Эмоции без обязательств

Шерлок всегда думал об этом. Всегда хотел этого. Он представлял, как однажды вечером подойдёт к Джону, обнимет его за талию и притянет к себе. Доктор, немного робко и удивлённо, выдохнет в его плечо, через пару мгновений расслабившись в крепких и сильных руках. Обнимет в ответ, положив ладони на спину. Шерлок прикроет глаза и вдохнёт приятный запах волос своего соседа, настойчиво прогоняя мысли, что это всего лишь шампунь, и что другие люди тоже пользуются таким. Нет, конечно нет, Шерлок не станет думать, что делает что-то неправильное, что Джон – неправильный, что выбрал неправильный момент. Ведь он так долго ждал. Ждал, чтобы наклониться к Ватсону, доверительно откинувшему голову назад, выставляя шею. Ждал, чтобы, осторожно и еле ощутимо, коснуться тонкой чуть смуглой кожи. Слегка оттянуть её зубами, вырывая из Джона слабый вздох. Почувствовать вибрацию его горла и, уже не сдерживаясь, острыми клыками прокусить кожу, с лёгкостью разрывая ткани. А после почувствовать прекрасный вкус крови Джона Ватсона. Совершенный, ни с чем не сравнимый. Самый потрясающий и лучший. Сладкий и вскруживающий голову. Такой, что Шерлок сам застонет в шею друга, сильнее его обнимая и впиваясь, наслаждаясь его вкусом. Через секунду Холмс открывает глаза, потревоженный чуть грубоватым потряхиванием за плечо. Он сидел на кресле, а рядом с ним стоял Джон, явно не в первый раз спрашивая, будет ли он чай. Ответом ему послужил лёгкий кивок и ничего не означающий короткий звук. Шерлок вновь закрыл глаза. Джон прекрасно делал чай. Джон прекрасно готовил. У Джона прекрасные глаза. Так же как и лицо, голос, телосложение... В Джоне было прекрасно всё. Да, именно поэтому Шерлок его и любил. Он вспомнил о дне, когда Ватсон узнал, что его сосед вампир. Горящие синие глаза, полные неверия и восхищения от происходящего, бессознательно тянущиеся пальцы к шерлоковским окровавленным клыкам, и ни грамма страха и испуга. Лишь неподдельный интерес. Тогда Холмс и узнал о небольшой невинной одержимости Джона вампирами. Но это ничуть не принизило мнение Шерлока о нём. Ватсон был всё так же прекрасен. Может, даже ещё прекраснее. Когда Шерлок впервые почувствовал вкус джоновых губ, он был ошеломлён и потрясён. Мягкие и податливые, но настойчивые и горячие. Совершенные. Сразу же после своего поцелуя Джон, нетерпеливо заглядывая в глаза другу, спросил у него, попробует ли он его по-настоящему. Шерлок не ответил, но мысли об этом ещё чаще стали посещать его разум. Невозможно было выбрать момент для этого. В слишком обычный день это было бы грубо, а в праздники или особенные минуты Шерлоку это казалось незначительным или пафосным. Поэтому он продолжал лишь представлять, как волшебно это будет. Как он, придерживая бёдра Джона, будет касаться языком его члена, с наслаждением слушая резкие вздохи и тихие мольбы ускориться. Как он проведёт языком влажную, жаркую полосу от головки до основания, быстро вернётся обратно и проведёт такую же линию губами. Ноги под его руками напрягутся, но не сдвинутся с места. Он возьмёт головку члена в рот, лаская её языком, надавливая и едва касаясь. А после резко, рыча, опустит голову вниз, вбирая весь член Джона в рот. Начнёт двигаться, то плавно и осторожно, то внезапно меняя ритм, заставляя Джона стонать во весь голос, заставляя его желать, сходить с ума, плавиться и выкрикивать его имя. Задевая выпуклые венки клыками, слегка прикусывая у основания, чтобы дольше не давать кончать, Шерлок принесёт своему любимому смертному столько удовольствия и потрясения, что тот ещё долго не сможет ни стоять на ногах, ни вообще что-либо делать или говорить. И после того, как тот наконец кончит, Шерлок, как лучшее вино, держа во рту и смакуя языком его сперму, захочет смешать этот вкус со вкусом крови. Он прижмётся щекой к внутренней стороне бедра Джона, смотря на него снизу вверх из-под полуприкрытых ресниц. Чуть улыбнётся, приоткроет рот и грубо, жёстко вонзит клыки в ногу, роняя драгоценные рубиновые капли на ковёр, из-за чего у них обоих будут потом проблемы. И Шерлок ощутит небывалый, восхитительный вкус, он положит руку на собственный член и всего за пару движений сможет довести себя до самого разрушительного сознания оргазма, который у него только был. И он будет вносить в каталоги чертовски приятный вкус коктейля спермы и крови чертовски обворожительного человека, которому он отдал свои мысли. — Шерлок! — Опять трясли за плечо, грубо и нежно одновременно. Холмс в который раз открывает глаза и видит недовольное лицо соседа, держащего две кружки чая. Детектив протягивает руку и берет одну, с милым рисунком черепа в пиратской шляпе. Джон же садится в своё кресло, в котором в воображении Шерлока только что отдал часть себя, своей крови несносному вампиру. Но именно сейчас, в данный момент, в этом кресле Джон пьёт чай, чуть сварливо бубнит на Шерлока, что он опять витает в каких-то облаках, но в то же время тепло, сказочно тепло улыбается ему. Шерлок рад и такому развитию событий. Шерлоку нравится тепло. Он всегда этого хотел. Думал об этом. Но когда это случилось, он не был готов. Они сидели на диване, с тарелкой чипсов на коленях Шерлока и его же головой на плече Джона. По экрану телевизора мчались друг за другом неизвестные люди, что-то постоянно выкрикивающие. Холмсу внезапно наскучило. Всё. Всё, кроме одного человека. На которого прямо сейчас он закидывает руку. И вторую. Который забавно ворчит на такую выходку, нежно беря длинные руки в свою ладонь. И на которого Шерлок наваливается, придавливает и падает сверху, тем самым разворачивая тарелку с чипсами на пол. Он смотрит на Джона, ощущая на губах его дыхание. Стоит над ним на локтях и не может оторвать взгляд от мягких черт лица, от сияющих глаз, в краешках которых отражается телевизор с его незначительными картинками. Шерлок еле заметно вздрагивает, чувствуя пальцы Джона на своей щеке. Но тут же льнет к ним, словно ласковый кот. Даже пытается, подражая, мурчать, но этого не получается, из-за чего они оба несколько секунд смеются, одновременно прекращая и смотря друг на друга. Рука Ватсона исследовательски проводит линии по бледному лицу, замирая на лбу, когда запястье случайно касается губ, а Шерлок сглатывает. Джон просит. Глазами, чуть сжатыми губами, выражением лица. Просит. И Шерлок не может не поддаться этой просьбе, не сейчас. Открывает рот и нежно прикусывает кожу. Глотает тёплую кровь. Слизывает ускользающие капельки. Он грудью ощущает, как часто дышит Джон, как он волнуется, как хочет понравиться. — Ну как? — шёпотом, будто боясь спугнуть что-то, спрашивает Джон, пытаясь рассмотреть в выражении лица Шерлока хоть намёк на его мысли. — Какого вкуса моя кровь? — Самого лучшего, — ни секунды не медля, отвечает Холмс, облизываясь. Джон, даря ему прекраснейшую улыбку, обнимает его, притягивая к себе и облегченно вздыхает. — Самого лучшего, Джон... — одними губами шепчет Шерлок ему в рубашку, не думая о том, какую запись придётся сейчас занести в чертоги. Джон Ватсон, кровь: обычная.