Эмоции без обязательств

Когда я зашёл в комнату, там было довольно темно. Полумрак в самом конце помещения рассеивал свет большой восковой свечи на столе. В этом дрожащем, мерцающем свете я увидел сосредоточенное лицо Джима. Он хмурился, явно о чём-то напряжённо думая, над верхней губой было маленькое пятнышко чернил, которые казались чёрными от слабого освещения. Он казался совсем маленьким, сгорбившимся, но таким приятным и мягким. То ли это освещение смягчило его безумные черты лица, то ли моё воображение подкидывало невероятные образы, но в тот момент он был таким… спокойным и родным. Я отвёл взгляд от лица Джима и посмотрел на желтоватый лист, по которому он то и дело водил пером. Выводил аккуратные буквы, хмурил брови, а потом зачёркивал целую строчку, безжалостно царапая пергамент. В этот момент пламя свечи дёргалось, дрожало, передавая его эмоции, его накал и ярость. Но всего через секунду успокаивалось и становилось отражением сосредоточенности и уверенности. Мориарти всё писал и писал, когда я подошёл к нему совсем близко и взглянул на его текст из-за плеча. Многое было зачёркнуто, измазано. Множество чернил создавали на пергаменте некую абстракцию бешенного умственного процесса. Но среди кутерьмы пятен, блестели и так ярко выделялись строчки слов, выведенные быстрым почерком, над буквами которых не заморачивались и не корпели. Над буквами – нет. Я несколько секунд пытался вчитаться в первые строки, и когда понял, что там, рёбра словно скрутили верёвками, сжали их, резко отпуская и вновь связывая. Уверен, мои глаза тогда распахнулись от удивления не хуже, чем глаза ребёнка, увидевшего звёзды в первый раз. Джим писал стихи. — Скажешь что-нибудь вслух – убью, — тихо проговорил Мориарти, кончиком пера водя по своей щеке. И он казался тем самым ребёнком. Невинным мальчишкой, которого застали за неподобающим делом. — Даже смерть не остановит меня, босс. Это прекрасно, — честно ответил я, так же тихо, почти шёпотом, но нисколько не сомневаясь, не опасаясь угрозы. Я не мог не сказать этого, и он не мог не услышать. Простая, маленькая истина, которую он заслужил. Действительно её заслужил, потому что сам пергамент отражал его усердную работу. Сквозь перечёркнутые линии просматривались отдельные слова, искренние и важные, на краях были небольшие ритмические рисунки. Кропотливая работа, заставляющая меня невольно улыбаться и с ещё большей нежностью смотреть на моего криминального гения. — Мне нравится, босс. Это мне? — Вопрос заставил его вздрогнуть, и, кажется, слегка покраснеть. Но, возможно, это лишь из-за света свечи мне казалось то, что я хотел видеть. Джим скосил на меня взгляд, будто спрашивая, что будет, если это так. Я вновь улыбнулся, широко и открыто, наклонился к нему и прикоснулся губами к его щеке. — Я тоже люблю тебя, Джим.