Империя, в которой тебя нет

1 Ноября 2011 год Он был близко. Так близко, что хотелось выть, такой обычный, слегка наивный, порой грубый, для него жизнь только начиналась. Он даже предположить не мог, что ему светило знакомство со мной. Кем он станет? Может, повзрослеет, а, может, сломается, в любом случае, это было не так важно, по крайне мере, для меня. Я шел по ночной улице Бамберга в попытке рассмотреть знакомые лица в прохожих, к каждому мимо проходящему я присматривался и все больше осознавал, насколько изменились люди, даже город, он больше не имел ничего общего с тем, откуда я уезжал. Я шел и рассуждал о тех вещах, о которых люди перестают задумываться, все было хуево, а я ничего не мог с собой поделать, мне в очередной раз пришлось поддаться обстоятельствам. Хотелось попасть в прошлое, то, откуда все началось, я бы многое поменял, некоторых послал бы нахуй , а с другими мог быть более деликатным. Забыть о тех временах хотелось с каждым днем все сильнее, но можно ли? Скорее всего, это было бы неправильно, неуважительно к тем, кто так рано ушел. Прожитые года прожигали изнутри, но чему они научили? Кем бы я стал, если бы не они? Эти мысли упорно лезли в голову, не давая сосредоточиться. Я был таким ебланом, искал тех, кто был не нужен, а после ждал, пока они сдохнут, а они дохли, как я радовался, но постепенно никого не осталось, я был один. Ну, почти один, Мирон всегда был рядом. А меня поймали, нашли, решили, что смогут скинуть все на меня, и скинули. Как оказалось, сдал меня тот, от кого я этого никогда бы не ожидал, единственный, кому я доверял. Я любил, это было взаимно, одного не рассчитал - все меняется, прошло время и появилась замена, я стал тенью, лишь отголосок забытых чувств, момент решал все. Пока ты рядом - кому-то нужен, после ухода сразу забывают, так было и будет всегда. Я никогда не был идеалом и не хотел бы им быть, часто поступал как не стоило, бил без повода, опускал слабых, но всегда боролся за свое. В нашем мире по-другому никак, побеждает сильнейший, естественный отбор. Меня ненавидели, до сих пор ненавидят, но не мне их судить. Все начиналось с того мальчика, тогда я думал, все уляжется, Мирон меня поймет, вот только все не так просто, может, в книжках и написано, что забрав свое, ты окажешься прав, а в жизни получается не так, тебя будут презирать до конца дней, если попробуешь рыпаться. Хотя, может, я и переборщил. Когда узнал, что Мирона и этого мальчишку связывают не просто дружеские отношения, то обдумывать ситуацию не было времени, да и не хотелось, я сделал все на эмоциях, собрал информацию о парне, оказалось, его звали Слава Карелин, совсем еще ребенок, семнадцать лет, но даже это меня не остановило. Я нашел ребят, дал указания, благо, нужные связи у меня еще остались, сказал — надо наказать, неважно как, чтобы понял только. Они выследили, выполнили поручения, даже на видео засняли, ебланы. Мирон не догадывался ни о чем, пытался найти моих людей, но ничего не выходило, я всегда был рядом, когда он двигался в правильном направлении, я его сбивал, не мог позволить, чтобы он узнал правду. Понимал, если узнает - никогда не простит. Прошло столько времени, казалось, все давно забыто, десять лет, мы стали старше, умнее. Никому из нас не нужны были проблемы. Вот, он уже Оксимирон, а я Шокк, достаточно известные в узких кругах рэперы. В пятницу, двадцать восьмого октября, мы шли домой после концерта, по дороге купив две бутылки водки, планировали весь вечер страдать хуйней, возможно, написать пару новых строчек, если будет вдохновение, а я знал, что оно будет, ведь Окси и есть мое вдохновение. Мы шли по улицам Питера, шутили и смеялись, постепенно приближаясь к съемной квартире, тогда я и подумать не мог, чем на самом деле закончится этот день. Если бы я только знал, что у этого сосунка есть влиятельные знакомые. Все могло быть по-другому, я бы позаботился о том, чтобы никто не нашел виноватых. Сколько раз за эти два дня я проклинал себя за неосторожность? Карелин вновь появился в нашей жизни, точнее не он, а его друг — Рома Чумаков, тоже рэпер, с этим персонажем у меня уже были проблемы. Слишком много понтов, слишком мало мозгов, такое у меня было мнение о нем и обо всех людях из его окружение, ебанное зверье. Когда мы зашли в квартиру, только сели на диван, как в дверь постучали, Мирон пошел открывать, а я остался сидеть, переключая телевизионные каналы, не найдя ничего интересного, я его выключил. Решил, лучше пойти и посмотреть, кого принесло в такое время. Не успел я подняться, как в комнату зашел сначала Мирон, а следом вооруженный Жиган со своей стаей. — Добегались? Думали, все ваши косяки забыты? — Говорит Рома, с каждым произнесенным словом приближаясь на шаг. Мирон смотрит ошарашено, тогда и я ничего еще не понимал. Ситуация казалась ебанутой, я думал: неужели он так обижен на парочку оскорбительных фраз в свой адрес, постепенно ахуевал. — Слушайте, нам проблемы не нужны, может, спокойно обсудим? — отвечает Окси, а в это время к нему подходит один из людей Жигана и бьет в живот. Я не успеваю среагировать, несколько секунд стою не в силах пошевелиться, а после подбегаю, хватаю вазу, стоящую на столе, бью по голове. Парень падает, я пытаюсь подойти ближе к Мирону, но все оказывается не так просто, еще двое оттаскивают меня назад, кидают на пол, начинают бить, даже не смотрят куда, один попадает в сонную артерию, я теряю сознание, слышу последнюю фразу Чумакова, видимо, адресованную мне, а дальше темнота. — Это тебе за Славу, мразь. Очнулся я с жуткой головной болью, даже не знаю, сколько прошло времени. Я попробовал подняться, посмотреть, как там Мирон, но мне не позволили этого сделать. — Смотрите, кто к нам вернулся, — говорит одна из шавок Жигана, парень лет двадцати смотрит на меня высокомерно, а где-то внутри, если присмотреться, можно увидеть ненависть. Я всегда был хорошим психологом, мог невооруженным глазом определить, кто как к тебе относится, и сейчас, казалось, этот парень меня давно знает и я ему что-то сделал. — Иди нахуй, — огрызаюсь, понимаю, что зря и мне еще за это придется получить, не вывезу. Пытаюсь осмотреться, а точнее найти Мира, его нигде нет, начинаю беспокоиться, но дверь открывается, он заходит вместе с Жиганом, они о чем-то переговариваются, после Окси отходит к окну, как в то время Рома подходит ко мне, садится на корточки. — Тут такое дело, твой друг, оказывается, не знал, какая ты сука, Дим, — Рома улыбается так, словно его забавляет сложившаяся ситуация, а, скорее всего, так оно и было. Он достает сигарету, закуривает, — но ты не волнуйся, я сообщил. А сейчас мы поступим так: снимаем твои извинения на камеру, а после ты уебываешь из страны навсегда, если я, мои друзья или кто-то еще мне сообщит, что ты в России - берегись, а еще скажи спасибо Мирону, считай, ты легко отделался. — А что, если я просто пошлю вас? — Мой взгляд направлен к окну, я хочу посмотреть на Мирона, но тот не поворачивается, стоит у окна, его голова опущена, я не знаю, что теперь будет, мне нужно только на него взглянуть, боюсь, теперь он не позволит и этого. — Ты еще и выебываться будешь, ты и сдохнуть сегодня можешь, не забывай, — говорит тот молодой парень, а после ухмыляется своим мыслям. — Вань, успокойся, позволь ему самому решать, что делать. Сбежать, как трус или сдохнуть в канаве, как крыса, — отвечает улыбаясь Жиган парню, которого похоже зовут Ваня, и отходит куда-то в сторону.

***

17 Ноября 2001 год Слава проснулся рано, еще было темно, на улице только начинало выходить солнце, а на часах стрелки показывали четыре утра. Парень поднялся и пошел на кухню, ему хотелось пить, а еще он надеялся найти хоть какие-нибудь таблетки от головы, но это было очень сомнительно, ведь у Мирона даже лишней чашки не было, а на кухонных полках никогда ничего не лежало, на Славин вопрос "Почему?" Мирон всегда отвечал, что ему лишние вещи не нужны, кому надо - сам принесет. Как Слава и думал, на кухне ничего похожего на аптечку не оказалось, зато нашелся сам Мирон, похоже, что вчера он уснул прямо на кухне за ноутбуком. Видимо, у него столько дел, что он занимается ими в любом состоянии, а вот Слава так не умеет, если расслабляться, то расслабляться, нехуй фигней страдать, все равно ничего хорошего не получится без полноценного отдыха. Карелин хотел закрыть ноутбук, чтобы тот не светил парню в глаза, но как только крышка хлопнула, Мирон шелохнулся, будто испугавшись, и открыл глаза. — Ты что творишь? — Что ты такой шуганый? Ноут твой закрыл, о тебе, между прочим, беспокоюсь. — Никогда больше не трогай мои вещи, понял? — Мирон поднимается, забирает свой ноутбук и уходит в комнату. — Не очень-то и хотелось, — Славе только и остается кричать вслед Мирону, а после он уже совсем тихо добавляет, — истеричка. Слава не слишком хорошо помнит вчерашний день, а точнее вечер, но их поцелуй он вспомнил, о чем сейчас жалеет. С другой стороны, всегда можно сделать вид, будто ничего не помнишь - это радовало, хоть и не сильно. С похмелья Мирон бесил, вечно он не от мира сего, слишком злой, вечно всем недоволен, такое ощущение, что улыбаться он попросту не умеет. Угораздило же Славу жить именно с таким человеком, но все же что-то в нем было и это что-то несомненно цепляло. Карелин подходит к холодильнику, открывает его, но там пусто, теперь Слава злится еще больше, в этой квартире даже хлеба никогда нет, теперь понятно, почему Федоров такой худой. Парень ставит чайник, хорошо, что кофе здесь есть всегда, присаживается на деревянный стул и наблюдает, как за окном поднимается солнце. Мирон не выспался, впрочем, как и всегда, стиль жизни у него такой, в могиле отоспится, а пока нужно действовать и не важно в состоянии или нет. А Слава никогда ни в чем не виноват, когда-то Мирон был не таким, более сдержанным, иногда Мирону кажется, что встреть он Славу раньше, все могло произойти иначе, ему, несомненно, мерзко от своего отношения к другим людям, только по-другому не получается, как ни старайся, все через пизду. Люди - пидорасы, а те, кто нет, считают что ты пидорас. Карелин портил все его планы, ведь одно дело подружиться, а после подставить перед отцом, а другое - иметь романтические отношения и кинуть. В любом случае, нужно быть мягче с ним, поэтому ему приходится возвращаться и хотя бы попробовать поговорить с парнем. Федоров заходит на кухню, Слава его не слышит, замечает только тогда, когда Мирон отодвигает стул, чтобы присесть, и то только на миг поворачивается, а посмотрев откуда звук, он вновь переводит взгляд к окну. Мирону кажется, что Слава обиделся, а Слава и сам не знает, обижен он или нет. Обижаться - это по-бабски, но некоторые люди доводят, и, как не старайся, всегда кто-то недоволен. — Слав, — Мирон говорит неуверенно, ему непривычно с кем-то говорить на отвлеченные темы, да и расположить к себе человека не так просто, как кажется на первый взгляд, может, это и просто, вот только не для всех. Есть люди, которым легко начинать общение, заводить друзей, так вот, Мирон к таким не относится. — Чего? — Слава лениво поворачивает голову, будто увидел на улице нечто ахуенно интересное, смотрит на Федорова грустно, в голове только то, что вечно так получается: хочешь, как лучше, а получается, как всегда. В пизду, короче, это все. — Ты извини, если я иногда, как свинья веду себя, — Говорить тяжело, Мирону непривычны подобные темы, — это к тебе не относится, времена у меня сейчас такие. — Да забей, похуй, — Слава улыбается, он удивлен, думается даже, что Мирон не так уж и плох. Чайник закипел, Карелин встает и его выключает. — Кофе будешь? — Мирон кивает. Слава наливает в две большие кружки кипяток, одну ставит на стол ближе к Мирону, другую к себе. Они сидят в тишине. Кофе слишком горячий, чтобы его пить, а молчание уже получается каким-то неловким. Карелин понимает, что слишком долго смотрит на Мирона, но тот тоже не отводит взгляд, поэтому Славе относительно спокойно, только слегка некомфортно. Слава первым не выдерживает, отрывает взгляд, берет кружку, подходит к крану, открывает его и разбавляет кофе. — Я бы не советовал тебе теперь это пить, вода здесь хуевая. — Мог и раньше сказать, — отвечает Карелин, выливает содержимое кружки, поворачивается к Мирону, Слава хочет попытаться начать разговор о вчерашнем поцелуе, а Мирон словно видит, как Карелин колебается, только никак не реагирует, непонятно, то ли не хочет, то ли тоже не знает, как начать. В конце концов, парень не выдерживает и спрашивает напрямик, — что это вчера было? Федоров удивленно поднимает бровь, он надеялся, что Слава ничего не помнит, а если и помнит, то тактично промолчит, только он не на того напал. — Что ты хочешь от меня услышать? — Мирон делает глоток, видит, как Слава неуверенно жмет плечами, хочется засмеяться, общение с Карелиным всегда слишком странное, может, они и в самом деле не могут друг с другом нормально разговаривать, только ругаться. — Ты еще и сам не знаешь, чего хочешь, нет проблем, я все понимаю. Может, Мирон и прав, но Славе все равно обидно слышать эту фразу. Кому понравится, когда его недооценивают, а особенно в семнадцать лет, в этом возрасте ты уверен, что именно ты центр вселенной. Складывается впечатление, будто только ты в этом мире честен с собой и прав на все сто процентов, наверное, поэтому Слава стал так зол, раздражало такое отношение к себе. — А, может, я знаю? — Слава делает шаг в сторону Федорова, смотрит сверху вниз. — Ты уверен? — Мирон пытается казаться спокойным, Слава был слишком близко, вновь. Федоров хочет подняться, но Карелин кладет руку на плечо Мирону, заставляя сесть обратно. Вместо ответа он проводит рукой по его щеке, подбородку, слегка сутулится, хочет поцеловать, как только он касается губ Мирона, в дверь звонят. Слава испугано отходит на шаг.