***
Отцом Ахилла был человек, а матерью — богиня. Пелей, могучий мужчина, что смог победить Фетиду, олимпийскую богиню, что превращалась в могучих животных — льва и змею. Гордая и сильная богиня сражалась в полную силу, ибо были за мужчиной темные грехи и прошлое его было очернено грехами и такой супруг был ей не по статусу. Обращаясь водой и огнем, богиня душила и жгла Пелея, но в конце все же признала его силу и стойкость и стала его женой. Свадьба богини Фетиды и человека Пелея отмечалась в пещере Хирона на горе Пелионе в присутствии всех олимпийских богов, за исключением неприглашенной богини раздора Эриды, которая, обидевшись на то, подбросила на пир золотое яблоко из садов Гесперид, адресованное надписью на нём «Прекраснейшей». За это звание разразился спор между тремя богинями: Герой, Афиной и Афродитой, и ни одна из них не хотела уступать. Зевс мудро отказался быть судьёй и отдал яблоко Гермесу, чтобы тот сопроводил их в окрестности Трои, где спор решил Парис, сын троянского царя Приама... Устало моргнув, Лувия отложила древний пергамент и посмотрела на часы. Словно подтверждая ее собственные мысли, появился Райдер. — День дан тебе, чтобы спать, мастер. Не стоит пренебрегать отдыхом, — чуть улыбнулся воин, переведя взгляд на свиток. — Если ты хочешь узнать обо мне больше, можешь просто спросить. — Сколько раз просила не обращаться ко мне на «ты», — чуть раздраженно указала девушка, тыча своим тонким и изящным пальчиком в героя Греции, — болван совсем? — К чему весь этот официоз, — ничуть не обидевшись, пожал плечами воин, ведь он знал, что на самом деле она рада, что может хоть с кем-то поговорить без обязательного этикета с витиеватыми и двусмысленными фразами. — Ты можешь положиться на меня, как на себя, а я на тебя, как на себя. — И откуда такое доверие ко мне? — чуть удивленно спросила маг. — В истории воин за Грааль есть случаи, когда мастер бросал своего Слугу и даже убивал собственным Командным Заклинанием. — Ты напоминаешь мне одного близкого мне человека, — сказал Ахилл, снова садясь на кресло-качалку, но при этом повернув полюбившуюся мебель, чтобы говорить со своим мастером лицом к лицу. Конечно, они оба могли вести беседы, даже если бы Слуга был в духовной форме, но предпочитали физический зрительный контакт с собеседником. Хотя это увеличивало нагрузку на Лувию, она легко могла компенсировать лишние затраты праны фамильной магией драгоценных камней. — Патрокла? Тогда почему ты не рассказываешь мне о Патрокле? — поинтересовалась Эдельфельт. — Ваш род Эдельфельт ведь особенные? — ответил вопросом Героический Дух и показал рукой два пальца. — Вы можете воспитывать сразу два наследника и передавать эту вашу супер ценную Метку сразу двум наследникам, при этом не теряя в потенциале и качестве. — Да, — девушка чуть поджала свои пухлые губы, потому что поняла смысл фразы Райдера. — но сейчас я единственная наследница. — Ты ведь не хочешь рассказывать эту историю не потому, что она очень секретна, — мужчина примирительно поднял обе ладони. — Ты уж извини, но есть истории, которые рассказывать тяжело по личным причинам. — Они причиняют боль, — Лувия прикрыла глаза и, набрав в грудь побольше воздуха, резко выдохнула. — Дети в нашей семье всегда рождались с хорошими цепями, как в качестве, так и в количестве, но проблема была в том, что я родилась близняшкой, когда в нашей семье уже был один ребенок. Старший брат должен был получить первую родовую Метку, а я — вторую, просто потому, что я родилась на тридцать две секунды раньше, моя младшая сестра-близнец... была немедленно уничтожена, — белоснежные аристократические ладони девушки с силой сжали подлокотники кресла, но Эдельфельт продолжила. — Это было сделано не потому, что у нее не было потенциала или плохие цепи. Таким образом мои родители защищали меня. В семьях магов нередки случаи, когда дети убивают друг друга ради получения родовой Метки и места главы клана, и самое печальное, что пусть и не большинство, но многие приветствуют такие методы отбора в своих родах. — Знавал я такие рода, — презрительно скривился Ахилл, вспоминая Агамемнона, царя, что повел войско на Трою. — Такие встают у власти не благодаря таланту, уму и лидерским навыкам, а хитростью, грязными манипуляциями, изворотливостью и предательством. — Мои родители любили всех детей без исключения, Райдер, — сказала Лувия. — Они не желали зла моей младшей сестре, не желали видеть ее страданий, ведь ее бы отлучили от магии лишь из-за того, что она младше, они просто не хотели, чтобы эта разница породила между двумя сестрами вражду. — Но ведь можно отдать ребенка в другую семью магов? — задумчиво сказал Слуга. — Наши цепи особенные, они легко могут хранить дар нашего рода и предрасположенность к магии драгоценных камней, которую мы развивали десятки поколений. Мы — маги и наша родовая магия — наш самый ценный дар, — поднеся правую руку к лицу, Эдельфельт слегка прикусила свой указательный палец. — И мы были слишком жадными, чтобы делиться с кем-то. — Принцип «не достанься никому», — выдохнул раздраженно Ахилл. — Да, наш род не зря называют «гиенами магического мира», — девушка посмотрела своими карими, с оттенком красного, глазами на мужчину. — Эдельфельты берут все, что могут, и не отдают ничего, таков фундаментальный принцип нашей семьи. Именно так мы стали одной из самых богатых и презираемых семей Часовой Башни. — То, что ты следуешь этим принципам, не делает тебя такой же, мастер, — сказал Райдер после небольшой паузы, его проницательный взгляд оранжевых глаз умиротворяюще смотрел на девушку. — Но и делает меня ничем не лучше. — Возможно, тогда тебе стоит что-то изменить в своей жизни, — хмыкнул Героический Дух. — Я не знаю, с чего я бы могла начать, ведь я жила так всю жизнь, — вздохнула маг. — Я боюсь, что если слишком сильно изменюсь, то это поставит под удар мой род. — Не нужно изменять себя, девочка, просто будь Лувией, — Райдер подмигнул своему мастеру. — Для начала сделай что-нибудь так, как ты хочешь, а не так, как поступила бы наследница Эдельфельт. Например, ляг и поспи. Ночь, чувствую, будет весьма бурной. — Таким образом ты хочешь избежать своей очереди для откровенности? — чуть прищурилась девушка, снова тыча рукой в Слугу. — Хитрюга. — Ладно, ладно, ты меня поймала, — хохотнул Райдер, капитулируя перед обличающим пальцем своего мастера. — Патрокла был на самом деле девушкой. — Что!? — от удивления Лувия даже подскочила со своего места. — А я так надеялась на яойную... кхм, кхм... — На что? — не понял Ахилл, чуть приподняв одну бровь, его инстинкты подсказывали, что за словами мастера таилась страшная тайна, которую его природное любопытство хотело бы раскрыть. Возможно, он это сделает позже, а возможно — никогда, так как интуиция подсказывала, что если он узнает правду об этой части своей юной мастер, его мир уже никогда не станет прежним. — Забудь, это уже неважно, — чуть разочарованно махнула рукой Лувия, садясь на место. — Итак, Патрокла была на самом деле девушкой. — Да, плоской, как равнина, — фыркнул мужчина, — но опасной, как тигрица. Мы дружили с ней с самого детства. Хотя она была немного старше, наши отцы были старыми знакомыми и поэтому проблем с нашим общим воспитанием не возникло. — Зачем женщина пыталась быть мужчиной? — Не пыталась, просто, когда узнала, что меня отправляют на войну, поставила ультиматум: либо я плыву с ней, либо убиваю ее, — Райдер тяжело вздохнул. — Это один из немногих дней, о котором я вспоминаю с сожалением. Возможно, не попадись я на уловку Одиссея, то у Патроклы была бы нормальная жизнь и судьба. — Одиссей тебя обманул? — нахмурилась Лувия. Так как Эдельфельты после сокрушительного фиаско в третьей войне решили больше не участвовать в войне, подходящих катализаторов у них не было. Наверно, по этой же причине многие влиятельные семьи не смогли попасть на пятую и шестую войну: никто просто не ожидал, что они произойдут так скоро, так как все предыдущие проходили с перерывом в шестьдесят лет. А тут внезапно всего за месяц Святая Церковь объявила о скором начале пятой войны за Грааль, когда большинство думали, что у них есть еще пятьдесят лет на подготовку. Теперь-то маг понимала, что этот священник Кирей намеренно скрыл информацию, чтобы сократить количество сильных мастеров и увеличить шансы для себя. Не важно, как хорош экзекутор, Мак-Ремитц по своей силе практически не уступают Бартомелоям, они найдут его и уничтожат, а Лувия уже обрубила все концы своего контакта с Котомине, и даже если на нее выйдут, покупка Командных Заклинаний никак не связана с убийством члена их семьи — клятва родовой Меткой подтвердит ее непричастность. Соответственно и у Лувии не было подходящего катализатора, способного призвать сильного Слугу. Было большой удачей, что буквально на следующий день после объявления начала пятой войны, когда она сокрушалась над тем, что у нее нет катализатора, встретила Маршала-Волшебника Зелретча, который как раз в этот момент прибыл в Часовую Башню для поиска новых учеников. Кишуа Швайнорг был настолько любезен, что выслушал проблему девушки и даже подарил ей пергамент с записями о знаменитом герое Троянской войны Ахиллесе. Более того, Апостол даже указал ей правильные контуры, чтобы на зов не ответил случайно Еврипид или Гомер. Раньше у девушки просто не было времени изучить историю своего Слуги более подробно, так что ничего, кроме общеизвестных фактов, об Ахиллесе она не знала, и поэтому сейчас активно изучала другие свитки, подаренные Зелретчем. Хоть Лувия не успела на пятую войну, конечно же девушка не забудет о такой помощи и в будущем обязательно ответит не менее значимой услугой. — Не хочется признавать, но я не хотел вступать в Троянскую войну, — Райдер виновато потер затылок. — На самом деле я не был таким уж храбрым парнем, каким меня описывали. Когда мать предрекла, что я паду на этой войне от руки известного героя, я сразу понял, что меня убьет Гектор, и струхнул. — Ты сбежал? — удивилась Эдельфельт. — Тут мне гордиться нечем, — просто развел руками Райдер. — Патрокл последовала за мной, и мы скрылись на острове у одного царя и хорошего знакомого моей матери. Однако Одиссей прознал, где я прячусь, и прибыл под видом торговца. Патрокла дала мне женские одежды, и мы скрылись среди обильного гарема, понадеявшись, что уж там меня искать точно не будут. — И вправду, как же он тебя вычислил?.. — Лувия демонстративно прошлась взглядом по ничуть не женской фигуре Слуги. — Длинные, многослойные шелка, да эти, как их, — Ахилл щелкнул пальцами и зажмурился, вспоминая название, — короче капюшоны и платки, чтобы скрыть лицо. Местный царь, чтобы помочь мне, приказал всем женщинам одеться так, но Одиссей обхитрил меня: выставил на стол вместе с драгоценностями и всякими женскими украшениями инкрустированный дорогой меч. — И ты так легко повелся? — фыркнула Эдельфельт, прикрыв рот ладонью. — Конечно нет, — закатил глаза Райдер, — ты за кого меня держишь? Пока я делал вид, что очень заинтересован рассматриванием сережек и браслетов, в зал ворвались люди Одиссея под видом разбойников, и когда все женщины с криком бросились врассыпную, я схватил меч... а потом получил подзатыльник от Патроклы. — Ахилл отвел свой взгляд в сторону и буркнул, — ну о том, откуда появиться разбойникам в гареме в центре замка, который как бы на острове, я не подумал тогда. — Но ведь Одиссей не мог просто забрать тебя силой? — задумчиво сказала девушка. — Силой не мог, но мой отец был обязан ему, и Одиссей надавил на исполнении долга, — Райдер вздохнул, — поэтому я решил просто не пересекаться с Гектором в войне. Как видишь, моя трусость в конце концов стоила Патрокле жизни. — И твое желание — спасти ее? — чуть склонив голову, с интересом спросила Лувия. — Мое желание — не отправляться на войну и счастливо прожить с любимой женщиной, — Ахилл, чуть оттолкнувшись ногами от пола, качнул себя в кресле и повернул голову чуть вбок от собеседницы. — Знаешь, на самом деле у многих великих героев были совершенно простые желания, которых они не могли достичь, исполняя свой долг. Герои — их помнят, любят, восхищаются, уважают... — Райдер всмотрелся куда-то вдаль, словно увидел что-то... или кого-то. Снова чуть грустно улыбнувшись, мужчина продолжил. — Все свои подвиги и славу я бы, не задумываясь, отдал, чтобы вот так мирно качаться в старости, держа за руку Патроклу в соседнем кресле, смотреть, как мирно вырастают мои дети и играют их внуки. Эдельфельт хотелось бы расспросить Райдера о его прошлом побольше, и она знала, что сейчас Ахиллес ей не откажет, но почему-то разрушить его настрой сейчас казалось девушке кощунством. Отложив свитки на потом, девушка тихо, чтобы не помешать Слуге, покинула задумавшегося героя и пошла отсыпаться.***
Рамзес II... Если Артур был Королем Рыцарей, Искандер — Королем-Завоевателем, а Гильгамеш — Королем Героев, то звание Оззимандии было Повелитель Пустынь. Он не был искусным бойцом не потому, что не мог им стать, а потому, что ему не было необходимости сражаться самому. Гордый фараон не получил свою империю на блюдечке, да, он «унаследовал» трон, но военные походы прошлого фараона, основавшего Египетскую Мировую Державу, имели лишь незначительную долю успехов. Долгие осады изматывали войска и ресурсы страны и довольно часто оканчивались тем, что прежний фараон Тутмос III беспомощно проклинал осаждаемых и уходил ни с чем. Свою славу Рамзес выбивал лидерскими качествами и стратегическими талантами, фараон был неплох в инженерии и активно развивал свои познания, так что к двадцати годам, садясь на престол, Оззимандия уже знал, что будет делать – станет «Королем Королей». Звание было довольно неуместным для Египта, но именно оно лучше всего передавало суть того, кем он собирался стать. В прошлом фараоны и прочие консерваторы жили в замкнутом мирке Египта, пока остальной мир активно развивался, и изоляция сыграла скверную роль для египтян, когда на них напали северные соседи с технологически более развитым вооружением. Позже египтянам все же удалось выгнать гиксосов со своих земель, и Рамзес не только перенял их технологию и стратегию, но и многократно улучшил, подогнав под свою собственную армию. Череда небольших побед сделала фараона слишком самоуверенным, и годы спустя столкновение с хеттами, которые так же расширяли свои земли на севере, показало, чего стоила ему гордыня и самоуверенность. После смерти последнего фараона Тутанхамона, его вдова написала письмо, где заявляла, что не собирается вновь выходить замуж за кого-то из своих подданных, царица предлагала хетскому правителю северных земель прислать одного из своих сыновей для брака, таким образом объединяя две могучие империи того времени. Вот только это означало, что новым фараоном станет чужак. Рамзес не мог допустить такого. Убив будущего супруга царицы на подходе, он отравил царицу и сам занял место на троне, став новым фараоном. Хетский царь не смог пойти войной, чтобы отомстить за сына, так как умер из-за неизвестной болезни в скором времени. Что многие в народе Египта восприняли, как знак богов. Битва при Кадеше — одно из самых значимых сражений в истории Египта и персонально в жизни Рамзеса. Двадцать четыре тысячи дисциплинированных и опытных солдат против чуть более двадцати тысячного войска хеттов, состоящего из большого количества разрозненных кланов. Оззимандия был уверен в победе, и это стало его роковой ошибкой. Разделив свою армию на четыре войска: «Амон» во главе с фараоном, «Ра» и «Птах» общей численностью восемнадцать тысяч солдат направились к крепости Кадеш с юга, в то время как войско «Сет» из шести тысяч элитных солдат должно было обойти противника и напасть с северо-запада. Рамзес торопился и совершил быстрый марш-бросок, что было довольно серьезно. Армия шла колонной по четыре человека и растянулась на более чем двадцать километров, не говоря уже о четырех тысячах мулов, нагруженных провиантом. За месяц похода в таком быстром темпе Рамзес потерял почти двадцать процентов армии. Для того времени сам переход в таком темпе такой огромной армии уже был большим подвигом. Могло показаться, что такая скорость не оправдывала тысячи жизней потерянных в пути, но смысл был. Оззимандия хотел захватить крепость до прихода основных войск хеттов, и у переправы его разведчикам удалось захватить пару бедуинов. После того, как фараон скормил одного из несговорчивых мужчин своему ручному льву, оставшийся согласился активно сотрудничать. Он успевал, войска вражеского царя Муваталли были еще примерно в ста километрах от крепости, и Кадеш стоял без защиты. Слишком увлеченный идеей немедленного штурма, Рамзес просто прыгнул в колесницу и приказал своим телохранителям отправляться в путь. Проблема была в том, что его войско еще не было готово. Растянутые на двадцать километров три звена: «Амон» едва разбил лагерь, а «Ра» и «Птах» были еще в пути. Ловушка захлопнулась, и две тысячи хетских колесниц ударили по войску «Ра», которое осталось без поддержки остальных звеньев, так как «Амон» уже последовал за фараоном, а «Птах» все еще были в прежнем лагере и только собирались в путь. «Ра» просто разнесли. Шесть тысяч профессиональных солдат, которые даже не успели построиться в боевую формацию, были развеяны за считанные минуты. Развернувшись, колесницы хеттов понеслись в тыл «Амон», который вел сам Рамзес...***
Сион открыла веки и потянулась на мягких перинах. Зевнув, девушка телепатически связалась со своим неугомонным Слугой, чтобы узнать, насколько этот олух, совершенно несоответствующий своему историческому прототипу, далеко забрел на этот раз. — Я слушаю мертвую змею, — ответил ей Кастер. Ну конечно! Неужели Атласия до сих пор пыталась услышать от этого Слуги нормальную речь? — Если это какой-то новый сленг или твои новые переделанные фразочки, то я их все равно не понимаю, — вздохнув, девушка ополоснула лицо холодной водой, чтобы окончательно прогнать сон. Историю Рамзеса II она прекрасно знала и ничего особо нового для себя не увидела и наврятли увидит. Она уже знала, чем закончится битва при Кадеше, так что сейчас больше сосредоточилась на предстоящем вечернем сборе. Эта ночь будет жарче любого пламени, и она должна быть готовой. — О моя дорогая пингвиниха! — послышалась мягкая и медовая речь фараона, — я сейчас такое услышал от моей мертвой змейки, как-нибудь тебе обязательно расскажу. — Эта та, что хранилась в той бутыле? — непроизвольно поморщилась Сион, приводя себя в порядок перед серебряным зеркалом Кастера, за которое любой антиквар бы отдал руку на отсечение. — Пожалуй, я пас. — Ну не хочешь, сама виновата, — Атласия с раздражением представила, как ее Слуга безразлично пожимает плечами и выкидывает дохлую змею через плечо, кому-нибудь из местных жителей на голову. С еще большим негодованием девушка отметила появление на своей голове седого волоса, она ведь Апостол с частично подавленным импульсом, как ему вообще удалось ее довести до такого?.. Атлас. Третья, самая молодая и отдаленная часть Ассоциации Магов. Часовая Башня находится в Лондоне под Британским музеем, Море Бродяг, не смотря на то, что дрейфуют в океане, имеют множество собственных отделов в Праге, Туле и Шпонхайме, где набирают подходящих молодых магов. Атлас же находился в горах Египта и был известен еще как Яма Гиганта. В отличие от других магов Ассоциации Атлас давно и тесно сотрудничал с определенными отделами Святой Церкви, за что, конечно же, его члены не снискали большой любви двух других ветвей. В Атлас в основном вступали те, кто, как и Игдимилления, не был согласен со старыми устоями, не обладал выдающейся родословной и цепями высокого качества. Основным направлением, активно продвигающимся в этой организации, стала алхимия, но основанная на современных технологиях и более связанная с законами современной науки, что, конечно же, создало огромную пропасть неприязни с приверженцами старой или изначальной, как они называли, магии из Моря Бродяг. Сион получила звание «Атласия» будучи еще совсем ребенком за невероятные и выдающиеся открытия и аналитический склад ума. Ее разработка эфирных нитей собственной модернизации, множество гениальных формул, сдвинувших давно заброшенные разработки, а также хладнокровие, которое очень уважали в Атласе, сделало ей славу. Многие маги уже тогда пророчили ей место будущей главы всей организации, и так бы и произошло, если бы не та злосчастная операция, когда они столкнулись с тринадцатым Прародителем Апостолов: Зепия Эльтнем Оберон. Дедушка Сион Эльтнем, нарушивший главное правило Атласа — все, что создается в Атласе, там и остается. В ходе своих исследований Зепия Оберон пришел к выводу, что человечество обречено, что Шестая Программа ждет своего часа, и чем сильнее человечество будет пытаться себя спасти, тем быстрее настанет его конец. Сведенный с ума поисками решения, он покинул Атлас вместе со всеми своими наработками, а позже стал вампиром с помощью Альтруж Брюнстад, самой первой и самой опасной в списке Прародителей Апостолов. Тогда он получил свое собственное Зеркало Души, потеряв свою материальную форму и стал «Ночью Валахии» — феноменом, что раз в году убивал целые города, выпивая их кровь и материализуя самые страшные кошмары. Тогда Сион потеряла все: лучшую подругу среди рыцарей церкви, статус и даже человечность. Ночь Валахии пощадил ее, но укусил, сделав Апостолом. Обратный импульс, жажда крови, с которой Сион отчаянно боролась, скрываясь от своих бывших соратников, брошенная и одинокая, пока она не встретила его... человека, что помог ей. Человек, что остался в ее сердце...***
Рин с трудом разлепила глаза и тут же поморщилась от яркого света, исходящего из иллюминаторов. Резко дернув головой, девушка зашипела от боли в шее и совсем не по аристократически ругнулась, обещая Арчеру множество кар за его дурацкие выходки. Однако осознание того, что она в самолете, судя по виду салона и шуму за бортом, заставило ее насторожиться. Быстро попытавшись схватить камни или обратиться к Метке, Тосака поняла, что ее магия временно заблокирована. Попытавшись двинуться, Рин поняла, что ее аккуратно зафиксировали какими-то ремнями в удобном сиденье бизнес класса. — Чай, кофе, аспирин? — поинтересовался голос за спиной связанной девушки. — Что тут происходит, Сэйбер? — Рин непонимающе посмотрела на появившуюся темную фигуру девушки с одной рукой. — Если бы ты хотела меня убить, уже убила, если бы это был захват, ты бы не стала оставлять камни при мне, я чувствую их. — Это спасательная операция, Рин. Расслабься, мы уже покинули территорию Румынии и находимся в безопасности, — немного подумав, проклятая рыцарь добавила, — относительной. — Все в этом мире относительно, да? — фыркнула девушка. — Этот самолет принадлежит одной компании, которая, скажем так, тесно сотрудничает со Святой Церковью, — Слуга протянула Рин стакан с водой. После того, как девушка напилась, Сэйбер, присев в соседнее кресло, продолжила. — После приземления клан Тосака получит большой гранд от людей, которые решили остаться неназванными, и отчисления от патента новых черных ключей, которые были разработаны на основе моей проклятой крови, отданной «добровольно». Мы с тобой заберем Сакуру Мато из Англии и переждем где-нибудь в Риме или Америке, пока все утрясется, а потом вы будете жить долго и счастливо. Пока план такой. — Странно, что ты забыла упомянуть про Арчера и Широ, — опасно прищурилась маг, ее голубые глаза с явной угрозой посмотрели на Слугу. — Потому что у них не будет ни долго, ни счастливо, — жестко и холодно сказала Сэйбер, отвернувшись на соседний ряд кресел. Если бы не Рин, а рыцарь сидела у окна, то возможно бы Тосака даже не заметила, как беспокойство проскочило за мгновенье до того, как все закрылось злостью. — Упертый придурок мог пойти со мной и спокойно прожить хотя бы одну жизнь, но нет, ему было мало адских кругов в жизни и в смерти, этого горбатого даже могила не исправит. — Тогда давай вернемся и поможем ему, поможем им, — сказала Рин. — Давай не будем поступать так же, как те люди, что предали их. — Я обещал Арчеру защищать тебя и Сакуру, — Сэйбер скривилась, словно от зубной боли. — Сдохнет, придурок, и тебя за собой потащит, а я, между прочим, умирать в этой бессмысленной бойне не желаю. — Я же вижу, что тебе тоже не нравится идея оставлять там Арчера, оставлять там их, — маг, вывернувшись, ударила головой в плечо Слуги. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — Тебя не было там, Рин, — Король Рыцарей повернулась к девушке, и ее желтые змеиные зрачки опасно посмотрели на не испугавшуюся девушку. — А я видел, как Кастер Черных остановила Сломанный Каладболг голой рукой и обратила его против нас, эта Кастер — чертова помесь Геракла, Ланселота и еще бог знает кого, а еще у них есть Зигфрид, стрелок с самонаводящимися пулями, которого никто не знает, и гребанный Дракула. И это только то, что мы видели. И я лично не хочу видеть их сильнейшие Фантазмы после того, как нам чуть не надрал задницы Леонид. — Ты просто струсила, Сэйбер, — с вызовом ответила Рин, бесстрашно смотря в дьявольские глаза проклятой Слуги. — Да, я струсил, — кивнула Сэйбер. — А теперь скажи, Рин, тебе отрубали руку? Тебе пробивали легкое вместе с ребрами, ты чувствовала боль, такую, что при каждом вздохе кажется, что вдыхаешь огонь, а в глотке течет магма, ты выплевывала собственные органы? — С четырех лет я знаю, что такое регулярная боль, Сэйбер, — прошипела Тосака. — В пять лет я уже начала получать первые части родовой Метки. Боль от соприкосновения с раскаленным металлом, когда тебя клеймят, даже близко не стояла. В мастерской отца мне регулярно ломали пальцы и сращивали их вновь, просто чтобы я не упала в обморок от болевого шока при получении маленького кусочка Метки. Ты знаешь, каково это, когда в тебя вшивают насильно кусочки чужой души? Ты знаешь, какую боль я испытываю при каждой активации Метки? А при прогоне через свои цепи большого количества праны? Ты знаешь, какую боль я испытала, когда часть сросшейся с моей душой Метки сгорела? — Нет, не знает, — кровь мгновенно застыла в жилах разгоряченных спором девушек лишь от одной фразы, того кто ее произнес. Дальнейшее для Тосаки пронеслось в одно мгновенье, ее слух едва уловил шум крошащегося пластика и сминаемого металла, пока мир вокруг переворачивался. Все, что успела увидеть Рин за те доли секунды, что Сэйбер потратила на то, чтобы выкинуть ее вместе с вырванным креслом в соседний салон, это мягкую властную улыбку и алые, словно лучшие, рубины глаза...