, никто больше во всем племени не смог бы убедить Урфина Джюса оказать им помощь. Честно говоря, даже в себе Клем был не слишком уверен. Разве что Харт… но их с Хартом дороги, кажется, разошлись и вряд ли сойдутся.        Знахарь снова ощутил смутную боль в глубине груди. Он знал, что против нее его искусство бессильно.        Была, впрочем, и еще одна причина, сознаваться себе в которой было смешно и немного стыдно: Клему отчаянно хотелось полетать на волшебном устройстве усатого великана. Поначалу странная штука, похожая на огромную стрекозу, не вызвала у него особого интереса, — и так уже голова шла кругом от всех этих равнинных чудес и непонятных орудий, — но потом из бесед с Зеленым Племенем он понял, что они тоже мало чего могут рассказать о ней. Подолгу застревая на непонятных словах вроде «машины» и «мотора», он честно пытался вникнуть в разъяснения Чарли Блэка, но уяснил в итоге лишь то, что добродушный гигант явился из невероятно далеких и очень странных земель, где и не такое творится. Подумать только — не имея крыльев, парить в небе, как горные орлы или даже могучий Карфакс! Мыслимо ли было, заполучив такой шанс, отказаться от него? Особенно если представить, что ему дома наговорит Танжери, узнав, как он в последний момент оробел перед летающим дивом!        Вот… дорвался-таки. И теперь размышлял, стоило ли оно того. М-да.        Плеснули черные крылья — Кагги-Карр вынырнула из темноты. Вид у вороны был довольный.        — В трех милях к югу от нас — Фиолетовый дворец! — сообщила она Блэку. — Забирай на запад. Местные совы подыскали нам одну дорогу в более-менее приличном состоянии.        — Более-менее? — скептически хмыкнул Чарли. — Надеюсь, ухабов там нет?        — Чем надеяться, лучше сажай свое корыто с гвоздями. Других подходящих и безопасных дорог в округе все равно нет. Или тебе охота сразу же наткнуться на дозор Прыгунов?        — Марранов, — подал голос Клем. — Наш народ называется не Прыгунами, а Марранами, уважаемая.        — Марранов так Марранов, только спускайтесь наконец!        Самолет дал крен, Клем за спиной испуганно дернулся. Закусив кончик уса, Чарли медленно и осторожно шевелил рычагом, по дуге подавая машину вниз. Он почти ничего не видел под собой, поэтому глядел, в основном, на альтиметр. Где-то там, глубоко внизу, хищно топорщились в темноте острые сучья и кривые ветки деревьев, среди которых надо было отыскать спасительную дорогу. Получится ли? Моряк сморщился, представив разбитый аэроплан и себя на кровавом черном суку. Море мрака… Интересно, вдруг подумал он, а каково это — лететь над морем в ночи? Тьфу, неважно, потом!        — Командуй! — бросил он через плечо.        — Вниз давай! — отозвалась понятливая птица, снова вскочив на борт. — Еще вниз! Вправо! Еще вправо!        Из-под шлема тек пот. Темнота внизу постепенно обретала фактуру, распадалась на черные и серые пятна. Дороги по-прежнему не было видно. Чарли снова выругался.        — Теперь влево… влево, а не вправо, кому говорю! Нос выровняй, шляпа, в землю воткнешься!        — Так? — Чарли потянул рычаг на себя.        — Еще! Вот так… Снова вправо!        Теперь биплан летел над самым лесом. Темные пятна на глазах прорастали теми самыми сучьями и ветками: Блэку казалось, что все они как один нацелены в хрупкое деревянное дно. Рокот мотора вонзился в чащу, в ответ послышались испуганные и встревоженные голоса лесных жителей.        — Гляди в оба! — чащу стремительно, как удар кнута, разделила неширокая светлая полоса.        Чарли, зло бранясь уже в голос, вцепился в рычаг и совершил несколько быстрых движений. Прыгнув с неба, как кошка, биплан вцепился колесами в дорогу и помчался по ней, жалобно скрипя и потрескивая. Черные стволы со свистом проносились мимо. Выключив мотор, моряк пытался хоть как-то корректировать курс самолета. Лишь бы не яма, лишь бы не ухаб, не бугор — и не дерево, вздумавшее рухнуть поперек пути!..        Дорога не подвела, не подвели и деревья. Проехав милю с небольшим, аэроплан наконец остановился. Чарли облегченно вздохнул и наконец разжал ладони, едва не переломившие рычаг пополам.        — Парень, ты там живой? — повернулся он к травнику. Клем не ответил, что-то лихорадочно шепча в кулак. Стащив шлем с головы, моряк понял, что молодой Марран молится каким-то своим горным богам. Посадки он, похоже, не заметил.        — Эгей, ау! — Блэк слегка потряс юношу. Ворона, вспрыгнув Клему на плечо, ущипнула его за ухо. Моргнув, знахарь поднял голову, со страхом огляделся и вдруг, как птица, выпорхнул из машины.        — А еще говорит, что не Прыгуны… — хмыкнула птица.        — Ты великий колдун! — сипло сказал знахарь. — Но больше я на ней не полечу. Ни за что!        — Скажешь тоже, «колдун»! — Чарли с наслаждением разминал затекшие в полете ноги. — Просто кое-чего нахватался у людей… Погоди, что значит «не полечу»? Нам же еще обратно надо. Ты ведь не думаешь, что мы тебя тут бросим?        — Но…        — Никаких «но»! — Кагги-Карр снова ущипнула его за ухо.        — Может, я обратно лучше пешком пойду, через леса? — неуверенно предложил лекарь. — Как в тот раз, с войском. А вы полетите…        — Молчи уж ходок! — сердито фыркнула ворона. — Пойдет он! Рана твоя уже зажила, что ли? А охотиться на местное зверье ты умеешь? А какие плоды съедобные, знаешь? Его не слушаешь, так меня послушай, я старше вас обоих, вместе взятых. И вообще нам за дело пора.        — За дело? — приунывший Клем завертел головой, разыскивая восток.- Но уже поздно, совсем скоро рассветет. Или вы хотите явиться туда днем?        — Конечно, нет, — Чарли невесело усмехнулся, похлопав себя по деревянной ноге. — На своей ковыляке я туда по лесу буду черт-те сколько добираться, до утра не успеем. Так что выдвинемся завтра днем, как раз к вечеру там будем. А сейчас надо укрыть аэроплан. Вряд ли по этой дороге сейчас кто-то ездит, но мало ли…        — Давай, укрывай, — кивнула птица. — Все лучше, чем дурака валять. А я сейчас слетаю, надо с местными поговорить. Ну вы помните, о чем… Дорогу без меня найдете?        Блэк пожал плечами. Лесовиком он никогда не был. Клем, судя по всему, тоже.        — Так и знала, что не найдете. Ладно, бестолочи, тогда скажите кому-нибудь из дневных птиц, что вы от меня. Они вам помогут. А теперь за работу, за работу! Встречаемся в Изумрудном Городе!        Кагги-Карр исчезла в лесу. Некоторое время оба воздухоплавателя молчали.        — Сколько же ей лет? — наконец подал голос Клем. — Вот бы кому войском командовать…        — Не знаю, — тихо засмеялся Чарли. — Не говорит. Женщина!        И снова ночь сменилась утром, за утром пришел и прошел день — наконец снова стало смеркаться. Столица Фиолетовой Страны медленно погрузилась в ночь: зажигать лампы на улицах никто из Мигунов не желал, а захватчики не хотели переселяться в каменные дома, обходясь кострами в своих стойбищах. Улицы, затопленные ночной темнотой, приобрели непривычно мрачный и зловещий вид.        За минувшие недели в городе стало заметно тише. Если в первые дни после нападения марранские воины с удовольствием задирали и обирали «долинных червяков», а на улицах то и дело вспыхивали драки, то сейчас и завоеватели, и покоренные будто бы вошли в странное равновесие. У Мигунов почти не осталось ничего полезного, ценного и просто своего — а тому, кому нечего терять, нечего и бояться. Марраны же, казалось, с каждым днем все меньше понимали, что делать дальше и почему они все еще здесь.        Бывший столяр следил из своей клетки за приготовлениями своих сторожей ко сну, заложив ногу за ногу. Настроение у него было прескверным: днем его посетил Торм со свитой. Князь не так уж часто навещал низложенного «бога» — в захваченной Стране ему и без того было чем заняться. Как правило, перед Джюсом он похвалялся награбленным добром и, жмурясь от удовольствия, расписывал свои далеко идущие планы. Кажется, он до сих пор думал, что Урфин родом из Страны Мигунов. Или же просто считал, что один лишь Джюс способен оценить его замыслы и деяния? Что ж, в некотором роде так оно и было…        На этот раз, однако, Торм пришел не хвастаться. Угрюмо и зло глядя на волшебника, он потребовал немедленно раскрыть марранским кузнецам тайну железа. О своем стремлении овладеть этой тайной князь уже рассказывал ему пару недель назад: он собирался то ли подкупить, то ли припугнуть кузнецов-Мигунов, чтобы те научили Марранов варить сталь. Похоже, маленькие металлурги то ли отказались выдать Торму секрет, то ли утаили от него какую-то хитрость — а затем ему на ум пришла железная заготовка, которую Урфин ковал в ночь своего падения. Угадать остальное было несложно.        Джюс молча пожимал плечами в ответ на посулы и угрозы. Кузнецом он всегда был довольно скверным — самые смекалистые из бывших учеников уже наверняка превзошли его. Он не мог дать Торму никаких гарантий, что даже в тот раз делал все правильно, да и не собирался их давать. Вконец разозлившись, Торм приказал свите избить строптивца. Урфин не отказал себе в удовольствии вышвырнуть наружу вызвавшихся смельчаков, благо по-прежнему превосходил любого из Прыгунов ростом и длиной ног, а тесная клетка не позволяла им окружить его, как когда-то в горах. Князь так удивился неожиданной прыти пленника, что даже забыл на него сердиться — зато выдумал кое-что поинтереснее.        «Ты, я вижу, уже оправился от тумаков, которые тогда получил, — сказал он Джюсу. — Похоже, мы хорошо тебя кормим. Надо бы прекращать. Пока дней пять-шесть пожуешь ногти, чтобы жир с боков сошел, а то ты с него уже беситься начинаешь. А там посмотрим, сколько узлов у тебя останется на языке…» Урфин проводил его мрачным взглядом. Крыть было нечем: эту игру он выиграть не мог. Странно только, что игры с голодом начались только сейчас…        Вечером в животе уже слегка урчало. Пока — слегка.        Тут его внимание привлек странный шипящий звук, еле заметный в шуме укладывающегося на ночевку лагеря. Змеи так не шипят, да и делать им в городе Мигунов вроде бы нечего… Сам не зная почему, Урфин насторожился. Поискав глазами источник звука, он увидел в стороне от клетки яркую искру, пляшущую над чем-то маленьким и черным. Откуда-то сверху мягко упал еще один темный предмет, затем другой, чуть подальше.        В недрах памяти что-то щелкнуло. Урфин ничком упал на дно клетки и зажал руками уши, толком не успев сообразить, зачем это делает.        Гром, качнувший клетку, был ощутим даже кожей. Джюс успел почувствовать дуновение раскаленного воздуха, смутно и страшно знакомое, но совсем слабое по сравнению с тем гремящим огнем, что десять лет назад обратил его армию в пепел. Горячий ветер схлынул — и тут же накатил с другой стороны. Волшебник озадаченно посмотрел на черное пятно, оставшееся на земле. Ноздрей коснулся резкий запах серы.        В лагере и вокруг загрохотало, загремело, в небо устремились клубы черного дыма. Перепуганные сторожа высыпали из шалашей и носились по округе, попусту размахивая копьями и дубинами. Некоторые воины бросались на яркие вспышки, пытались поразить их оружием. Другие с криками бежали прочь. Во все стороны сыпались жгучие искры, несколько ветхих травяных жилищ уже полыхало.        — Сейчас! — настороженный слух Джюса уловил над головой тихий возглас. Обернувшись, он успел увидеть, как две быстрые тени скользят с вершины стены по веревкам. Через пару секунд они приземлились — одна легко и ловко, другая тяжело, с глухим проклятьем. Пригибаясь и прячась за шалашами, они подобрались к его клетке и спрятались за ней от ошалевшей толпы.        — Клем?! — Урфин с удивлением узнал ученика. Молодой Марран был одет как житель Зеленой Страны в сезон урожая: шапка, шарф и теплый сюртук цвета молодой листвы. Джюсу понадобилась всего секунда, чтобы оценить это и сделать выводы. Он открыл рот, желая узнать, что произошло в Изумрудном Городе и много ли в итоге оказалось жертв…        И тут же закрыл его, бросив мимолетный взгляд на второго пришельца. Когда на лицо того упал свет от вспышки, волшебник едва не отпрянул назад. Сердце с размаху ухнуло в пятки.        — Ты!.. — выдохнул он.        — Узнал, значит, — усмехнулся в усы Великан из-за Гор.        — Что это значит? В чем дело, Клем?        — Потом, все потом! — травник быстро огляделся по сторонам. — Ты хочешь на свободу?        Расспрашивать и выяснять сразу стало некогда и незачем.        — Да!        — Тогда помогай!        Два длинных ножа вылетели из ножен. Великан и его спутник принялись резать кожаные ремни, соединявшие жерди. Клем орудовал поперек, моряк — вдоль. Джюс осторожно придерживал освобожденные прутья, чтобы те не загремели друг о друга.        Шум в лагере между тем начал стихать.        — Скоро догорят твои «фитили»? — тревожно спросил Клем.        — В любую секунду, — что-то прикинув, отозвался здоровяк. Тотчас же где-то в отдалении снова зазвучали громкие хлопки, черный дым поплыл над крышами. Обитатели лагеря с грозными криками бросились туда.        — Ну-ка тянем!        Три пары рук слаженно рванули прутья в разные стороны. Стена клетки рассыпалась, Урфин пролез в дыру — и едва не закачался, впервые за долгое время ощутив под подошвами твердую землю, а не зыбкие, прогибающиеся жердины. Понятливый Клем подставил ему плечо.        — Что теперь? — сдавленно спросил волшебник. Сердце заходилось в стуке, как бешеное, в висках звенело.        — Теперь за мной, — знахарь повел его куда-то вдоль городской стены, стараясь держаться в темноте. Гигант шел следом, подозрительно озираясь и прислушиваясь. Шум разрастался, но тревогу, кажется, пока никто не бил.        — Здесь у долинников что-то вроде дома в стене, — быстро объяснял Клем. — Внизу дверь, а наверху площадка с навесом…        — Башня, — кивнул Джюс.        — Наши вряд ли знают про это место. С той площадки можно будет спуститься на ту сторону стены. Ну, как мы сюда… Ты сумеешь?        — Сумею, — глубоко вдохнув, Урфин наконец отпустил плечо знахаря. — Спасибо. Дальше я пойду сам. А что потом?        — Потом… — Клема вдруг передернуло. — Ты сам увидишь. Я не могу объяснить, но это…        — Быстрее! — великан не слишком вежливо впихнул обоих в темный дверной проем. — Скоро стража очухается, а взрывпакетов у меня больше нет. Шевелитесь!        Когда они уже спускались навстречу темным кронам деревьев, подступавших к столице с внешней стороны, из-за стены до них донесся яростный рев.        — Заметили, — Чарли тревожно покосился наверх.        — Не бойтесь, — донесся снизу голос травника. — Мой народ не знает городов. Они станут искать внутри стен, а не снаружи. Но медлить нельзя. Скорее!        Темная чаща приняла и поглотила три крошечных человечьих силуэта.        Вечером следующего дня аэроплан Блэка, устало поскрипывая, приземлился перед мостом Острова Счастья. Выбравшись наружу, моряк-авиатор сел возле переднего шасси и, стащив через голову куртку, подставил шею и плечи теплым лучам заходяшего солнца. Его спутники опустились рядом и уставились в небо.        Некоторое время все трое молчали. Клем баюкал рану в боку, жадно вдыхая наземный воздух, такой теплый и ароматный после безжалостных, холодных кулаков небесного ветра. Чарли Блэк и Урфин Джюс косились друг на друга через его голову. Во время торопливого бегства по лесу и по небу они так и не успели перекинуться словом и теперь оба испытывали неловкость — так бывает, когда малознакомым и не особенно любящим друг друга людям сперва пришлось сообща делать важное дело, а потом это дело вдруг закончилось и никто еще не успел сообразить, что будет дальше.        — Ну и? — наконец сухо спросил низложенный бог.        — Что? — отозвался Блэк.        — Зачем я тебе потребовался? Только не говори, что освободил меня просто из человеколюбия, не поверю. Что ты хочешь от меня?        — Не я. Они, — Чарли указал на городскую стену за водной преградой. Оттуда уже доносился звук горна, часовой на башне размахивал оранжевым флагом.        — Вот как? — Джюс перевел взгляд на Остров. — Значит, вы заслонились водой… Умно придумано. Так меня хочет видеть Страшила Мудрый? Или… — он немного помедлил, — или это Стелла вас попросила?        — Скоро все узнаешь, — холодно ответил моряк. Ему хотелось спать.        Они снова немного помолчали, глядя, как раскрываются врата за мостом.        — Ты хорошо держался в полете.        — Мне уже приходилось быть в небе.        — Вот как? Тогда, на спине Карфакса?        — Да. Вам и это известно?        — Поведали, — Чарли кивнул на Клема. Юный лекарь, окончательно вымотавшись за эти дни, успел свернуться калачиком и вовсю выводил носом песни. Джюс слегка усмехнулся.        — Что меня ждет?        — Не знаю, — Блэк поднял куртку и, отряхнув ее от пыли, достал из кармана трубку и кисет. — Это будут решать не здесь, не сейчас и не я. Нам нужно прекратить войну. Если ты нам поможешь, тебе это зачтется. По крайней мере, Страшила уж точно этого не забудет.        — Прекратить войну? — Урфин хмуро поглядел на него, затем на спящего Клема. По мосту к ним уже двигалась колонна солдат с Дином Гиором во главе.        — Да, — произнес он затем, словно отвечая себе самому. — Прекратить войну.        Встреча была… лучше всего назвать ее «разной». Чарли Блэка мигом обступили с радостными криками, хлопая его по спине и требуя качать «покорителя небес». В ответ моряк, разом повеселевший, добродушно бранился и объявлял, что достойной наградой сейчас готов считать только мягкую постель и большое корыто с горячей водой. Клема же, стараясь не тормошить лишний раз, осторожно подняли и понесли в город — впрочем, после этой эскапады травник едва ли проснулся бы даже от роты солдат, марширующих у него на голове.        Зато Урфина Джюса, едва он поднялся с земли, сразу заключили в недоверчиво косящийся круг пустоты. Многие бойцы сражались десять лет назад против его деревянных солдат и до сих пор помнили страшное побоище, учиненное колдовским войском. Его не оскорбляли, не пытались задеть или пристыдить, но смотрели более чем красноречиво, держа оружие наготове. Мрачно усмехаясь и не глядя по сторонам, развенчанный «бог» прошел по мосту и ступил под свод ворот города, в котором не был много лет — с самой юности.        Вероятно, стоило быть благодарным уже за то, что его не заковали в цепи. Однако ему все равно казалось, что, как и десять лет назад, над ним сомкнулся подвижный купол тишины, проницаемый лишь для слабого неприязненного шепота. Этот шепот полз вслед за ним по улицам, пока воины вели его и Блэка ко дворцу правителя, и сразу оборвался, как только Джюс вышел на главную площадь города.        Сперва ему показалось, что он вошел в марранское стойбище: перед дворцом аккуратными кругами стояли до боли знакомые шалаши, испуская в небо тонкие столбы дыма. Сидевшие и ходившие вокруг них Прыгуны о чем-то беседовали, перебрасывались с местными жителями какими-то шутками, варили мясо и пекли хлеб. Прямо перед ним в центре одного круга несколько крепких молодцов возились над грудой кирпичей, сооружая из них печь. Двое местных в белых фартуках, по виду гончары или пекари, сидели рядом на корточках, помогая советом и отпуская одобрительные замечания. В конце концов один из Марранов с наслаждением разогнул спину и, отряхнув руки от глиняной пыли, высек — не добыл трением, как когда-то показывал Джюс, а именно высек огонь, ударив по кремню. Торжествующе огладелся по сторонам — и увидел конвой.        На громкий крик обернулось множество людей. Сразу несколько десятков горцев двинулись навстречу конвою — не быстро, но и не медленно, уверенной походкой людей, знающих, что сейчас собираются сделать. Дин Гиор неуверенно взялся за эфес меча, солдаты приподняли оружие. Чарли Блэк озадаченно крякнул, сбился с ноги, попытался что-то сказать… Джюс не дал ему закончить, молча шагнув навстречу Марранам. Он поднял навстречу им пустые руки, ощущая внутри горькое спокойствие: «Вот и решилось все наконец-то…»        Когда горцы обступили его, в первый миг Урфин не сразу понял, что его не бьют, а хлопают по спине. Первыми до оглушенного готовностью принять свою судьбу сознания достучались звуки голосов: не испуганные, не подобострастные, как когда-то давно… и совсем не злые и гневные, чего он ожидал. Глядя в лица Прыгунам, он не находил на них ярости, бешенства, стремления выместить на нем все свои обиды — ничего из того, что видел в тот злополучный день, когда лишь прихлебатели Торма спасли его от слепого гнева толпы. Вокруг раздавались веселые голоса:        — А вот и наш «бог» пожаловал!        — Живой-таки, бродяга!        — А мы уже боялись, что тебе Торм шею свернет!        — За что?        — А за нас хотя бы…        — Он-то тут при чем?        — А просто так, под горячую руку…        — Да успокойтесь вы, черти, не видите, на ногах человек не стоит?        — Не шутка — в небе летать!        — Так он привычный…        — Хлебца пожевать ему дайте, у кого близко. Что, у меня ближе всех? Ну ладно…        — Урфин, а нам тут местные объяснили, как печи для горшков лучше класть, чтобы не лопались при обжиге. Хочешь, покажем?        Кто-то сунул ему в руку ломоть ячменной лепешки. Урфин почувствовал, как его лицо начинает каменеть изнутри. Все вокруг было неправильно, все должно было быть совершенно не так. Он ждал недоверия, упреков, насмешек, возможно, даже ударов… Вместо этого его встретили как друга, пусть чудаковатого и наломавшего дров, но старого и надежного. Глядя на веселье горских воинов, солдаты Зеленой Страны потихоньку опустили копья. Чарли Блэк озадаченно качал головой. Дин Гиор, поглядывая в сторону дворца, задумчиво наматывал бороду на указательный палец.        — Все это прекрасно, но прошу внимания! — наконец поднял он вверх этот самый палец. — Нашего, хм, гостя ожидает у себя во дворце Страшила Мудрый. Нехорошо заставлять правителя ждать, верно? Я уверен, что после того, как мы проясним все вопросы, его отпустят поговорить с вами…        — Слышим тебя, вожак воинов, — согласно кивнул коренастый Марран, уже успевший дважды хлопнуть Джюса по плечу. — Только вы его там не сильно обижайте, ладно? Мы уже знаем, что вы его не слишком любите, но все равно. Ну-ка дорогу, парни!        Становище постепенно расступилось, открыв колонне широкий проход ко дворцу. Урфин шел по нему, как деревянный, ни на кого не глядя и не издавая ни звука. Он по-прежнему остро чувствовал неправильность происходящего, в голове у него была суматошная пустота — но пустота почему-то не тоскливая, а радостная, впервые за очень долгое время.        А через трое суток, почти полностью прошедших в беседах, разъяснениях и уговорах, на мост Острова Счастья въехали новые визитеры. Старая телега, запряженная двумя дряхлыми меринами, так скрипела и хлябала, что казалось чудом, как она не разваливается на первом же ухабе. Пятеро людей, сидевших в ней на чем-то длинном, выглядели сущими бродягами — замотанные в свисавшие лохмотьями грязные фиолетовые рубища, голодные, со страхом оглядывающиеся на каждый шорох. Шестой, правивший лошадьми, время от времени о чем-то советовался с вороной, сидевшей у него на плече. У ворот птица снялась с о своего насеста, быстро хлопая крыльями, помчалась вперед и скрылась за изумрудными шпилями. Через некоторое время створки распахнулись, пропуская утлую повозку, а затем закрылись за ней.        На этот раз неведомых визитеров встречал сам Страшила. Он ждал их на предмостной площади, сопровождаемый Чарли Блэком и Урфином Джюсом. За эти дни бывший узурпатор немного отъелся и выспался, мешки под черными глазами поблекли. Проходившие мимо солдаты по-прежнему подозрительно косились на него, но за оружие уже не хватались. Чарли Блэк пыхтел трубкой, также время от времени поглядывая на волшебника-недотепу. Догадывался он или нет, что творилось у того на уме, оставалось неизвестным: Чарли отнюдь не любил болтать попусту, а Джюс и того менее.        Страшила же смотрел только на телегу, а вернее, на то, что лежало в ней, укрытое черной ветошью от посторонних глаз. Когда повозка остановилась и ветошь полетела в сторону, открыв полированную металлическую поверхность, правитель тихо и печально вздохнул.        — Вот и мы, ваша премудрость, — возница, бросив вожжи, соскочил с козел и сбросил плащ с капюшоном, явив миру широкие плечи кузнеца и острые глаза инженера на загорелом лице. — Сделали все так, как вы передавали.        — Благодарю тебя, друг Лестар, — снова вздохнул Страшила. — Однако быстро же вы, люди, стареете… Долго мы с тобой не виделись, а с моим другом Дровосеком — и того дольше. Поезжайте в квартал ремесленников, наши люди вам помогут. Надеюсь, обошлось без трудностей?        — Без приключений, если вы об этом, — хмуро ответил старшина металлургов Фиолетовой Страны. — А трудности… да вся наша жизнь ими стала, если уж так-то. Кровь эти скоты из нас пьют, из нас и земли нашей. Отбирают пищу, выгоняют из домов… Да что говорить! Ихний вождь к моим ребятам то и дело подкатывает: расскажи ему да расскажи, как сталь варить, как мечи ковать, доспехи… То улещает, то грозит, никакого покоя. Я вам тут долго буду нужен, ваша премудрость? Мне обратно надо. Нутром чую, не выдержат без меня парни. Расколется кто-нибудь из молодых, из робких… Большой бедой кончится!        — Подожди немного, — успокаивающе поднял ладонь правитель. — Вряд ли за сутки случится что-нибудь страшное…        — А если случится? — упрямо спросил Лестар. — Мы можем позволить себе рисковать?        — Сейчас можем, — соломенный человек был мягок, но непреклонен. — Прости, но сейчас ты нужен мне здесь. И не только мне… Тебе ведь нужны сутки? — повернулся он к Джюсу.        — Вероятно, да, — отозвался тот. — Я еще не пробовал работать с железом. Возможно, мы вообще зря надеемся…        — Зря или не зря, а проверить надо, — твердо ответил правитель.        — А он-то что здесь делает? — спросил у Страшилы пожилой Мигун, мрачно глядя на Урфина. — Это же Урфин Джюс, так? Вы его, как, на помощь позвали, или сам из-под какой-нибудь колоды выполз?        — Ветром принесло, — хмыкнул в усы Блэк.        — Доверься мне, Лестар, все будет хорошо, — сердито зыркнув на моряка, невинно уставившегося в небо, правитель положил руку на плечо кузнецу. — Я все тебе объясню, но не прямо сейчас. Идем за мной. И еще одна большая просьба: не совершай поспешных действий, когда увидишь здесь Марранов…        — Марранов? Здесь?! — Лестар едва не отшатнулся. — Как это понимать? Какого черта эти убийцы здесь делают?..        — Тише, тише, — Страшила понимающе закивал головой. — Говорю же, не будь поспешен. Это наши друзья. Мы все тебе объясним, но чуть позже. А пока давайте займемся делом. Каждый своим…        Чарли Блэк вскочил на телегу и подал руку Лестару. Колымага, снова жутко заскрипев, двинулась вглубь улиц. Страшила и Джюс направились ко дворцу.        Лестар велел остановиться возле первой же кузницы. Недоумевающий хозяин, которого сразу выставили за дверь, попробовал было возмутиться, но сразу успокоился, увидев Чарли. О том, что одноногому моряку всецело доверяет сам правитель Страны, знал весь город — и не просто знал, но и время от времени убеждался, что доверяет не зря. Значит, все было в порядке.        Охнув от неожиданной тяжести, Блэк помог Мигунам сгрузить с телеги большой стальной ящик, слегка похожий на гроб. Темная вороненая крышка была покрыта замысловатой, но строгой резьбой. Пыхтя от натуги и то и дело останавливаясь передохнуть, они вшестером внесли ящик в кузню, где Лестар уже с мрачным видом перебирал оказавшиеся в его распоряжении инструменты.        — Просто кошмар, — качнув головой, он повертел в руке небольшие аккуратные клещи. — Средние века какие-то. Как они этим вообще работают? Эх, нашу фабрику бы сюда!..        — Чего нет, того нет, друг, — Чарли осторожно массировал себе поясницу. Увы, молодость все чаще давала понять, что ушла безвозвратно. — Лучше скажи спасибо, что хоть такое имеется. Как эта штука открывается?        — Сейчас, секунду… — отвернувшись от наковальни, Лестар провел рукой по крышке ящика. Чарли не успел заметить, что и как он нажал или повернул, но изнутри донесся лязг металла. Железные петли, стянувшие крышку по углам, вздрогнули и отскочили с тихим щелчком. Снова поднатужившись, Блэк отвалил крышку в сторону.        Древесный уголь, дотлевавший в горне, осветил какие-то металлические обломки. Они отдаленно напоминали части человеческого тела или детали манекена, но разбитые и изуродованные так, что собрать этот манекен вряд ли удалось бы без труда. Поверх всего лежали тонкая жестяная воронка и небольшая красная подушечка. Алый шелк покрывал тонкий слой пыли.        Лестар вздохнул. Моряк увидел на его лице застарелую, но до сих пор не изжитую печаль.        — Вот таким мы его и нашли, — горько сказал мастер. — Старый я дурак, и что бы мне не перековать его еще тогда? О чем думал? О том, чтобы помнили? Зато сейчас был бы как новый… Молотобойцем был когда-нибудь, моряк?        — Не приходилось, — пожал плечами Чарли. — А надо?        — Надо, — решительно ответил Лестар. — Иначе за сутки не управимся, не взыщи. Не думал я, что они здесь таким фуфлом работают… Бери вон ту дуру, — металлург махнул рукой в сторону, где у стены стоял большой молот-балда, — Да становись сюда, к наковальне. А вы, балбесы, качайте мехи! — крикнул он на своих спутников и, видимо, учеников. — Я показывать буду. Шевелитесь все!        Чарли взял увесистый молот, которым местные подмастерья, видимо, орудовали вдвоем, и встал рядом с Лестаром. Пламя взметнулось в горне, когда две пары рук разом налегли на рукоятку мехов. Вскоре обломок на наковальне засветился, как электрическая лампа. Маленький молоточек в руках мастера звонко стукнул по нему, указывая место для удара…       …И опять миновали сутки. Что поделать, друзья мои, повествование стало несколько рваным; с другой стороны, кому бы понравилось читать описание каждого удара молота Чарли или каждой загадочной травинки, которую Джюс бросал то в котел, то в пламя под котлом? Разве что очень дотошным или просто очень странным людям. В любом случае, это ненадолго.        На исходе следующего дня, когда изнемогшие подмастерья валились с ног, а Лестар и Чарли, раздраженно переругиваясь, закручивали последние винты механизма, дверь кузницы снова отворилась. Пригнувшись под низкой притолокой, внутрь вошел Урфин Джюс, за ним по пятам следовал Клем. Оба, сложив руки ковшиком, держали что-то в горстях.        — Зачем явился? — неприветливо покосился на него Лестар. — Без тебя тесно. Подожди на улице.        — Не могу, — кратко ответил Урфин. — Там ветер начинается.        — Простыть боишься, что ли? — скривился мастер. — Что за неженки эти Жевуны…        — Не в том дело, — Клем мотнул вихрами. — Ветром разнесет порошок.        — Какой по… Ах, тот самый порошок! — Лестар понимающе кивнул. — Так вот что вы задумали… А получится?        — Не знаем, — Чарли захлопнул переднюю крышку туловища. Теперь перед ними сидел, склонив голову на грудь, Железный Дровосек — прежний правитель Страны Мигунов. Сидел целый и невредимый, но неподвижный, безмолвный и мертвый. — Но хотим попробовать. Хуже уж точно вряд ли станет. Тащите сюда свое зелье…        Джюс шагнул к железному гиганту: вблизи было видно, что в этой тесной кузне он не смог бы выпрямиться во весь рост. Лицо бывшего столяра было сосредоточенным и мрачным. Клем, озадаченно поглядывая вверх, старался копировать его движения.        — Да сыпь уже, чего ждешь, — сердито буркнул мастер.        — Не мешай, — одернул Урфин. — И не дышите сюда. Если рассыплю, тут такое начнется…        Лестар хотел что-то ответить, но спохватился и умолк, бросая на колдуна злые взгляды. Чарли осторожно отступил в сторону, кузнецы последовали за ним. Возле тела Дровосека остались только Джюс с Клемом.        Вот Урфин осторожно раздвинул пальцы. Тонкая струя бурого порошка потекла между ними, заструилась по лбу стального исполина, по его плечам, по груди. Послышалось тихое шипение или шуршание, словно кто-то медленно комкал газетную бумагу. Молодой травник, зайдя за спину Дровосеку, повторил движение Джюса. Сам Джюс не глядел ни на него, ни по сторонам, он смотрел только на порошок, уже покрывший Дровосека тонким слоем. Губы волшебника беззвучно шевелились. Наконец он отряхнул пустые руки и сделал шаг назад, к ожидавшим его мастерам. Знахарь тут же присоединился к ним, восхищенно глядя на Джюса.        — Ну что? — спросил Чарли почему-то шепотом.        — Вроде бы впитывается, — так же тихо ответил Джюс. — Подождем. Здесь тройная концентрация. Я сгущал и выпаривал зелье целых три раза, а потом мой котел ожил и попытался удрать. Правда, он был медный, а не железный…        — Ты поэтому принес его в горсти?        — Ну да. Обычная смесь железо не оживляет, но здесь-то не обычная.        — Тише вы! — шикнул Лестар. — Глядите!        В самом деле, никелированный великан больше не выглядел засыпанным песком с ног до головы: перед ними блестела чистая поверхность металла. Шипение стихло. Какое-то время в кузнице слышен был лишь треск пламени, огонь освещал напряженные, вспотевшие лица людей. Затем что-то мелодично прогудело, словно далекая струна. Гигант еле заметно дернулся. Потом еще раз. Плавно и медленно сжалась в кулак левая ладонь. Правая ступня коснулась пола и напряглась, готовая принять на себя вес тела…        В полной тишине Железный Дровосек поднял голову и, открыв глаза, огляделся.        — Долго же я спал, — лязгнул отзвучавший десятилетие назад голос. В ответ раздался слитно вылетевший из нескольких грудей вздох облегчения.        — Почему-то во всех сказках говорят именно эту фразу, — Блэк, утирая пот со лба, слегка трясущимися руками разжигал трубку.        — Я знаю тебя? — исполин перевел взгляд на него. — Да, я помню. Ты Чарли Блэк, да? Это было до того, как я… Стоп! — он вдруг помотал головой, словно и в самом деле разгонял дрему. — Я спал? Но я же не умею спать. Что случилось? Лестар, это ты? Значит, мы победили? А вы…        Он запнулся, наткнувшись на невеселую ухмылку Джюса. В кузнице вдруг стало ощутимо жарче.        — Что это значит? — спросил Дровосек, не отводя глаз. — Что случилось, Лестар?        — Случилось… много чего, — маленький мастер, восхищенно смотревший на него, снова помрачнел. — Вам Страшила Мудрый расскажет. А если вкратце… В общем, солдаты этого… колдуна вас тогда убили. А теперь он вас оживил. Потому что вроде как с нами заодно, хоть и не верю я ему. А творится на земле нашей такое, что век бы не видать, и без вашей, господин, помощи нам, Мигунам, никак не обойтись…