Креативное самоубийство

Роумен бы сам затруднился объяснить, что именно побудило его повести Цири именно сюда, предварительно повторив достопамятную эскападу покойной Оливии – выкупив хемлокский парк развлечений на всю ночь. Возможно, он сделал это в память о последнем дне последнего своего лета. Нормального лета. О времени, когда мать вызывала естественное для подростка желание бунтовать и порой – удивление вплоть до восхищения, но не ненависть, временами переходящую в брезгливость. Думал ли тогда он, семнадцатилетний избалованный шалопай, что по поводу ее смерти испытает облегчение и радость? О Лите, с которой он был здесь в тот самый последний день. С той разницей, что с Литой они не занимались глубоким петтингом на колесе обозрения, прильнув друг к другу, едва их кабинка поднялась выше головы оператора аттракциона. Она как раз достигла высшей точки окружности, когда конструкция, заскрежетав, остановилась. - Что случилось? – забеспокоилась Цири. - Все нормально, - Роумен откинулся на скамейке и, искоса взглянув на собеседницу, выразительно похлопал себя ладонями по бедрам. – Забирайся. Наша сегодняшняя экскурсия включает эксклюзив от твоего охуенного гида – секс с наследником империи Годфри, который сам по себе главная местная достопримечательность, с панорамным видом на весь прочий Хемлок Гроув. Черт, а неплохая бизнес-идея. Если бы у меня уже не было кучи денег, я бы ее так заработал. Но по факту, - он усмехнулся, - я сам тут еще никогда не трахался. Хотя всегда хотел. - И дождался как нельзя более подходящего времени года, - проворчала Цири. - Тебе хорошо, штаны расстегнул и в бой. Сразу видно, самому никогда не приходилось снимать трусики через сапоги. - А на кой снимать-то? – с искренним непониманием воззрился на нее Роумен, который, пока шла беседа, успел привести свои штаны в указанное состояние. - Говорю же – залезай, разберемся. Роумен обещал – Роумен разобрался. Достаточно оказалось запустить руки в складки пресловутой юбки, подцепить и оттянуть. - Имей в виду: через десять минут этот парень внизу нажмет кнопочку, и мы поедем вниз, - тихо проговорил он ей в ухо, нащупав путь головкой члена и с наслаждением ощущая, как она подается бедрами навстречу. - А откуда он знает, - прошептала Цири, привыкая чувствовать его в себе, начиная медленно двигаться, прислушиваясь к своим ощущениям, меняя темп и угол, - когда нажимать кнопочку? - Так я ж ему сказал, - ей в губы выдохнул Роумен, которому ее эксперименты, судя по участившемуся дыханию, весьма нравились. – Когда мы садились. - То есть он знает, что мы тут..? – Цири возмущенно откинулась назад, отталкиваясь ладонями от его груди и сверля его негодующим взглядом. Роумен встретил его без малейшего смущения либо раскаяния. - И что? Пусть завидует. Его пальцы крепко сжали ее талию, притягивая к себе и не давая отстраниться. Покрепче упершись пятками в пол кабинки, Роумен перехватил у Цири инициативу, снова и снова ритмично и резко насаживая ее на свой член. Дернувшись пару раз на пробу, Цири пришлось признать, что он гораздо сильнее. Технически это полуодобренное ею действо могло бы, пожалуй, сойти за насилие – если бы сама она хоть чуть меньше хотела этого самодовольного поганца. В конце концов, и очень скоро, Цири отложила возмущение на когда-нибудь потом и сдалась на волю происходящего здесь и сейчас, и ее стоны, когда она содрогалась в объятиях очень довольного этим и, опять-таки, собой Роумена Годфри, возможно, слышал весь Хемлок Гроув, не говоря уже об "этом парне внизу". Но все-таки из чистой вредности, когда они спустились, она постаралась скроить как можно более недовольное лицо. - Ты же понимаешь, - почти мечтательно проговорил Роумен, выруливая со стоянки, - что стереть эту кислую мину с твоей мордашки для меня теперь – дело принципа? - Уж надеюсь! – провокативно прищурилась Цири. - Ну тогда, - он саркастично скопировал ее мимику, - не жалуйся на методы и мозоли в неожиданных местах.