Королева Эребора

К счастью, Мэриэль быстро шла на поправку. Как только угроза ее жизни миновала, Тауриэль тут же отправила Кили письмо о состоянии здоровья их дочки, а так же приглашая его в Лихолесье. Как с ним проститься, Тауриэль просто не представляла. Кили для нее был родным, ее единственной и первой любовью, которую уже никогда не забыть. Эльфийка так же знала, что Трандуил разрешил ее мужу приехать по двум причинам. Во-первых, он понимал, что если Тауриэль просто отделается от него письмом, то Кили этому не поверит. А во-вторых, Трандуил лично хотел видеть, как униженный король под горой покинет его дворец. Тауриэль понимала, чтобы Кили действительно оставил ее, нужно будет по-настоящему задеть его за живое, хладнокровно растоптать все его чувства. Так было нужно, но сделать это девушка была не в силах. - Когда Кили приедет, ты вернешься в Эребор?- спросил ее Леголас, наблюдая, как эльфийка играет с дочерью, перебирая ее непослушные каштановые волосы. - Нет,- после паузы ответила Тауриэль, внутренне напрягшись, ощущая спиной неприятный холодок, - Я останусь здесь, твой отец позволил мне. - Отношения с мужем не ладятся?- как бы невзначай выразил свою догадку Леголас. Тауриэль лишь кивнула, не глядя на него. Она боялась, что Леголас видит ее насквозь, знает, что каждое слово вранье, но Леголас прибывал в счастливом неведении, тайком радуясь, что гном получит отворот-поворот. Надежда теплилась в его сердце, вера в то, что однажды Тауриэль оценит его старания, его преданность, и полюбит молодого принца. Когда Кили приехал в Лихолесье, Тауриэль не знала, как взглянуть ему в глаза. Счастливый Кили подбрасывал вверх дочку, а та радостно визжала, повиснув на его шее. Тауриэль старалась ничем не выдать себя, чтобы хоть немного побыть вместе с мужем, ведь потом она будет вспоминать каждую совместно проведенную минуту. Кили хотел забрать их сразу же, но Тауриэль, сославшись на то, что Мэриэль еще не готова к долгой поездке, уговорила его остаться на пару дней. Ночью она прижималась к мужу как можно теснее, но не могла согреться. Холод пронизывал ее всю, до дрожи, проникая в самое сердце, словно покрывая его изморозью. Завтра она все скажет Кили, завтра он навсегда уедет и больше они не встретятся. Слезинки скатывались по щекам, эльфийка стараясь смахнуть их, пока не видит ее супруг, но он, все же заметил, обеспокоенно заглядывая в лицо жене. - Тауриэль, что с тобой? Почему ты плачешь? - Не знаю. Нашло что-то,- Тауриэль шмыгнула носом, прижавшись еще сильнее к его широкой груди,- Обними меня. Кили обхватил ее обеими руками, прижав к себе крепко-крепко, целуя в макушку. Тауриэль подняла голову, всматриваясь в любимые черты, а затем порывисто приникла к его губам. Кили целовал ее лениво и немного устало после тяжелого дня, но Тауриэль отвечала ему жгуче и напористо, отчего он тут же заразился ее энтузиазмом. Подминая ее под себя, он принялся целовать ее шею, попутно нащупывая край ночной сорочки. Тауриэль знала, что поступает не правильно. Происходящее совсем не соответствовало ее плану, когда завтра она должна была проститься с Кили. Теперь, после случившегося, он может не поверить ей. Но и не насладиться последней ночью с ним, Тауриэль просто не могла. Она жмурилась, пытаясь запомнить каждую мурашку бегущую по коже от ласк мужа, а затем тут же открывала глаза, чтобы видеть его лицо. Кили вошел в нее, медленно, как всегда поначалу, затем его темп стал более быстрым, заставляя Тауриэль двигаться навстречу и тонуть в ощущениях. Тауриэль с грустью подумала, как привычно каждое движение мужа. Нет, это было не плохо, наоборот, они так хорошо знали друг друга, что понимали без лишних слов. Кили всегда знал что надо сделать, как и когда, чтобы ей нравилось. Знал каждую чувствительную точку на ее теле, каждую родинку и веснушку, которую тут же покрывал поцелуем. Спина Тауриэль выгнулась дугой, а ноги оплели Кили так, что трудно было пошевелиться, вбирая его плоть как можно глубже в свое тело. Затем эльфийка обмякла, еще не уняв дрожь, пока муж продолжал двигаться в ней несколько минут, следуя за ней в пучину сладкой неги. - Люблю тебя,- сказал Кили, как делал всегда после их близости. - И я тебя…,- тихо ответила Тауриэль, уткнувшись носом в его плечо. *** - То есть, как это, не поедешь? Тауриэль не знала куда деть глаза. Встретившись лишь на долю секунды взглядом с Кили, она увидела шок, непонимание и боль в его глазах. Он постарался взять ее за руку, но эльфийка быстро отскочила назад на пару шагов, опасаясь, что если он притронется к ней, то ее замысел пойдет крахом. - Я хочу остаться в Лихолесье,- как можно тверже сказала Тауриэль,- Приехав сюда, я поняла, за чем я скучала: за своим домом. Здесь все мое родное, Кили. Так всегда было, я старалась забыть все, чем жила, честно, но так и не смогла. - Но, я не понимаю,- бормотал гном, хмуря брови,- Ты говорила совсем иное. Это Трандуил промыл тебе мозги, да? - Нет, Владыка тут не причем. Я сама так хочу. Он не поверит. Вот прямо сейчас, лишь взглянув ей в глаза, он различит вранье. Попытки были жалкими, да и сама Тауриэль выглядела жалко, съежившись, обняв себя руками, из последних сил придерживаясь своего. Смотреть на Кили было невыносимо больно. Тауриэль не хватало воздуха, хотелось кинуться ему в объятия и все рассказать, попросить забрать ее как можно скорее, нарушив обещание данное Трандуилу. Огромной силой воли Тауриэль заставила себя выглядеть равнодушно, когда муж притронулся к ней. - Тауриэль,- дрожь в его голосе рвала изнутри все в клочья,- А как же…МЫ? - Нет никаких «мы», Кили,- голос эльфийки холоден, как лед, вопреки тому, как изнутри она горела живьем,- Наш брак был заключен в спешке, не дав обоим времени подумать как следует. Я полагала, что мои сомнения были связаны с тем, что эльфы не выходят замуж за гномов, но дело оказалось в другом. Ничего нет. Я перегорела. Кили посмотрел на нее так, будто впервые увидел. Нет, он женился на другой девушке, той, которая готова была за ним и в огонь, и в воду. А сейчас она стояла чужая и отстраненная, а между ними словно пропасть. - Это из-за блондина, да?- наконец, выдавил из себя гном. Тауриэль не сразу поняла о ком он, но, когда до нее дошло, она ухватилась как утопающий за соломинку. Эльфийка знала, что это будет удар ниже пояса, но именно это и нужно. Наговорить такого, чтобы Кили навсегда забыл сюда дорогу, возненавидел каждую минуту проведенную с ней, чтобы ушел без сожаления, а если и сожалея, то лишь о годах проведенных вместе. - Его зовут Леголас,- привычным тоном поправила Тауриэль, а затем, набрав больше воздуха в легкие, выпалила на одном дыхании,- Да, к сожалению, ты прав. В том числе из-за него. Карие глаза сверкнули вспышкой гнева, руки сжались в кулаки. Эльфийке показалось, что сейчас он ее ударит, но через пару секунд злоба спала, а глаза будто потухли, огонь в них едва тлел, как на пепелище. Лучше бы ударил. Глядя на мужа, Тауриэль подумала, что умерла. И забив последний гвоздь в крышку гроба, она добавила: - Прошлая ночь…я хотела проститься. Понять, чувствую ли к тебе хоть что-нибудь. И поняла, что это лишь привычка. Тауриэль не помнила, когда последний раз видела мужа таким. Наверное, когда он еще оплакивал Фили и Торина. В его глазах блестели слезы, которые он старательно сдерживал, плечи поникли. Будто всю душу из него высосали, остался лишь сосуд, оболочка. Бесцветная, бесформенная и абсолютно пустая. Собравшись с духом, Кили выпятил вперед грудь, снова ощетинившись: - Мэри поедет со мной,- его тон не терпел возражений. - Мэриэль – эльфийка,- стараясь сохранять спокойствие, продолжала Тауриэль. Страх, что он может забрать дочку, был слишком велик,- Ее место в Лихолесье, а не среди гномов. Похоже, последний гвоздь был все же заколочен. Бросив полный нежности взгляд на спящую Мэриэль, Кили твердым шагом покинул комнату. Минуту Тауриэль стояла, не шелохнувшись, а затем села на кровать, где разрыдалась так, что воздуха переставало хватать. Кили больше никогда не появится в ее жизни. Зачем она вообще тогда заговорила с ним, когда он был узником темницы Трандуила? Зачем этих чертовых гномов вообще понесло в тот поход через их лес? Лучше было бы никогда не знать этого чувства, чем сейчас, умирая от любви, проститься с ней навсегда. Теперь Тауриэль могла лишь отдать всю нерастраченную любовь их совместному и идеальному творению – их Мэри.