***
У него было два незавершенных дела — узнать, чего хотел Брендон, в тот день, когда Тай явился в дом Данов всадником Апокалипсиса, и поговорить со Скиппером, которому он обещал, что будет с «Героями» до середины июня. Да и наверняка Тиму было интересно послушать, как мать Тайлера отнеслась к фейковым фото. Скинув смс Брендону с просьбой заглянуть вечером и получив в ответ «k», Джозеф набрал номер Скиппера. Тот ответил со второго гудка. Не поздоровавшись, он сказал: — Тайо, мне сказали, что ты решил отринуть ярмо коламбусских сует. — Что, прости? — Окей, поясняю. Говорят, ты свалил в свой край порока. — Все еще тут, вообще-то, — Тай ошалел от напора и жесткости в голосе фронтмена. Тот хмыкнул: — Ага. А звонишь зачем? Чтобы исповедаться? — Тим, ты вроде как не исповедовал раньше? — Благодаря тебе я достиг невиданных высот в своем духовном росте, и могу облегчить твою совесть. Возможно… Вообще у меня к тебе вопрос. — Всего один? — Пока да. Джишва тебя не видел, что ли? — Эммм, не знаю даже, как тебе сказать. — Да или нет? — Да. — А почему ты еще жив? Нет, я допускаю, что Господь милостив, и Джошуа дал тебе право на звонок, и, поверь, я очень ценю то, что ты позвонил именно мне, но… — Скип, я по-прежнему хочу тебя прибить. — Ты по-прежнему в очереди, дорогуша. Так что произошло? Я жажду услышать эту историю. — Ничего особенного. — Когда ничего особенного не происходит, люди не исчезают без предупреждения на две недели, люди не подставляют коллектив, люди находят время, чтобы написать смс, черт возьми и прости, Господи. У тебя были связаны руки? — Тим, я… — Попроси Джошуа, может, он будет так добр и прибьет тебя? Обещаю спеть на твоих похоронах. — Скиппер, твою же мать! — Джозеф, не смей поминать мою матушку, говорю это в первый и последний раз. Ты исчерпал лимит моей доброты. — Будто она была у тебя когда-то. Я хочу извиниться. — Принято. — И я хочу спросить, можно ли мне прийти на репетицию. — Боже ты мой, откуда такое рвение? Пение гимнов встало поперек глотки? — Кстати, спасибо за науку. Пригодилось. — Оууу, Тайлер, а знаешь, в хоре как раз есть вакансия, может, замолвить за тебя словечко? — Я… нет, я думал, с тобой… — Со мной ты можешь быть мысленно рядом. Бывай, детка. Тим сбросил звонок, не дав Тайлеру попрощаться. Он сунул телефон под подушку и уткнулся лбом в стекло. Джош его выгнал. Тим его выгнал. В школе ему делать нечего. Зачем он остался? Что ему делать, где искать себя эти сто дней?***
Ури пришел вечером, вскоре после того, как Дан, накинув куртку на футболку — так торопился сбежать от Тая — крикнул: «Буду поздно!» и умчался на репетицию. Эшли и младшие дети ушли к себе, Тайлеру и Брендону, устроившимся в гостиной, никто не мешал. — Мы с тобой двое отверженных, получается. Так, Падший? — Брендон усмехнулся и зыркнул горячими черными глазами. Тот тяжело вздохнул: — Нет, Бренд. Мы сами себе злобные придурки. — Он простит тебя, Тайлер. — Он уже простил, но что толку? — А в чем тогда проблема? Совет да любовь, смазка и контрацептивы. — Боже, Бренд, какая ты все-таки сволочь. — А ты, я вижу, отказался от образа хорошего мальчика? Ну и правильно, будь собой — все остальные роли, говорят, уже заняты. Если что, это не гениальный я сказал, а Оскар Уайльд, — хохмил Ури. — Получается, под шкуркой хорошего мальчика я то еще дерьмо, да? Ты это хотел сказать? — запальчиво спросил Тайлер. — Не без этого, френ, и вообще это нормально, но ты побейся еще головой об стену, посокрушайся, авось, Джошуа и примет тебя вновь в свои объятья. Или открой глаза на какую-нибудь прелестную мисс, это биологически правильнее. — Ты себя так же успокаивал, после Ри? Брендон посерел и сник: — Да, почти так же. Но мне было кого поддерживать. Она, ну, Сара, была такая несчастная. Из вчерашней примы она в одночасье стала не пойми кем. Мы оба были ранены, и нашли утешение друг в друге. Знаешь, мне с ней спокойно, — она любит меня, а не просто позволяет себя любить. Поверь, Тайо, между этими понятиями есть разница. Райан… Райан хороший человек, но ему нужен кто-то другой. Не я. Тайлер грустно улыбнулся: — Я рад за тебя, Бренд. Правда, рад. Райан, думаю, тоже сможет порадоваться, пусть и нескоро. Жаль только, что играть с тобой он больше не будет. — Со мной обещал сыграть Даллон. Я приходил на репетицию к «Героям», показывал Тиму свои песни, и тот дал добро на такой законный адюльтер, — Брендон хихикнул, вспомнив, как Тим в своей ехидной манере торговался с Уиксом, заявившим, что хотел бы попробовать сыграть с этим задиристым петухом. От радости Джозеф захлопал в ладоши: — Оу, круто. Позовешь? — Мы будем выступать на День автографов, ты же вроде как планируешь быть в школе? — Ради тебя и Даллона я приду, заметано. Не откажешь в подписи своему фану? — Тай протянул Брендону ладонь и тот сделал вид, что расписывается на ней. — Спасибо, что пришел. — Обращайся. Брендон похлопал Тайлера по плечу и покинул дом Данов.***
Когда все уснули, Джозеф завернулся в одеяло и выполз в коридор, стараясь шуметь как можно меньше. Он толкнул дверь Джоша, но тот — первый раз за все время, что Тай жил рядом с ним — заперся изнутри. Это было красноречивее любых слов, и Тайлер ощутил, что ему не рады. Он сел на пол рядом с дверью, уговаривая себя, что ничего не произошло, что это нормальная реакция обиженного человека, что он сам вел бы себя точно так же, если не хуже, что Джош хочет выспаться, что ему нужно время, что… ему нужно быть с Джошем прямо сейчас, потому что быть без него — катастрофа. Он сидел, чувствуя, как мимо него текут минуты и шелестят сны, он и сам, верно, спал, раз слышал шелест и скрип, с которым по коридорам ходят духи. Но духов в этом доме не было, а были только те, кто ходил поесть по ночам, или пробежаться в ванную. Скрипнуло еще раз, протяжно и громко, над самым ухом. Невидимый Джош осуждающе спросил: — Совсем сдурел? Тайлер разлепил веки и, повернув голову, узрел голые ноги. — Ты придурок, и я не хочу с тобой разговаривать, — заявил Дан, скрещивая руки на груди. Тай глупо улыбнулся и посмотрел на него снизу вверх. — Однако же открываешь рот, чтобы сделать это. Джош негодующе фыркнул: — Я бы с гораздо большим удовольствием занял свой рот чем-нибудь другим. — Ммм… — протянул Тайлер, не зная, как расценивать это заявление. — Едой. Мне кусок в горло не лезет, когда за столом я вижу твое унылое лицо, — выплюнул Джош. — Я тут не при чем, Джоши. Это что-то нервное. — Что-то нервное начнется у тебя, если ты и дальше будешь сидеть на этом чертовом полу. Вставай и вали к себе, — Дан наклонился и потянул Джозефа вверх. — Я не могу уснуть без тебя, — Тайлер чувствовал себя почти виноватым, но он действительно не мог. Забытье, затяжной обморок, продолжительная отключка, после которой вскакиваешь в холодном поту, но не сон, — вот что он чувствовал, ложась в постель и закрывая глаза, когда приходило время спать, в новом жилье, которое сняла на пару недель его мать. Тай надеялся, что в «курятнике» это наваждение пройдет, но оно лишь стало сильнее. — Тебе стоит привыкнуть спать без меня, — жестко ответил Джош. Он толкнул Джозефа в спину, понуждая того идти. Тот нехотя поплелся, мечтая, чтобы от двери «ангара» до двери «курятника» было не меньше километра. Этого не случилось. Дверь оказалась предательски близко. Дан втолкнул Тайлера в комнату и легким пинком задал направление к кровати. — Спать! Тай упал на постель и уткнулся лицом в подушку. Жизнь не то что была кончена, но потеряла большую часть очарования. Джош, нарочито топая, вышел из комнаты. Тайлер дождался, пока дверь «ангара» скрипнет, и скатился на пол. Ему хотелось страдать. У них с Джошем оставалось всего девяносто девять дней.