Защитник для бога

Корво бежал тенью по крышам. Гонимый светом луны и карканьем ворон, взлетающих с насиженных мест, он обманывал само зрение, ловко отталкиваясь грубоватыми ладонями от дымоходов и стен. Бежал по краю черепицы, на цыпочках перепрыгивая косые скаты ливневых стоков. Он преследовал свою цель неотступно, будто зная маршрут наперёд, хоть и заметил её пару кварталов назад. Что искал здесь Чужой? Или от кого скрывался? Аттано замедлился и присел на корточки, чувствуя, как порывы ветра развевают полы украденного плаща. Стараются сорвать капюшон, и приходится держать его рукой. В какой-то момент извилистые улочки портового города увели карету от преследователя. Но от Корво не так-то просто сбежать. Блуждающий взор ночного хищника наткнулся на знакомую темноволосую макушку. Ветер взметнулся с новой силой, и Аттано растворился в воздухе. — Я ожидал чего-то подобного от дворян, — его голос застал юношу врасплох. Тот отскочил от окна, удивлённо и с лёгким испугом. Зоркий глаз углядел румянец, но розовый цвет быстро сменился привычной бледностью. — Это мои исследования, — Чужой статно выпрямился, заложив руки за спину. — Ты прервал меня в самом разгаре, но я рад тебе, — голос понизился, а глаза лукаво прищурились. — Мой дорогой Корво. «Корво». Сочетание звуков, бывшее до этого плевком в лицо от офицера, стало раскрываться, словно скомканный клочок бумаги. Приобрело мягкий и вибрирующий оттенок, совсем немного холодящий кончик языка, касающегося скопившейся во рту слюны. Взгляд Аттано проследил за кадыком, представляя, как юноша сглатывает её, изнывающий от голода или жажды в солёной от пота и моря Карнаке. И тем, кто даст потрескавшимся сухим губам воды, будет… — Р-р-рх. Ур-р-рх. Сначала Корво не понял, что это был за звук. Но когда обернулся, больше не мог сказать, что видел в этой жизни всё. Это был человек. Вернее, то, что от него осталось. Аттано захотелось сбежать. Осы не могли гнездиться на людях. Да, определённо, не могли. Но как тогда назвать то, что приближалось к ним? Он посмотрел на свой клинок, выкраденный вместе с плащом, а затем на живой труп, покрытый осами. Надо бежать, и как можно скорее. Желания выяснять правду у Корво не возникало, но в этом он был, похоже, одинок. Чужой оторопело разглядывал экземпляр ходячего трупа, не реагируя на убеждения Аттано. — Мне тебя что, волоком тащить? Натурфилософ с горы! Корво сжал его за плечи, пытаясь встряхнуть, но тот будто врос в землю. — Нет, это… — тот недоумённо всматривался в мертвеца, надвигающегося с шипением трупных испарений. И стрёкотом вылупляющихся ос. Аттано уговаривал себя бросить этого двинутого аристократа, пока ещё был шанс, но дело не выгорало. Чужой нуждался в защите. Чужой растерянно перебирал воротник на рубашке Аттано, глядя из-за его плеча на смерть, словно учёный, когда эксперимент вышел из-под контроля. Его отчуждённость выводила портового бродягу из себя почти так же, как и… Бросившегося на них мертвеца Корво встретил клинком. Осы лезли в глаза и уши, ноздри; жалили и жалили так, что на глаза наворачивались слёзы. Лучший фехтовальщик порта боролся за жизнь — он всё ещё полагал, что за свою — с трупом, вспарывая сгнивший живот, вымазываясь в грязи и чужих внутренностях, плюясь от миазмов, не останавливаясь ни на секунду. Как можно победить того, кто уже мёртв? Кромсание, рывки, увороты — чужие конечности ободраны до костей, но продолжают двигаться. Жалящих насекомых Корво уже не чувствовал. Лишь бы его сил хватило, лишь бы хватило. В отчаянном крике Аттано занёс меч и размозжил гнилой череп, снеся лезвием с плеч. Удар наискось, вонзить в грудь, наступить и вытащить клинок. Туча ос взметнулась над разрушенным пристанищем и, заметавшись чёрной тучей, рассеялась. Полусвихнувшийся от шока и боли, потемневший от трупных жидкостей — победитель обернулся, всё ещё различая во тьме спасённого им. Уже во второй раз. Постепенно расплывающееся зрение угасало, когда Чужой подошёл к нему, заслонил обзор. Взял в руки его лицо, восстанавливая равновесие, не обращая внимания на тошнотворную вонь. Аттано различил тонкую грань удовлетворения на его лице. Хотел послать этого самодовольного чудика подальше, но слабость отняла язык. — Ты опережаешь рост моего интереса к тебе. Онемевшей рукой Корво положил свою ладонь поверх его, и попытался вложить как можно больше во взгляд. Чужой ведь умел так общаться — почему бы ему не мочь? — Нет, мой дорогой, — одна нежная ладонь отвлеклась от лица, убирая засохшую прядь с глаз бродяги, пока другая поддерживала теряющего сознание спасителя. — Я уважаю твоё решение, но путь дворняги был для тебя слишком долог. Зачем тебе было спасать меня? — глаза на мгновение расширились, а после хитро прищурились. — Мы оба знаем ответ, не так ли, Корво? Аттано начал заваливаться вперёд, но Чужой успел подхватить его под руки и переложить вес на себя. Более неловких объятий тот, к слову, ещё не пробовал. — И тогда, и сейчас, — продолжал черноглазый юноша. — Ты вновь выбираешь быть моим Защитником. И, Корво, мой дорогой, не ведающий правды Корво… — голос опустился до шёпота. — Я принимаю твой выбор. Значили ли эти слова что-то, или нет — Аттано так и не понял, погрузившись в забытье.