На грани

      Оля сняла с неё футболку и бросила на пол, сразу же стянув и джинсы. Темникова опёрлась локтями о подоконник, пока Серябкина продолжала методично раздевать её, расстегнув лиф и уронив его вниз. Оля, в принципе, разлюбила долгое и бессмысленное оголение своей партнёрши. Это больше не заводило её, да и Темникова не сопротивлялась. Лене самой хотелось быстрее стать ближе и желаннее для Оли. И если для этого нужно было всего лишь раздеться, глупо было отказываться. Брюнетка прикусила губу, когда Олины тёплые ладони сжали её грудь, а чувственные и пухлые уста опустились на спину, оставляя нежные поцелуи. Серябкина вдыхала запах её кожи, мечтая снюхать дорожку длиною в Ленин позвоночник, по которому сейчас смело путешествовал Олин язык. Дав себе волю выпустить из себя несколько стонов, Темникова осознала, что в голове не осталось ни одной мысли, кроме той, в которой был вопрос, сколько же нужно грамм, чтобы вернуться в прошлое? Туда, где…       Лизоркина подошла к подруге, держа Серябкину за руку, и чмокнула Темникову в щёку. - Рада тебя видеть, - сказала Марина сквозь смешение звуков, похожих скорее на мерзкий шум, чем на искусство, но вопреки здравому смыслу собравшиеся ребята считали этот грохот лучшей музыкой на планете. - Взаимно, - бросила Лена и шепнула: - С кем ты? Новая пассия? - Да, - кивнула Лизоркина. Темникова наигранно осмотрела Олю, которая в этот момент глазела по сторонам. Брюнетка пыталась не улыбнуться, ведь рассмотрела её уже издалека со всех сторон, а теперь девушка стояла так близко, что можно было дотянуться рукой. Но, как ни странно, всё-таки оказалось, что нельзя. Ведь первое правило дружбы заключалось в том, что хотеть пару друга являлось почти что предательством в самой что ни на есть мерзкой форме. А дружбу Лена ценила намного больше, чем жаркий, но быстрый секс, навеянный мимолётной влюблённостью и спрятанный за дверью уборной. Особенно дружбу, приносящую ей постоянный доход. Ведь Марина, уже крепко подсев на препараты, разучилась творить без них. А рисовать для неё являлось смыслом жизни. Теперь же жизнь превратилась в замкнутый круг и вечный поиск денег: ширнуться – написать картину – продать её – купить товар – ширнуться. Поэтому Лене не нужно было ходить по тонкому льду, чтобы, не дай Бог, потерять проверенного клиента. Но глаза, как назло, задержались на мини-юбке и обнажённых ногах Серябкиной. Темникова ощущала, как же невыносимо свербит внутри, как желание обладать девочкой, зашедшей не туда, уже готово вырваться наружу. Да ещё и облегающая майка…       Несмотря на всю сексуальность образа, Серябкина всё-таки выглядела ребёнком из-за испуга и растерянности в её глазах, поэтому Темниковой хотелось спросить у Марины, есть ли той вообще восемнадцать. А затем хотелось узнать, девственница ли она, но, зная Лизоркину, вряд ли блондинка целыми днями и ночами разглагольствует с ней об эпохе Ренессанса. Темникова даже удивилась, как же ей стало обидно в этот момент. По какой-то неведомой и неуловимой причине Лена желала быть её первой. Даже не так. Лена желала быть её единственной. Темниковой вдруг стало страшно и, дабы отстоять перед собой свой же образ циничной стервы, она спросила у Марины: - Знакомить будешь, или это так, на одну ночь? - Да нет, - усмехнулась блондинка, - два месяца как. - Давно не виделись в таких условиях, - пробурчала Лена и смотрела, как Лизоркина на ухо шепнула Оле что-то про неё. Серябкина взглянула на Темникову и смущённо улыбнулась, протянув ей руку и проговорив: - Оля.       «Оля» - проговорила про себя Лена, смакуя каждую букву. Такое короткое, но в то же время мелодичное. Сахарное и воздушное на вкус. Невероятно красивое и прекрасное. - Оля! – вскрикнула Темникова, когда шатенка резким движением руки подняла её к себе и, запустив ладонь в волосы, пламенно прикоснулась губами к Лениной шее и, будучи на взводе, прикусила кожу весьма неаккуратно. - Оля? – переспросила Лена, прекрасно услышав и в первый раз. - Оля, - подтвердила Серябкина, проговорив своё имя уже ей на ухо. - Лена, - прошептала Темникова, нагло прикасаясь своими губами к сверхчувствительной мочке уха Серябкиной и сжимая её ладонь. Оля в ответ сжимала её руку в своей ещё сильнее, чем вызвала Ленину усмешку, обозначавшую «да, я знаю, что ты тоже меня хочешь». - Очень приятно, - тихо выговорила Оля. - Очень, - протянула Лена и подмигнула ей.       Серябкина смотрела на неё с восторгом в глазах. Темникова понимала, что, если бы не Лизоркина, то она бы без вопросов сейчас потащила Олю в любую из свободных комнат. Но Марина стояла между ними, не обращая внимания, что её девушку уже раздели глазами и отымели в любой возможной позе. - А у вас как, серьёзно? – с надеждой спросила Лена, когда Оля отошла в дамскую. - Да не знаю, - пожала плечами Лизоркина. – Маленькая она ещё… Как ты. - Я маленькая? – рассмеялась Темникова. - Ты – нет. Я про возраст имела в виду. Вы ровесницы, но… она действительно малышка. - Тогда почему ты с ней? - А кто сказал, что мне нужен взрослый и ответственный человек рядом? - Рядом, может, и да, - согласилась Лена, - но вот в постели… - Всё в порядке в нашей постели, - улыбнулась Марина и взяла в руку бутылку пива, что подошедший Дима протянул ей. - Ты чего такая загруженная? – спросил он у Лены, прижав её к себе и опустив свои руки на её ягодицы. - Нормально всё, - сказала она и, увидев, что Оля возвращается, страстно впилась в его губы.