***
В свете уличных фонарей, проносящихся в окне автомобиля, я задумчиво вертел красную рукоятку черного ключа. Благодаря перчаткам неприятного покалывания от оружия экзекуторов почти не чувствовалось. Смотря аниме, я полагал, что черные ключи – это легкодоступное и распространенное оружие в этом мире. Я ошибался. За любую попытку исследования и копирования черного ключа Святая Церковь карала смертью, причем зачастую не только конкретного мага, но и весь клан магов. Это было одно из немногих правил, которые строго регулировалось и в Ассоциации. Каждый клинок имел уникальный тридцатизначный серийный номер и был привязан к определенному хозяину. Это означало, что активировать и использовать конкретный черный ключ сможет лишь владелец, отмеченный церковью. Каждый экземпляр имел особую маркировку, по которой его можно было отследить. При необходимости церковники даже могли зафиксировать каждую активацию оружия. Таким образом, стоимость каждого ключа для меня была крайне значительна и оставлять их в церкви я не собирался. Как правило, экзекуторы имеют по нескольку наборов уникальных черных ключей с различными дополнительными свойствами – в общем количестве не менее двадцати штук. За утерю хоть одного, если это не при исполнении обязанностей, следуют довольно жесткие санкции вплоть до снятия с должности. У меня было всего восемь стандартных экземпляров. Вообще, чтобы использовать такое сложное оружие с хоть каким-нибудь толком, нужны годы тренировок. Даже такие уникумы и гении, как Кирей или Сервантес, сидящий рядом со мной, потратили несколько месяцев. Я не был даже близко так талантлив, как они. Основная заслуга в том, что это оружие в моих руках имеет эффективность – в самом теле Слуги. Обычный человек тратит около полугода, чтобы правильно активировать черный ключ, не отрезав себе пальцы или не повредить запястья, через скрытые кармашки в рукавах рясы экзекуторов. Мне всего лишь нужно было послать немного праны в рукоять. Конечно, первые пару часов я часто ронял рукоятки из рук, пытаясь быстро вытащить оружие, но после потери нескольких пальцев и серьезных ран на руках тело Сэйбер само нашло оптимальную позицию рукояти и нужное движение. Благодаря Авалону потеря таких маленьких конечностей, как пара фаланг, была проблемой пары минут даже при учете повреждения концептуальным оружием. Лица офигевающих церковников в эти моменты были просто бесценны. Хотя, откровенно говоря, против Слуг ключи были малоэффективны... кроме меня. При непосредственном контакте лезвия с кожей, даже плашмя, оскверненная суть моего тела начинала гореть, как от ожога, даже при моей невероятной сопротивляемости. Хотя я вполне комфортно переживал удары в грудь и конечности, воткнутый в глаз черный ключ вполне мог выжечь мне мозг при том, что для другого Слуги это было бы скорее всего не летальным уроном. Я уже не говорю о том, с какой легкостью лезвие проникало в мою плоть – об Геракла или того шипованного рокера из Черной команды ключи бы просто обломались. С лично моей стороны, к сожалению, успехов практически не было. Черные ключи могли изгибаться в полете невероятными способами, загоняя противника в ловушку. Некоторые виды ключей могли воспламеняться святым огнем. Тот же Кирей, судя по его очень внушительному досье, в одной из операций по ликвидации Апостолов с помощью черных ключей и обряда экзорцизма скомбинировал магический барьер, в котором запечатал одержимого. В реальности у этого церковного концептуального оружия была масса применений. Я даже читал в выданном мне досье, что были специалисты, которые хранили оружие в виде святых писаний и превращали листы бумаги не только в тонкие метательные мечи-кинжалы, но и в трезубцы, копья и косы. Я же мог бросать черные ключи лишь по прямой. Никаких дополнительных эффектов, кроме пассивного обездвиживания при попадании в тень противника, я активировать не умел. Это в кино мальчик за неделю может стать мастером кунг-фу и дать люлей тысячелетнему дьяволу. Как показала практика, без дополнительных преимуществ и хитростей со Слугой в полной силе мне не совладать, даже с большим превосходством в параметрах. Еще одним и пожалуй самым большим минусом церковного оружия для меня было то, что я не мог использовать ключи в броне. Пока доспех был на мне, любое другое магическое вмешательство отвергалось, а крепить пистолет и рукояти было некуда. Специальный пояс с кобурой проблему не решали, так как сделать именно на меня такую вещь за пару суток не смогла бы даже Ассоциация. Ведь нужно было долгое и тщательное изучение моих доспехов, их материализации и прочее, чтобы в первом же бою мое оружие не исчезло, не потерялось или не повредилось из-за взаимодействия с моей проклятой сутью и магией окружавшей мое тело. Черное платье – уже другое дело. Отторжение там было гораздо слабее и снимать его у меня необходимости точно не будет. Об обычной одежде и речи не шло – при материализации доспехов, предыдущая одежда уничтожалась. Чтобы скрыть церковное вооружение мне не пришлось даже париться. Тут у экзекуторов все было уже многократно проверено и отработано. На уровне пояса создали пространственные карманы, такие же, как в рукавах рясы экзекутора. Небольшая колющая боль при их активации, была лишь небольшой платой за скрытое ношение концептуального огнестрела и холодного режущего. Если честно, никогда бы не догадался, что Котомине прячет в рукаве не просто «козырь», а целую «колоду». – Итак, мистер Сервантес, я вас слушаю, – отложив папку, я проследил за шофером и слегка улыбнулся. Церковники очень оперативно работали, раз их люди были уже готовы так быстро перехватить сигнал моего телефона и привезти подставную машину. Хотя машина могла быть и настоящей, но вот таксист... где это видано, чтобы таксисты ехали едва шестьдесят километров в час, по пустой прямой трассе без видеорегистраторов? Знак с ограничением скорости, пф... это даже обычных водителей редко останавливало. Таксист – этот человек, для которого буквально время деньги, и он всегда в любой стране будет по возможности гонять. – Хм, – вечная улыбка священника слегка померкла, а пальцы немного нервно постучали по своему портфелю. – На самом деле моя задача не просто вернуть вас для участия в войне. – Вербовка, – задумался я. Я уже заключил несколько сделок с Святой Церковью. Несмотря на свою проклятую суть, я так же не проявлял агрессии к человечеству и интереса к Граалю. Сам факт того, что я готов покинуть войну, сказал Сервантесу достаточно, чтобы проявить интерес к моей вербовке. Для Церкви и остальных я знаком с Рин около четырех суток, из которых мы общались едва двое, что означало отсутствие каких-либо крепких связей между нами за исключением контракта на крови между нашими мастерами. Широ. Эмия не входит в состав Ассоциации, пусть и имеет статус ученика того старика Зелретча. Шестеренки активно завертелись в моей голове: Эмия так же не заинтересован в Граале, его участие обусловлено лишь защитой Рин и мирного гражданского населения непричастного к войне. В общем, на мой взгляд ненужный геморрой... но. Я чуть прищурился, посмотрев на крест на шее Ханзо. Церковь. Почему из всех участников Святая Церковь поддерживала именно Тосаку Токиоми и его клан? Почему не другие семьи-основатели? Почему не сторонний маг? Почему они не наняли заклинателя со стороны, который бы работал на них? В фейт зеро этот вопрос особо не раскрывался, но на самом деле он очень важен. Почему Церковь тратит огромные ресурсы на войну, которая в принципе никакой пользы не приносит самой церкви? Возьмите любую хоть немного серьезную войну и вы увидите, что там есть выгода, ресурсы, влияние, люди, деньги и прочее. В аниме Святая Церковь, может, и готова была тратиться просто так, но не в этой реальности. Никто и никогда не будет вкладывать такие огромные ресурсы без видимой выгоды. Сколько войн за Грааль всего? Шесть. В скольких участвовала непосредственно Церковь? Во всех, кроме первой, между тремя семьями основателями. И угадайте, на какой стороне всегда была Святая Церковь в виде нейтрального судьи? Тосака. С чего такие пироги тогда еще совсем молодой семье? Я отвернулся от священника и прикрыл глаза. Согласно записям, Тосака начали активно взаимодействовать с Святой Церковью как раз перед началом первой войны за Грааль. Неизвестно где и при каких условиях она проводилась, но факт в том, что все последующие войны были проведены в Фуюки, земле Тосака. Официально Тосака Нагато, на тот момент глава клана, предоставил лишь земли для проведения войн. Довольно скромный вклад? Макири Зокен и его клан создали Командные Заклинания и привязку к ним Слуг по классам, Юстиция Лизрич фон Айнцберн и ее клан создали систему Грааля и малые Граали. Довольно несущественный вклад семьи Тосака на их фоне меркнет. Итак, земли могли предоставить и более влиятельные и древние рода, почему именно Тосака? – Тосака Нагато испортил первую Войну, – вот почему записи о ней с таким тщанием удалялись и уничтожались, вот почему Церковь готова вкладывать средства в войну. – Святой Грааль – это не то, что церковь бы упустила из своего поля зрения, но экзекуторы не занялись извлечением... – я снова повернулся к священнику, головоломка медленно складывалась, с щелчком каждый пазл вставал в моей голове, показывая пусть не всю картину, но уже гораздо больше, чем я мог вообразить. – Тосака и Церковь образовали тайный союз, однако где-то в поколениях договор либо затерялся, либо обнулился, иначе бы Вы сейчас разговаривали с Тосакой Рин. Сервантес ничего не сказал, даже не кивнул в знак подтверждения моей догадки, но слова уже были не нужны: то, как на его губах появилась еле различимая усмешка, больше похожая на хищный оскал, и то, как заблестел единственный глаз священника, сказали достаточно. – Исток. Акаша. Вот почему вы поддерживали Тосака, – тихо сказал я. Вот причина, вот почему Святая Церковь продолжала поддерживать семью Рин и даже фактически нарушила нейтралитет. Пока маги резали друг другу глотки и ослабляли свои рода, теряя самых выдающихся магов, Церкви лишь нужно было сидеть в стороне и наблюдать. Чем больше воин, тем меньше сильных магов. Достаточно взглянуть на жалкие остатки некогда могущественных кланов Макири ставших Мато, Айнцберн или Арчибальд. Родословные Метки длинной в десятки поколений были перечеркнуты в предыдущих сражениях. И на их фоне – семья Тосака, что становилась сильнее с каждым поколением. Давление Святой Церкви. Ради невмешательства отдела Восьмого Таинства остальные маги вынуждены были уступить проведение войн на той территории, которая позволит держать церковников в позиции невмешательства, и тут внезапно у Тосаки и территория, и связи в церкви... как неожиданно удобно. Ассамблея Восьмого Таинства – особое подразделение, сотрудники которого занимаются поиском святых реликвий, возвращением их в лоно Церкви и их изучением. К так называемым священным реликвиям относятся останки и кровь святых, гвозди, которыми тело Иисуса было прибито к Кресту, сам Крест, тридцать серебреников Иуды и прочие священные предметы. Члены Ассамблеи следуют «Восьмому Таинству», которое не является одним из Таинств Католической Церкви (священнодействие, в котором верующим сообщается под видимым образом невидимая благодать Божия, их семь: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Исповедь, Брак, Елеосвящение, Священство). «Восьмое Таинство» – это «несуществующая благодать Божия» в праведной вере или «Сила, отделенная от веры», что значит, что члены Ассамблеи, натренированные на поиск и заполучение реликвий, не боятся связываться с проявлениями ереси, такими, как магия, ради достижения своей цели. Целью Тосака всегда было достижение Акаши – безопасная цель, вот и вся причина, по которой Церковь предпочла слабый клан сильным – так безопаснее для мира, так как маг просто исчезнет, практически никак не повлияв на мироздание. Кто знает, что бы сделали Айнцберны с возвращением их роду Истинной Магии? Что сделал бы этот монстр Зокен, получив бессмертие? Вот почему церковь так благоволит Тосака, вот почему воины проводятся в Фуюки. Проводились. Теперь Грааль у непонятных второсортных магов с непонятными целями. И лысому ежу понятно, что их конечная цель не просто уровнять всех магов. И теперь Церкви нужны рычаги. Теперь, когда одна пара Слуга-мастер значит гораздо меньше, теперь, когда правила войны изменились в корне, теперь, когда миру угрожает реальный писец, святоши наконец решили почесаться и прикрыть лавочку. Вот только теперь Грааль – лакомый кусочек и для Ассоциации, Рин, как Смотритель земель – не справилась, и старая добрая Часовая Башня не преминет воспользоваться ситуацией в свою пользу. Чертова политика. Мне стало любопытно, и какой же рычаг используют на мне? Если это будет угроза Широ, я, пожалуй, даже посмеюсь. Тосаке? Нет, она все еще член Ассоциации и почти последний из трех семей-основателей. Нет смысла гадать. – Я полагаю, в Вашей сумке есть то, что непременно заинтересует меня? – нейтрально спросил я, рассматривая не только священника, но и пустынный вид за окном. Похоже, мы выехали из центра города. – Я полагаю... Вас это заинтересует, мисс Сэйбер, – в тон мне ответил Ханзо, протянув мне планшет. Хм, странно я ожидал очередных папок, коих набрал во время своей задержки в Фуюки у церковников. Информация – одна из главнейших сил в любой войне, глупо было не использовать информационную сеть столь могущественной организации, как Святая Церковь и Ассоциация магов, когда мы с Арчером были в Италии. Большую часть выданных папок и документов от Часовой Башни пришлось читать в скором темпе, так как в полете возможности у меня уже бы не представилось. Хотя информация в основном была общедоступной, она была достаточно удобно сжатой, лаконичной и написанной доступным и понятным языком с выдержками и пояснениями. Итальянский, равно как и английский или румынский, к счастью, совершенно не смущали. Особенность Слуг понимать любой язык, меня выручила. Но самое важное – это всегда была бумага: порой простая, порой типографская, а иногда даже немного зачарованная и, разумеется, всегда копии. Но планшет, электронное устройство – впервые. В этой реальности планшеты едва начали выходить со станков в прошлом году, было довольно непривычно видеть такое устройство у... вот дерьмо! Перелистнув очередную страницу, я сделал вид, что рассматриваю фотографию пентаграммы в каком-то темном помещении. Я облажался. Откуда Слуга из средневековья может знать, как пользоваться современной техникой? Четвертая война не в счет, тогда таких гаджетов близко не было. Сервантес меня подловил. Как я мог попасться на таком простом трюке? Мысленно пнув себя, ничего уже не поделаешь, я снова перелистнул страницу и замер. Перечитывая текст второй раз для уверенности, я уже знал, что глаза меня не обманули. На предыдущем изображении был круг призыва. Круг призыва в сарае резиденции Эмии, который «случайно» был уничтожен людьми, посланными церковью для зачистки памяти свидетелям и уборки улик вроде той траншеи, которую я прокопал, выпинывая Лансера. Итак, зачем Кирицугу нарисовал новый круг призыва в сарае, где лежала Айрисфиль фон Айнцберн? Я снова перелистнул обратно, на изображение пентаграммы. Ответ: незачем. Изначально это был магический круг поддержания. Совершенно другой круг, который кто-то переписал. Я не маг, но круг призыва и круг, который должен поддерживать гомункула, не могут быть одинаковыми. Кирей? Была возможность, был мотив, был навык. Но есть у меня еще один кандидат, очень вовремя нарисовавшийся. Я снова вернулся к тексту: «вмешательство в работу призыва», «высокоуровневые заклинания духовного переноса», «созидание»... Призыв не сорвался, кто-то намеренно записал новый круг призыва Слуги, и более того, наложил заклинания слишком тонкого и свойства для кого-то уровня Котомине, хотя этот тип тоже универсал. Досье на Кирея я только начал изучать, так что пока ничего конкретного. Кто-то кто хорошо владел узконаправленной магией, кто-то, кто владел информацией о войне более глубоко, чем обычный маг... кто-то, кто создал меня...***
...Кишуа Швайнорг Зелретч чихнул. Директор Часовой Башни недовольно посмотрел на книгу в его руках. – Надеюсь, ты понимаешь, какие последствия могут произойти? – устало протянул Директор, выслушав вампира и делая небольшой глоток ароматного чая. Гостю, естественно, такой напиток он предлагать не стал. – Что такое? Неужели я слышу сомнения и, более того, укор от того, кто покончил с Эрой Богов? – Был молод и глуп, – во всемирном жесте капитуляции вскинул руки Директор, чуть улыбнувшись. – Ха! Кстати, о молодости, – быстро и совершенно не таясь перевел тему разговора Апостол. – Недавно я вновь посещал резиденцию Реги, у них такая прекрасная девочка. – О Боже, ей четыре года, старый извращенец, – закатил глаза Директор, усмехнувшись собственной фразе. – Шики сказала: «бросишь на мою дочь еще один взгляд, и я выколю твои глаза по самый череп», – пожаловался Зелретч. – А ведь столько лет знакомы... с обоими ее личностями. Были. – Осторожней, - кивнул Директор. – У Реги слова с делом не расходятся, заканчивай к ним ходить, ведь твоя работа с ней уже закончена. – О, – протянул старик, обнажая клыки в улыбке. – Это был очень... занимательный образец...***
Мордред ходила по подземелью словно загнанный в клетку зверь. Берсерк глухо рычала, громыхая тяжелыми белыми доспехами в пустом склепе глубоко под Трифасом. Место, конечно, выглядело... и пахло не очень, но зато рядом проходили неплохие Лей-линии, вокруг было множество туннелей, которые наемник тщательно проверил и заминировал. Слугу, конечно, не остановит, даже серьезного мага, но зато скрытое за агрессивной ловушкой заклинание предупредит об опасности заранее, дав время на подготовку к бою, либо к побегу. И, к сожалению, Берсерк бесилась вовсе не из-за неприглядной обстановки. – Не могу поверить! – в пятый раз за последние полчаса прорычала Мордред, весьма экспрессивно пнув ближайший камешек куда-то вдаль ближайшего туннеля, и если на его пути кто-то был бы, то на один труп в этой войне прибавилось. Сисиго тяжело вздохнул. Мастера стараются держать Слуг в духовной форме не просто для скрытности, но и для того, чтобы экономить прану. Берсерк – самый прожорливый из всех классов. Когда мечница ходила в обычной одежде, это еще было терпимо, однако сейчас – в полной броне, за исключением шлема, и маг чувствовал, как неотвратимо быстро тратятся его запасы. Не то, чтобы они были скудными, но Кайри хотелось бы в случае чего быть в лучшей форме. А «случай», как подсказывала его интуиция, обязательно выпадет. Сейчас они были в крайне опасной ситуации, внезапно оставшись сами по себе. Короткое знакомство между родственниками более чем ясно показало, что идея совместной работы заранее провальна. Удачей уже можно считать то, что Кайри не выбыл из войны в первый же день, лишившись Слуги. Мотивы Сэйбер были не совсем ясны, но источаемая ей аура злобы, смерти и некого хищного первобытного голода, заставили понервничать даже бывалого некроманта. Можно было конечно сказать, что мастер Ассасина команды Красных тоже сам по себе и ничего страшного, но была существенная разница. Класс убийц специализировался на быстрых и смертоносных атаках и скрытности, и целью в первую очередь становились мастера. Вполне естественно, что в прямом противостоянии ни одному Хассану не светило, от слова совсем. Основное преимущество мастера Ассасина также было в скрытности, его Слуга не был способен защитить от другого Слуги, поэтому стратегия всех мастеров Ассасинов кардинально отличалась от любого другого класса. И несмотря на общее мнение о слабости этого класса, Сисиго, ничуть не смущаясь, выбрал бы именно его. Первый Хассан не был искусным бойцом, не был мастером скрытности. О нет, то, что его выделяло среди других могло казаться никак не связным с ремеслом ассасинов в понимании обычного человека. Первый Старец с Горы был великим лидером и весьма харизматичным, во время разделения мусульманского народа на шиитов и суннитов этот человек организовал свою собственную небольшую секту вдали от людских глаз. Этот человек смог одними лишь словами объединить многих людей из разных сословий и вызвать у них абсолютную преданность. Острый ум Первого Хассана позволил создать ему невероятно эффективную сеть шпионов и «спящих агентов». В то время, пока другие сражались мечами и стрелами, ассасины сражались информацией и терпением. В американских фильмах ассасинов показывают тренирующимися в залах с различными видами оружия, прыгающими в невероятных кульбитах и одетыми, естественно, во все черное. Кайри это невероятно веселило. Обучение настоящих ассасинов с виду мало чем отличалось от современных институтов. В обычных комнатах сидели совершенно обычные на вид мужчины и, в редких случаях, женщины и слушали лекции. Иногда слушали и записывали те, кто был обучен грамоте. В других комнатах более опытные члены секты обучались персонально. Не стрельбе из лука или маханию мечом – психологии, изготовлению ядов из подручных средств, грамоте, этикету... даже христианству. Конечно же, владению оружием ассасинов тоже обучали, но в чем смысл иметь оружие, но не иметь возможности нанести удар? Хассаны были истинными властителями земель и одновременно тенью. Их могущество росло с каждым поколением, по разным данным их организация в расцвете сил насчитывала более тридцати тысяч агентов. Когда другие мусульмане презрительно начали называть их «хашишины», что обозначало «люди, употребляющие гашиш». В то время фанатиков часто таким способом накачивали наркотиками, притупляя разум и заставляя подчиняться. Но, конечно же, это были лишь жалкие попытки очернения, организация Хассанов строилась на железной дисциплине, где нужен был ясный ум и холодное рациональное мышление. Забавно, что после именно это слово переросло в «ассасин» и приобрело тот смысл, который подразумевался в современном обществе. Однажды великий завоеватель Салах ад-Дин решил наконец покончить с ними и повел свою несокрушимую армию к их крепости Масьяф в Сирии, чтобы стереть ее с лица земли. И великий полководец с огромнейшей армией был сокрушен. Легенда гласила, что, когда пришел переговорщик от осажденных и мастерски окруженных ассасинов, гонец сообщил, что письмо назначено лишь для глаз самого Салах ад-Дина. Султан выставил из своей палаты всех, кроме двух телохранителей. Тогда посланник снова настоял на разговоре один на один, но Султан был непреклонен: «Этим двоим я доверяю свою жизнь многие годы, они мне как сыновья, все что скажешь мне, можешь сказать и им». И тогда посланник сказал султану: «А если я прикажу им убить тебя?». И к ужасу и неверию Салах ад-Дина люди, которым он доверял больше всего, направили свои мечи против него. Даже когда христиане захватили Иерусалим и укрепили свою власть, любой барон или кто-то другой из знати, кто шел против ассасинов вскоре умирал. Их боялись все. Слуга не может защищать мастера круглые сутки, ведь ему нужно уничтожать других Слуг. Современному магу практически нечего противопоставить Слуге класса Ассасин, даже если убийца – самый слабый класс физически и не владеет сокрушающей магией Кастеров. Были Ассасины, способные убить лишь касанием, были Ассасины, способные уничтожать сердца на расстоянии. В четвертой войне вообще был призван неизвестный миру Хассан с множеством личностей. Хассанов было множество и информации об их умениях практически не осталось, поэтому даже подготовиться было просто невозможно. И поэтому было вполне понятно, почему мастеру Ассасина выгоднее держаться в стороне от остальных, чтобы нанести удар тогда, когда будет возможность, и незаметно скрыться, оставаясь в тени. Стратегия могла выглядеть бесчестной и трусливой, но Кайри ее вполне уважал за эффективность и безопасность. Тихое треньканье телефона отвлекло обоих, Кайри потянулся к карману в своей черной куртке из шкуры магического зверя, но в последний момент замер, почувствовав на себе взгляд. Видимо, недовольная отсутствием поддержки от своего мастера Берсерк нахмурилась, ее глаза вперились в наемника с едва заметной злобой. – Извини, я никогда не был силен в словах, – почесав затылок вздохнул Сисиго, решив заняться входящим сообщением позже; если он сейчас поставит приоритетом не девушку-рыцаря, то может получить в ближайшем будущем много проблем, среди которых с большой долей вероятности может оказаться смерть. – Давай подумаем вместе. Сэйбер поступила нечестно, и мы можем позже взять реванш. Возможно, ее даже уберут раньше нас и... – Нет! – зло крикнула Мордред, подходя к мужчине, сидевшему напротив. – Отец должен пасть от моей руки, я... – внезапно запал Слуги резко испарился, а руки сжатые в яростные кулаки, безвольно повисли. – Как я могла проиграть? Она даже не использовала свое оружие, неужели она считает, что я не достойна того, чтобы сражаться со мной всерьез? Я ведь хотела доказать, что достойна... На самом деле наемника больше волновало, как вообще у двух женщин появилась еще одна девочка и насколько слепым должен был быть их народ, чтобы не замечать, что они женщины. Довольно красивые внешне женщины. Хотя, припомнив ледяной взгляд змеиных зрачков Сэйбер, Сисиго вынужден был признать, что ему бы тоже не хотелось задавать неудобные вопросы ей. Смирившись с тем, что ему не узнать эту историю, и приняв ее как факт, наемник просто кивнул. – Хорошо мы сразимся с Сэйбер и ее мастером и одолеем их, – это было очень тонкое соглашение. Сэйбер явно превосходила Берсеркера Кайри, но всегда был вариант с устранением мастера, и, таким образом, наемник бы даже не нарушил своих слов. Рыцарь-предатель просияла, на ее лице наконец появилось подобие воинственной улыбки. – Хотя ты и не произвел впечатления при нашей первой встрече, я рада, что судьба позволила тебе призвать меня, некромант, – искренне сказала Мордред. – А теперь, я думаю, тебе все же стоит взглянуть на свое устройство для почты. – Я тоже рад, – ровно, но вполне искренне произнес Сисиго. Берсерк вполне его устраивала, хотя у нее были свои заскоки, во многом они были похожи. Кайри достал телефон, глаза наемника начали быстро пробегать по тексту. Чтобы подошедшей Слуге было тоже видно, он слегка повернул экран. Лица Мордред и Каири изменились так же быстро, как моргает веко обычного человека. В сообщении от Наблюдателя писалось, что Сэйбер покидает войну за Грааль и приглашает Мордред в команду Красных вместо себя. Двое тупо смотрели на экран, пытаясь понять смысл слов, так как то, что они прочитали, не могло быть правдой. Героические Духи отзываются на зов мастеров и служат им именно потому, что сами чего-то жаждут от Грааля. Конечно, могли быть среди них иногда и с заскоками, но Мордред прекрасно помнила одержимость отца Граалем. Артурия искала чуда, чтобы спасти свою страну, когда это можно было сделать своими руками. Берсерк всегда презирала Короля за то, что он не стал действовать, когда возникли подозрения в отношениях королевы Гвиневры и ближайшего рыцаря Артурии Ланселота. Мордред была известна, как Рыцарь-Предатель, но предателем она всегда считала этого идиота Ланселота. Именно Ланселот предал Короля Рыцарей, завязав тайный роман. Именно его меч сразил многих рыцарей, пытавшихся его остановить, в том числе Гарета и Гахезиса, братьев сэра Гавейна. Именно он породил раскол среди рыцарей Круглого Стола, приведший к падению Короля Артурии. Но история пишется людьми, и именно Мордред запомнилась как Рыцарь-Предатель. Даже на поле Камланн, она не хотела начинать бой, затягивая время, чтобы временное перемирие набрало вес. И даже когда битва казалась неизбежной, не Мордред нанесла первый удар, а рыцари Артурии напали первыми. Мордред шагала по полю и выкрикивала имя отца, вызывая его на бой, чтобы поскорее закончить эту бойню, и в конце они сразились. Мордред любила Артурию не меньше других рыцарей, но она не могла принять слова Короля. Почему ее посчитали недостойной стать правителем? Она была ребенком Артурии, она была предана ему, до самого конца. Не Мордред предала Короля, а Король, отказав ей в ее праве после стольких лет преданной службы. Это Король предал народ, решив, что проблемы государства стоят ниже личных. Но Сэйбер в этой войне не была ее отцом. Эта мысль поразила девушку: у Сэйбер была очень похожая внешность, она тоже была Королем Рыцарем, но она была совершенно другой. Ярость и страх при первой встрече затмили ее разум. Но теперь она смогла посмотреть на ситуацию в другом ключе. Артурия не убила ее. Почему? Почему в ней не было ненависти... неужели то, что она видела – правда? Возможно ли, что где-то они не сражались друг с другом? Возможно ли, что в той вселенной, в том мире Сэйбер была настолько близка с той Мордред, что решила покинуть войну, освободив место для нее? Сотни новых и новых вопросов возникали в мыслях Мордред, она отвергала разумом то, что видела в церкви, и одновременно отчаянно надеялась в глубине души. Она хотела сразить отца... разве этого она хотела? Мордред, ее желанием было лишь встать перед тем самым камнем с мечем, избирающим королей. И тогда бы она вытащила его, и отец бы признал ее... ее желанием была не смерть Артурии, а ее признание... Кто же...***
... я? – задумался я, и боль в очередной раз уколола в мозг. Как это вообще возможно? Если бы мое сознание просто переместили в Артурию, то даже думать не надо было, чье бы сознание победило и сейчас управляло телом. Если эта боль от внешней магии, то как это вообще возможно? При моей Сопротивляемости Магии почти на самом высоком уровне, выше А-ранга и психической защите от Зла Всего Мира, мой мозг ничего вообще не должно брать. Но в любом случае, даже если у церковников есть инфа обо мне, что это меняет? Прошлое не стоит того, чтобы сдохнуть в этой войне, когда я могу жить спокойной жизнью где-нибудь в Англии, попивая виски в мягком кресле у теплого камина, слушая «лунную сонату» Бетховена, и не рисковать своей задницей ради сомнительного удовольствия узнать «правду о себе». Рисковать жизнью ради знания своего прошлого: так могли бы поступить герои фильмов, но я готов был признать себя злодеем и жить дальше. Память не стоила того, ничего для меня не стоило того, но я сомневался. Какая-то частичка меня не позволяла мне бросить Арчера. «Друзья не бросают друзей» – глупая фраза, банальная фраза, раздражающая фраза. Снова прикрыв глаза, я зло выдохнул. Мы были знакомы меньше недели, нельзя было привязаться к человеку так сильно за столь короткий срок. Инстинкты взвизгнули раньше, чем шины автомобиля. Когда пуля влетела в лобовое окно такси, пробив череп водителя, встретилась с моим черным ключом и рассыпалась мелкой шрапнелью, изуродовав мое лицо десятком глубоких кровоточащих ран. Прежде чем машину унесло в кювет, я, выбив дверь, выпрыгнул наружу. Сделав кувырок в ближайший обрыв в противоположную сторону от завалившегося такси. Тонкий металл машины все равно бы меня не защитил, а в темноте и закрытый землей от стрелка я был в слепой зоне и относительной безопасности... ну, я так думал где-то секунду, прежде чем заметил два силуэта рокера и спартанца. Тут же вспомнилась другая, пятая симфония Бетховена, и я улыбнулся. Не лучший конец дня.