Учеба по обмену

К концу дня Тайлер неплохо ориентировался в здании школы, он даже нашел для себя укромное местечко — в переходе между основным зданием, где были расположены учебные классы, и теплицей. От мысли, что ему есть где укрыться от навязчивого социума, Джозефу стало легче. На всех уроках, которые значились в его расписании на этот день, повторялась одна и та же сцена — с вариациями. Педагог говорил пару слов о новеньком и предлагал ему некие испытания, чаще всего письменные. Единственным исключением стал урок испанского языка — миссис Барток, резкая в словах и движениях брюнетка, заявила, что вызубрить написание слов и построение фраз может и детсадовец. Умение выражать свои мысли вслух — вот что отличает слушателя продвинутых курсов от обычного туповатого школьника, виртуозно владеющего умением списывать. Судя по тому, что она прервала Тайлера, не дав ему произнести больше двух фраз в рассказе о себе, дела были плохи. Или, наоборот, хороши — как посмотреть. Тайлер сомневался, что с таким педагогом он смог бы подготовить достойный проект и провести несколько мероприятий в школе. В присутствии Аниты Барток его язык примерзал к нёбу, и с мыслью о том, чтобы сдать в Коламбусе материал одного или двух семестров колледжа, Тайлер попрощался на первом же занятии. Получив у педагогов расписание консультаций, на которых ему следовало появиться для дальнейшего обсуждения индивидуального плана обучения, Тайлер пошел в канцелярию — сдать исписанный с двух сторон формуляр. На середине пути он получил сообщение с незнакомого — Джозеф вспомнил, что так и не записал телефон Джоша в контакты — номера «Эй, Тай, где ты есть? Эшли волнуется, и как бы пора домой». Подписи не было, но она и не требовалась — кто бы еще мог интересоваться таким? Он быстро набрал ответ «Езжайте, я приду позже. Надо упасть в ноги мисс Норман». Почти сразу на экране появилось короткое «Удачи в бою». Удача Таю несомненно требовалась — он не понимал, что именно идет не так, скорее, чувствовал что-то неладное, но не мог выразить это в словах. Пообещав, что подумает об этом позже, он зашел в канцелярию, сдал свидетельство того, что не прогулял занятия первого дня и получил расписание до конца недели. — Вы написали тесты? — строго спросила его секретарь. Тайлер кивнул. Она продолжила: — Некоторые наши педагоги обратили внимание, что у директора школы, где вы учились, проживая в Парадайзе, та же фамилия, что у вас. Не хотелось бы обижать вас напрасным подозрением, и все же вам предстоят контрольные по всем предметам. Если ваши оценки соответствуют вашим знаниям, вы с легкостью подтвердите все свои А. — То, что я умею играть в баскетбол, нужно будет доказывать на бумаге, или мне дадут мяч? — съязвил задетый услышанным Тайлер. — Молодой человек, ваше неумение держать себя в руках заставляет задуматься, как вас вообще допустили к участию в Программе, — замысловатая укладка на голове мисс Норман осуждающе качнулась вправо и влево. — Жду вас к концу недели. Джозеф вышел, ощущая страстное желание изо всех сил хлопнуть дверью, разбить цветочный горшок или иным способом выпустить бушующую внутри него злость. Что, ему надо было брать фамилию матери перед поездкой, чтобы никто и не пытался предположить, что его «отлично» получены по протекции? Разговаривая с самим собой, он проскочил нужный поворот и оказался в коридоре с высокими окнами, завешанными шторами от потолка до пола. Воровато оглянувшись — не видит ли его кто, Тайлер забрался на подоконник и устроился за шторой. Окно выходило на внутренний дворик, довольно заброшенный, захламленный старой мебелью и обломками отделочных материалов — видимо, в каком-то из классов был ремонт, и мусор до начала учебного года не успели вывезти. Таю и не нужна была красивая картинка — ему требовалась передышка, будто школа Коламбуса сделала ему болезненную прививку, последствия которой не были изучены до конца, и требовалось выждать с полчаса, чтобы убедиться, что пациент перенес ее без того, чтобы схлопотать шок или сыграть в ящик. Он уже хотел спрыгнуть и пойти домой, как в глубине коридора зазвучали голоса. Один из них был знаком Тайлеру по первому уроку, и Джозеф насторожился, не торопясь обнаруживать себя в своем убежище. — Ри, на кой ты вообще прицепился к пацану? Он не выбирал, где ему жить! — не то насмешливо, не то укоризненно произнес гортанный голос. — Джишва в нашем клубе, он не будет становиться другим потому, что рядом с ним живет этот ботан! — презрительно выплюнул звонкий, срывающийся от злости, тенор. — Мой бог, он что, заставляет Джишву выбирать между собой и нами? Росс, ты малость одичал в своей странной семье, — хмыкнул первый голос. — Бренд, еще одно слово о моей семье, и я размозжу твою башку о стену, как мой папаша — пустую бутылку вчера вечером, — дернувшись, ответил второй. Повисла пауза, во время которой тишину нарушали лишь звуки шагов. Поравнявшись с Тайлером, первый заговорил вновь, и голос его звучал мягче: — Алеку все так же, не лучше? — Нет. Отцу наплевать, док разводит руками, говорит, что надо везти в Принстон-Плейсборо и делать диагностику там, но деньги, блять. Где взять деньги? — второй плюнул на пол. — Ты и о колледже не думаешь, да, Ри? — спросил Бренд. Тот, кого называли Ри, ответил заковыристым матом. Нет, ему не уперся колледж, он хочет поставить брата на ноги. Если это не получится, он сделает ноги, и плевать на забулдыгу отца. Пусть с ним разбирается кто угодно, только не Росс. — Представь, Бренд, на те деньги, что потратили, чтобы привезти этого недоноска в Огайо, можно было бы вылечить Алека, — в голосе Росса сквозило отчаяние.  — Он не у тебя из кармана забрал эти деньги, Ри, — успокаивал друга Бренд. — А мне плевать! Его сюда не звали, он свалился нам на голову, и походу, хорошенько приложился головой, — запальчиво произнес Райан. — Это еще почему? — голос Бренда звучал так, будто нападки друга на совершенно постороннего для него человека, пусть и одноклассника, начали его утомлять. — Слишком гордый. Он тут почти неделю, и не нашел пяти минут, чтобы перекинуться с нами парой словечек, все таскался с этой их девчонкой. Клинья, что ли, подбивал! — рявкнул Росс. — Знаешь, Ри, ты бредишь. Я уже понял, что Падший тебе не по душе, и это твое личное дело. Но за похабный взгляд в сторону Эшли Жуткий удавит кого угодно. Так что не мели языком попусту. — Парочка наконец-то сдвинулась с места и скрылась в глубине коридора. Для верности Тайлер выждал еще несколько минут, и выбрался из-за шторы, пытаясь осознать услышанное. Итак, причиной неприязни к нему было то, что некий Алек, по-видимому, друг или родственник Росса, тяжело болен, и тот — единственный, кто пытается хоть как-то исправить ситуацию. Это первое. Джош и компания тех, кто катался на скейте вместе с ним в тот день, когда Тайлер с Эшли ходили на почту, состоят в некоем клубе, членство в котором Таю никто не собирался предлагать. Это второе. То, что Тайлер не проявил должного уважения к друзьям Джоша, самонадеянно решив, что он заслуживает гораздо большего внимания, было его самой большой ошибкой и третьим пунктом в перечне причин «Почему в старшей школе ненавидят Тайлера Джозефа». Чтобы потерять веру в себя, хватило бы любых двух. Если честно, прямо сейчас Джозефу хватило бы и одного — того, что отсутствовало в списке, но беспокоило его который день — то, что Джош так старательно его игнорирует. Домой Тайлер добрался, почти не заплутав. Он натянуто улыбнулся Эшли, объяснив свою задержку топографическим кретинизмом. Та всплеснула руками, но предлагать Таю разметить дорогу от школы до дома с помощью камешков или хлебных крошек не стала. Предложив ему обед, от которого Тай вежливо отказался, Эшли нерешительно спросила, как прошел день и знакомство с классом. Тайлеру хотелось убежать от этого вопроса, но малышка Дан доверчиво смотрела на него, ожидая, очевидно, хороших слов в адрес класса, где учился самый лучший в мире брат. — Ты оказалась не так и неправа, Эш, — силясь улыбнуться, сказал Джозеф. — В смысле? — непонимающе посмотрела на него Эшли. — Аааа… Теперь ты Ангел? Джозеф нервно сглотнул, не зная, что ей ответить, но тут в гостиную из кухни шагнул Джош и что-то шепнул сестре на ухо. У той вытянулось лицо: — Но почему, почему, Джош? Что за глупые шутки? Где ты был в этот момент? Пользуясь тем, что на него перестали обращать внимание, Тайлер пошел наверх, чтобы не присутствовать при семейной сцене. Его ушей достиг негодующий крик Эшли: — Ты называл его бро! И вновь послышался неразборчивый шепот.

***

Тайлер сидел за столом, пытаясь сосредоточиться на заданных уроках, но то и дело ловил себя на том, что бессмысленно смотрит в окно. Случившееся с ним наложило отпечаток на окружающий мир, и ласковый вечерний закат казался отблеском пожара, разгоревшегося от запущенного в дом чьей-то недоброй рукой огня. Джозефу было одиноко. — Курица ты общипанная, а не падший ангел, — думал он, следя глазами за точками на горизонте. Тайлеру не нужно было привыкать к роли одиночки. В старой школе его не принимали в неофициальные клубы потому, что он запросто мог рассказать директору о том, что школьной администрации совсем не следовало знать. В новой — потому, что он не интересовался жизнью тех людей, в обществе которых ему предстояло провести целый год.  — Да вы же не дали мне ни единого шанса! — проскулил он и осекся, услышав скрип двери. Обернувшись, он увидел слегка помятого Джоша, чьи уши горели. Тот встал в дверном проеме, скрестив руки на груди, и произнес: — Пойдем ко мне, я расскажу тебе про наш Клуб крутых чуваков.