Obsession and ballet.

Ты знал, что сны бывают вещими? Не знал. Глупая мышь в лаборатории не знает, для чего она предназначена. Начинаем считать до пяти. Говорят, это успокаивает, согласен? Я украл её из центра. Была глубокая ночь, а она всё не выходила из студии. На минуту мне показалось, что придется всё же воспользоваться холодным оружием. Коллекция ножей из Германии. Там, первый раз, я попробовал виски с кровью той шлюхи, которой перерезал горло, пока она спала. Пусть сначала научится делать минет. Звуки в голове ведут лишь к одной подсказке, к одной цели. Я хочу совершить убийство. Я жажду мести. Отомстить всем тем, кто испортил моё детство. Всё началось именно тогда. Первый нож, первая жертва, первые наркотики. *** —Мне больно. Мне очень больно, агрх. Она кричит так громко, что её могли услышать соседи. Но детка, я не такой глупый. Пелена слез заполнила её глаза, а разум абсолютно ничего не значит. Ещё немного и я сорвусь. Она такая писклявая, жалкая, они все. Эта милашка тренерует юных дарований уже пять лет. Для своего возраста она довольна неплоха. Почему мышка, мышка, мышка кричит? Она заперта в холодной камере, градусов минус 30-40. Совершенно обнаженная и облитая водой. Сладкая холодная добыча. Весит там, словно коровья туша. Кусок мяса. Через десять секунд её крик переходит границу. Я взял ножницы и направился к холодному цеху. Я остановился на закрытой старой фабрике. Каждый день, новый день, новое место. Открываю дверь и она резко замолкает, но шмыгает носом. Во мне кипит злость. Осторожно детка, ты добилась обратного результата. Подхожу всё ближе и бью её по щеке. —Мерзкая, забитая шлюха. Завали свой ебальник. Раскрываю её рот и разрезаю её правую щеку. От конца рта вдоль скул. Идеально. Её крики становятся просто невозможно громкими. Я решил вырубить её и продолжить успокаивать. Но это так скучно. Игры не по правилам приводят к провалу в игре. Спустя несколько минут кровь этой шалавы течёт по моим рукам и я двумя руками обмазываю ею своё лицо. Ещё и ещё. Это так приятно. Она страдает, но уже не плачет. Только бы не сдохла от болевого шока. Вторая щека. Она дергается и вызывается. Какая. Же. Тупая. Мышь. От чего она получает удар коленом в живот. Тш-ш-ш, это же небольно, тише. Надрез. Слышу, как скрипит кожа и как внутри меня искушение переходит в желание большего. Крики стали моей второй музыкой. Звучания высшего такта уже не казались такими прекрасными. —Ла-ла-ла. Дом у озера стоит. Ла-ла-ла. На воде балансирует лодка. Ещё один раз закричишь, я убью тебя, милая, помни. Она смотрела в пол со страхом и дрожала, так сильно дрожала, что мне показалось это истерикой или паникой. Ах да, она же сейчас страдает от рук невинного Луи Томлинсона. —Джемма, посмотри на меня. Поднимая её лицо за подбородок и смотря на её кровь, мне стало невыносимо тесно в собственном теле. Хотелось посмотреть на её хрусталики. Глаза всё так же опущены в пол, но стоило мне только провести ножницами по её горло, как она оглядела меня. Серо-голубые глаза, полные страха. Отчаяние было вторым отрицательным свойством человека. Кому нужна чужая помощь? Один глаз начал заплывать кровью. Ярко бордовый цвет напоминал мне вишню. Сладкая ягода искушающая любую развратницу. Голос внутри меня кричал :"Ты не должен был трогать тренеров, только балерин, только балерунов". Не только. Он как всегда ошибался. Тренируют дарований их тренеры. Логическая цепочка установлена? Зрачки сузились до невозможности. —Скажи, почему люди остаются одни? М? День или два они готовы продать тебе свою душу, а что потом? Дальше начинается буря. Она уносит с собой остатки разума, вводит нас в заблуждение и позволяет поддаться нашим чувствам, нежели логике. Я вижу в этом проблему. Зачем ты портишь людям жизнь? На кой хер тебе нужно было тренировать дарований? Я не выдерживаю и бросаю ножницы на пол. Эта сука не имеет права мне не отвечать. Никакого права. Вот оно. Моё лучшее оружие, которым я горжусь. Приставляю к её голове пистолет с серебряными пулями из Испании. Теперь она поднимает голову. —Давно ли ты была в церкви? В тебе осталось хоть что-то? Отвечай живо! Мышка теряет сознание. Тело охватывает тотальная разруха. Рушатся города. О нет, нет, Джемма. Ты не потеряешь сознание. Где-то здесь был нашатырь. Я слышу за оном капли дождя и грозу. Ещё одна симфония. Ещё и ещё. Я остановился на пару минут и уставился в одну точку. Что-то забыл. Что-то не так, где-то просчет. Все бумаги падают на пол, книги, фото и на столе лежат лишь фото тех, ко мне ещё нужен. Я нашёл просчет. Полиция догадалась о возможном преступнике. Я не могу загреметь туда, пока не закончу работу, я не могу. Вожу армейским ножом до фото. Где моя вторая мышка. Где мышка, где мышка. Нашелся. Смех разрывает комнату и заглушает гром. Когда я думал, что совершил ошибку на самом деле сорвал джек-пот. Беру кусок ткани и нашатырь. Подхожу к Джемс и вожу около её носа этой тканью. Отходит. Добро пожаловать назад. —Хэ-э-эй, пока ты спала я понял, где была та самая ошибка. Один удар ножом в живот. Тихий стон и наши глаза снова встречаются. Какие же бесконечные дали там можно увидеть. Второй удар. —Твой брат. Он будет следующим и последним. Да, представляешь? Последним. Смех снова вырывается из горла, потому что цель будет достигнута. Лучшее чувство эйфории. Третий и четвертый за пару секунд. —Прости меня, но после того, как я убью тебя, мне придётся сжечь твоё тело. Мы же с тобой не хотим, чтобы они тебя нашли. Она теряет слишком много крови. До этого она умирала от внутреннего кровотечения и температуры. Её тело замерзало и возможно она даже не почувствовала сильной боли от ножа. Пистолет. Лоб. Последнее слово. —Он следующий. Выстрел. Это было так просто. Кровь застывает на полу и стенах. Мне нравятся узоры, очень даже. Четыре сигареты за пять минут. За окном ливень и холодный ветер проходит по моим волосам вместе с каплями. Они смоют с меня её грязь. Вокруг так пусто и дороги кажутся сырыми и грязными. Я не убиваю людей просто так. Она отдалась мне в первый же день. Она пуста и ничего не стоит этому миру. Больше кислорода. Пора. Выстраиваю маршрут до Шеффилда. Я уже в пути, Гарри.