***
Это было письмо от Тайлера, написанное, верно, в те минуты, когда мать объясняла сыну, почему ему не следует ехать в аэропорт и лучше будет попрощаться с Джозефом здесь и сейчас. «Джоши, я не знаю, когда ты прочитаешь то, что я сейчас пишу. Я скажу тебе про проект, но не факт, что ты вспомнишь. Прости, что я так откровенно говорю о том, что ты забьешь на учебу с моим уходом. Сейчас ты уже знаешь, что я не появляюсь в школе. Я сдал экстерном итоговые тесты по всем предметам, кроме испанского, моя любовь к Аните так и осталась неразделенной, но без испанского, думается, я как-нибудь проживу. Мама хочет, чтобы я решил, куда буду поступать, до конца марта, и у нее, как ты понимаешь, только один вариант. То есть я бы хотел, чтобы она передумала, но в конечном итоге я не пойду против своей семьи. Прости. Господи, Джош, прости меня. Я пойму, если ты после этого не захочешь позвонить мне, и я приму любое твое решение. Я просто хочу, чтобы ты знал — эта нелепая, странная, кайфовая учеба по обмену дала мне за полгода больше, чем я пережил за всю свою жизнь до того. И ты стал тем, кто открыл для меня этот мир. Пожалуйста, добей этот проект за нас обоих — и еще одна B в аттестате тебе гарантирована. Я знаю, что ты не планируешь связать свою жизнь с наукой, но, может, когда-нибудь пригодится. Ты — лучшее, что случилось со мной в этом городе. Спасибо. Твой Тай.» Дан отупело смотрел на листок, не в силах уловить смысл прочитанного. Что значит «его ухода»? Что значит «сдал все экстерном»? Что значит «не пойду против своей семьи»? Кто я для тебя, черт возьми?! Он рвал листок, пока от того не осталась мелкая труха. Он хотел ругаться, но не мог. Потому что… это же Тайлер — нелепый, смешной, любимый Тайлер. Тот, кто не раз спал у него на плече, бормоча во сне его имя. Тот, кто был рядом — на занятиях, на репетициях, в горе и в радости. Тот, кто увидел в Джоше больше, чем языкатого придурка с плохим характером. Господи, Т а й л е р. Вот какую память ты оставил мне — стопку листов с заметками, которые нужно только переписать и выучить. Ты такой идиот, Тайлер. Дан вцепился в волосы и застонал. Его счастье осталось во вчера и часы, отсчитывающие время до встречи с его Таем, перестали идти. Уши будто заложило ватой, и будущее казалось беспросветным. Он встал, выключил свет и поплелся к себе. Надо было пережить эту ломку.***
«Не звонить Тайлеру». Напоминалка, установленная на телефон, выскакивала каждый час, аккурат в те минуты, когда Джош готов был наступить на горло своей гордости и ткнуть кнопку, на которую был подвешен номер Джозефа. Еще был подвешен. Он держался — внешне безразличный и спокойный днем, ночью он грыз костяшки пальцев, чтобы задавить крик обиды и не тревожить родных. Он сможет. Он переживет. Узнав о том, что Тайлер, кажется, всё, Скиппер отменил одну репетицию. Точнее, не отменил, а перенес, сославшись на то, что ему нужно придумать план С. С — скотина невозможная, сиречь Тайлер Обманщик Джозеф. Он, Тим, доверил ему самое дорогое, что у него было — свой микрофон, свою музыку, своих людей, а он… На следующей репетиции Скиппер не обсуждал с коллективом возможные замены. Просто вычеркнул «If» из сет-листа и переписал партию бэк-вокала на остальных песнях. Обещанный шедевр под названием «When» остается в виде музыкальной идеи. Вместо этого из ниоткуда, из воздуха, из боли в глазах Дана рождается песня «Stay» — с простым и четким, как стук сердца, ритмом, и страстным, как мольба, припевом, в который Джош вкладывает всю душу. Он задерживается после репетиций, чтобы пройтись по партиям вместе с Ригсби, который уже не ругается, почти не ругается, потому что в этом нет никакого смысла. Джош не Тайлер, он доиграет сезон, а потом в состав органично вольется Колин — примерный кудряш из школьного оркестра, жадно впитывающий все то, чему его учит Дан. Теперь Джош возвращается домой поздно, около десяти, когда все обычно или уже легли, или разбрелись по комнатам, но в один из вечеров — когда клятые две недели подходили к концу, он встретил в гостиной мать. Та сидела со включенным телевизором, не глядя на экран. Очевидно, она ждала сына. Что ж, давно его не воспитывали, спасибо, что не стали созывать семейный совет для очередного внушения. Он решает спросить в лоб — в конце концов, ночь — его законное время кошмаров, и родительская укоризна внесет в них приятное разнообразие. — Мам, ты меня ждешь? — Да, Джош. Я хотела попросить тебя завтра не отлучаться из дома после обеда. — Мы кого-то ждем? — Да, на ужин придут Джозефы. — Попрощаться? Чтобы, типа, я отвез Тайлера туда, откуда взял? — брякнул Джош. — Джошуа, я прошу тебя… — Да, мама, я понял. Держать себя в руках и не заставлять тебя краснеть. Все будет хорошо, — он обнял мать, — ложись спать, ма, завтра у нас тяжелый день. Как будто мы все сдаем экзамен. — В чем-то так и есть, Джошуа, — на губах Лауры мелькнула слабая улыбка, — это в чем-то экзамен.***
Как и предполагал Дан, Джозефы приехали с вещами. Келли, худощавая, немного скованная блондинка, за руку поздоровалась со всеми взрослыми членами семьи Дан, а детям улыбнулась. Мэдди, пухлая девчушка с теплыми шоколадными глазами вначале робела и все держалась подле Тайлера, но вскоре осмелела и подошла к Эшли с Абигайл. Тайлер старался быть незаметным настолько, насколько это было возможно с учетом того, что его имя звучало в разговоре двух женщин каждые пять минут. Дан не подходил к нему — много чести. Тай сам бросил его, трусливо сообщив все в письме, а не глядя в глаза. Вот сам пусть и мучается. Джош не прислушивался к разговору — мама расскажет о нем лучше, чем он сам, да и есть вроде как принято молча. Это родители пусть показывают умение вести изысканную застольную беседу, а он улизнет к себе так скоро, как мать разрешит ему уйти. — Так значит, Джош пока не решил, куда будет поступать? — спросила Келли после того, как мама Дан рассказала ей о своем участии в школьных делах ее сына. — Да, он планирует примерить практическую сторону выбранной профессии, прежде чем пойти в колледж. Его интересует музыка, и я уверена, что он многого добьется, — ответила Лаура. — Да, безусловно, его осторожность достойна похвалы. Тайлер, скорее всего, получит стипендию, по меньшей мере, я очень на это рассчитываю. Университет Невады ценит студентов с достижениями в науке и спорте, и я крайне признательна, что вы поддержали моего мальчика — без вашей помощи он вряд ли бы добился таких результатов, — миссис Джозеф благодушно улыбалась, довольная тем, что услышала от Лауры. Все было не так страшно, как показалось поначалу, после звонка чрезмерно экзальтированного представителя университета Огайо, утверждавшего, что Тайлеру нужно забросить спорт и музыку, чтобы сосредоточиться на словесности. — Это был мой долг, Келли. Вы доверили мне сына, и я рада, что могу дать ему возможности большого города. Джош насторожился — мама говорила так, будто у них есть надежда, крошечный шанс. Сердце трепыхалось, как кролик, которого преследовала собака. — Значит, мы можем надеяться, что Тайлер закроет некоторые предметы колледжа до июня? Согласна с вами, нельзя упускать такой шанс, — Келли задумчиво посмотрела на сына. — Тайлер, я надеюсь, ты помнишь все, что мы с тобой обсуждали? Твое будущее зависит от тебя и этих милых людей. — Да, мама, — тихо сказал тот, и у Дана сжалось сердце. Это был не его Тайлер… Восковая кукла, бледное подобие, но не его озорной авантюрист, штурмовавший стены скалодрома и двери телестудии. Что с ним сделали за эти две недели? Ничего, Джош вернет ему радость, только, пожалуйста, дайте им остаться вдвоем, поскорее, Господи… — Мэм, вы не заберете у нас Тайлера? Пожалуйста, не забирайте его! — звонко кричал Джордан, — Джош так любит его, они даже спят вместе. Келли Джозеф побагровела, а Тайлер закрыл лицо руками и бессильно застонал. Дан почувствовал жгучее желание надавать паршивцу, не умеющему держать язык за зубами, по шее. — Келли, я должна объяснить, — торопливо вмешалась Лаура, — к Тайлеру и Джошу часто приходят друзья, с которыми они работают над проектами для конференций и школьных постановок, и мальчики засиживаются заполночь. Они спят на полу, как скауты, что вполне естественно в их возрасте. Когда еще делиться секретами с друзьями, как не по ночам? Дейл Вентц и Патриция Стамп периодически приглашают наших мальчиков к себе. Знаете, это так мило. — В нашей среде так не принято, — нервно заметила Келли Джозеф, — молодые люди должны ночевать в своих постелях. Лаура Дан примирительно улыбнулась: — Они еще дети, не так ли? Но если вы против, то, конечно же, Тайлер не будет участвовать в таком. Джош выдохнул, — кажется, Джордан ничего не испортил. Ничего, он еще поговорит с ним, после, а сейчас надо понять, что же решила Келли. Тайлер остается?! Проговорив еще с полчаса, Келли Джозеф попросила маму Дан вызвать для них с дочерью такси. — Мама, я хочу проводить вас! — подскочил Тайлер. — Келли, вас может отвезти Джошуа, ему это не в тягость, уверяю, — добавила Лаура. — Благодарю, Лаура, но у нас столько вещей, что мы все просто не поместимся. Джош вновь упал духом — эти качели начали его раздражать. Если Тайлер остается, то откуда весь этот шмот? Они что, скупили половину Коламбуса? Если он уезжает, то зачем эти слова про «проводить»? Немного поспорив, женщины сошлись на том, что Джозефы едут в аэропорт на такси, а их вещи едут в машине Джоша. Он поможет Келли и Мэдисон сдать багаж, а после привезет Тайлера обратно. В аэропорту он остро чувствовал себя лишним — Тайлер сердечно прощался с семьей, и Дану было неловко, будто он подглядывал. Все то, во что он истово верил, рушилось на глазах. Он думал, что Тайлер не сможет без него, но он смог, а вот расставание с семьей было болезненным… Джош сжал пальцы, вгоняя ногти в ладонь — осталось совсем чуть-чуть, пассажиров скоро пригласят пройти на посадку, и они с Таем вновь будут вместе. — Тайлер, а ты скоро приедешь? — звонкий вопрос Мэдди разнесся по всему залу ожидания. Так иногда бывает — в шумном месте внезапно смолкают все разом, и только чей-то один голос отражается от потолка и стен. Тот закрыл глаза, погладил сестру по голове и тихо прошептал: — Да, Мэдс, я… скоро. Это было выше сил Джоша. Он развернулся и вышел из здания, стараясь не поддаться эмоциям, не уехать, не надраться. Его бы, возможно, поняли — те, с кем он переживал самые страшные дни своей жизни, только вот навешивать свои проблемы и страдания на головы тех, чье собственное счастье было слишком хрупким и неустойчивым, он не хотел. Он упал на водительское сиденье и выкрутил громкость радио на полную, чтобы забить голову шумом. Тайлер сделал выбор, и все, что пережил Дан в те недели, что жил в одном городе с ним, но без него, показалось ему марионеточным спектаклем. Настоящий ад начнется летом, когда Джозеф сделает шаг через незримую черту, отделяющую тех, кто улетает, от тех, кто остается. И Дан решил, что он сбежит. Снова, как летом, сделает все, чтобы поменьше бывать дома и как можно реже сталкиваться с ним. Джош не следил за временем и не знал, сколько минут прошло с того момента, как он, пораженный ответом Тая, ответом, которого ждал и боялся одновременно, позорно бежал. Он глубоко погрузился в невеселые мысли и очнулся, когда щелкнула дверца машины и Тайлер уселся рядом. — Ты как, нормально? — осторожно спросил его Тай. — Да, нормально, — вяло кивнул Дан. — Поехали уже, что ли, дел миллиард. Закину тебя домой да поеду дальше. — Эм, ну я как бы и сам могу добраться, — нерешительно заговорил Джозеф, не понимая, что случилось с Даном. Тай сразу заметил, что тот куда-то делся из зала ожидания, но не стал его дергать — мало ли, срочный звонок или просто понадобилось отойти. И вот Джош нашелся, но нашелся совершенно непохожим на себя. — Нет уж, геройствовать будешь там, у себя, за облаками, — криво усмехнулся Дан, вцепившись в руль так, что побелели пальцы. — Тебе велели быть умницей, так что слушайся маму, что ли. Если тебе на мои слова наплевать. Последнее он добавил тихо, на грани слышимости. Тихо, но Тайлер услышал, и вспыхнул от несправедливой обиды. — И куда собрался? — спросил он, стараясь не слишком выдавать звенящее в голосе напряжение. — Да так, — Джош отвечал отрывисто, упорно не глядя на Тая, — порепаю с парнями, поучу Ригсби уму-разуму, заскочу к Вентцам — давно я Ри не проведывал, ну и Пита расспросить надо кое о чем, потом, может, к Бренду заверну, поддержу, чем смогу. — А меня ты поддержать не хочешь? — Джозеф не мог, не хотел сдерживать свою обиду. — В чем? — Дан старательно удивлялся — так, что зубы сводило от собственного притворства, — ты еще скажи, что тебя надо пожалеть. Большой мальчик вроде — сам принял решение, сам неси ответственность за него. Тут я тебе не судья. — Н-да… по-твоему, я мог поступить по-другому? — По-моему — мог бы, а по-своему — поступил как поступил. Пристегнись да поехали уже, время идет, — показывая, что разговор закончен, Дан повернул ключ в замке. — Да пошел ты! — рявкнул Тайлер и, рванув дверь, выскочил из «шевроле». Он радовался тому, что на город опустились сумерки, и увидеть, куда он идет, будет не так просто. Куда ему сейчас деваться, он не имел ни малейшего понятия. Пока что обратно в аэропорт, а там видно будет. Когда Джозеф пробирался между пассажирами, у него в кармане завибрировал телефон. Мельком бросив взгляд на экран и увидев, что звонит Джош, он сбросил звонок и поставил режим без уведомлений. Он хотел затеряться в толпе — без разговоров, без расспросов, без выяснения отношений. Дан будет искать? Ну и пусть. Не будет? Тоже ничего страшного. Тайлер принял свое решение, а Джош пусть принимает свое. Он устроился с кофе в самом темном углу круглосуточного кафе на втором этаже аэропорта, где, кроме него, коротали время до рейса несколько одиночек, отгородившихся от мира музыкой в наушниках. Что ж, это тоже выход, хотя бы на некоторое время — и Джозеф воткнул в гнездо штекер «капелек», настраиваясь на fm-волну. По радио передавали Black Veil Brides — «In the End», и он усмехнулся совпадению текста и настроения. Периодически музыка пропадала — Джош пытался до него дозвониться. Тайлер смахивал звонок и цедил остывающий кофе, не чувствуя вкуса. Было обидно — кофе обещал быть хорошим. — Чертов Дан, все удовольствие испортил, — прошипел он, заталкивая вглубь то, что на самом деле хотел бы сказать этому «чертовому Дану». Хотел бы, если бы тот захотел его выслушать, а не пойти на принцип. Горло вновь сжал спазм. Хотелось плакать, но слез не было. Было горько и мучительно больно. Вещание вновь сбилось — звонком от Эшли. Эшли его не обижала, с ней он поговорит. — Хэй, Тайо, проводил? — Да, Эш, все в порядке, мои улетели. Я тут сижу, собираюсь с мыслями. Ну, ты понимаешь… — Джозеф надеялся, что Эшли Дан будет достаточно тактична, чтобы не продолжать расспросы. Эшли не подвела. Она выдохнула в трубку: — Понимаю. Мой брат рядом с тобой? — Да, — ответил Тайлер после секундной заминки. Дан наверняка шарахается неподалеку. — Я просто беспокоюсь, уже темно и… — Все хорошо, Эш. Спасибо, что позвонила. Джозеф отбил звонок и вернулся к радио, выбирая песню потяжелее. Почти сразу выпало «I hate everything about you». Похоже, кто-то по ту сторону эфира психовал так же сильно, как Тайлер, и ставил соответствующие моменту песни.***
Чертов Дан, которому, верно, икалось весь тот час, что он метался по зданию, пытаясь отыскать своего бро, вырос перед ним внезапно. Беззвучно для Джозефа — звуки заглушала музыка в наушниках. Пощелкал перед его носом пальцами, не дождался ответа, отошел и через несколько минут вернулся снова — с таким же стаканом, как тот, что стоял перед Таем. Джош плюхнулся на стул напротив Тайлера. Тот закрыл глаза и сунул руки в карманы. Они в свободной стране. Дан хочет сидеть тут и есть его взглядом — пусть сидит. Джозеф не малолетняя истеричка, убегать с воплями не будет. Про себя он отсчитывал — сколько Джош продержится, прежде чем скажет, зачем он сюда притащился. Перед сестрой Тай его прикрыл, так что Дан мог валить на все четыре стороны — к Вентцам, Россам, Ури, и далее по списку. Терпения Джоша хватило ненадолго — видимо, кофе все-таки был так себе. Он выдернул наушник из левого уха Джозефа и коротко приказал: «пошли!». В ответ Тайлер, почти не разжимая губ, тихо сообщил, куда именно может пойти Джош. Один. Услышав, куда его послали (к парням, специализирующимся на продажной любви), тот ошалел. Тайлер заткнул ухо и продолжил слушать выбор обиженного на жизнь диджея — тот как раз поставил MCR. Наушник вновь рванули. Тайлер хотел выматериться, но Дан ничего не сказал. Он забрал «капельку» себе и стал слушать песню вместе с Таем. Ситуация из трагической превращалась в фарс. Что ж, Тай не гордый. Он готов поделиться с ближним лучшим, что у него есть. И если кофе оказался так себе, а его настроение — хуже некуда, то Уэй, как обычно, не подвел. Песни сменяли друг друга, вторая «капелька» по-прежнему была в ухе Джоша, будто у них было свидание меломанов-социофобов, свет был приглушен… Тайлер начал клевать носом. Пару раз он вскидывался, но вскоре задремал, измотанный переживаниями вечера. Дан только этого и ждал. Он одним глотком допил холодный кофе — на вкус отвратительно, но кофеин в крови не помешает, осторожно поднялся, подхватил Тайлера, перенес его вес на себя и не то повел, не то понес к лифту, прикидывая — оставить того на скамейке и подогнать машину к нему, или донести Тая до «шевроле». Обещая себе, что обсудит с Джозефом вопрос диеты (или просто пусть перестанет носить в рюкзаке всякую тяжелую хрень), Дан доковылял до автомобиля. Ему было жарко. Учитывая, что он выскочил вслед за психанувшим Тайлером в одной футболке и порядком продрог за время поисков, он нехило напрягся. — Жаль, что ты не оценишь мою поддержку, бро, потому что я тебе не расскажу о ней, — прошипел Дан себе под нос, заталкивая Тайлера в салон. Тот по-прежнему спал или делал вид, что, в сущности, было одним и тем же — Тайлер не хотел контактировать с этим миром, и Джош не настаивал. Главное, что этот парень вновь под его приглядом, а там будет видно. Домой он гнал на пределе разрешенной скорости — бог его знает, что за помрачнение рассудка нашло на Тая, но квест «Найди Тайлера-психа-Джозефа» в аэропорту отнял у Дана последние силы, и он хотел спать, причем спать в своей постели, а не за рулем, когда за спиной сидит живая бомба с неисправным часовым механизмом. Мысль о том, что надо будет как-то объяснить матери, что произошло в аэропорту, заставила Джоша вновь скрежетнуть зубами. От этого Тайлера одни убытки! — Зачем он вообще навязался на мою голову, — бормотал Дан себе под нос, сбрасывая скорость. Оказавшись в своем квартале, он ехал медленно, почти крался между спящими домами, заботясь о том, чтобы завтра никто не сказал матери, что ее сын гоняет как сумасшедший. Он вымотался до такой степени, что, заглушив мотор, тупо таращился в темноту, не в силах открыть дверь и выйти. На него вновь накатило безразличие и уверенность в том, что все это — поиски, уговоры, крушение и рождение надежд — всего лишь оттягивание неизбежного. Был ли он рад тому, что Тай останется с ним на три месяца? Сейчас он не мог ответить на этот вопрос. Он не хотел границ и временных рамок, он хотел, чтобы Тай хотел того же, что и он, и, Господи, Тайлер, почему ты такой? На его плечо опустилась ледяная рука и Джош вздрогнул. Он накрыл ее своей ладонью и переплел пальцы с пальцами. — Зачем ты вернул меня? — тихо спросил Тайлер. — Потому что все мы возвращаемся домой, а мой дом — там, где ты. Как насчет тебя, бро? — шепотом ответил Джош. — Зачем ты мучаешь меня? Почему, Джош? — Тай стонал, раздираемый обидой на Дана и желанием уткнуться носом в его затылок, чтобы застыть на несколько часов, пока темнота скрывает их от любопытных глаз. — Наверное, потому что люблю, — усмехнулся тот, — говорят, хуже всех приходится тем, кого мы любим больше всех. Пошли, бро. Нам подарили еще сто дней вместе, и я хочу провести их вместе с тобой. — В месте, где все началось? — Тайлер дернул уголком рта. — Почему нет? Не знаю, как тебе, а мне постель видится сейчас лучшим местом мира. Идем же, — Дан вышел из машины и вдохнул холодный воздух, ожегший его горло