ID работы: 5293085

"Огненный Бог Марранов" Power Tale

Джен
R
Завершён
38
автор
Размер:
101 страница, 20 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
38 Нравится 33 Отзывы 11 В сборник Скачать

Сталь и кровь

Настройки текста
       Миля за милей ложились под усталые ноги дорогами и бездорожьем. Разбитая, лишенная боевого духа орда отступала из Страны Мигунов, теряя ослабших и раненых. По пути в нее вливались голодные, оборванные шайки — все, что осталось от разосланных некогда Тормом по Стране завоевательных отрядов. От некоторых из них уцелело лишь несколько людей, другие не вернулись вовсе.        Города и села встречали Прыгунов запертыми воротами, перекрытыми дорогами. С городских стен, из-за ощетинившихся острыми кольями баррикад на проселках мрачно смотрели повстанцы. Когда Марраны отваживались приблизиться, навстречу им летели стрелы, высовывались наконечники копий. Жители Фиолетовой Страны не принимали переговоров и не отвечали на слова — казалось, они не понимают языка, на котором испокон веков говорили в Волшебной стране. Единственными ответами на требования выдать или даже продать пищу для войска, были все те же стрелы да несколько выплеснутых в сторону захватчиков горшков с нечистотами.        А сзади наседала погоня.        Князь не видел ее и не слышал. Он просто чуял ее кожей — так коварный ветер доносит до чуткого горного барса, что невидимые для него охотники уже близко. Она двигалась где-то там, на полдня пути за спиной, следуя теми же тропами и дорогами, не отставая, постепенно придвигаясь, выжидая чего-то. Чего именно, Торм не понимал, и от этого становилось еще хуже.        Спали вполглаза, урывками. Охотники рыскали по лесу дни напролет, но добыча была редкой и скудной — окрестное зверье будто кто-то распугал или отманил. Вдобавок Марраны не знали повадок равнинных животных, так что вскоре пришлось ловить на обед полевок и лазать на деревья за орехами. Многие из старейшин уже не могли идти, их несли или вели под руки. Князь, презирая раны, шел сам, опираясь на дубину. На спине у него, вцепившись мужу в плечи, висела утомленная Юма.        Он знал, куда держит путь. Дробить войско перед началом похода было ошибкой, но сейчас эта ошибка сыграет ему на руку. Стерк, которому он доверил нападение на Болтунов, хитер и осторожен, он наносит удар только тогда, когда уверен в его успехе. Либо он уже захватил земли Розового Племени, либо еще не начинал атаку — а значит, сохранил и воинов, и припасы, и оружие. Он поможет. Торм знал это точно.        Не знал князь одного — что он станет делать после этого.        Торм не понимал, что происходит с его людьми и с ним самим. Дело было не в отступлении, не в голоде и даже не в железном чудовище, что наслали на них взбунтовавшиеся долинники — мало ли странного встречается на равнинах? Но все чаще он находил на привалах воинов, сидящих особняком и уставившихся в одну точку. Какая-то странная болезнь поразила умы людей, будто терзавшего глотки кашля было мало. Одни напряженно морщили лоб, что-то обдумывая, другие беззвучно шевелили губами, словно вспоминая некие слова или имена. Некоторые из них плакали.        Князь остро ощущал, что еще немного, и люди перестанут ему подчиняться. Не из-за бегства, вернее, не только из-за него. Здесь было что-то еще, чего замкнувшееся на себя племя еще не знало. Это «что-то» было в нем, он чувствовал это — и не мог понять. Ему не с чем было сравнивать, он не знал необходимых слов и понятий. Ясно было лишь то, что сейчас Марранов удерживала в повиновении только привычка делать то, что говорит вождь. Как долго это продлится? Все чаще он ловил мрачные косые взгляды, особенно от парня-охотника, что прежде учился у Джюса, а потом присягнул ему. Ишь, смотрит волком… Это было совсем как тогда, в горах. Только на этот раз некого было разоблачать, некого низвергать и вязать веревками. Некому мстить, разве что самому себе.        Как так вышло?        Неважно. Следовало поторапливаться. Стерк ждал там, впереди.        А что потом? Вернуться в горы, на позор и посмешище? Продолжать войну — и снова проиграть? Остался ли у него хоть малый шанс на победу? Что же потом…        Неизвестно почему, князю вдруг вспомнился скорчившийся в клетке самозванец. Он недовольно дернул головой, отгоняя образ. К подземному духу такие мысли. Надо идти. Надо найти Стерка.        А дальше будет видно.        Так миновала неделя. Остатки Марранского войска добрались до границы Фиолетовой Страны. К этому моменту от грозной некогда орды осталась едва половина. Некоторых воинов, не способных идти дальше из-за ран и усталости, оставили в чаще, других Торм послал на разведку, но так и не дождался обратно. Кое-кто просто исчез, куда — одному лесу было ведомо.        Радостные крики послышались было, когда тенистый полог ветвей над головой начал редеть. Прыгуны гурьбой повалили на опушку, с наслаждением вдыхая свежий воздух, подставляя лица сухому восточному ветру. Усмехнувшись, князь опустился на одно колено и набрал пригоршню мягкой, пахучей луговой травы. Они уже проходили здесь прежде, когда под покровом лесов шли в Фиолетовую Страну. Неподалеку от этого места их войско разделилось. Значит, идти оставалось совсем немного…        Тяжелое, холодное чувство пробрало его в следующую секунду. Возбужденные голоса воинов утихли. Горцы молча смотрели на другую сторону широкого нескошенного луга, за которым глухой стеной вставал другой лес — дремучий колдовской бор, что окаймлял границу Страны Болтунов. На его темно-коричневом фоне ярко выделялась широкая пестрая полоса. В ней преобладал розовый цвет.        — Да что ж это такое делается-то?! — надрывно взвыл кто-то в войске. Радости словно не бывало — злые крики, брань, испуганные вопросы всколыхнули беспорядочную толпу, в которую превратилась орда. Полки Розовой Страны ответили грозным молчанием, выставив вперед острые граненые пики. Торм ощутил, как земля у него под ногами колышется, содрогается и огнем жжет босые ноги. Все рухнуло в один момент — настолько «все», что рассудок отказывался объять это и продолжал твердить о каких-то надеждах, о том, что еще можно что-то спасти. Ему возражало чутье, древнее и безошибочное, то самое, что на протяжении веков делало его предков вождями. Ловушка, гвоздило оно. Ловушка, ловушка…        Будто во сне, он шагнул вперед и пошел по полю. Вслед за ним зачем-то потянулись другие. Перед вражеским строем тоже что-то зашевелилось. Князь увидел жалкую оборванную кучку Марранов, бредущих ему навстречу. Они горбились, прятали глаза. Впереди, жмурясь от стыда и мелко дрожа, шел сутулый старейшина.        — Княже, — жалко всхлипнул Стерк и уткнулся взглядом в ноги. Он поседел, черные усы, прежде победно торчавшие вдоль губы, жалко намокли и обвисли. Вождь тупо смерил его взглядом, по-прежнему не в силах осознать размах своей неудачи. — Оплошал я… не казни…        — Что случилось? — хрипло спросил Торм.        — Обманули нас, — Стерка трясло, как припадочного. — Болтуны стеной огородились, копьями тыкали… Не подступиться было! Не муха я — по стенам отвесным ползать! А баба эта, волшебница, каждый день говорила. То грозила, то дружбу сулила… Нельзя бабам верить! Треть войска под конец снялась, да так и ушла, не удержал я… А вчера… а вчера… вчера…        Старик судорожно задергал губами, явно не в силах выговорить самое страшное. Взяв его за грудки, Торм крепко встряхнул:        — Рассказывай толком, старый хрен! Что было вчера?!        — Измена, — ссекающимся голосом просипел Стерк. — Новые воины подошли, сказали, что от тебя… В красных повязках. Уж как я обрадовался, думал, теперь-то возьмем стену эту проклятущую! А они ночью встали… половину войска прямо сонными связали… Эти, со стен, им тоже помогли… Кто отбивался, те до сих пор в лубках лежат. Иные и вовсе не встали… А верховодит у них…        — Клем, — устало закончил за него князь. Почему-то он совсем не удивился и даже не разозлился: так охотник, получивший смертельную рану, не замечает следующей. Только отметил, что наглый сопляк сумел-таки настоять на своем. И почему он не свернул ему шею еще в долине?        Стерк уныло кивнул. Он открыл рот, желая сказать что-то еще, но тут же умолк и озабоченно прислушался. Вслед за ним завертели головами и другие Прыгуны.        Торм снова ощутил, что земля под ним закачалась, но на сей раз это была не слабость утомленного тела. Дерн ощутимо толкался в пятки, содрогаясь, словно от множества шагов. Князь завертел головой. Вдали, на фоне неба между двумя лесными массивами, тучей клубилась пыль.        Вождь уже ничему не удивлялся. Он молча смотрел, как к его измученному воинству приближается новая армия. Крупные, широкогрудые кони неспешной, уверенной рысью несли всадников в зеленых одеждах, держащих в руках копья и мечи. Видимо, это и были те самые воины на лошадях, о которых говорил филин. Торм грустно усмехнулся, вспомнив, что не видел Гуамоколатокинта с самой битвы в столице. Старый дьявол хорошо знал, когда пора сменить сторону. Не его ли слова так ловко привели сюда этих новых врагов, заперев его, как барана в загоне?        А какая, если задуматься, уже разница…        Удивленный и радостный крик разогнал его оцепенение. Воины возбужденно загомонили, показывая пальцами куда-то ему за спину. Торм обернулся — и сердце пропустило удар, а потом неистово заколотилось в радостном неверии: с противоположной стороны к ним приближались сородичи, шло подкрепление… Все оборвалось так же быстро, как и началось. У идущих на него Марранов на лбах и руках были повязаны широкие красные тряпицы, а стиснутые кулаки и злые взгляды не обещали князю ничего хорошего — и едва ли одному ему. Перед ними шагали двое. Один, молодой сгорбленный Прыгун, опирался на копье. Другой, высокий, худой и черноволосый, был безоружен.        Со стороны леса, откуда вышли беглецы, тоже послышался шум. Князь не стал оглядываться. Все и так было ясно.        Бывших завоевателей окружили с четырех сторон. Бежать было некуда.        В полной тишине из рядов зеленого войска медленно вышел человек огромного роста, с жесткими рыжими усами. Его деревянная нога сухо постукивала по земле.        — Жители гор! — гулко раскатился по лугу зычный голос. — Я говорю от имени Зеленой Страны. Вы слышите меня?        Никто не отозвался, но великан, видимо, и не ждал ответа.        — Вы сами видите, что окружены, — продолжал он. — Куда бы вы ни направлялись, ваш путь окончен. Вас не пропустят дальше и не позволят повернуть назад. Если вы хотите с миром уйти отсюда, слушайте меня внимательно.        Он указал рукой туда, где стоял вождь.        — Князь Торм! — провозгласил гигант. — За свои постыдные деяния ты должен ответить перед народом Мигунов и собственным племенем. Ты будешь отрешен звания вождя и предстанешь перед судом, который решит твою судьбу. Марранские воины! Вы должны сложить оружие и повернуть назад. Когда вы своими руками восстановите то, что было разрушено вами, Фиолетовый край позволит вам возвратиться на родину. После этого вы вольны будете выбрать себе иного князя или жить дальше без него, как предлагают ваши сородичи, ставшие нашими побратимами…        — Жители равнин не обманут вас! — донесся женский голос откуда-то с небес. Над лугом пронеслась крылатая тень. — Сдавайтесь, мы не хотим вашей смерти!        Прыгуны заволновались, зашумели, забормотали. Чарли Блэк сделал паузу, потихоньку прочищая горло. Эту речь для него составили лучшие глашатаи Города Счастья, после чего Страшила и Кагги-Карр несколько дней убеждали моряка произнести ее. Сперва Чарли упрямо отказывался, считая себя не вправе говорить от имени чужой земли, но Страшила умел настоять на своем. Вот и сейчас он ободряюще махал ему тростью из-за строя конников, удобно устроившись на спине маленького смирного ослика, но Блэк все равно волновался. Не его это дело, пускай вон Стелла соловьем разливается…        Торма его слова поначалу лишили дара речи: он предчувствовал, что вождем ему больше не бывать, но как это может быть — чтобы племя жило совсем без князя?.. Потом кто-то цепко схватил его за полу плаща. Торм повернулся. Его встретил злой, колючий взгляд Харта, стиснувшего в кулаке драгоценные радужные перья.        — Ответь ему! — яростно потребовал он. — Если ты князь, а не овечье дерьмо, спаси свое племя! Что ты обещал нам? Куда ты нас привел? Где наши сородичи? Говори, или я сам ему отвечу — а ты можешь убираться прочь!        — Правильно! Пусть Торм говорит! Держи ответ, вожак! — поддержали его кругом. Торм огляделся — вокруг были сжатые кулаки, гневные лица. Давно ли он видел на этих лицах восторг и обожание? Давно ли каждый из них бросился бы на тысячу воинов по одному его слову? Плечи князя ссутулились, взгляд погас. Мир рухнул окончательно и непоправимо. Оставалось лишь одно…        — Хорошо, — буркнул он. — Я отвечу.        Люди расступились. Выйдя из толпы, Торм пошел по лугу, кожей чувствуя тысячи взглядов. Через несколько шагов князь остановился.        — Я согласен с вашими условиями, — крикнул он, надеясь, что голос его не дрожит. — Позволено ли мне будет выдвинуть свое?        — Никаких условий, — с негромким лязгом качнул головой Железный Дровосек. — Сдавайся или умри.        — Умереть можно по-разному, железное чудовище! — неожиданно к Торму вернулось самообладание. Широко расставив ноги, он закинул палицу себе на плечо и вызывающе упер в бок кулак, ясно осознавая, что сейчас умрет. — Как вождь — пока еще вождь! — разбитого племени, я подчиняюсь вам. Но моя честь требует биться за свою свободу, и попытка отнять ее силой обойдется вам не меньше, чем в три жизни. Спросите изменника Клема, он подтвердит мои слова!        Дровосек вопросительно взглянул на Клема. Травник мрачно кивнул в ответ.        — Чего ты хочешь? — спросил правитель Фиолетовой Страны.        — Поединка! — прорычал князь. — С любым из вас, один на один, до смерти. Здесь, на глазах у моих людей! Чего стоят ваши условия, если вы не можете дать мне хотя бы это? Если ваш воин окажется сильнее, то берите власть над моим народом и ведите его, куда пожелаете.        — А если победишь ты? — сурово спросил Дровосек.        Торм пожал плечами:        — Тогда я сам сложу оружие и приму любую судьбу.        — Но в чем тогда смысл?        — Моя война уже проиграна. Теперь мне нужна лишь одна победа напоследок. Вы дадите мне ее?        Он услышал, как во вражеских полках поплыло по рядам удивленное бормотание. Впечатленными выглядели даже бойцы Клема. Страшила и Чарли Блэк встревоженно переглянулись, затем поглядели на Дровосека. Некоторое время металлический воин размышлял, глядя то на вождя, то на своих солдат.        — Да будет так, — наконец прозвучал его голос. Он поднял топор и перехватил его поудобнее. — Твоим противником…        — Это буду я.        Негромкий голос каким-то образом услышали почти все. Черноволосый человек, стоявший рядом с Клемом, шагнул вперед. Растерянно моргающий травник машинально отдал ему копье. На поле пала недоуменная тишина.        Торм оскалился. Глаза его превратились в раскаленные щелки.        — Ты! — в горле у него заклокотало, словно у тигра.        — Я, — кивнул Урфин Джюс, под тысячами взглядов шагая по лугу.        — Остановитесь! — словно труба, загудел Дровосек, вскидывая руку. — Я запрещаю вам!        — Я просил дать мне шанс, — бывший Огненный Бог оглянулся через плечо. — Вы согласились.        — Но он убьет вас!        — Вы согласились, — еще раз напомнил Джюс. Дровосек мрачно лязгнул суставами.        — Но это безумие! — обрел голос Клем. — Ты не понимаешь, на что идешь!        Урфин пожал плечами. Больше он не оглядывался. Лестар мрачно смотрел ему в спину, опираясь на меч. Ему тоже не нравилось происходящее — он не мог внятно объяснить, почему, хотя и пытался. Торм стоял посреди луга, как гора, помахивая дубиной, его каменные мышцы блестели на солнце от пота. Мятежный столяр, вне всяких сомнений, шел на смерть. Ну так что же — лучше будет, если вместо него на верную гибель выйдет какой-нибудь горячий парень из кузнецов или слесарей? У волшебника не было шансов? Так ведь это — Урфин Джюс. Кому, как не ему, отвечать за все, что привело их сюда? К тому же мало ли какие у колдунов ножи за голенищем припрятаны…        И все-таки что-то было неправильным. Не в выборе, но в самой ситуации. Или в чем-то еще…        — А, чтоб тебя подбросило, перевернуло, да так и оставило, — с некоторым удивлением услышал он собственный голос. — Дозвольте мне, ваша железность? Я к удару привычней.        — Не пускайте его! — отчаянно выкрикнул юный знахарь. — Вы не знаете, как бьются у нас в горах! Пусть это буду я!        — Ты сошел с ума! Вернись в строй, дурак! Дай дорогу настоящим бойцам! — зашумели кругом. Джюс молча шел по траве, он словно оглох. Пару мгновений Дровосек молчал.        — Я сам вышел бы туда, — отозвался он наконец. — Но я обещал ему. Как глупо…        Лестар кивнул, чувствуя странное досадливое облегчение. В конце концов, он сделал все, что мог. А так и впрямь будет лучше.        — Выбор принят! — взвился в воздух гулкий голос князя. Его воины молчали, но теперь Торм опять чувствовал их одобрение, оно вливалось в него, напитывая жилы силой и упругостью. Он снова был князем. Лишь со стороны Харта стылым темным щупальцем продолжало тянуться угрюмое, злое недоверие. Охотник не отрывал взгляда от приближающегося Урфина.        В тишине, мало-помалу установившейся снова, противники встали на расстоянии нескольких шагов. На высокую ель у края леса опустилась крылатая тень.        — Я знал, — прочно упершись ногами в землю, Торм вытянул дубину перед собой. — Я с самого начала знал, что рано или поздно мы с тобой столкнемся лбами. Только не думал, что это случится дважды. Судьба, ха! Ты готов умереть, Огненный Бог?        — Умереть? — лицо Джюса было странно спокойным, даже расслабленным. Он посмотрел на свое копье, которое держал как палку. Будь это топор, орудие столяра, он знал бы, как с ним обращаться. — Да. Пожалуй, готов.        Тишину разорвал недоуменный ропот, когда у всех на глазах он отбросил оружие в сторону и развел руки.        — Сумасшедший! — охнул Клем.        — Что это за штуки? — бешено зарычал Торм. — Ты что, рехнулся?!        — Ты ведь этого хочешь? — негромко ответил Урфин. — Ну так давай, утоли свою месть. Ты прав, это судьба. Закончим эту историю здесь и сейчас.        — Что там происходит? Что он делает? — ропот нарастал. Чарли Блэк стискивал кулаки. Где-то в задних рядах слышался озабоченный голос Страшилы, понукавшего своего ослика.        — Бери оружие, Джюс, — хрипло произнес князь. — Не искушай меня. Бери копье и дерись!        — Не возьму, — так же спокойно ответил волшебник. — Убей меня, только быстро. Не сомневаюсь, что у тебя это получится.        Харт молча оскалился. Лицо Торма побагровело.        — Так ты и здесь решил оскорбить меня? — яростно взвыл он. — Хочешь выставить меня на посмешище, сделать Убийцей Безоружных в памяти людей?! Ты опять смеешься надо мной, ты снова глумишься! Так получи, чего просишь!        — Остановись, Торм! Он не понимает, что делает! Прекратите! — ни Джюс, ни князь уже не слышали этого голоса.        — Сдохни! — огромная дубина взвилась к небу.        Послышался тонкий крик. Сотни грудей сделали вдох. Дубина пошла вниз.        Прошуршали по траве быстрые скачки.        Раздался глухой, влажный удар, и Урфина смело в сторону. Прокатившись по земле, он поднял голову. Между ним и князем на желто-зеленой траве лежал травник Клем с переломленным плечом.        Торм, раздраженно хмыкнув, опустил оружие.        — Недоумок, — проворчал он.        И вот тогда началось.        Чарли Блэк не расслышал последних слов Торма. Он просто увидел, как Клем на бегу оттолкнул Урфина, как дубина князя с размаху опустилась ему на плечо и швырнула наземь. Вскочив на ноги, Джюс бросился к упавшему знахарю. Приподнявшись, тот что-то ему сказал и снова уронил голову. Из войска Торма выбежал еще один молодой горец и упал на колени рядом с Клемом. Чарли похолодел, увидев, как обвисли его плечи. Он не был глупцом, он просто не знал, что ему делать дальше, что делать всем сошедшимся здесь армиям. Возможно, все еще можно было спасти несколькими мгновениями раньше, выкрикни он или Дровосек что-нибудь подходящее, способное обрушиться на горячие головы, как ведро с водой. Однако они оба непроизвольно оглянулись на Страшилу, в ужасе и растерянности смотревшего на мертвого Клема. А потом стало не до слов.        Раздался вой. Яростные крики, проклятья и брань слились в один ужасный многоголосый рев, способный, казалось, смести на своем пути гору. На середину луга устремилась лавина. Воины в красных повязках, взбешенные гибелью своего вожака, бросились на ненавистного князя, сломав строй и не слушая приказов Дровосека, тщетно возвышавшего голос над полем боя. Блэк увидел, как юноша, склонившийся над Клемом, вскочил на ноги и, вырвав топор из-за пояса, тоже накинулся на Торма. Волшебник, отчаянно размахивая руками, к чему-то призывал, но рев и топот ног нападающих похоронил его голос. Он попытался было вклиниться между Тормом и молодым Марраном, но не сумел. В следующий миг троих на середине луга накрыла гигантская тень. Огромный орел, упав с небес, схватил волшебника в когти и, с силой ударив крыльями, снова рванулся в зенит.        — Остановитесь! — во всю мощь своего голоса прокричал Железный Дровосек. — Что вы делаете, безумцы?!        — Долой князя! Долой княжеских собак! — вилось над лугом. Горцы сшиблись. Воины Торма, в растерянности стоявшие беспорядочной толпой позади него, поневоле взялись за оружие. Завязалась схватка, брызнула кровь. Беспорядочно заголосили старейшины, к чему-то призывая. Их голоса покрывал звериный рев Торма, с трудом отбивавшегося сразу от трех врагов. Воины трех Стран растерянно переглядывались, не понимая, что им делать.        — Их нужно разнять! — соскочив со спины осла, Страшила почти подбежал к Блэку, стуча тростью. — Они поубивают друг друга!        — Как?! — с трудом перекричал шум боя Чарли. Красные повязки мелькали тут и там, пропадая и исчезая. Отличить друзей от врагов не было никакой возможности.        — Я не знаю! — отчаянно отозвался соломенный человек. — Мне надо подумать!        — Некогда думать! — Блэк едва слышал самого себя. — Дорога каждая минута!        Дин Гиор вскинул к губам трубу. Армия Зеленой Страны неуверенно качнулась вперед.        — Остановите их! — донесся с неба голос Стеллы. Бойцы в розовых куртках тоже вышли на поле. Спустя несколько мгновений к ним присоединились Мигуны. Ополченцы с трех сторон двинулись к бьющимся друг с другом Марранам. Сперва шагом, затем все быстрее и быстрее. И наконец побежали.        «Нужно разнять…», с горечью думал Чарли несколько часов спустя. Легко сказать такое, особенно когда не знаешь, что делать. Одно дело — сражаться. Он уже бывал в боях, которые во что бы то ни стало надо выиграть. И совсем другое — прекратить сражение. Особенно чужое.        Марраны, жаждущие смерти, не пожелали отступать. Ни те, ни другие. Они не слушали слов, не воспринимали призывов сложить оружие. Горец, вступив в битву, останавливался либо настолько израненым, что уже не мог держать оружие, либо скрученным по рукам и ногам, либо мертвым. Это было все равно, что пытаться строить плотину в половодье. Мигуны, Болтуны и жители Города Счастья падали под их ударами, не в силах подступиться. Многие из них, озлившись от боли, вновь поднимали оружие и присоединялись к бойне. Вскоре вожаки не могли обуздать даже своих солдат.        Он чувствовал, что дело тут было уже не в Клеме. Вернее, не в нем одном. Ярость, хлеставшую через край на поле боя, его смерть лишь спустила с цепи. Это подавало голос то, что давно вызрело и накопилось, то, что камень за камнем складывалось в грозный оползень с каждым погибшим товарищем, сожженным домом, убитым сыном. Мигуны мстили. Марраны тоже мстили, у них это тоже копилось всю войну, у одних в бессмысленном броске навстречу смерти под чужими стенами, у других — в проигранных схватках, палках старейшин, голодном походе через леса. А может быть, и раньше — там, в горах, холодными ночами в темных шалашах, в постоянной борьбе за жизнь, в тихом плаче голодных детей…        Чарли, простой капитан, смутно понимал природу этой ярости. Он лишь чувствовал ее на своем лице, прорываясь сквозь бой, расталкивая разъяренных Мигунов и оскаленных горцев, бросая им в лицо мгновенно уносимые ветром слова. Неподалеку от него трубно гласил Железный Дровосек, выхватывая из гущи боя противников и с размаху сшибая лбами. Страшила останавливал удары дубин своим соломенным телом. Все было впустую. Даже голос Карфакса, реявшего в небе над окровавленным лугом, лишь втуне разносился вокруг.        Схватка бушевала до поздней ночи и утихла лишь тогда, когда сражавшиеся без сил попадали на землю. Войска трех Стран понесли сильные потери. От обеих огромных армий Марранов осталась хорошо если десятая часть.        Чарли, оберегая сломанную в бою руку, кое-как помогал таскать раненых и мертвых. Страшила руководил медиками. Дровосек, выстроив свое войско на краю луга, произносил речь. Блэк не слышал, о чем он говорил, до него долетал лишь тон его голоса, скорее печальный, чем победный или гневный. Все понимали — победа была не из тех, которыми гордятся.        Опираясь на расщепленную дубину, посреди луга в одиночестве стоял князь Торм. Он тоже был ранен, но стоял прямо. У его ног, раскинув руки, лежал Харт, лезвие его старого железного топора было сломано пополам. Обломок на рукояти щерился ржавчиной. Вождь молча посмотрел на моряка. Блэк также молчал. Сказать тут было нечего.        Торм водил взглядом по неприбранным пока телам. Харт, Юма, Стерк. Незнакомый воин с копьем. Женщина. Самый младший сын, имени которого он никогда не мог запомнить. Еще одна женщина, красный лоскут сбился и вяло обвис на предплечье. Снова парень с копьем…        Это был конец.        Никто не указывал на него пальцем, никто не приказывал схватить его, связать, засунуть в клетку. Его даже не оскорбляли. Все просто молчали, и соплеменники, и воины трех Стран, даже тот гигант на деревянной ноге. Но это был конец. Он ощущал, что перестал быть князем, вождем, даже просто Марраном. Взгляды людей словно огибали его, как нечто не имеющее к ним отношения, вроде пня или коряги.        Он убил собственное племя. Убил своими руками.        Где-то далеко, на самой грани сознания, пылали и плавились прежние мечты. Огонь пожирал их.        Вернуть ничего было нельзя. Люди не простят.        Он медленно разжал пальцы, и палица, потеряв равновесие, упала наземь. Не оглядываясь, не говоря ни слова, Торм повернулся и захромал к опушке. Кровь из разбитого лба залила глаза, он не мог различить, что за люди стоят перед ним, какого цвета их одежды. Наверно, ему стоило присмотреться получше. Наверно, это имело значение. Он не стал.        Никто не преградил ему путь. Лишь когда ветки сомкнулись за его спиной, до него донеслось слабое перешептывание. Торм ускорил шаги, как только мог.        Но его не преследовали.        Он спотыкался на ходу, потому что не глядел под ноги. Он смотрел вверх, на блестящие в лунном свете ветви деревьев. Вскоре ему попалось на глаза нечто подходящее — короткий, толстый сук. Он выглядел прочным.        Дерево зашелестело, когда бывший князь Марранов в последний раз улыбнулся. Возможно, оно смеялось над ним. Возможно, жалело. Хотя на самом деле это был всего лишь ветер.        — Изменнику — смерть, — произнес Торм, как дома, в горах, выносил приговоры. — Да будет так.        Ремешок от пращи тихонько скреб по бедру. Он был прочным. Торм сам его сплел.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.