Эмоции без обязательств

Шерлок увидел Джона, посмотрел на него своим невероятно-пронзительно-пугающе-чарующе-ненормальным взглядом, и началась история. «Странная парочка», как окрестили все вокруг, «друзья-соседушки», как называли они сами себя. Что же странного в этом, что нового можно поведать об этом величайшем тандеме, спросите вы? А то, что всемогущий детектив Шерлок Холмс был (хотите, верьте, хотите, нет) бабочкой. Такой большой красивой лунной бабочкой. Ладно, не очень большой, но размер для Джона не главное. Для попугая, вообще-то, Шерлок был довольно крупным. А, главное, единственным в своём роде. Ватсон любил Шерлока. На самом деле любил. А почему нет? Такой красивый и умный. Ему нравилось наблюдать за движениями его нереальной красоты чёрных крыльев, переливающихся то глубокими синими, то мягкими голубыми оттенками. А за белые пятнышки, которые в лучах солнца отсвечивают ещё и завораживающим фиолетовым цветом, Джон готов был поклясться в вечной любви, хотя, вообще-то, всё ещё упорно утверждал, что он не бабочкофил. И вообще они просто друзья! Только попугаю никто не верил. Даже сам Шерлок. А Холмс же наслаждался жизнью. Если это можно было так назвать. Можно ведь? Иногда бабочка напивалась нектаром каких-то непонятных растений и действительно задумывалась над смыслом жизни. Над её значением. Над сантиметрами и литрами. Над мягкостью перьев ары. Над твёрдостью его клюва. Над тем, что что-то часто к попугаю приходят женщины, пусть и человеческих особей, но всё же! Он бы взлетал и садился им на лица, шевеля лапками, чтобы глупые двуногие, с криками, поскорее убрались. Но он же Шерлок. Ему нельзя потерять лицо и дать Джону и миссис Хадсон, их милой и заботливой хозяйке, понять, что он имеет виды на пернатого. Ну и что, что об этом не знал только слепой дурак (Ватсон)? Прогонять настойчивых некрасавиц (Холмс лучше!) надо было своими методами. Своим невероятным бабочкиным умом, Шерлок вычислил, что у одной из пришедших аллергия на кошек. Ужасающе-коварный план созрел тут же. Холмс вспорхнул с любимого цветка, облетел гостиную 221Б в поисках нужного и, заметив это, начал планировать к каминной полке. Вот оно! То, что нужно! Как хорошо, что Шерлок такой запасливый и сумел припрятать на чёрный день эту потрясающую вещицу! Подцепив её своими чёрными лапками, он вернулся к барышне, воркующей с приветливым попугаем. Скривившись, он, пролетая над ней и высчитав все траектории, сбросил свою ношу вниз. Серая кошачья шерстинка (предварительно потерянная элементом одежды предыдущего гостя и заботливо подобранная Шерлоком) плавно полетела вниз и приземлилась прямо на нос двуногой. Та удивлённо заморгала, скосила глаза на нос, смахнула пальцам шерстинку и, даже не чихнув, продолжила возиться с Джоном, прося его сказать возмутительно-глупые фразы, вроде: «Ватсон дурак». «Нужно больше данных», – подумал про себя обиженный и расстроенный Шерлок и, сложив свои крылышки, отвернулся от них к стене. Джону же нравилось внимание со стороны человеческой расы. Особенно попытки бабочки отогнать их от него (вы правда думаете, что он ничего не заметил?). Попугай действительно не был бабочкофилом, но ради исключения… неважно. А Шерлок, в те прекрасные моменты их компанейского одиночества, продолжал рассказывать, какой Ватсон идиот. Он говорил много и быстро, быстрее, чем летал. Поэтому Джон тихо соглашался со сказанным, боясь признаться, что ничего не понимает. Хотя Холмс это и так знал. Разные виды, чёрт побери.