Креативное самоубийство

- Питер, - определился с определением Роумен, - это мой бывший лучший друг. - Из таких и получаются злейшие враги, - понимающе кивнула Цири. – И, раз он украл твою дочь, из этого правила он, скорее всего, не выбивается. - Он считает, что у него больше прав на мою дочь, чем у меня, потому что мать Нади – его возлюбленная. – И потому что я – кровожадная тварь, у которой с каждым днем все меньше принципов. По крайней мере, все так это видят. Его паника, смятение, отчаяние и проблемы с кормежкой никому не интересны, и даже если бы он показывал и рассказывал о них направо и налево, всех волновал бы только их результат. - Ты переспал с его возлюбленной и сделал ей ребенка? – округлила глаза Цири. – Так это поэтому он так на тебя взъелся? - Нет! – поспешно открестился Роумен. - Ну то есть технически да, переспал. Но до того, как они вообще познакомились. И я был не в себе. И вообще не собирался... - Как можно переспать с кем-то ненамеренно? – не отставала Цири. В ее понятия подобное укладывалось разве что в русле баек насчет того, как какая-нибудь ладная девица шла по дороге и совершенно случайно упала нужным местом прямо на торчащий хер лежащего на обочине молодца, и так сотню-другую раз. Причем рассказано это все непременно должно было быть хриплым смеющимся голосом Золтана Хивая. - Если бы случайно, - проворчал он. – Это был упыриный гипноз моей драгоценной матушки, которая ни разу в своей жизни ничего не сделала случайно. Она напустила меня на Литу, а потом заставила об этом забыть, а саму Литу – увериться, что она беременна от ангела. А Лита, на минуточку, была мне кузина. Точнее, как оказалось, единокровная сестра, потому что моя мамаша прижила меня с ее отцом, братом своего мужа. Что я – совсем уже, родню трахать… в здравом уме? – И при условии, что родня ведет себя как родня, а не снимает тебя инкогнито в баре в маленьком черном трахни-меня платье. И не со злости, и не из мести. Черт. Он все еще хотел эту суку Энни. Ненавидел и/но/именно поэтому хотел. Попадись она ему, он затрахал бы ее до смерти и, наверное, только тогда обрел бы покой. Черт же его, идиота сказочного, дернул попереться на встречу с ней на машине, которую она знает… Он поспешно отвернулся от Цири, чтобы она не прочитала все это безобразие по его лицу. - А на черта оно было твоей матери?! – до глубины души удивилась Цири. – Она что, до такой степени хотела внуков? - Не-а, - Роумен старательно смотрел в сторону, и его голос был слишком беззаботным для последовавших слов. - Она пустила нас в разведение, чтобы позже вернуть мне воспоминания вместе с грузом вины… довести меня до самоубийства и так инициировать. А потом – накормить моим собственным ребенком. Цири внезапно подалась к нему и коротко, крепко обняла. Пораженный Роумен воззрился на нее глазами, распахнувшимися на пол-лица. - У нас гораздо больше общего, чем мне казалось, - пояснила она с горькой ухмылкой. Роумен заложил руки за голову и вопросительно поднял бровь. Когда твой собственный папаша добивается твоей матери с единственной целью – зачать тебя и воспользоваться твоей уникальной комбинацией генов. Когда всю твою юность тебя преследует чародей-ренегат – хотя нет, не тебя, а исключительно твои внутренние половые органы. Когда тебя подкладывают эльфу-импотенту из параллельного умирающего мира, желая получить от вас суперпородистого, хотя и не совсем чистопородного эльфенка... На фоне этого всего – а ведь это только вершина айсберга! - намерение бабушки выдать тебя, тогда еще соплюшку, замуж за противного наследника сопредельного княжества во имя укрепления добрососедских отношений выглядело просто-таки невинным баловством. - Я иногда думаю, - произнес Роумен, когда она закончила рассказывать, - как охуительно прекрасно было бы родиться в обычной семье. Можно даже не очень богатой. Только бы без всего этого дерьма. – С нормальной матерью. С живым отцом. - Я тоже, - согласилась Цири. - Хочешь честно? Я первый раз вижу человека… ну ладно, существо… которое если и волнует моя кровь, то не потому, что она какая-то особенная. Как эти знатоки затрахали – ты не представляешь. Старшая Кровь, Старшая Кровь. Цири как будто вовсе нет, есть только Старшая Кровь! Одни спят и видят, как бы возродить наследие Лары Доррен. Другие – как бы оно часом не возродилось. Третьим подавай Врата миров открывать, вот только недавно такая история была, ты себе не представляешь… - Явно слишком долгая, - усталым голосом прервал ее Роумен. – Я понятия не имею, что за срань такая – эта твоя Старшая Кровь. Она вкуснее первой положительной? Какие еще, к дьяволу, врата миров, какая нахер Лара… По-моему, "кратенько о моих проблемах" закончилось уже давно. Спи, а. Я же сказал – все длинные разговоры завтра. Он подхватился с кровати, неожиданно заботливым жестом подоткнул Цири одеяло и быстро вышел, тихо и плотно притворив за собой дверь.