Эрагон. Возвращение драконов

      На следующее утро они отправились в путь. Эрагон сказал Арье, что хочет навестить могилу Брома и предложил ей отправиться в Тронжхайм без него, но она выразила желание отправиться вместе с ним. Он был даже рад этому.       Солнце было прямо над ними, когда драконы приземлились на том холме, где Сапфира сделала алмазную гробницу Брому. Всадники отцепили крепежные ремни и слезли со спин драконов. Эрагон сразу подошел к своему отцу.       Лишь спустя пять минут он заговорил: — Как жаль, что мы так и не поговорили. — Да, действительно жаль, — сказала Арья. — Он и без слов многое для нас сделал, — добавила Сапфира. — Он был великим человеком, — пророкотал Фирнен. — Хм. А чары-то мои действуют, нигде нет ни царапинки. — Ты хорошо защитил это место. — Я еще усилю эту защиту, но потом перед отлетом. — Можно добавить одно отчасти жестокое, но очень действенное заклятие. Его я сама придумала, так что избежать его воздействия никому не удастся. — И что это за заклинание? — спросил Эрагон. — Его смысл заключается в том, чтобы перенаправить энергию мага против него самого, то есть, если кто-то попытается извлечь алмаз, то его же заклятие станет извлекать из него магическую энергию и помещать ее в этот же алмаз, тем самым только усиливая защиту, а алмазы сами распределяют эту энергию между собой поровну. — Я воспользуюсь этим заклинанием, — твердо заявил Эрагон. — Думаю он напрочь отобьет у магов желание попробовать заполучить эти камни. — А почему вы не волнуетесь, что эти камни выскребут простые люди, а не маги? — спросил Фирнен. — Я позаботился об этом, любые инструменты, которыми будут пользоваться разорители, будут так греться, что станут плавиться, а потом испаряться прямо на глазах. — Умно, — сказала Арья. — Арья, а как ты догадалась до такого заклинания? — спросил Эрагон. — Когда… Когда ургалы на нас напали, и Фаолин… В общем, тогда мой разум застилала такая ярость, что была способна придумать и что-нибудь похуже. — Извини, из-за меня тебе пришлось это вспоминать, — сказал Эрагон, заметив, что на глазах у Арьи появились слезы. — Ничего страшного, ты же не знал, да и к тому же теперь я люблю тебя. — Но тебе же все равно больно это вспоминать. — Тут уже ничего не поделаешь. — К сожалению это так. — Да, к сожалению, но лишь отчасти, — Арья хитро улыбнулась. — В каком смысле? — спросил Эрагон. — Ну если бы ты мог его воскресить, то вряд ли стал бы это делать, зная, что я его когда-то любила. — Ты ошибаешься. Я бы его воскресил, а потом ты просто сделала бы выбор, в случае если бы ты выбрала не меня, я бы отступил. — Разве ревность не уколола бы тебя? — спросила Арья на Древнем языке. — Конечно уколола бы, — сказал он тоже на языке эльфов. — Но для меня важнее, чтобы ты была счастлива, и чувство ревности я просто отбросил бы. — Прости меня, Эрагон, я сказала о тебе нехорошие вещи. — Ничего, — ответил он, прижимая эльфийку к себе.       Так они и стояли перед могилой Брома, разговаривая о прошлом.