***
- Проходи, - мягко произнесла Цунаде, пропуская Карин в собственные пенаты и позволяя той оглядеться вокруг. Обстановка мало отличалась от комнаты, в которой остались Кушина с Минато. Яхико на базе вообще старался не держать в каморках обилие мебели: кровать, стол, несколько стульев, прикроватная тумба – вот, пожалуй, и все. За неимением окон необходимость в занавесках отпадала. Мылись в общей ванной по очереди, строго расходуя нагретую воду. Не жалел средств парень на питание, медицинскую лабораторию и военные нужды. Различные исследования проводились на высшем уровне, а строгий режим позволял держать народ в тонусе. Хотя нынче, когда подземелье пополнялось беременными женщинами и ранеными, явно предстоят послабления. Кстати, о птичках, поморщилась Сенджу, подходя к сундуку и принимаясь рыться в вещах. Надо бы заглянуть к Сасори и посмотреть на пленника. А то уж больно хитроумным ядом его накачали. - Это, - спросила Карин, вклиниваясь в поток мыслей и осторожно садясь на постель, - ваша комната? - Угадала, - отозвалась Цунаде, вытаскивая зачем-то сохраненное бело-зеленое платье. Мода в Пуньяпуре мало менялась, а из одежды лишь оно подходило для худенькой девушки. – Здесь скрытая военная база, а до того были просто заброшенные катакомбы. Я бы не ждала королевских удобств. - Да уж, - с усмешкой сказала Удзумаки. – С царским дворцом повезло только Наруто. - Ну, не факт, - хмыкнула в ответ Сенджу. – Если говорить о роскоши, да, в остальном же… Дворец – змеиное гнездо, заставленное золотом и драгоценностями. Выглядит шикарно, а суть неизменна. Девочка, нахмурившись, склонила голову набок. - Вы так уверенно говорите… - Ещё бы! – фыркнула блондинка, выуживая из закромов легкий пояс и туфли. – Я выросла там. Знаешь, это довольно мерзкое чувство: тебе в глаза улыбаются, а стоит отвернуться – рискуешь получить нож в спину. Поэтому я бы не завидовала твоему брату, он в эпицентре бури. - Как всегда, - тихонько заметила гостья. – Платье мне? - Да, - подтвердила Цунаде, передавая имущество. – Не самое новое, но больше для тебя у меня ничего нет. Теперь найдем чистое полотенце, и я отведу тебя в ванную. Умойся и переоденься. Твои вещи, боюсь, пришли в полную негодность. Удзумаки окинула задумчивым взглядом грязные порванные джинсы, заляпанную чем-то футболку и вынужденно кивнула. - Вы правы, - затем отложила поданные одеяния в сторону. – Считаете, их стоило оставлять там наедине? Мама сейчас не в порядке, а… Минато… он… - Тебе, подобно Наруто, трудно назвать его отцом, да? – заметила Цунаде, прекращая поиски и садясь рядом. – Вас обоих можно понять. И вы имеете право злиться. Однако придется уяснить: все происходящее с нами и нашими близкими не столь однозначно. Например, ты можешь обвинять Минато, что он вас бросил. А знаешь ли ты, в каком состоянии я нашла его на берегу? Представляешь, сколько времени ушло на лечение, или мой страх, когда он, лишившись памяти, безжизненно смотрел в пустоту? В иные моменты я опасалась – он прикончит себя. Карин уставилась вниз, ковыряя носком обуви пол. - Раны… они оказались… ужасными? - Ну-уу, - потянула Цунаде. – Не считая пули в спине, чудом не задевшей позвоночник, были переломы, вывих ключицы, плюс сильный удар головой вызвал сотрясение и потерю памяти. Твой отец, упав в реку, пропахал собой все пороги, пока его уносило течением. Чудом вообще выжил. Я старательно подлатала его, долго боролась с лихорадкой, учила ходить. - И все же спасли. - Лекарь я или кто? – с горьким вызовом бросила Сенджу, качнув головой. – Я не простила бы себе очередную потерянную жизнь. Удзумаки бросила на неё пристальный взор, а уже через минуту, покусав губу, с ноткой неуверенности спросила: - А как вы называли… Минато? - Называла? - Вы сказали, он потерял память. Должны же вы были дать ему имя. - А, ты об этом, - догадалась Цунаде. – Виджай. Я назвала его Виджай. Победитель. Ведь, по сути, он победил смерть. Пришлось переждать еще несколько мгновений томительной тишины. Карин не спешила продолжать разговор, по-прежнему глядя на испорченные кроссовки, а Сенджу позволяла девице хорошенько обдумать проблему. После всплеска эмоций и детских обид размышление необходимо, и информации для данного занятия накопилось прилично. - Это трудно, - выдала, наконец, Удзумаки, откидываясь назад, на согнутые в локтях руки. – Умом я понимаю, у Минато, вероятно, не оставалось иного выбора. Но сердцем принять тяжело. - Тебе и не требуется принимать случившееся или прощать немедля, - вымолвила Цунаде, мягко касаясь её запястья. – Время необходимо всем нам. Думай не о том, чего тебя лишила ваша ситуация, а том, чему она тебя научила. Пойми, легко любить кого-то за его достоинства, тяжело любить за недостатки. Легко выбирать между добром и злом, тяжело выбирать меньшее из двух зол и большее из двух добродетелей. И учти, твоей маме тяжелее всех вас. Ведь вы с Наруто не знали отца, а она потеряла куда больше. Потому худшее, что ты можешь для нее сделать, это устраивать скандалы. И еще. Как тот, кому пришлось развеять по ветру прах своих братьев, скажу одно. Лучше родной человек живой, чем лежащий на погребальном костре. У вашей семьи есть второй шанс. Моей его не дали. Карин сочувственно смотрела не неё сквозь линзы очков. - Я обещаю не поступать сгоряча. Сенджу чуть улыбнулась, потрепав рыжеволосую по щеке. - Большего никто и не вправе просить.***
Пожалуй, дать Наруто старинную книгу было весьма интересным опытом. И даже не столько в том, чтобы обучить чему-то, сколько в возможности наблюдать за приятелем, растянувшимся поперек кровати на животе и листающим страницы, время от времени то скептически хмыкая, то принимаясь хихикать. В данный момент юноша, нахмурившись, потирал виски, и Саске, заняв излюбленный пост на подоконнике, мог поспорить – вот-вот примется задавать вопросы. Что ж, пусть, подумал Учиха, щурясь и подставляя лицо ласковым лучам солнца. Они встали практически на рассвете, причем Удзумаки проснулся как от толчка, и больше не засыпал. Да и дергался постоянно, словно в предчувствии беды. Пришлось для успокоения нервов отвлечь ходячее бедствие трактатом о военном искусстве. К тому же, практика – вещь замечательная, но теорию знать тоже нужно. Собственно, этому аргументу Наруто и сдался, принимаясь за дело, и всем видом давал понять – написанное его зацепило. Саске же оставалось терпеливо дожидаться словесной реакции, вытянув ноги и прислушиваясь к знакомым городским звукам: щебету птиц, грохоту пока еще редких повозок и дальнему гулу рынка. Пуньяпур пробуждался накануне грядущего урагана, и тянуло насладиться последними минутами относительного покоя. - Саске… - неуверенно позвал Удзумаки, вынуждая прервать рассеянный отдых и посмотреть на себя. – Вот тут серьезно? Саске непонимающе развернулся к другу, опираясь о незамысловатое сидение. - Ты о чем? Наруто, не глядя на него, ткнул пальцем в текст, будто сие многое объясняло. - Да вот же. - Бестолочь, я отсюда не разбираю написанное. - А? – недоуменно вскинулся собеседник, оценив расстояние и, похоже, начиная соображать. – А, прости. Я про определения видов ведения войны. Дхармаюддха? О, вот где собака зарыта! Хорошо, подыграем. - Что тебя не устраивает? - Праведная война? – без промедления перевел Наруто. – Она может быть праведной? - Ее назвали так не из-за праведности, - с готовностью пояснил Учиха. – А из-за определенных правил ведения боя, строго выполняемых обеими сторонами. Дхармаюддха – справедливая война, одобренная обществом. - Ну, да, - фыркнули в ответ. – Правила. Ладно, вот, к примеру, воин в доспехах не должен сражаться с воином, не одетым в кольчугу. Или конник не должен вступать в схватку с воином в колеснице. Оно и понятно, призыв к равным условиям. Хотя в пылу битвы никому уже не будет до этого дела. А вот тут… Ага! Одному воину следует биться лишь с одним врагом и прекратить сражаться, если противник ранен. Смешно – да раненого добьет первый, кто доберется. Или вот – нельзя убивать того, у кого нет сыновей. Данный факт, прости, как предполагается узнавать? Да и вообще – разве кто-либо следует правилам? Ведь… - Наруто оттолкнулся от покрывала, усаживаясь по-турецки. – Война – это путь обмана. Саске весело усмехнулся, поражаясь тому, сколь быстро Удзумаки умеет увидеть нечто большое и совершенно не замечает малого. - Ну, вообще-то, с Неджи ты сражался по законам дхармаюддхи. - Да? – с сомнением уточнил тот. – То есть твоя стратегия не включала обман? Или он укладывался в рамки? - Вы сражались днем, находились в равных условиях и применяли имеющиеся у вас навыки, - произнес Учиха, спрыгивая на пол и подходя к ложу. – Пусть и не во всем, но дхармаюддха еще в ходу. В остальном – согласен. И если ты будешь читать дальше, то дойдешь до описания кутаюддхи, то есть стиля ведения войны, который предполагает различные хитрости и обман. Ну, и, разумеется, предписания создавались в древние времена, когда правила использовались. Наруто скептически фыркнул, аккуратно закрыв чтиво. - Имеешь в виду ариев? Вряд ли воины, нападавшие на бедных, пораженных климатической катастрофой жителей долины Инда, ратовали за праведность. - Ты про долину на реке Синдху? - Да. Саске медленно сел, покусывая губу, и откинулся назад, облокачиваясь о постельное белье. В словах друга есть резон. - В принципе, ты прав, - вымолвил он. – Правила писались идеалистами для идеалистов. И, видимо, мои предки ими и были. - Ну, хорошими людьми точно. Раз уж они провели группу дравидов в горы в тылу своих же соплеменников. Другим не столь повезло. Не столь повезло. Учиха поморщился, решаясь на осторожное уточнение. В конце концов, никто не отменял банального любопытства. - От тех городов ничего не осталось? Наруто бросил на него сочувственный взгляд. - Руины в основном, и не везде целые. Теперь на месте цветущей цивилизации – пустыня. Племена дравидов оттеснили на юг полуострова, и кто только за последующие столетия не завоевывал Индостан. Я до сих пор удивляюсь тому, как вас не сумели найти. Ведь ближайшие склоны Гималаев густо заселены. Учитывая современные технологии… Саске весело хмыкнул. - Хочешь что-нибудь хорошо спрятать, прячь у всех на виду. Наруто почесал затылок, растрепывая пятерней волосы. - И почему я не удивлен? - Потому что утверждение верно? – раздался от дверей голос Итачи. Саске едва не подпрыгнул от неожиданности, краем глаза отмечая схожую реакцию у товарища. Нечего сказать, поистине правильный способ прервать разговор. - Итачи, ну, кто без стука входит в чужую спальню? - Я? – со смешком проговорил тот, приближаясь и явно наслаждаясь произведенным эффектом. – И если тебе интересно, я стучал. Просто кое-кто оказался увлечен беседой. - Эта отговорка давно не в моде, - проворчал младший, отворачиваясь. Дали же боги родственничка. – А если бы я вломился в вашу с Изуми комнату? - Уверен, она выразила бы тебе всю свою сестринскую любовь. Наруто, не выдержав, рассмеялся. - Маленький глупый брат, - со вздохом беззлобно отметил Итачи, принимаясь трепать Саске по макушке. – Не обижайся. Я рад, что у тебя появился друг. И прости, я вломился по делу. У меня новости для Наруто. - Новости? – встрепенулся Удзумаки, мигом перетекая в серьезное состояние. – От Шисуи? Итачи с улыбкой кивнул. - Они здесь, в убежище Акацуки. - Что? – Наруто подпрыгнул, задевая коленом книгу и чуть не свалив её на пол. – Саске, ты слышал? Моя мама и сестра здесь! Они в порядке? Я могу их увидеть? А змеиный гад? Шисуи ведь обо всем позаботился, да? Подожди, - не прекращал тараторить он, расхаживая по покрывалу, и вдруг замер. – Отец тоже там? Мама с ним уже встретилась? Итачи, ты ответишь или нет? Саске хохотнул, наблюдая за представлением и растерянным выражением на лице родича. Помогать ему парень не собирался – пусть сам справляется с подопечным. - Наруто, - позвал Итачи, взмахом прерывая бессвязную болтовню – Мы все за тебя рады, но ты способен хоть на секунду умолкнуть? - О, - моргнул Удзумаки. – Прости. Итак? - Они в порядке. Орочимару мертв. И да, ты можешь их увидеть, я пришел за тобой. - Правда? – на радостях встрепенулся блондин, подскакивая к Саске и хватая его за плечи. – Теме, пойдешь со мной? Моя мама замечательная, ты ей точно понравишься. Ну, пойдем! Вот же, однако, непосредственный ребенок, решил Саске, пока его усердно раскачивали, добиваясь согласия. А ведь напоминает порой хитрого, хладнокровного лиса. - Бестолочь, - с трудом проговорил юноша, старательно высвобождаясь из дружеского захвата. - Я с удовольствием познакомлюсь с твоими близкими, но не сейчас. Сегодня вам лучше побыть друг с другом. Завтра подобного шанса не будет. И… отцепись от меня уже. - Хе-хе, прости, - наполовину смущенно выдал Наруто, вновь принимаясь лохматить шевелюру. – Ты прав. Тогда… я пойду? Итачи, с интересом следя за общением молодежи, со смешком удержал энтузиаста на месте. - Не спеши, дай им передохнуть. Позавтракаем – и я отведу тебя. Все правильно, мысленно подытожил Саске, опрокидываясь на спину в позе звезды и уставившись в потолок. Перед битвой они заслужили мирный, спокойный день.***
Разговор получился длинным, пусть даже и походил на исповедь: Кушина, бросив единственное повеление, молчала, Минато же рассказывал много. О ранении, спасении и борьбе за жизнь, о том, как постепенно вспоминал прошлое и заново учился ходить, о приходе в город с надеждой на освобождение, где в итоге угодил в новую ловушку, о собственном отчаянии и смирении с обстоятельствами. Сил перебивать речь или задавать вопросы попросту не оставалось. Впрочем, с чувствами также выявилась проблема. Удзумаки старательно прислушивалась не только к бывшему жениху, но и к своим ощущениям – и разобраться в них не сумела. Возможно, это последствие шока, и едва он пройдет, будет невыносимо больно. Пока же оставалось погружаться в безвестность, рассматривая скромную, практически спартанскую обстановку. В груди образовалась гнетущая тяжесть, придавливая к земле, и каким образом она проявится через минуту, приходилось гадать. Правда, больше всего тянуло пустить события на самотек, чем в очередной раз представляться для окружающих сильной. Да и была ли она действительно сильной? Кушина уже не знала. За последние недели мир перевернулся с ног на голову, и если бы Удзумаки могла выбирать, то предпочла бы вернуться в те дни, когда их группа еще не покинула Токио, отправляясь на злополучные раскопки, а жизнь являлась более определенной. Хотя, с горечью поморщилась женщина, сжав одеяло пальцами, кого она обманывает – решения, принятые ею тогда, не изменились бы. Значит, пора прекращать распускать нюни и отстраивать заново разрушенные отношения. Не ради себя, так ради детей. - Вот и все, - проговорил Минато, со скорбным видом завершив монолог и топчась у изножья постели. – Больше мне нечего добавить. Я не скрыл ничего. Еще бы, невольно усмехнулась Кушина. В его же интересах не врать. - То есть, - с трудом произнесла она, удивляясь хрипотце в голосе. – Ты не вернулся домой, поставив благо сотен незнакомых людей выше своего блага. Ты решил, что я способна забыть тебя и стать счастливой с кем-то другим. Я же растила твоих детей, училась и мечтала выяснить, отчего ты умер, - изо рта вырвался нервный смешок. – А ты жив. Ты все эти годы был жив. - Я… - растерянно пролепетал Минато, рассматривая пол под ботинками. – Я не знал о детях… - Да, - кивнула Удзумаки, соглашаясь с очевидным. – Я хотела сделать сюрприз к твоему возвращению. Но ты не вернулся. Потому что пожертвовал личным счастьем ради чужого, и, черт побери, как это на тебя похоже. - Прости, - неуверенно попросил Намикадзе. – Пожалуйста, если найдешь силы, прости меня. Я… Если бы можно было переписать прошлое… - Ты поступил бы точно так же, Минато, - бескомпромиссно заметила Удзумаки, впервые смотря на него. – И мы оба знаем об этом. Ты всегда был таким. А я… - рыжеволосая на секунду умолкла, хмурясь и принимаясь массировать виски. – Я даже не понимаю, как мне следует поступить. Я перестала вообще что-либо понимать. Меня разрывают на части сплошные противоречия. Хочется то ли избить тебя до полусмерти, то ли обнять и не отпускать. - Кушина… - Заткнись, а? – попросила она. – Просто заткнись. Минато послушно притих, уныло переминаясь на месте, и Кушина, выдав невнятный всхлип, машинально вытерла щеку, дабы изумленно уставиться на влажные пальцы. Надо же… слезы. - Ты не представляешь, каково мне было, - сказала она наконец, с болью во взоре наблюдая за нареченным. – И я не хочу обсуждать эту часть моей жизни. Не сегодня точно. – Кушина со вздохом провела ладонями по укутанным в постельное белье коленям. – Боже. Я люблю тебя, Минато. Я все еще продолжаю любить тебя. Но… не знаю, чего хочу. Быть может, однажды у нас получится начать сначала. Однако сейчас… прошу, дай мне время. - Имеешь в виду, - с надеждой спросил собеседник, – у нас есть шанс? - Не знаю, - честно ответила Кушина. – И боюсь узнавать. - Боишься? – повторил Минато, очевидно, пытаясь поднять ей настроение. – Та Кушина, которую я помню, давно бы мне врезала. Удзумаки насмешливо фыркнула. - Дай мне прийти в себя – и я тебе врежу. Минато, хмыкнув, отыскал нечто интересное в дальнем углу, раскачиваясь с пятки на носок и обратно. Волнуется, догадалась Кушина. - Кое-что, тем не менее, я успела выяснить. Намикадзе, нахмурившись, рискнул взглянуть на неё. - Я познакомилась с мальчиком, которого ты вырастил, - мягко пояснила та, вспоминая Дейдару. – Он замечательный, ты отлично его воспитал. Занятно, - добавила она, обхватывая себя за плечи. – Оказывается, ты хороший отец. И для наших детей можешь им стать. Если, конечно, они дадут тебе шанс. – Минато внимательно всматривался в нее. – Что? Они уже взрослые. Я не стану решать за них. - Я уже и забыл, какой всепрощающей ты бываешь. - А кто говорил о прощении? Блондин вздохнул, снова опуская взгляд вниз, а затем уверенно выпрямился. - Обещаю, Кушина. Если у нас всех есть второй шанс, больше я вас не оставлю. - Посмотрим, - прервал излияния раздавшийся от входа голос, - выполнишь ли ты обещание. Минато, шумно вдохнув, развернулся, встречая пристальный огонь в очах сына. Кушина же встрепенулась, осознавая, как оттаивает походившее на лед сердце, а радость постепенно затапливает все ее существо. - Наруто… - Чтобы ты понимал, - вымолвил парень, закрывая за собой дверь. – Я дал тебе шанс, - после чего за пару шагов преодолел расстояние от дверного проема до постели. – Мама, - выдохнул он, обнимая её. - Наруто, - тихо бормотала Кушина, обвивая его шею руками и всхлипывая, уже не стесняясь плакать. – Наруто, - повторила она, будто мантру, с трудом отстраняясь и принимаясь ощупывать дитя на предмет повреждений. – Все в порядке, ты здоров? С тобой хорошо обращаются? Выглядишь словно местный воин. Наруто усмехнулся, прижавшись к ее ладони щекой, стоило родительнице обхватить его лицо. - Я теперь и есть местный воин, - весело произнес он, через миг вновь становясь серьезным. – Я скучал. Волновался. И я в порядке. - Да? Хорошо. Мы тоже скучали. И сходили с ума от тревоги. - Эй, - тихонько позвали её. – Мам, я здесь. Я больше никуда от тебя не денусь. Кушина ласково потрепала его по макушке. - Ага. Где-то я подобное уже слышала. У тебя волосы отрасли. - Правда? - Да, вот, погляди. Пора стричь. - Кого стричь? – вмешалась в беседу вошедшая Карин, расслышав финальную фразу, и тут же застыла на пороге. – Наруто… - Ааа, - неопределенно отреагировал тот, отпуская старшую родственницу и оборачиваясь. – Почему вы реагируете одинаково? - Наруто! – прозвучало уже на тон выше, и огненный ураган промчался по помещению, повисая у вставшего навстречу близнеца на шее. – Братишка! - Братишка? Какая муха тебя укусила? - Муха? – повторила Карин, отталкивая его и принимаясь бить кулаками в грудь. – Я тебе покажу, идиота кусок! Какого черта ты заставил нас сходить с ума от тревоги?! Другого способа развлечься не отыскал, да? Ты… ты… Наруто со смешком перехватил занесенные для нового удара запястья. - И я рад тебя видеть. Кушина с полуулыбкой наблюдала за представлением, впервые за долгое время чувствуя тепло на душе, такое почти забытое и солнечное, вызывающее стремление ввести в этот согревающий круг ещё одного человека. Минато, уловив благодатный настрой и переглянувшись с ней, казалось, понял просьбу без слов и, кивнув, направился к выходу. - Папа? – позвал Наруто, прижимая к груди сестру, и явно уловив телодвижения родича. Минато на мгновение замер, едва успев коснуться дверной ручки, и с волнением обернулся. - Ты же вернешься? – уточнил юноша. Намикадзе с улыбкой совсем по-индийски качнул головой в знак согласия. - Да. Просто кое-кого приведу.***
Если бы его спросили, что он ненавидит больше всего, Сасори без колебаний ответил бы – ждать. Пусть даже порой это необходимо. Вот как сейчас, например, когда принесенный из внешнего мира пленник без сознания валяется на койке в углу помещения, а во сколько пробудится – неизвестно. Оттого-то и приходилось заниматься другими делами, коротая то легко, то медленно летящее время. И ведь мало кому объяснишь – он преуспел в медицине и прочих науках из-за отсутствия лени и ожиданий. Понимала его, пожалуй, только Шизуне, и по вечерам иногда он ещё вспоминал годы их беззаботной юности, совместных посиделок в библиотеке за фолиантами и споров ни о чем и обо всем. Помнится, их беззлобно прозвали женихом и невестой, и какой-то период они сами считали себя таковыми, а в дальнейшем… Акасуна с усмешкой расстелил на широком столе грубую скатерть, сотканную специально для различных исследований. Отношения не прервались, но романтика завершилась сама собой. Будто её и не было вовсе. Нынче Шизуне главный лекарь при царской семье, а он – тот самый медик из Акацуки, создающий яды. Один в подполье, вторая у всех на виду. У судьбы занятное чувство юмора. Разобраться с молнией на сумке труда не составило, даже вызвало любопытство. Надо бы отдать Конан, пусть создаст нечто подобное. Кости Сасори извлекал аккуратно, не торопясь, раскладывая их на столешнице. Внимательно изучить следует каждую, в конце концов, речь идет о погибшем правителе, и прав на ошибку у них нет. Цунаде вошла в тот момент, когда Акасуна выкладывал череп, посматривая на Кабуто. Остановившись на минуту в дверях, Сенджу привычно оглядела столы с колбами, бутылями и прочими склянками и инструментами, потом со вздохом цокнула языком, очевидно, оставшись чем-либо недовольной. - Сюда бы больше стульев. - Зачем? – отозвался Сасори, не прерывая работы. - Не всем удобно целыми днями стоять, - пояснила принцесса, подходя к дымящейся на маленькой печке кастрюле. – Готовишь снадобье или яд? - Противоядие. Понадобится много. - Для него, полагаю? Акасуна, молча, кивнул. Не требовалось особого ума, дабы сообразить, о ком шла речь. - Никогда не намеревался жениться? – внезапно спросила женщина, обернувшись. Сасори нахмурился. - Для чего? - Хотя бы для передачи знаний. - Есть вероятность взять ученика. - Ну, да, если он с тобой выживет. - Считаете, у жены больше шансов? Цунаде невольно прыснула со смеху, подходя ближе и пребывая в хорошем настроении. Или просто в своей среде. - Боги, Акасуна, ты скучный. Ладно, не будем рассуждать о несбыточном, - добавила она, рассматривая собираемый скелет. – Это… то, о чем я думаю? Сасори на миг вскинул голову, всматриваясь в лицо собеседницы. Для анализа хватило пары секунд – волнение ему не почудилось. - Предположительно, да. Сенжу на мгновение прикрыла глаза, а затем потянулась вперед, осторожно касаясь останков. - Хаширама, - голос дрогнул, словно она старательно сдерживала слезы. – Вот ты и вернулся домой. Сасори остановился, опираясь ладонями о меблировку, и задумчиво покусал губу. - Вы уверены, что это он? Цунаде со вздохом скопировала его позу. - Наруто снял кулон именно с этих костей. Кулон нашей династии носил царь, а тогда правил Хаширама. - Если его не украли. - Вместе с картой, которую брат рисовал сам? – скептически произнесла Сенджу, стискивая пальцы в кулак. – Сомневаюсь. Лучше скажи, вы сумеете выяснить причину его смерти? Такое вообще возможно? - Нет ничего невозможного, - заверил её Акасуна, с усмешкой замечая испуганный взгляд темных очей, спрятанных за линзами очков. Ну, вот и проснулся. – Особенно если нам помогут. Кабуто, осознав – его бодрствование раскрыто, дернулся прочь, наткнулся на стену и явно запаниковал, стоило рыжеволосому мужчине, сорвавшись с места, молниеносно оказаться подле него. - Не советую, - наставительно заявил Сасори, припечатывая юношу к каменной кладке. – Любое лишнее телодвижение будет засчитано за агрессию и подавлено соответствующе. Понятно? Якуши, во все глаза таращась на лекаря, закивал. - Д-да. - Хорошо, - почти ласково пропел Акасуна, отпуская парня и расправляя на нем рубашку. – Садись, - и дождался, пока заключенный медленно исполнит приказ. – Как себя чувствуешь? Кабуто уставился в пустоту, поправил съехавшие с переносицы очки и пробормотал: - Голова кружится. И слабость в теле. Сасори на автомате хмыкнул, отступая к плите. - Верно, - заметил он, переливая из кувшина в стакан приготовленный ранее отвар. – Меня зовут Сасори. Я ученый и медик. И в данной лаборатории главный, - добавил он, обходя следящую за беседой Цунаде и опускаясь перед пострадавшим на корточки. – Пей, - велел он, протягивая настой. – Это лекарство. Кабуто опасливо взял предложенное питье, но пробовать не спешил. - Откуда мне знать, что вы не дали мне яд? Акасуна с холодной усмешкой чуть склонил голову набок. - Потому что яд уже внутри тебя. А вот это – противоядие. Можешь не верить. Можешь даже не пить. Но учти – в таком случае отрава убьет тебя через пару часов. Хочешь? - А если вы мне солгали? Не дурак, подытожил Сасори, вставая. Но обладания острым умом мало, нужно уметь им пользоваться. - У тебя есть один способ это узнать. Однако напоминаю – тебя пырнули ножом, смазанным ядом. Надеюсь, тебя учили грамотно расставлять приоритеты. Кабуто шумно сглотнул и послушно выпил жидкость почти залпом. - Умница, - похвалил Акасуна, забирая посуду и возвращаясь к прерванной до того работе. – Ну, а теперь о главном. Твой хозяин мертв, ты в плену, и это тот самый затерянный город, который вы упорно искали. Точнее, мы находимся прямо под ним. С чем, кстати, поздравляю. Не каждому врагу выпадает честь оказаться здесь. Якуши, вслушиваясь в речь, хмыкнул и устроился удобнее, закутываясь в плед. - Вы оставили меня живым, потому что вам требуется помощь. И судя по костям, которые я вижу, вы хотите, чтобы я продолжил исследования, но уже в вашем логове, верно? Позвольте спросить, а зачем мне вам помогать? Сасори со смешком выудил невесть откуда два табурета. Первый отдал Цунаде, на второй уселся сам, наклоняясь и облокачиваясь на колени. - Имя? - Кабуто, - недоуменно моргнув, вымолвил «гость». – Якуши Кабуто. - Ты умный парень, Кабуто. И наверняка хочешь жить долго, я прав? - Допустим. - В самом деле, допустим, - ледяным тоном отметил Сасори. – Допусти ещё одну вещь. Я изготовил яд, нанесенный на клинок, которым тебя ранила госпожа Кушина. Все время, пока ты валялся без сознания, тебя поили противоядием. И сейчас ты выпил очередную дозу. Как ощущения? Головокружение стихло, слабость еще присутствует, верно? Якуши принялся рассматривать пол, вероятно, прислушиваясь к себе, потом с ужасом уставился на Акасуну. - Вы… вы не вылечили меня полностью. - Сообразил, наконец? – подтвердил опасения Сасори. – Ты получил противоядие в малой дозе. Её достаточно, чтобы поддерживать твою жизнь, но не достаточно для спасения. Если через пару часов ты не выпьешь новую порцию, вернется головокружение, еще через пару часов ты не сможешь сесть. Затем начнут по очереди отказывать внутренние органы. Умирать ты будешь медленно и мучительно. Нравится перспектива? Кабуто кашлянул, прикрыв рот, и бессильно уронил руку. - Пожалуй, нет. - Прекрасно. Мне, честно говоря, тоже. Поэтому я буду постоянно давать тебе лекарство. Твоя задача – не делать глупостей и помочь нам с исследованиями. Сбежать не получится. Во-первых, тут запутанная сеть катакомб, и ты легко в них потеряешься. Во-вторых, это военная база. Тебе разрешается выходить в ванную комнату и столовую, спать будешь в соседнем помещении, работать здесь. За дверьми стоит охрана, которая отныне твой постоянный спутник. Цунаде хмыкнула, прерывая речь. - А я-то удивляюсь, отчего снаружи Хидан. Кабуто внимательно всмотрелся в неё. - Что будет по завершении исследования? Хороший вопрос, мысленно похвалил Сасори. Правильный. - Если не доставишь проблем, я дам тебе полную дозу противоядия. Дальнейшую твою участь решать будет руководитель базы. В лучшем случае, останешься здесь на более свободных условиях, в худшем – долго не проживешь. Если ты враг, не жди снисхождения. Якуши прерывисто выдохнул, вновь поправляя очки. - Когда приступать к работе? - Да хоть немедленно, - заметил Сасори, указывая на тумбу с тарелкой и кружкой. – Там хлеб и молоко. Поешь сначала, до обеда еще далеко. И запомни, если хочешь со мной сработаться, я ненавижу две вещи: ожидание и нытье.***
Устраивать собрания в тюрьме, похоже, начинает входить в привычку, решил Итачи, сидя на подоконнике отцовского кабинета и рассматривая собравшийся разномастный народ. Занятная складывается традиция, можно посмеяться над единственным безопасным местом в городе, если бы происходящее не навевало тоску. Эх, а ведь денек выдался на редкость чудесным: солнышко, ветерок, птички поют, старый друг вернулся домой, собака у шкафа повизгивает… Стоп, собака? А, Киба притащил с собой пса и теперь возится с поводком, намереваясь привязать животное – а вот к чему, пойди, разбери. Любопытно, Инудзуке кто-нибудь удосужился сообщить, что Шисуи не особо горит энтузиазмом при виде данных животных, или сие специально сделано – босса позлить? Ладно, качнул головой Учиха, главное – пусть не приводит Акамару на арену, иначе не оберешься хлопот. - Чему ты радуешься? – прошипел на ухо стоящий подле него Саске, скрестив на груди руки и глядя на болтающих в центре комнаты Шисуи и Яхико. - Погода хорошая, маленький глупый брат, - чувствуя себя идиотом, оповестил Итачи. – Вот и радуюсь. Шикамару вон вообще спит, а Киба устроил питомник. Ну, а ты настроение по дороге потерял, да? - Итачи, - кто, интересно, научил Саске не говорить, а рычать его имя, а? Или у парня природный талант? - Ладно, утихни, - рассмеялся он, потрепав родственника по волосам. – Я собран как никогда. - Надеюсь, - заметил появившийся возле братьев Шисуи, вынуждая обоих вздрогнуть от неожиданности. Поодаль посмеивался в кулак Яхико. – Тебе планировать операцию. - Спасибо, я в курсе, – проговорил Итачи, спрыгивая на пол и отряхиваясь. – Мы ждем принцессу, отец должен привести её с минуты на минуту. Киба, расслышав сказанное, бросил опостылевший поводок и принялся трясти дремлющего на кушетке приятеля. - Нара! Подъем, хватит валяться! Нежащееся в дремоте «тело» издало страдальческий вздох, после чего Шикамару соизволил встать. - Проблематичный же ты, а, - выдав незамысловатую речь, парень прошествовал к столу и растекся на первом попавшемся стуле. – Все, я готов. - Ты как с ними работаешь? – шепотом поинтересовался у шурина Итачи. Шисуи пожал плечами. - Прибить порой хочется, а в целом нормально. Инудзука! – тут же обратился он к подчиненному. – Держи животное подальше от меня, ясно? У тебя и так к нему нездоровая любовь. - Ка-аррр! – будто в знак согласия раздалось от окна. - Ааа! – прокричал Саске, отскакивая подальше. – Итачи! Какого демона тут забыла твоя птица?! Итачи невольно рассмеялся, наблюдая, как Тень, подбоченившись, следит за передвижениями его брата. - Скажи спасибо, что Шисуи своих не приволок. - А? – недоуменно издал Шисуи. - Спасибо, - раздался в дверях голос Фугаку, прерывая веселье, хотя Хината за его спиной полноценно хихикала, а Неджи прятал усмешку за независимым видом. – Боюсь, данного удовольствия я бы уже не выдержал. Устроили тут зверинец. Итачи, отпускай ворона, хватит издеваться над младшим. И рассаживайтесь, пора начинать. Распоряжение оказалось выполнено быстро и собрано. Удивительно даже, мельком подумал Итачи, обычно у их отряда схватка за стулья проходит эпичнее. Фугаку устроился между царевной и сыновьями, и неожиданно получилось, что все семейство Учиха очутилось по одну сторону стола, словно в противовес остальным. Учитывая ситуацию, вполне символично. Неджи отделил собой кузину от прочих ребят и бросил на них пристальный взор, расслышав восхищенные шепотки. И оправданные, если судить непредвзято: принцесса хоть и выбрала традиционный наряд с шароварами, дополнив его защитным жилетом, и заплела волосы в косу, явно предпочитая походить на воина, выглядела по-королевски. Истинная наследница дравидов и ариев, воплощение духа города. Зато моментально вместо игривости внушала серьезный настрой. - Доброе утро, - поприветствовала Хината, сжимая ладони перед собой. – Спасибо, что дождались меня. Прежде всего, хочу сказать: я не буду вмешиваться в разработанную вами тактику победы над врагом – в этом я разбираюсь хуже наших стратегов. Однако часть плана завязана на сваямваре, которая будет проходить завтра, и во время которой мы ждем нападения. И поскольку сваямвара касается напрямую меня, то о ней я и хотела с вами поговорить. У меня… - Хината на миг взволнованно прервалась. – У меня есть к вам просьба. Наверное, она покажется вам неправильной или затрагивающей вашу честь. Поверьте, оскорблять вас – не моя цель. И все же, я прошу, - она вздохнула, - подтасовать результат. Итачи невольно нахмурился. - Подтасовать? Хината кивнула. - Отец утвердил три этапа соревнований, у нас шестеро участников, из которых один враг, а другого нет здесь. За него я и прошу. Пожалуйста, скоординируйте свои действия так, чтобы победителем вышел Наруто. Как любопытно, мысленно усмехнулся Итачи, откидываясь на спинку стула. И кто же автор затеи, а? - Иными словами, - заговорил делающий записи Яхико. – Вы хотите подставной финал. - Да, - подтвердила Хьюга. – Видите ли, победитель получит не столько возможность стать моим женихом, сколько шанс попросить у царя исполнить его желание. И я хочу дать Наруто этот шанс. Потому что тогда он и его близкие вернутся домой. Мы не можем и не должны удерживать их здесь против воли. - Сотни чужестранцев в разные века попадали в Пуньяпур, - полусонно заявил Шикамару. – И все оставались здесь жить, если не несли угрозу для города. - Верно, - согласилась Хината. – А у кого из них спросили, тоскуют ли они по дому? И кого им пришлось оставить на родине? Сколько судеб вольно или невольно разрушилось за столетия? Считаю, пора остановиться. Конфликт между коренным населением и потомками чужестранцев вырос именно на почве наших ошибок и ошибок наших предков. На почве нашего страха быть обнаруженными. И, к сожалению, жертвой этого страха пал человек, ставший наставником для большинства из нас, а заодно его жена и его дети. Да, он принял решение сам. А думал ли кто-то из нас, что вообще стало основой подобных решений? И от чего учитель всегда побуждал нас избавиться? По сути от того же, за чем гонятся наши недруги. Страх. - Полагаете, это способно изменить ситуацию в городе? – спросил Фугаку. - Полагаю, - в тон ему ответила Хината, - если мы хотим её изменить, то начинать нужно с себя. Поэтому я и хочу помочь учителю, Наруто и их семье. Благодаря Намикадзе Минато мы получили знания, которыми не обладали раньше. Пришло время вернуть долг. Если они захотят уехать на родину и попросят об этом, когда Наруто выиграет состязания, царь их отпустит. - А ты? – хмуро спросил смотрящий на столешницу Саске. – Ты сможешь отпустить? Фугаку перевел недоуменный взгляд с отпрыска на девицу, Итачи с усмешкой покрутил перо в чернильнице. Да, в предположениях он не ошибся. - У меня нет иного пути, Саске, - с горечью, но твердо заметила девушка. – Я не свободна в выборе. - Хината… - Однажды я сяду на трон, - воскликнула Хьюга, чуть повышая интонацию, дабы прервать его. – Какая из меня будет царица, если личные нужды я поставлю выше нужд моих подданных? Разве это сделает мой народ счастливее? Уверена, вам не требуется объяснять простейшие истины. Жизнь правителя не принадлежит ему в полной мере. Во все века не было исключений. Учитель Минато, Наруто и их семья находятся в Пуньяпуре, и законы города распространяются и на них. Они подданные царя, как и мы с вами. И я, и мой отец обязаны в первую очередь учитывать их интересы, согласуя их с общим благом и отодвигая собственные стремления на последнее место. - А я считаю, - прервал возникающий спор Шисуи, с уважением глядя на Хинату. – Вы будете прекрасной царицей, ваше высочество. И я согласен на подставной финал. К тому же, он не нарушает другого плана. Я прав? Шикамару, Итачи? - Проблематично, но да, - отозвался первый, с трудом не сползая по сидению вниз и давя зевоту. - Вполне, - коротко подтвердил второй, без утайки следя за Хинатой. – Но раз уж о подставе в принципе зашла речь… Могу я спросить, ваше высочество? А Наруто в курсе, что мы все собираемся ему подыграть? Хьюга без колебаний посмотрела ему в глаза. - Это целиком и полностью моя идея, капитан. Ох, ты, восхитился Итачи. А ведь врет, пусть и наполовину. И выдает отговорку за чистую монету. Ладно, подпеть нетрудно. Тем более, авантюру сочинил сам Удзумаки. - Прекрасно, - проговорил он, выдвигая на середину карту арены и раскатывая её. – Давайте утверждать план действий. Ваше высочество, - обратился Итачи к Хинате. – Нам необходимо узнать, какие виды соревнований ожидают участников. Начнем с них. И оставалось надеяться: задуманное пройдет без сучка и задоринки, особенно когда состязания за невесту превратятся в битву за Пуньяпур.