Believe in miracles

      Эва Мун разбрасывает подушки по полу и вздыхает. Девушка знает, какие они удобные и мягкие, помнит, как лежала на них вместе с Юнасом, и на глаза невольно наворачиваются слезы. Она помнит все: каждое его прикосновение, каждое слово, которое он нежно нашептывал ей на ушко. Слезы начинают стекать по бледным, словно фарфоровым, щекам Мун, и слышится первый всхлип. Нет, она вовсе не жалеет, что они расстались, но ощущение пустоты после расставания с любимым человеком затягивает ее душу в болото, не позволяя выбраться из него. Эва и представить не может, кто сумеет заменить Васкеса, кто будет шептать ей нежности на ушко, гладить по волосам, целовать каждый вечер перед сном и утром, желая прекрасного дня. Она не знает хоть одного человека, который будет любить ее так же, как любил Юнас. Или знает?       Тихий стук в дверь разрушает все иллюзии и мысли. Мун приходится идти и открывать, потому что за дверью стоит очень настойчивый человек, что слышно по нарастающей частоте и громкости ударов. Вытерев слезы, она открывает дверь и видит Кристофера, решившего навестить Мун, которая якобы болеет, уже полторы недели, не появляясь в школе. В руках он держит коробку сырного попкорна и бутылку воды со вкусом алоэ. Крис знает, что любит Эва, знает, что она вовсе не болеет, а плачет, вспоминая события из их с Юнасом отношений. Шистад ненавидит этого бровастого идиота, ведь Мун плачет из-за него, ему безумно хочется разбить костяшки за свою Эву о лицо этого придурка. Точнее, не его Эву, просто Эву.       Девушка улыбается, увидев на пороге Криса, ведь, не считая подруг, только он знает о том, как ей плохо, как она убивается и не может выйти из дома хотя бы для того, чтобы не пропускать ничего важного в школе. Только он видит, как Мун лежит в своей постели и плачет в подушку. Она пропускает его в дом, забирает попкорн и воду из его рук и идет на кухню, чтобы все приготовить. Крис идет следом за ней и, замечая, что Мун снова бесшумно плачет, обнимает ее, словно мягкую игрушку, прижимая к своей груди и шепча на ушко слова, которые снова и снова, каждый раз успокаивают ее. Эва и не замечает, что сделать это удается только Шистаду, что только он знает те слова, которые эхом отзываются в ее голове и сердце.       Парень касается ладонью ее щеки, вытирая слезы, и улыбается так тепло, что она тоже не может сдержать улыбки. Он берет из ее рук бутылку с водой и ставит на стол, попкорн засовывает в микроволновую печь, хватая Эву за руку. Кристофер знает, как ей сейчас нужна поддержка, знает, что, если его не будет рядом, она просто перестанет вставать с кровати.       Шистад видит, как она дрожит, чувствует, как ей холодно. Он снимает с себя свою черную толстовку, которая впитала, как губка, его запах в себя, и ловко одевает на нее. Эва немного растерянно смотрит на него, не понимая, зачем парень это сделал, а он только смеется и берет попкорн с водой, направляясь в гостиную, где на полу раскиданы мягкие подушки.       Шистад знает, что и где лежит у Мун, поэтому, заглядывая в шкаф, достает оттуда теплый плед и кидает на пол, где уже лежат те же самые мягкие подушки. Он ставит тарелку и воду на столик, сам садится на пол, тянет на себя Эву и, когда та падает на него, обнимает, словно ту же самую мягкую игрушку. Аромат ее волос дурманит и вызывает привыкание посильнее самых тяжелых наркотиков. Эва Мун для Кристофера самый сильный наркотик, от которого уже никогда не избавиться и не вылечиться. Шистад утыкается носом в ее макушку, вдыхая приятный запах вишни с миндалем и прижимает девушку еще сильнее к себе. Она молчит, выбирает фильм, нажимая на кнопки тонкими пальчиками, а Крис укутывает ее в плед, чтобы не было холодно.       Все так тихо, ничто не волнует, не перебивает тишину. Только тихое дыхание Эвы и Кристофера. Она смотрит какую-то мелодраму, а он наблюдает за ней, думая о том, что сейчас, если бы Шистад не пришел, она могла бы плакать из-за этого бровастого придурка. От этого ревность и желание размазать его по стене только сильнее горят в нем, но Эва возвращает его в реальность своим тихим голосом.       «Крис, все хорошо? — врезается в тишину, словно ножи, заставляя парня перевести взгляд на нее, а потом на ладонь, которую он сжимает так сильно, что кожа на костяшках белеет. Парень ничего не отвечает, лишь кивая в ответ. Точно знает, что солгать не получится, но все равно делает это. — Я не верю, — мотает головой и поворачивается, смотря прямо в его карие глаза. — Раз ты меня спасаешь от мыслей, значит, я буду спасать от мыслей тебя, — хмурится, как ребенок. — Понял?»       Кристофер вздыхает и гладит ее по щеке, целуя в лоб. Он не знает, как сказать о том, что ревнует ее, что ненавидит Юнаса за то, что тот причиняет ей боль. Он боится рассказать ей о своих чувствах, которые сжирают его изнутри, топят и не дают дышать.       «Ладно, — тихо выдыхает он и снова кивает. — Ненавижу твоего бровастого придурка, ревность не дает мне дышать, Эва. А все потому, что я не могу выкинуть тебя из своей головы, — говорит так тихо, что Эва еле слышит его, но все равно понимает. — Никогда ни к кому не испытывал этого дурацкого чувства, которое гложет изнутри, и это давит еще сильнее. Мун, что ты делаешь со мной?»       «Люблю», — тихо выдыхает она и касается его губ. Эва знает, что говорит. Кажется, знает. А Крис целует ее, ведь тоже любит. Эта девушка плотно сидит в его голове, и он это понимает. Он любит ее, и она, кажется, тоже.