Защитник для бога

— Не стой за дверью. Мы оба приглашены, Корво, — Чужой застегнул верхнюю пуговицу и поправил манжеты. Он вечно всё знал наперёд: мотивы, пересуды окружающих, развитие действий и их последствия — следил за каплей воды, бегущей извилистой дорожкой мимо других таких же капель. Они застревали на мутном стекле, в то время как она, та самая, продолжала стремиться вниз. Вбирая немощных в себя, растворяя без остатка в собственной прозрачности, приглашая принять участие в губительном марафоне. Растаять влагой на холодных пальцах. Белоснежные двери распахнулись. Отовсюду засияли краски, яркими бликами перепрыгивая с алого платья герцогини Абеле на золотистые вставки музыкальных инструментов и бокалы с шампанским. Пары кружились в танце, но их было не так много по сравнению с простыми гостями, развлекающими себя беседой у накрытых столов. Новоприбывший лорд и его Защитник выделялись на фоне общей пестроты чёрным бархатом и шёлком, расшитым золотыми нитями. Будто вороны, вторгшиеся в царство павлинов. — Лорд Левиафан и его Защитник! Чужой неохотно черкнул роспись и обернулся через плечо, не давая Корво самоустраниться: — Ты обещал не жаться в углу с саблей наперевес. Брось, Корво. Если не примешь подобающий вид, я приглашу тебя на танец. И, похоже, такой расклад его устраивал ничуть не хуже первого. Аттано вздохнул и расслабился, пуская по залу оценивающий взгляд. Пятнадцатилетним подросткам тут делать нечего, особенно, если господин планирует с его участием очаровывать дам. Чужой и светские беседы. Даже звучит смешно. Хотя Корво не стал бы говорить столь категорично, потому как бог в окружении толпы чувствовал себя прекрасно. Был отфильтрованным, вымеренным аристократом с общественно-ожидаемым мнением и улыбкой. Такой благожелательной, что Аттано захотелось выпить. Он видел слишком много для себя в детстве. Помнил правила этикета, танцев, видел строку ответа для вежливого отказа на предложение подняться наверх — и зачем она только ему. Он ведь всего лишь мальчишка. Мир делился на лево и право, по границе линз шла старая трещина, которую нельзя было заметить в своём зрении. Обосновалась по центру, замещая слепое пятно. Слева серая грань прошлого — высокая, статная, преподнесённая в дар, обречённая на траур. Тень, покрытая пылью. Правая же часть в цвете, приевшаяся фальшивка, шуршащая множеством юбок. Или брюк, хотя платья ещё не вышли из моды. То, что показалось свету на пороге шепчущего прошлого в качестве молодого Корво было суррогатом. Настоящий он никогда бы не пришёл на праздник богачей, сам едва сбежавший из трущоб. Он прятался бы по чердакам — вероятности начали множиться, разбивая реальность на бесконечность трещин. По ним потекла вода. Аттано заметил на себе взгляд. Чужой не отличался от человека. Это заставляло глазеть, но в то же время просило отвести взор. Так не должно быть. Стройная фигура в чёрном бархате, этот материал состарит кого угодно, но бог юн и очаровательно мил. Мёртвый, источающий жизнь. Живой, видящий мёртвое. Из толпы выскользнуло ещё одно красное пятно, на сей раз Наместник, а вместе с ним и Смотрители. Аббатство было тут как тут, поэтому захотелось схватить аристократа за рукав и бежать с этого пира. В захламленный сырой дом, который был обитаем — нет, ложь, всё это ложь. Натянутость улыбки Дамелла, ответная застенчивость Чужого — ворон каркнул за окном, смеясь с них, давясь холодным воздухом. Корво стоял на меже перипетий, в которые был втянут до начала собственной жизни, второй, или всё ещё первой, или уже посмертия… Аттано со свистом выдохнул. Потолок давил на него, знания и сила расплющивали человеческое сознание, как грецкий орех. Кто он? Новый Чужой? Теперь и аристократ давился смехом. Смешно ему. Кусок зала слева отломился, справа в толпе мелькнуло лицо Эмили. Наместник любезничал с богом, приглашая на обед — Корво не знал, что из этого реально. Он почувствовал толчок в спину, обернулся, и картина, скрипя механизмами, вновь вернулась в раму. На него смотрел Лорд Урдус Аттано. — Лорд Аттано, — заметил его и Чужой. — Познакомьтесь, мой телохранитель, Корво, — и взгляд, брошенный Защитнику, будто говорил: «Ты правда думал, что я не знаю тебя? Что не могу устроить всё это для тебя?» — Не стоит, я знаю этого мальчика. Корво, — мужчина с величавой осадкой и хищным взглядом протянул руку. — Как интересно, — Наместник тоже решил поучаствовать в беседе, — не поделитесь ли деталями крайне душещипательной истории вашего знакомства? Лорд Аттано? — Боюсь, что нет, — Корво помнил его именно таким. Благородным и безразличным. Что подвигло его дать грязному оборванцу фамильное кольцо даже по прошествии лет оставалось непонятным. Поклясться на корточках, пачкая обувь в грязи, незнакомому ребёнку в опеке, а затем исчезнуть. А теперь как ни в чём не бывало стоять перед ним, протягивая руку для пожатия. — Нам нужно поговорить наедине. — Вам есть, что скрывать от Аббатства, Лорд Аттано? — многоглазая религия повернулась в их сторону, не мигая. Чужой, как и Аттано, видел эти глаза. Повисла пауза. — Раз вы хотите душещипательных историй, у меня найдётся парочка, Наместник, — вдруг с какой-то отрешённостью предложил аристократ, беря Дамелла под локоть. Жуткие глаза тут же вцепились в новую добычу, куда желаннее предыдущей. Без слов согласившись, он и юный дворянин удалялись в гущу толпы, и Корво был слишком поглощён происходящим, чтобы понимать, что это значило. Он отправился следом за лордом на балкон, желая наконец высказаться. Столько всего накопилось. Чужой же исчез из поля зрения вместе с Наместником. Его место заняли Смотрители. Их становилось всё больше и больше. *** А когда бог вернулся, на балконе никого не было. Молодой аристократ замер, не шелохнувшись, с опущенной головой. Даже так он слышал их дыхание. Смотрители были повсюду. Им ничего не стоило… Бледная рука расслабилась. Из её хватки выпал скомканный платок, выпачканный в чём-то. — Значит, зря? — зубы едва разжались. Чужой поднял голову, теряя безупречную человечность. Все огни, все краски, заглушающий дыхание шум бала — всё стихло, обнажая чернильные глаза. Бездна легла на плечи, кружась вокруг шеи, зашептала на ухо признание, обличая мир серым и жёлтым, пропуская взгляд сквозь стены и улицы, настигая похищенное. Никто не смеет красть у бога. Чужой сделал шаг, затем второй, третий — по полу следом разлилась серость, не зря он всегда предпочитал парить. Шаг, ещё шаг, всё быстрей — одна нога встала на мраморные перила, другая уже не нашла опоры. Этот бог не простит, не воздаст. Он заберёт своё. И даже то, что Корво перебил половину, защищая раненого Лорда Аттано, их уже не спасёт. Шёпот Бездны — его шёпот — и полчища крыс пожирают трупы, живых, всех вперемешку, заодно и друг друга. Но Аттано знает природу этих тварей, они чуют его, не трогают, обходя стороной. К великому сожалению, эти способности были слишком скучны, будучи выдуманными им, однако выбирать не приходилось. — Люди чем-то похожи на крыс. Им мало даже того, что не может быть измерено. Они пытаются достичь края, выгрызают его стенки, а потом удивляются, что падают. Человеческий век недолог, ты был прав, Корво. Жаль, что ты перестал быть мне интересен так рано. — Я стал опасен для тебя? Корво-Корво, что же ты наделал. — Нет. Они стали опасны. Чужой обвёл взглядом комнату, заставляя крыс разбежаться, а тех, кто не успел — исчезнуть. Он напоследок взглянул в непроницаемые чёрные глаза своего самого верного и самого худшего последователя: — Почему ты так тянешься ко мне? За что ненавидишь? — по подбородку потекла струйка крови, похожей на ворвань. Губа Корво дёрнулась, он хотел возразить, но не стал. Богу было всё равно. — Как жаль, что ответы на эти вопросы мне тоже не интересны. — Зачем ты тогда спас меня? — всё-таки смог сказать хоть что-то. Чужой возвёл взгляд к потолку. Способность видеть становилась всё хуже и хуже. — Знаешь… У китов очень хороший слух, — шаг в сторону не считается за попытку бегства. — Они слышат крики сородичей, когда тех убивают. Слышат, как кровь расплёскивается по порту, как пилы скребут кости и падает мясо на камни. Они слышат так много, да только сказать ничего не могут. Четыре тысячи лет назад я был таким же, как ты. «Существо с алчным интересом». А совсем недавно разрушил этот мир. Стёр до самого уровня моря. Ты спрашиваешь, зачем? — крови становилось всё больше. Корво чувствовал прилив сил. Холодных и склизких, но безмерно могущественных. Не желавший их, не в силах ими пользоваться, он замер, уже видя, как появляются новые Смотрители. Первые из них несли нагрудные шарманки, своей песней запрещая власть Бездны. Скалили голодные пасти псы. Гремели, соприкасаясь, сабли. Ухмылялся Наместник. Чужой стоял к ним спиной. — Мне было интересно посмотреть, что произойдёт, если ты станешь богом. Что ж, — ноги подкосились. Голос начал пропадать, а глаза — терять блеск, — поздра… вля… ю… Один непроизвольный шаг в сторону Корво, и он упал. Старый бог этого мира пал.