Джош переложил Тайлера на его кровать и взял за руку, не зная, что делать дальше. Тело Тая горело, надо было позвать кого-то из взрослых, но Дана — циничного, дерзкого, психованного Дана охватила паника. Он не мог, он не хотел выпускать руку Тая ни на минуту. Он боялся неведомого «а вдруг», того, что сам не мог объяснить.
В комнату зашла миссис Дан и, пощупав лоб Джозефа, озабоченно сказала:
— Джош, его нельзя оставлять одного.
Сын удивленно посмотрел на нее — ему это было ясно с того самого мгновения, как он вломился в комнату Тая и увидел, как того колотит.
— Мам, он как кипяток. Скажи мне, что делать? — Джош прикусил губу и встревоженно смотрел на мать, ожидая ответа.
— Джош, ты уверен, что справишься? — в голосе матери звучало сомнение.
— Мааам! — обиженно протянул Дан.
— Надо раздеть Тайлера и посмотреть, появились ли высыпания — чтобы понять, ветрянка это или что-то иное, — вполголоса сказала Лаура, втайне удивляясь вниманию, которым сын окружил юношу, появившегося в их доме какой-то месяц назад. Джоша нельзя было упрекнуть в холодности к близким, но когда болела Эшли, он не сидел рядом с ней и не смотрел на нее такими глазами.
Джош прикрыл глаза, будто внутренне борясь с собой, вздохнул и стащил с горячечно дышащего Тайлера толстовку и брюки. Немного подумав, снял и носки, оставив названного брата в одном белье. Кое-где на теле выступали розовые прыщички, пока их было немного, но Тайлеру было очень худо и в самом начале болезни.
— Да, это ветряная оспа, — подтвердила Лаура Дан, кинув взгляд на ноги Джозефа
— Мам, но это же детская болезнь, — недоуменно заметил Джош, — я помню, как мы все по очереди заболели и рисовали друг на друге каракули. Ты еще разнимала нас с Эшли, потому что та хотела, чтобы я нарисовал на ней цветочки, а я рисовал инопланетян, и она бегала к тебе ябедничать.
— Да, милый, все так и было, — улыбнулась женщина, погладив сына по голове. — Только взрослые болеют тяжелее детей, гораздо тяжелее.
— Мам, я понял тебя. Это мой бро, и я позабочусь о нем — на деле, а не на словах, — упрямо сказал Дан. — Перетащу постель сюда, буду спать на полу — ничего со мной не сделается. Если пойму, что не справляюсь, — позову тебя, но… от этого же не умирают? — последние слова Джош произнес шепотом.
Мама Дан смотрела на сына, удивляясь тому, как быстро он вырос… нет, не вырос — повзрослел. Не стал скидывать хлопоты на мать, а вызвался нести тяготы сам. Что ж… Это стоило поощрять, тем более что ничего по-настоящему опасного в состоянии Тая не было.
— Если ты будешь рядом, ничего страшного не случится, — успокоила Джоша мать. — Сейчас я дам Тайлеру лекарство, чтобы сбить температуру, после этого нужно будет только наблюдать за ним. Могут начаться судороги.
При этих словах Джош побледнел и судорожно сглотнул. Он уже почти не костерил про себя детишек Карлин и подработку Эшли, поставившей своей целью накопить на колледж еще в школе. Дан понимал, что Тай мог подцепить вирус где угодно — с его-то склонностью влипать в неприятности, но… Джош не мог простить себе того, что не увел Тайлера в тот день с собой, не настоял, чтобы тот был под приглядом.
Раз за разом крутя эти мысли в своей голове, он не замечал, что думает о Тае как о какой-то важной части своей жизни; о том, что подобно дыханию, зрению, осязанию или слуху. Будто — останется Тай с ним или уедет, зависит только от того, насколько хорошо он, Джош, позаботится о нем. Джош вообще не хотел думать о гипотетическом «потом». На этот год Тайлер был его — и точка. И он будет, даже если Дану придется спасать его каждый день.
— Ты реально встрял, бро, — сказал он сам себе, пока мать ходила за лекарствами.
Влив в Тайлера ложку жаропонижающего, мать еще раз повторила инструкции, и добавила:
— Пожалуйста, позови меня, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Все будет хорошо, ма. Постарайся отдохнуть, — Дан обнял мать и вышел с ней за дверь, чтобы забрать одеяло и подушку из своей комнаты.
Тайлер бредил, ему чудилось, что ко лбу прикладывается что-то теплое и мягкое, сухое и жесткое, холодное и мокрое. Теплые и жесткие прикосновения он переносил спокойно, а вот мокрое и холодное безумно раздражало его, и он мотал головой, стряхивая мокрое полотенце, которое Джош с ангельским терпением возвращал на место снова и снова.
Когда время перешло за полночь, у Джозефа начались судороги, и Дан, вспомнив наставления матери, дрожащими руками накапал в воду восемнадцать капель из оставленного на этот случай пузырька. Он приподнял голову Тайлера и попытался заставить его пить, но тот стучал зубами по краю стакана, не в силах набрать жидкость в рот и проглотить.
Дан, как был, в футболке и трусах, выскочил в коридор и затарабанил в дверь Эшли:
— Эш, пожалуйста, скорей!
Через минуту, показавшуюся Дану вечностью, в коридор выглянула заспанная сестра в халатике. Он схватил ее за руку:
— Пойдем скорее, Таю плохо.
Заведя ее в спальню, где на кровати метался Тай, Джош скомандовал:
— Держи его голову, я разожму зубы ложкой и волью ему лекарство.
Эшли вздохнула и подошла к изголовью. Она взяла сухую салфетку, смочила уголок в стакане и протерла потрескавшиеся губы Тайлера. Тот прерывисто задышал, не понимая, что с ним происходит.
Со второй или третьей попытки Джошу удалось заставить Тая пить, и тот рухнул на кровать, почти не дрожа. Эшли, зевая, пожелала Дану хотя бы немного поспать в эту ночь, и ушла к себе.
Дан постелил одеяло у кровати Тайлера, лег, и перед тем, как закрыть глаза, взял руку Тайлера в свою. Горячая ладонь слабо сжала его пальцы, и Джошу захотелось плакать.
***
Джош почти не спал, впав в неясную прострацию. Из комнаты Тайлера он выходил только по крайней необходимости — в ванную, да на кухню, перехватить пару свернутых на скорую руку бутербродов. И то — поесть он согласился лишь после того, как мать объяснила сыну, что его отказ от пищи Таю не поможет, а вот если сляжет и Джош, то и ему, и Таю от этого станет только хуже.
Тем временем Джозеф спал, спал, спал. Иногда, в промежутках между воспаленными снами, он открывал глаза и тут же видел над собой печальное лицо Джоша. Тай хотел успокоить его, но губы отказывались слушаться, и он снова проваливался в болезненное забытье.
Проснувшись очередной раз, Тайлер почувствовал, что пожар, в котором плавилось его тело, стих, на смену ему пришли полчища муравьев, жалящих его тело. Каждая клеточка отчаянно чесалась — особенно сильно жгло ступни, и Тайлер мучительно ерзал на постели, обдирая кожу о ткань белья. Спина ненадолго утихла, но ступни… Тай закусил губу, силясь подавить жалость к себе. В комнате никого не было, но прислушавшись, он различил разговор за стеной…
POV Джош
В первый день парни обрывали телефон, — все они захотели быть полезными, и я заколебался объяснять каждому, что их задача на сейчас — не встревать в неприятности. Потому что если мне придется выбирать, кого спасать — их или Тайлера, я выберу Тая. И мне плевать, что остальные об этом думают.
Примерно то же самое я сказал Скипу, объясняя, почему меня не будет на репетициях, которые он с какого-то перепугу решил сделать ежедневными. Сначала он, поворчав, согласился подождать пару дней, но на третий все переиграл, выдвинув очередную гениальную идею…
Услышав мое «Ну?» в трубке, Скип затараторил:
— Слышь, Джиш, тут, пока тебя нет, с нами просится постучать один парень, ты его вряд ли знаешь… Колин.
— Ригсби? Отлично знаю, — я действительно знал Колина.
Славный мальчишка, которого в оркестр привела за руку мамочка. Он играл на ксилофоне, и, видимо, решил освоить еще что-нибудь из группы ударных.
— Неплохой чувак.
— Я не говорю, что мы тебя выгоняем, — заторопился Тим, — просто и ему хорошо, и нам. Еще один хороший ударник этому городу не помешает, как думаешь, Жуткий?
— Полностью с тобой согласен, — поддакнул я, — считайте, что у парня стажировка, а у меня отпуск по уходу за ребенком.
— Ну и как там у вас все складывается? — хохотнул Скиппер, — Честно говоря, всегда видел тебя в роли папочки.
— Тим, если ты хочешь быть посланным — так и скажи, я проложу тебе маршрут, — я старался быть спокойным, хотя окажись Скип в этот момент рядом, я бы уже зарядил ему с ноги, — а Тайлер по сути еще ребенок. Случись что с ним — моих родителей затаскают по судам. Так что в моих интересах поставить его на ноги как можно скорее. А ты повозись с новичком, авось поймешь каково это — быть нянькой.
Я отбил звонок, с трудом удержавшись от того, чтобы швырнуть телефон в стену. Придурок Тим!
***
— У тебя из-за меня проблемы? — хрипло спросил Тайлер, как только Дан зашел в комнату, небрежно крутя телефон в руках.
— Никаких проблем, — пожал плечами Джош, — так, битва самцов, ничего нового. Скип постоянно пытается меня задеть, и каждый раз получает за это, не бери в голову. Давай-ка посмотрим, как ты сегодня.
Откинув одеяло и увидев россыпь розовых пузырьков, он присвистнул:
— Знаешь, бро, тебя проще облить, чем смазывать каждое пятнышко по отдельности.
— Н-не надо! — испуганно простонал Тайлер, — тогда моя постель будет напоминать место обнаружения трупа. Я же спать тут не смогу, сам знаешь — я впечатлительный!
— Тогда будем рисовать, — вздохнул Джош, — есть пожелания? Цветочки, бабочки, что-то еще?
— Летающие тарелки, — проворчал Тайлер.
— Отлично, — просиял Дан, — наконец-то мою страсть к инопланетянам хоть кто-то оценит.
Он покрыл примитивными рисунками красных человечков и невероятных летательных аппаратов руки и ноги Тая, и нерешительно остановился:
— На груди тоже мазать, да?
— На спине, — страдальчески поморщился Тай, — и там, где ниже.
Он покраснел при мысли, что Дану придется его раздеть, но тот ободряюще улыбнулся ему.
— После того, что у нас с тобой было, бро, нам незачем стесняться друг друга.
Утешение произвело обратный эффект и Джозеф заполыхал как мак. Джош аккуратно стянул с него майку и боксеры и быстро, стараясь не пялиться на узкую мальчишечью спину и худощавые ягодицы, смазал высыпания. Затем перевернул Тая на спину и молниеносно повторил операцию, стараясь не смотреть Таю в глаза.
— Я пойду пока помою руки, а ты одевайся, — сказал Джош, глядя в пол.
— Постой, Джоши, — мучительно проскрипел Тайлер, натянув на себя одеяло.
Тот обернулся и вопросительно взглянул на него.
— Пожалуйста, поскреби ступню ногтем, сил нет терпеть, — выдавил из себя Тай.
Глаза Дана насмешливо сверкнули:
— Ох ты, божечки! Мог сразу сказать.
Он смазал обе ступни, легко пощекотал взвизгнувшего Тая и вышел из комнаты.
Не только для того, чтобы помыть руки.
Чтобы успокоиться.
