«Запад ли, Восток… Везде холодный ветер Студит мне спину» Мацуо Басё (1644-1694)
-1-
— Не может быть, — язвительно протянула Юкинэ, чуть склонив голову, от чего ее оценивающий взгляд стал подозрительным и желчным. Губы гейши растянулись в надменной усмешке, она театрально развела руками, будто в танце: — Кто-то заказал гохан о табэ? Еще и без атрибутики?.. Сцена! Занавес! Аплодисменты! Юкидзи фыркнула, поправив свои волосы, собранные в пучок. Непривычно. После стольких лет ношения парика и толстого слоя белой пудры, сейчас она чувствовала себя словно голой, но заказчик четко попросил отказаться от макияжа и вычурного костюма. Тетушка, сидевшая в углу комнаты и накрывшаяся одним из опаленных кимоно, нервно хохотнула. Она выглядела уставшей и, с позволения сказать, иссохшей. В волосах Тетушки появилось больше седины, которою она более не считала нужным закрашивать, а под глазами наблюдались непроходящие тени. Кожа на ее шее и руках, словно папиросная бумага, истончилась и одрябла, просвечивали синие вены. За какие-то пару месяцев переживания и тревоги, ставшие ее извечными спутниками, превратили женщину в дряхлую развалину! Неудивительно, что Теруко при жизни никогда не рассматривала свою сестру как наследницу бизнеса, да и по правде — как равную себе. — Ее хотя бы приглашают… А когда ты была на гохан о табэ? Два месяца тому назад? Три? Глупая девка… — женщина неохотно поправила висевший на стене какэмоно. Его подарил Юкинаги заурядный клиент-художник, которого Тетушка недолюбливала. Младшая сестра как-то раз сказала ему, что ей нравится нисикигои, и художник — на то и художник, что решил подарить майко свое искусство. Карп кои, плывущий против течения бурной реки. Сюжет избитый, но рисунок на самом деле был красивым. Юкинаги была в восторге от подарка, а вот Йомико несколько раз пыталась избавиться от свитка, однако майко упрямо вешала его обратно. — Вчера я выступала! — возразила гейша в льняной юкате, продолжая поигрывать своей невидимой публике, встала в одну из танцевальных ката. Ее поза была безукоризненно идеальна. Юкинэ выглядела элегантно и легко, словно это действо не требовало от нее никаких усилий. Для нее это было также естественно, как дыхание. — И позавчера тоже! Тетушка презрительно взмахнула узловатой рукой, задев только что поправленный какэмоно. — Избавь меня от своих оправданий — они меня не интересуют. Я помню время, когда ты одна кормила всю окия, а теперь что? — женщина издала хриплый смешок, дернув плечом. Кимоно сидело на ней плохо, бесформенным мешком, дорогой шелк цвета топленого молока с узором из сосновых ветвей и летящих воробьев придавал ее коже желтоватый оттенок, а строптиво поджатые губы и прищуренные глаза не добавляли ее лицу красоты. Она сильно постарела, с оттенком злорадства подумала Юкидзи; Тетушка тщилась создать иллюзию успешности окия, чьи дела все еще шли неважно, но ее попытки только лишний раз подчеркивали их шаткое положение. Пока она наряжалась, словно любимая наложница императора, гейши дома Ёсикава брали кимоно напрокат в других окия. Все в Ханамати знали, как идут у них дела, и посмеивались над напыщенностью Тетушки. Однако Юкинэ было совсем не смешно; лицо ее было бесстрастным, словно у дамы на гравюре, но глаза предательски повлажнели. Внутри ее сжигало пламя гнева, но снаружи было лишь ледяное безразличие. Юкидзи сочувственно качнула головой: бедняжка, видимо, ей снова придется пить успокаивающий отвар. Снадобье обладало резким травяным запахом; мало того, что окия придется потратиться на лекаря, так еще и купить для Юкинэ духи: едва ли клиентам понравится, что от гейши пахнет как от больной старухи. — Пока у окия Ёсикава не будет покровителя, — тяжело и надрывно выдохнула Тетушка, — пусть даже вас пригласят на сотни о-дзасики — этого будет недостаточно! — И наследницы, — заметила Юкидзи, поправляя воротничок с еле заметным геометрическим рисунком. — Но сначала, конечно же, покровитель. Но мы с тобой слишком стары для этого, анэ-сан. Если вы меня извините, — гейша хитро ухмыльнулась Юкинэ и Йомико, выходя из комнаты. Сегодня, впервые за долгое время, ее снова пригласили на прогулку в парк в районе аристократов. Когда она была там в последний раз? Перед тем, как Юкинаги стала ее младшей сестрой? Кажется, что вечность прошла с их последней встречи. Юкидзи не ждал рикша, не ждал сопровождающий. Она должна была прийти на место встречи сама. Не как Юкидзи, а как Фумико Игораси. Имя, практически стертое из памяти, чужое. Йомико, согнувшись, издала хриплый каркающий смешок. — Если дела будут идти в том же духе, то наследовать будет нечего. Подумайте-ка лучше об этом вместо того, чтобы причитать о том, как хорошо вам жилось раньше. Ваша прямая обязанность — обеспечить будущее нашей окия. Если дом Ёсикава рухнет, то вас погребет под обломками! — старуха и есть старуха, какой бы хорошей гейшей она когда-то не была. — Это касается не только вас, но и Сэцуны, и Юкинаги. Они должны стараться лучше. Вы все должны стараться лучше! — Тетушка, я все свои силы отдаю ради успеха и процветания нашей окия, — учтиво заверила женщину Юкидзи, пока Юкинэ, явно задетая, кусала губы, ярко-алые, но не от помады, а от проступившей крови. — Вот увидите, скоро Ками-сама оценит наши старания по достоинству, и в наш дом вернется удача! — Нам не удача нужна, Юкидзи, а деньги. Но ты права — за жизни, отданные дому Ёсикава, полагается награда. Да только девчонки, которым полагается быть нашими талисманами, ведут себя, словно пара глупых сорок! За младших сестер отвечаете вы — так приструните их. Юкинэ, тебя это особенно касается! Юкинэ беззвучно шикнула себе под нос, но, повернувшись, ласково улыбнулась Тетушке и кивнула, которая сразу же уловила ее неискренность. Ее лицо помрачнело, а губы искривились в отвращении. Интересно, о чем подумала Йомико, увидев, что некогда ее младшая сестра совсем растеряла хватку и не может даже хорошенько спрятать свою желчь за фальшивой улыбкой? Юкидзи мысленно хохотнула, закрывая за собой фусума.-2-
Сад в районе аристократов был как никогда красив в это время года. Еще бы, клан Кучики, должно быть, вложил в его благоустройство непомерное количество денег. Собственно, как и все находящееся на территории шестого отряда. Проходящие мимо девушки в шихакушо смерили гейшу презрительным взглядом. Даже будучи одетыми в черные мешковатые одежды, без макияжа и сложных причесок, аристократки — есть аристократки. Юкидзи сделала вид, что не заметила их. Ее не слишком задевало зазнайство неопытных девиц. Гейша могла поставить состояние на то, что они бы с ровно таким же отвращением посмотрели бы и на своих подруг, будь они одеты в простое кимоно. Их мозгов хватало лишь на то, чтобы судить о ценности человека, исходя из дороговизны ткани его одежды. Прекрасные будущие жены для молодых аристократов, отправленные в шестой отряд, только чтобы найти себе равного по статусу муженька. Юкидзи немало повидала их за свою жизнь: какие они были гордые и как дорого поплатились за свою гордыню, но гейше было их ничуть не жаль, равно как и сейчас она не сокрушалась по поводу бедственного положения окия. Что толку скорбеть по сгинувшему богатству? Нужно думать, как получить новое, чтобы больше ни одна майко из второсортного окия не посмела взглянуть на Юкидзи свысока. Губы женщины изогнулись в едва заметной улыбке, придавшей ее лицу коварное выражение. Тетушка права — она отвечала за свою младшую сестру и забота о благополучии дома лежала на их плечах. В отличие от Сэцуны, Юкинаги была послушной девочкой, готовой сделать все, что скажет Юкидзи. Гейша мрачно усмехнулась, подумав о своей молодости, облетевшей, словно увядшие лепестки, но Юкинаги молода и свежа, будто первый цвет сакуры, а мужчины готовы заплатить немалые деньги, чтобы стать покровителем юной прелестной гейши. Когда-то Юкинэ смогла увлечь данна своей утонченностью и хрупкостью; Юкинаги была отнюдь не такой томной и возвышенной, но в ней была нежность, беззащитность и шелковая мягкость, которая, как знала Юкидзи, уже вскружила головы некоторым клиентам. Главное — выбрать среди них достойнейшего и не упустить его. Увидев вдалеке знакомый мужской силуэт, облаченный в темно-синее кимоно, женщина томно вздохнула, ускоряя шаг. Мужчина сидел на небольшой скамье под кроной огромного клена, наблюдая за тем, как птицы, звеняще крича, падали камнем вниз и снова взмывали воздух, как ни в чем не бывало. Юкидзи улыбнулась, когда мужчина, повернувшись медленно, словно кот, впился в нее алчным взглядом темно-синих глаз. — Иори-сама, — прошептала женщина, присаживаясь на край скамьи, чувствуя, как взгляд мужчины обжигает, словно языки пламени. Молча капитан восьмой дивизии придвинулся к гейше, аккуратно убирая выбившийся черный локон из тугого пучка. Закрыв глаза, Юкидзи с радостью приняла ласку мужчины. — С чего вдруг такая внезапность? — тихо поинтересовалась женщина, чувствуя горячее дыхание на своей шее, слегка отстраняясь. — На то есть вполне весомые причины, — со скупой улыбкой промолвил капитан. — Неужели ты думаешь, что я бы оставил дела ради пустяка? — Я надеялась, что вы оставили дела ради меня, — гейша кокетливо повела плечом и склонила голову набок. — Надеюсь, я для вас не пустяк, Иори-сама? — Ты — мой секрет, который заставляет меня чувствовать себя мальчишкой, — усмехнулся мужчина, ехидно щурясь. Юкидзи обманчиво смущенно улыбнулась в ответ. Мало кто знал Иори таким, как знала его она. — Только не зазнавайся слишком сильно. Никто не любит зазнавшихся женщин. — Вашими устами говорит горький опыт, — не удержалась от остроты Юкидзи, все также продолжая играть смущение на своем лице, — но смею вас уверить, что далеко не все женщины отличаются дурным нравом. — Да. Все они милы, покуда не становятся женами — тогда их характер начинает раскрываться подобно ядовитому цветку. — Поэтому все мужья спешат в чайные дома на о-дзасики, чтобы отдохнуть в компании гейш, — женщина чарующе рассмеялась, прикрыв рот рукавом, игриво сверкнула глазами из-под полуопущенных ресниц. Иори насмешливо хмыкнул, изогнув бровь. — Ты всегда знала, как поднять мне настроение, — признался он. — Отрадно, что мое искусство вас радует, — женщина плавно склонила голову, словно камелия под порывом весеннего ветра. Даже сейчас, в простом кимоно, она оставалась гейшей. С ее колкостями и пустыми разговорами в угоду мужчине. Никогда не спросит прямо. Никогда не будет честна. — И все же — что за спешка, капитан? О чем же вы хотели поговорить? — До меня дошли слухи, очень тревожные, должен заметить, — начал мужчина необычно серьезно, — что ставит под вопрос наш текущий план действий. Юкидзи удивленно изогнула бровь. — Что ты имеешь в виду? — пойманная врасплох, фамильярно спросила гейша, отбросив из речи бикаго. — Ты не знаешь? — взгляд, прямой и острый, пронзал ее, словно кинжал. Минуту назад полные любви, смотрели на нее теперь с подозрением. Выискивали ложь. — Кажется, я не единственный, кто претендует на покровительство твоей имоото. — Конечно, ты не единственный, — фыркнула женщина, — ты сам же знаешь, как происходят торги! — Я не об этом, — отрезал Кагаякаши. Выражение его лица стало жестким, а голос ледяным. Вот он. Настоящий Иори. Холодный и прямолинейный. Вряд ли даже его драгоценная женушка когда-либо видела его таким. — Ты знаешь, кто участвует в торгах на Юкинаги? — Конечно, — слегка нервозно отозвалась Юкидзи. Ей было тяжело сохранять спокойствие под его немигающим пронзительным взглядом. — Ты, Хэйскэ-сенсей, Кучики-сан и еще был какой-то врач и какой-то музыкант. Мы же с тобой это обсуждали. Ни один из них не может соперничать с тобой, капитан. На прочие предложения Тетушка даже не взглянула! Кучики она отвергла сразу, художника Йомико просто терпеть не может, а суммы, предложенные врачом и музыкантом, ее просто не устроили. — Однако я узнал иное, — Иори недовольно дернул уголком рта; его тяжелый взгляд придавил встревожившуюся гейшу, у которой от недоброго предчувствия онемели пальцы. Как, должно быть, ужасно служить в восьмом отряде под командованием этого человека. — Ты, похоже, сама не знаешь, что происходит рядом с твоей младшей сестрой. На лбу Юкидзи выступила испарина. Духовное давление капитана было так сильно, что женщина могла поклясться, что вот-вот потеряет сознание. Собрав всю волю, гейша прикрыла рукавом своего простого кимоно лицо, отодвигаясь, показывая свое возмущение Кагаякаши. Она, в самом деле, была возмущена, даже, в какой-то степени, оскорблена. Как этот человек посмел усомниться в ней, усомниться в ее наставничестве?! Ее младшая сестра, Юкинаги, не может и слова лишнего сказать без разрешения! Кроме того, девушка, словно открытая книга, даже при большом желании с трудом скрывает свои эмоции и уж тем более — ложь! — По твоему лицу я понимаю, что ты ни о чем не догадалась, милая, — губы Иори изогнулись в горькой усмешке. Мужчина сменил гнев на милость, и воздух между ними потерял ту былую густоту, придавившую гейшу секунду назад. — Ты думала, что это тихое, безропотное создание никогда тебе не обхитрит и не обманет, она же не такая, как та, другая. Она, в самом деле, невинная милая девочка и ни в чем не виновата. Но виновата ты, Фумико. Ты проглядела момент, когда твою драгоценную Юкинаги стал использовать кто-то помимо тебя. — Я не понимаю… — Я бы тоже не заметил подвоха, — устало выдохнул мужчина, закрыв глаза рукой, — если бы в свое время не оставил присматривать кое-кого за кое-кем. Он взял да и встретил ее в очень занятной компании. А сегодня я узнал, что КОЕ-КТО, кроме нужных нам людей, участвует в торгах. И поверь мне, Фумико, — тихо прошептал капитан, — я не рискну пойти против НЕГО. Я не в тех отношениях, чтобы ЕМУ перечить. Я могу проучить дурачка Такахиро, каждый раз уводя твою младшую сестру из-под его носа, но с НИМ я, боюсь, проделать такое не смогу. Моя жизнь мне дороже какой-то гейши и ее амбиций. Юкидзи нахмурилась, сжимая кулаки, усилием воли подавляя в себе полузабытую привычку грызть ногти в острые моменты волнения. Она же все предусмотрела, она так давно все планировала… что могло пойти не так?! Юкинаги не могла ее предать, для этого ей недоставало хитрости и определенного ума, однако все же кто-то вмешался. Не могла ли девчонка завести любовника? Гейша покачала головой собственным мыслям: нет, девочка хоть и наивная, но не настолько безрассудна. Юкинаги, безусловно, очаровательна, но не настолько, чтобы мужчины теряли ради нее голову. Кадзуя двигали юношеская горячность и самолюбие, воспаленное, словно гноящаяся рана, он хотел получить Юкинаги, но едва ли представлял всю ответственность, которую брал на себя данна. Однако все же нашелся человек, достаточно серьезный, чтобы вынудить Иори отступить. — Почему? — бесцветно спросила Юкидзи куда-то в сторону. — Почему ты бросаешь меня именно сейчас? Ты же пообещал мне помочь! — Это твоя война, разве нет? — холодно отозвался мужчина, прикрыв глаза, подставив лицо легкому прохладному ветру. Ветки клена весело зашуршали, птицы тревожно взметнулись в небо. — Я пообещал предоставить все возможное, но воевать за тебя я не собирался. Жестокие слова полоснули женщину по самому сердцу. Резко и больно. Она всегда насмехалась над Юкинэ и ее слепой любовью, а сама оказалась такой же. Как же так? Она всегда думала, что они на одной стороне, что Иори всегда будет рядом, что бы она не делала, но так глупо просчиталась. Может, он и не любил ее никогда? Просто… предоставлял все возможное?.. — Понятно, — тихо пробормотала Юкидзи. От чего ее сердце сейчас страдало сильнее? От предательства? От разрушенной надежды? От того, что она, на самом деле, не так уж и отличалась от Юкинэ? Однако на что она рассчитывала? Неужели и вправду думала, что Иори будет рисковать ради нее? Он был силой, с которой приходилось считаться, но если кто-то, могущественный настолько, что сам капитан Готей-13 предпочел ему уступить, решил вмешаться в ход событий, то глупо было думать, что Кагаякаши будет рисковать ради простой гейши. Что зря предаваться печали? Нужно решить, как поступить дальше. Иори отказ от Юкинаги ничего не стоил, при желании он мог взять под опеку сразу нескольких молодых гейш, а вот Юкидзи теперь предстояло много работы. Женщина резко поднялась со скамьи, гордо вскинув голову и поправив подол кимоно. Что ж, в одном он прав точно: это ее война. Нужно придумать что-то новое, подстроиться под сложившуюся ситуацию. Свобода слишком близко, чтобы так просто отступить! — Эй, погоди, — мягко окликнул гейшу Иори. — Ты же не обиделась, что я отказываюсь от торгов? — Нет, Кагаякаши-сама, я не обиделась, — женщина улыбнулась, прикрывая лицо рукавом своего кимоно. В ее глазах заиграли дьявольские огоньки. — Это даже к лучшему, что вы не участвуете. В наш дом снова вернулась удача. Мужчина задумчиво пожевал губами, окидывая гейшу долгим взглядом; лицо его было бесстрастным, ничего не выражающим, но Юкидзи полагала, что Иори уловил ложь в ее голосе — капитан все-таки очень разочаровал ее, но был слишком ценным союзником, чтобы разрывать с ним отношения. Капитан вполне еще может пригодиться; однако Юкидзи не забудет, как Иори отвернулся от нее в минуту нужды. — Я не знаю, что ты задумала делать теперь, но вот мой тебе совет, — капитан отвернулся, смотря на проходящую мимо парочку шинигами из шестого отряда. Должно быть, возвращались в свои казармы после поста. — Отдай девчонку на растерзание волкам. Лучше уговори взять новую ученицу и начни все сначала. — Приму ваш совет к размышлению, Кагаякаши-сама.-3-
Возвращаясь в квартал гейш, Юкидзи решила сделать небольшой крюк и заглянуть в чайные дома, где выступала ее младшая сестра. Она ведь хорошая наставница, кто бы что ни говорил! После встречи с Иори женщину не покидало чувство, что на шеи затянулась невидимая петля. Беспокойные мысли роились в голове, словно пчелы в разворошенном улье. Кого же она посчитала таким неважным? Гейша остановилась, пропуская рикшу, бежавшего, очевидно, на заказ в театр. Сегодня там показывали «Повесть об Аото», но уже с новым оннагата в главной роли. Очередной молоденький парнишка со смазливым лицом, который закончит как кагэма, а не как актер. Гейша знала достаточно примеров, чтобы быть в этом уверенной. Это приносило куда больше денег, чем выступления с труппой. Если актер был молод и хорош собой, его поклонники были готовы раскошелиться, чтобы провести время с объектом своего вожделения. Юкидзи цинично понимала выгоды такого положения, но не могла не презирать таких актеров, продающих не свои умения, талант и искусство, а свое тело. Для гейши подобное было недопустимым, ее честь и репутация дороже шелка. Юкидзи гордилась тем, что смогла вложить эти простые истины в головку Юкинаги; можно было не сомневаться, что девочка не опозорит себя и окия. И вдруг на женщину словно снизошло озарение. Неподвижно стоя посреди улицы, рядом с суетливыми прохожими и гомоном, Юкидзи осознала, где была ее ошибка. Юкинаги никогда ее не предавала, ничего не скрывала. Прошлой весной, тогда младшая сестра рассказала, пусть и завуалировано, но рассказала, это она пропустила все мимо ушей. Ноги сами понесли женщину вперед, одеревенелые и негнущиеся. — Прости, — тихо прошептала Юкидзи, — тебе было страшно, а я даже не подумала об этом. Он, в самом деле, страшный человек, — голос ее дрожал. Она говорила со своей сестрой, пусть и рядом ее не было. — Прости, я только о себе думала. Мало того, что она оставила Юкинаги беззащитной перед ним, так теперь под угрозой оказались они все. Если выгодно разыграть сложившуюся партию, то еще можно повернуть ситуацию в свою пользу, но это слишком большой риск. Но что же делать? Не бросать же Юкинаги! Девочка не сумеет пройти это самостоятельно, она может испугаться и в накале чувств натворить глупостей; разве могла Юкидзи оставить ее? Нужно было успокоиться и как следует обдумать; этот человек спутал все планы, но Юкидзи не собиралась так просто отдавать ему Юкинаги — от младшей сестры зависела не только гейша, но и будущее всей окия. Она потеряла уйму времени, посчитать его несущественной фигурой лишь из-за его предпочтений, а в итоге именно он превратил ее из партии в Го в игру с Ханафуда. Ее противник держал безупречный контроль над картами на своих руках и руках других людей. Но играл он явно не с Юкидзи. Гейша остановилась возле чайной, где сегодня должна была выступать Сэцуна, и коротко поздоровалась с Митико-оками, немолодой женщиной с ужасным вкусом на расцветку кимоно. Хозяйка улыбнулась гейше из дома Ёсикава, попросив как можно скорее заплатить за испорченную ширму. Юкидзи кивнула, обещая напомнить Тетушке про долги. Долги, долги, долги… Как же Юкидзи устала от безденежья! Она и Юкинэ по-прежнему пользовались популярностью, у них был свой круг постоянных респектабельных клиентов, но этого было слишком мало; положение окия все ухудшалось, Сэцуна творила глупость за глупостью, а Юкинаги невольно оказалась вовлеченной в смертельно опасные игры знати. Это определенно должно дорогого стоить; быть скупым по отношению к гейше, которую обязался опекать, считалось крайне дурным тоном среди аристократов. Хорошо бы встретиться с этим человеком, да только он мало похож на капитана Кагаякаши, отличавшегося некоторым добродушием. С чего ему говорить с Юкидзи и обсуждать свои планы, когда он все уже решил? — Юкидзи-сан! Юкидзи-сан! Женщина тяжело вздохнула, прежде чем обернуться на окликнувший ее голос. На лице появилась обманчивая ласковая улыбка. Естественно, где капитан, там по близости всегда вертится и его лейтенант. — А, лейтенант Кьераку! — с наигранной радостью воскликнула гейша. Лицо синигами исказила гримаса, то ли от формальности, то ли от неискренности Юкидзи. — Не думала, что встречу вас здесь. Все ли хорошо с Кагаякаши-тайчо? — Да, наверное. Вам лучше знать, — хмыкнул Шинигами, устало потерев шею. Юкидзи удивленно вскинула бровь. Какой информированный лейтенант. — Юкидзи-сан, могу я вас кое о чем спросить? — Хочешь попросить скидку на о-дзасики? Боюсь, это не ко мне. — Нет? Ох, ну вот… а я так надеялся, что вы сжалитесь над бедным лейтенантом, — Шунсуй покачал головой, состроив брови домиком, — неужели все красивые женщины такие жестокие? — Неужели все синигами такие подхалимы? Или только вы, лейтенант Кьераку? — лукаво сузила глаза гейша, чуть склонив голову набок. — Думаю, дело действительно важное — вы даже запыхались от спешки. — Ну, что вы, Юкидзи-сан. Просто у меня дыхание перехватывает от вашей красоты, — заверил женщину синигами, чем только рассмешил ее. — На самом деле я в патруле, — синигами махнул рукой за спину, где вдалеке стоял его сослуживец, недовольно сложив руки на груди и рассматривая афишу спектакля, — но увидел вас и решил спросить, пока выдалась возможность. Кто знает, может, мы не увидимся больше. Ваша сестра… — Моя сестра? — теперь уже заинтересованно перебила собеседника гейша. Она была наслышана, что лейтенант изредка проводит в компании Кадзуи, но не была в этом уверенна. Шунсуй казался Юкидзи умнее. Но скорее всего, делал это он не по своему желанию. Это очевидно. Зная, кто его капитан. — Имоото нельзя будет заказывать в ближайшую неделю. Лейтенант опешил, но продолжил: — На прошлой неделе, в четверг, она, — синигами посмотрел сначала в сторону, потом оглянулся на своего сослуживца, жестом попросив еще несколько минут, — она же добралась до дома? Юкидзи непонимающе мотнула головой. На прошлой неделе, в четверг? Как лейтенант мог пересечься с Юкинаги в четверг? Она была на о-дзасики с художником. Вряд ли Кьераку был ценителем его мазни, чтобы иметь с Хэйске общий круг друзей. — О, не делайте такое обеспокоенное лицо, Юкидзи-сан, — воодушевленно пропел юноша. — Ничего страшного. Знаю, что второй отряд на той неделе проводили рейды на преступников. Там была и та чайная, в которой вы с сестрой частенько бываете. Просто интересуюсь, вот и все. Гейша наигранно облегченно выдохнула, приложив тонкую руку к груди. Мальчишка врет, неумело. А может специально хочет предупредить. — Какой кошмар. Нет, все хорошо. В тот день у нее не было назначено поздних банкетов. Юкидзи светски улыбалась, не позволяя своим искренним чувствам и эмоциям отразиться на ее лице. То, что у младшей сестры появились секреты от нее, неприятно поразило женщину, но вместе с тем и рассмешило: оказывается, Юкинаги далеко не так проста. Посетила вечеринку, о чем не узнала ни Юкидзи, ни пронырливая Сэцуна, ни даже Тетушка. Неужели это все связано с капитаном Шихоин? Это он пригласил ее на вечеринку? Нет, это весьма сомнительно: там ведь присутствовал молодой Кьераку, а, значит, и Кадзуя мог быть где-то поблизости. Несмотря на то, что сестра Кадзуи была женой хранителя ниспосланных орудий, отношения между родственниками не складывались. Кадзуя везде был отщепенцем; не может быть, чтобы Юкинаги связалась с ним. Нет, здесь определенно было дело нечисто, не могла наивная, послушная девочка самостоятельно провернуть такое. Подкупили, улестили или запугали настолько, что Юкинаги не посмела рассказать о таком даже старшей сестре.