Obsession and ballet.

Пожалуй, я зашёл слишком далеко. А может и нет. Вдыхая в себя ядовитый дым, называемый табаком, я осматриваю свой подвал. Пора бы открыть окно, иначе от меня будет нести гнилью и кровью. С того дня, со смерти Марго, я пополнял свой список довольно успешно. День за днём, это тянулось месяцами. Я следил за ними, а слишком умных убивал медленнее. Ум— лишний атрибут. Лучше уничтожить разум и поддаваться дьяволу дальше, чувствуя искушение. Экстази тоже помогали разрушать его. Марихуана. Почему нет? Но ничто не сравнится с одним лишь вкусом во рту. Приятное, мягкое, иногда холодное— кровь. Мне нравилась кровь молодых дарований, она свежая, девственная, наивная. Розмари, Уильям и ещё какие-то двадцать-тридцать человек. Нет, их больше. Может сотня. Мне похуй. С каждым разом убивать или мучить их всё интереснее и веселее. Кому-то полетела пуля в висок, кто-то поддался расчленению и истекал кровью, были и такие, которых я оставлял в полумраке с разрезаной артерией умирать как можно медленнее. Каждый клочок волос от них хранится у меня в шкатулке, которую мне подарила сестра, пока не уехала в Новый Орлеан. Их так много. Прошло три года, я хочу больше. Балет—это искусство, подаренное классиками в переплетении дрожащих тел, которые рано или поздно сломаются, как спичка. Этим я и пользуюсь. Разбитыми мечтами, новыми вершинами, достойным будущем. Год назад, когда я держал Мари привязанной на чердаке её дома неделю, никто даже не побеспокоился о ней. Когда её тело нашли с пробитым черепом в ванной, там были отметины. Я прожигал её тело зажигалками или тушил сигареты. В последний день она сама просила её убить, но сделал я это только через несколько часов. Заставил её самостоятельно доползти до ванны, чего она была просто не в состоянии сделать, поэтому пришлось жестоко пинать её тело, чтобы оно хоть как-то передвигалось. Если до этого она мучила себя диетами, то сейчас, умирая от голода, её кости были уязвимы. Таким образом я сломал ей ребра, пока она дергалась в ванной. Набирая ледяную воду, я резал её руки, пока остальные части привязаны к крану и трубам. Делая первый надрез, я всегда наслаждался кровью. Буквально высасывал её из запястья, как дети пьют маленький сок. Она стонала и кажется молилась. Сука, Бог тебе здесь не помощник, он не поможет тебе, пока ты не умрешь. Голову я пробил Японской вазой в её квартире. Достаточно старая и дорогая. Сейчас она лежала на полу и некоторые осколки в ванной. Вода начала выходить за края, а тело проваливаться на дно. Весь пол был в крови. Пахнет, как в тысячу цветов в мае. И кстати. Мари должна была закончить карьеру из-за беременности. Так что, да, верно. Я убил её и ребёнка в ней. Теперь я буду уверен, что ещё один человек не выйдет на свет. Он упадет в мрачную пропасть, как и его мамаша. Где же счастливчик-отец? Они залетела в клубе, перебрала и её вытрахало полклуба. Грязным шлюхам не рады на земле. А сейчас, время 20:47. Передо мной лист с лицами моих новых игрушек, а в руке то, чем я буду играть. Моя любимая игра "Выбери новую крысу вслепую". Закрываю глаза. Вожу рукой с севера на юг и...бинго. Мой следующий гость: Гарри Эдвард Стайлс. Посмотрим, из чего ты сделан, балерун. Его внешность не отталкивает, она наоборот притягивает. Должно быть, он боится боли. Блять, я уже хочу узнать, где он отыграл первый спектакль. Раз. Два. Три. Мы начинаем.