Пока не вспыхнул меч

Бен думал: вот, наверное, самое близкое состояние к абсолютному счастью, какое только может ощутить человек. Ее удары он принял без ропота. Если кто и заслужил их, так это он. Но после этого почувствовать на лице поцелуй, подаренный ею по собственной воле… зная, что это ее первый в жизни поцелуй… нет, он не мог представить кого-то, кто заслуживал бы этого меньше, чем он. Но он никогда не умел останавливаться, если ему было слишком хорошо. Он обеими руками обхватил ее лицо и ощутил ее вкус, коснувшись губами. Крифф, она была совершенна. Он во всем превосходил ее в размерах — был выше ростом, шире в плечах и руками мог с легкостью накрыть всю ее голову. Ее неопытность была очевидна, но так, ему казалось, было даже лучше. На протяжении последних лет он проводил время с разными женщинами. Софи была одной из тех многих, кто входил в его жизнь и покидал ее, не оставляя после себя и следа. Сам по себе секс был приятен, но душевная близость с партнером, которую он влек за собой, всегда вынуждала Бена быстро одеваться и уходить. Многие женщины Первого Ордена тоже не особенно любили после валяться в постели, болтая о пустяках, и это не вызывало никаких трудностей. Он никогда не думал, что простые долгие поцелуи могут быть так восхитительны. С возрастом часть этого волшебства куда-то уходит. Но теперь он понял, почему Софи так разозлилась, когда их прервали тогда в лесу. Рей водила руками по его груди, исследуя ее, трогая все, что попадалось на пути. И он весь распростерся бы перед ней, скажи она хоть слово. Ему захотелось попробовать на вкус и кожу под ее губами — ощутить языком биение пульса, услышать удары сердца, заставить тело расцвести жадными красными отметинами. Но слишком велик был риск испортить момент, встревожив ее, заставив задуматься о том, что она делает и с кем она это делает. И он не двинулся дальше, остановившись на ее прекрасных губах. Она не выдержала первой. Короткий вдох тут же превратился в неверящий смешок. Она не отодвигалась от него, и ее карие глаза сейчас были копией его собственных, потемневших от желания. — Значит, вот о чем все столько говорят. — Как видишь. Они разговаривали еле слышным шепотом, слова легким дыханием доносились до лица. О, желание схватить ее, швырнуть на это жалкое подобие постели и показать, о чем именно все столько говорят, было почти осязаемо. Она отступила немного назад и со вздохом сказала: — Надо торопиться. У нас не так много времени. Бен инстинктивно хотел притянуть ее обратно к себе, но его остановило нахлынувшее смятение: — Торопиться? — Я пойду соберу вещи. Найду корабль. Время еще есть, но его мало. Если я правильно помню, солнце взойдет примерно через пять часов. — Рей, о чем ты говоришь? — Надо уходить отсюда. Ты должен улететь. Мы с тобой улетим. Никогда за всю свою жизнь Бен не чувствовал, чтобы его настроение менялось так быстро. Такое счастье, блаженство, вкус всего, о чем он только мог мечтать, и теперь… О нет, пожалуйста, нет. Рей деловито увязывала волосы обратно в прическу, расхаживая по камере взад и вперед. Она не видела, как с его лица сбежали краски. — Я знаю место, где корабли стоят без присмотра. Ну, не то чтобы совсем без присмотра, но охраняют их хуже, чем другие… — Рей… — В основном это просто куча хлама, я копалась в некоторых в свободное время, я знаю, какие брать не надо… — Рей… — Вряд ли я смогу увести «Сокол» так, чтобы никто не заметил. Если честно, думаю, я просто не смогу поступить так с Чуи, но если очень нужно… — Рей! — Что? — Ты сама себя слышишь? О чем ты говоришь? — Я знаю протоколы безопасности, Бен. Я знаю, как их обойти. Мы можем улететь с Набу раньше, чем они вообще поймут, что произошло. — Нет. Рей, наконец, остановилась и посмотрела на него. По-настоящему посмотрела. — Что? — Я сказал нет. — Бену захотелось схватить бутылку, запрокинуть голову и хлестать прямо из горла, пока не останется ни капли. — Рей, ничего не изменилось. Ничего. Я все еще приговорен. Я все еще виновен во всем, что я сделал. Я все еще должен умереть. Казалось, Рей не совсем понимает, что он говорит. — Но мы можем… — Нет, мы не можем. — Да нет же, послушай меня, я все продумала… — За полчаса? — Замолчи и послушай! — У нее дрогнул голос. Она приходила в отчаяние. Выровняв тон, чтобы казаться спокойнее, она продолжила: — Я все продумала. Мы вытащим тебя отсюда. Я вырублю охранников. Им не будет никакого вреда, они наверное, очнутся к тому моменту, как сюда придут. Мы можем спрятать твой образ в Силе. Найдем корабль, на большинстве уже есть припасы. Сможем быстро улететь. Отыщем планету, подальше отсюда. Далеко, чтобы нас никто не нашел. Люк так сделал, почему мы не сможем? Смешаемся с толпой — ведь мало кто знает, как ты выглядишь без шлема. А те, кто знает… они будут на другом краю галактики. Мы будем просто жить. Я жила так раньше, я смогу снова. Мы начнем все сначала. Забудем старые имена. Соло и Кеноби — все это неважно, мы будем просто Бен и Рей. Мы сможем попробовать заново. Вместе. Ее глаза были полны надежды. И умоляли, умоляли его понять, какой это изумительный план. Должно быть, его глаза подсказали ей, что он думает о нем, раньше, чем он раскрыл рот. — Это прекрасная мечта, Рей. Но такая жизнь не сможет продолжаться долго. Молчание было таким оглушительным, что стало неприличным. — Это может сработать. Может. — Сейчас Рей до боли напоминала Бену саму себя в детстве. О, он знал, что это произойдет… — Хорошо. Предположим, мы так и поступим. Предположим, каким-то чудом ты сумеешь провести самого охраняемого заключенного, что когда-либо содержался на Набу, на корабль, который даже твой старый работодатель не принял бы на запчасти, а потом увезешь за много световых лет отсюда. Но что дальше? Ты просто отмахнешься от всего, что у тебя есть, и снова станешь никем? — Я не буду никем! Я буду… — Рей. Да, я понимаю тебя. Но ты уже была Рей без фамилии прежде, и я видел, как горько тебе тогда жилось. — Тогда я была одна. Сейчас у меня будешь ты. — Мы найдем себе дом, будем просто жить. Ты сможешь найти работу, снова будешь собирать старые детали, а я стану… пиратом, как мой отец до меня. Ты действительно хочешь отвернуться от своей судьбы ради преступника? — Я все равно смогу иногда понемногу использовать Силу. — Ты не должна так жить! Ты — Кеноби. Уже из-за того только, кем ты родилась, ты не можешь жить обычной или никому не известной жизнью. Твоя сила равна моей. Ты должна пройти обучение, стать учеником джедая, а затем мастером, ты должна быть лидером. Если ты отвернешься от этого, пусть и во имя любви, ты уже не сможешь вернуться. Ты думаешь, Сноук сейчас остановится? У него есть и другие. У него всегда были другие. Сноук не остановится сам, пока кто-нибудь его не остановит. Я знаю тебя, Рей. Ты — лучшая возможность, что есть у Сопротивления, покончить с этим навсегда. Глаза Рей искрились болью и решимостью. — Все, что я всегда хотела — это иметь семью. И я, наконец, смогу ее завести. С тобой. — Она шагнула ближе и взяла его за руку. — Бен, мы с тобой можем стать семьей. У нас будут дети. Мы больше не будем одиноки. От этих слов в животе что-то болезненно сжалось. Но он должен был держаться. Она слишком много значила для него. — Уже всем известно, что из Скайуокеров выходят никудышние родители. И… наши дети. — Боже, даже когда он просто говорил об этом вслух, ему становилось нестерпимо больно от тоски. — Они будут обладать Силой. И крифф знает, может быть, окажутся самыми сильными форсъюзерами за много поколений. Ты откажешь им в этом? Потому что их тоже придется прятать. Никто никогда не станет доверять детям двух предателей-джедаев. Рей отпустила его руку и отступила назад. Бен изо всех сил старался смотреть на нее ясными глазами. Он не позволит им помутиться от влаги, пока она не поймет все. — И это если, допустим, нас не найдут. Потому что, ты ведь понимаешь, галактика жаждет увидеть, как надо мной свершится правосудие. Им отказали в этом праве с Вейдером, и мне они не дадут ускользнуть. За нами будут охотиться. Нам придется убегать, каждый день, всю жизнь. Возможно, все время жить в бегах. Когда нас найдут — а нас найдут, — меня снова приговорят к смерти, если не убьют на месте, и тебя могут приговорить вместе со мной. За измену. Из героя ты превратишься в отступницу, прокаженную. Я не могу поступить так с тобой. Я не стану рушить твою жизнь дважды. Рей выглядела так, словно вот-вот снова потеряет сознание. Бен чувствовал себя немногим лучше. — А что, если я не пойду с тобой? Если я сделаю так, будто ты сбежал один? — спросила Рей. — Я совершал преступления. Я убивал. Убил собственного отца. Мне уже не вернуться назад. Я не хочу больше убегать, я бежал от всего этого много лет. Я хочу встретиться с тем, что мне предстоит. Я готов, Рей. Они стояли лицом друг к другу — противостояние много хуже того, что было на Старкиллере. Мир вокруг них не рассыпался на части, но казалось, что было именно так. — Я не могу снова тебя потерять. Я ведь только что тебя нашла. — Рей даже не пыталась скрыть слез. — Ты никогда не потеряешь меня. В Силе никто не уходит навсегда. — Это не то же самое. Я не смогу смотреть, как ты… — Казалось, слова Рей душат ее. — Так нечестно. Я знаю, что в тебе есть добро. Я видела его. Я чувствовала. — Вот именно. Ты видела. Ты знаешь, что это так. Ты знаешь, кто я. И для меня этого достаточно. — Но для меня — нет! — выкрикнула Рей. Ее горе смешалось с яростью. — Мне придется слушать, как все говорят о тебе как о чудовище! Мне придется молчать обо всем, потому что, если я возражу, на меня посмотрят как на безумную. Мне придется жить, не зная, что у нас с тобой могло бы быть. Бен прикрыл глаза. По щекам у него катились слезы. Он их не стыдился. Тяжело всхлипывая, Рей подалась вперед и вцепилась в его тунику, как будто, сжимая ее изо всех сил, она смогла бы защитить его. Бен обнял ее обеими руками, как будто мог укрыть от всего мира. — У нас есть сегодня. У нас есть одна ночь. Это больше, чем я мог себе представить. Останься со мной. До конца. В ответ Рей обхватила его руками, и ее рыдания стали глухими и сдавленными. Бен чувствовал себя полностью разбитым, но оставался тверд в решении. В старых голокнигах говорилось, что истинная любовь состоит в том, чтобы отпустить. И видеть, как тот, кого ты любишь, живет и счастлив без тебя. Ему всегда нравились эти истории. Приятно будет побыть героем одной из них. Хотя бы раз побыть героем.