Креативное самоубийство

Поспать как-то не задалось. Вместо этого они сходили в душ, на сей раз совместно, а потом забрались в кровать доедать остывшую пиццу. Роумен как сгреб Цири в охапку, так и не выпускал из объятий, как ребенок плюшевого мишку. Она, казалось, была слегка этим озадачена, но не сопротивлялась. Обнимая ее, Роумен, вопреки всему и себе на удивление, ощущал, что почти спокоен и даже почти счастлив. Почти – потому что объяснять, почему он плакал, все-таки пришлось. И что делал в лесу - тоже. И насчет могилы. И – самая длинная история – почему ему вообще пришлось ее рыть. - Ага-а, - удовлетворенно протянула Цири, когда он закончил. – Вот этого-то мне для полноты картины и не хватало. Что оборотень из могилки и твой распрекрасный Питер – одно и то же лицо. Роумен покаянно-утвердительно что-то промычал ей в волосы. - То есть, - подвела она итог услышанному, - твоя мать спасла его от охотницы, ты – от стражи, твоя сестра прикончила психованного оборотня, который самого его вынес с полпинка. В качестве благодарности он бросил тебя в полной заднице и вернулся, только когда ему от тебя что-то понадобилось, а именно - деньги. То есть даже не ты сам. Потом была история с побиением младенцев, вы вместе защищали твою дочку, которую он, впрочем, считает и своей тоже… и снова ты вытянул его из дерьма – я имею в виду перспективу навечно зависнуть в волчьей шкуре... нет, все-таки волколаки тут у вас странные какие-то. Потом он сдал бандитам жениха сестры, такого же бандита, засунул язык в задницу и хотел остаться беленьким и чтобы все само как-нибудь рассосалось и куда-нибудь делось. Бедная девка явилась к тебе и закатила истерику, что во всем виноват ты – здесь я с тебя вины не снимаю, мог бы ей шею и не сворачивать, но, черт побери, ты понимаешь, что если бы не твой друг-волчонок, до этого просто не дошло бы? Ну и в заключение он спелся со свидетельницей ее смерти – ненормальной фанатичкой боженьки, которая до того раздвинула перед тобой ноги, хотя, в отличие от тебя, прекрасно знала, что она твоя сестра – ах да, а виноват, кстати, почему-то опять ты. Она заложила тебя ему, они украли твою дочь, и он напал на тебя с ножом и пистолетом. Теперь он собирается напасть на тебя еще раз. А ты?.. Роумен промолчал. Еще минувшим вечером он наверняка знал ответ, и был готов, и четко видел перед собой собственную смерть как избавление то ли себя от мира, то ли мира от себя, и смирился с ней, и не боялся ее, и согласовал Питера как исполнителя, в память о прошлом – он же ответил "да", когда тот сказал, что вырвет его гребаное сердце… Но эта ночь словно, чиркнув спичкой, рассеяла сгустившуюся внутри него тьму. И при этом неверном, колеблющемся, слабеньком свете даже, казалось бы, стал виден какой-то путь из всего этого дерьма… Впрочем, не к черту ли. Все равно этой спичке долго не гореть. Перед тем, как все-таки заснуть, он, повинуясь нахлынувшему порыву, овладел Цири еще раз, так эмоционально, словно стремился вбить и выплеснуть в нее все то, что успел надумать. Когда он сонно расслабился и задышал спокойно, она осторожно приподняла неудобно обнимавшую ее тяжелую руку и задумчиво свернулась клубком у него под мышкой, наслаждаясь странно приятным запахом его остывающего пота. Что бы сказали папочка Геральт или покойный дядюшка Весемир на то, что их разбойницу сделал наконец женщиной не кто-нибудь, а юный высший вампир из другого мира? И что этот вампир такой ласковый, нежный, запутавшийся и несчастный, что впечатлительный Лютик бы при виде него разрыдался, напоил его – немыслимо! - за свой счет, нажрался бы, конечно, и сам и выродил бы два тома слезливых баллад? А вот мамочка Йеннифэр бы послушала этих старых ведьмаков, не знающих слов любви, характерно скривилась бы и велела Цири забыть всю прозвучавшую нудятину, как страшный сон, и поступать, как она сама считает нужным. Слушать сердце, но не терять головы – Цири почти услышала, как черноволосая чародейка это произносит. По неумолимой аналогии вспомнив давние наставления Йен насчет выбора мужчин для любви, она тихонько хихикнула. Ну что же, кровать у Роумена определенно была. Притом весьма удобная – для любых целей.