***
[2] Голос Пинкхарт мерно звучал из динамика, пока выжженная земля удалялась, а лес рос и темнел. Воздух уже посвежел, но почва под ногами оставалась мёртвой и серой. Завтра прибывают Твайлайт и ученица. К сожалению, принцессе могут задать слишком много вопросов и завалить её пустыми делами. Я вызвалась встретить её лично от имени всей базы. Надеюсь, там не будет лишних свидетелей. Сегодня был трудный день, сборка костюма продвинулась далеко: от поисков чертежей прототипа я перешла к непосредственному производству. Шасси уже готово. Думаю, ещё день уйдёт на сборку и монтаж основных систем, таких как интерфейс, механизмы герметизации, прыжковый ранец и гравитационный левитатор. Слава Селестии, всё это было придумано уже до меня. Самое трудное - вмонтировать в сию систему почти неизученный материал - ещё впереди. Но важнейшее достижение этих суток к костюму отношения не имеет. Совершенно случайно я услышала, как одна из моих прежних подопытных земнопони разговаривала сама с собой. Стоило мне использовать заклинание проникновения в разум, как я действительно услышала голос, что говорил с этой пони! Звучали слова неизвестного языка, но почему-то я понимала их. Как, впрочем, и та земнопони. Я проследила за источником речи и пришла к выводу, что он шёл из ауры донкельхейтума, хотя мы находились почти в километре от модулей, из чего следует закономерный вывод: донкельхейтум имеет невероятно широкое и мощное магическое поле выборочного действия. Итак, голос пространно и пафосно рассуждал неясно о чём, но использовал родственные нам словесные обороты, что одновременно ставит меня в тупик и подкрепляет теории о том, что донкельхейтум нам ближе, чем кажется. Правда, до сих пор не понимаю, действительно ли этот материал связан с чейнджлингами и как объяснить такое действие на земнопони. Опять же, я слишком мало знаю... Идея создания костюма уже не кажется такой заманчивой. Если выяснится, что донкельхейтум "общался" со всеми земными пони, подключавшимся к его ауре, то придётся пересматривать свои решения. Подобные разговоры выбьют оператора костюма из колеи и будут очень мешать, особенно в бою. Так, нужно немного поспать. Завтрашний день - двадцать девятое число - обещает большие события. - Движение! - Вдруг рыкнул Эффусум, заставив меня подскочить на месте. [3] Что-то, мерцая и расплываясь, пронеслось на приличном расстоянии от меня. Подобное я видел у Серебряного Волка - улучшенный телепортирующийся монстр с лапами-серпами! В ноги просочилось тепло - именно тепло, а не жар. - Без тёмной энергии демона проблематично убить, но использовать большой заряд слишком рискованно. Тут я заметил ещё одно существо, заходившее с другой стороны. Противники поочерёдно то приближались, то удалялись - ждали, волки, что я запаникую! Ощущение, возникшее при попытке улыбнуться, оказалось забавным: от раны на обрывках щёк казалось, будто у меня во рту зажат ворох мятой, жёсткой бумаги. Интересно было бы посмотреть на себя со стороны! Враг достиг меня. Донкельхейтум слабо щёлкнул, и мою шею слегка надрезал серп. Сгорбленная тварь с раздвоенной нижней челюстью, оторопела от наложенного на неё замедления. Я аккуратно оторвал лезвие от лапы монстра, подхватил его полем гравихвата и отправил прямо в широкую чёрную пасть. Эффект был почти как от стрелы - серп наполовину вышел с противоположной стороны. Когда я оторвал серп от другой конечности, рядом возник ещё один монстр. Одной лапой придержав его за плечо, я разрубил ему глотку лезвием в другой. - Проклятье, - вскричал Эффусум, - оно вот-вот пробудится! Снижаю питание до минимума, иначе наш паразит захватит твою голову. Снова. Тепло тут же выветрилось, а на плечи и спину как будто взвалили тяжёлую ношу. Демон же стал расплываться и мерцать. Быстрым, но безболезненным ударом истекающее кровью чудовище высвободилось из моей хватки и кинулось прочь, к выжженной земле, оставляя за собой бурый след. Я кинулся за ним, левитируя перед собой лезвие - скоро он подохнет и я впитаю его энергию! Источником страстного желания зарядить донкельхейтум служило явно не моё сознание: я ясно понимал это, но ничего не мог поделать. Тогда я был готов убить даже пони. - Оставь его. - Проговорил Эффусум, и, когда я не отреагировал, хмыкнул. - Он пытается увести тебя подальше от гнезда. Хочешь убить больше - иди прямо в противоположную сторону. Я остановился. В самом деле, минуты монстра сочтены. Повернувшись, я устремил взгляд на лес. Да... именно там я принесу им смерть! - Скрыть магическую ауру будет недостаточно, нужно пахнуть, как демон. Видимо, тот урод, которого ты прикончил в разбитом корабле, источал нехилый аромат, раз тебя не заметили. Тем не менее, это не прощает нашим врагам их наивности и самонадеянности. - Он помолчал, затем мягко добавил. - Но я отвлёкся: полагаю, ты не побрезгуешь вернуться к убитой твари и натянуть на себя её шкуру, обмазаться её внутренностями?***
Лес казался густым лишь издали: деревья были редки, отчего я заметил врага ещё с большого расстояния. Трое представителей всё того же вида, похоже, стояли настороже. Но нужно было отдать им должное: они заметили меня намного раньше, вот только с их стороны не было никакой реакции. Они просто смотрели, как я приближаюсь ползком. - Они не знают, стоит ли тебя спасать, и ждут проявления твоей силы воли, - вставил Эффусум. - Если ты доползёшь до них, они удостоверятся, что ты достоин спасения и отнесут тебя в гнездо. В теории, конечно, ведь ты же не думаешь, что они не заметят подвоха, когда ты подберёшься к ним вплотную? Я не собирался скрываться дольше необходимого. Когда первый демон, будто заподозрив неладное, телепортировался ко мне, я вцепился ему в морду гравихватом - чтоб не убежал - и молниеносно пырнул серпом в глотку. Тварь свалилась на меня мёртвым мешком плоти, а оставшиеся два демона, заметив вспышку, издали тревожный рык. Эффусум не заставил себя ждать: [4] - Послан тревожный сигнал всей стае. Они атакуют тебя и задержат, пока несколько старых самок будут уносить детёнышей. Тех ещё нельзя телепортировать даже в лапах матерей, так что у тебя все шансы не дать им сбежать. Я вскочил и поскакал в овраг, на дне которого, среди обрушенных елей, виднелось, пятиметровое пирамидальное сооружение из камней. Двое демонов зарычали и бросились мне наперерез. - У тебя пять секунд, - бросил Эффусум, заряжая донкельхейтум. Этого оказалось более чем достаточно. Первого подскочившего ко мне я сбил наземь и заставил прочувствовать вкус моей задней ноги; второго грави-полем подтянул к себе и нанёс ему вертикальный разрез серпом, а затем пинком отбросил. В ногах похолодело. Вокруг пирамиды царил переполох. Сгорбленные фигуры беспорядочно сновали: одни словно не замечали меня, другие носились вместе с первыми, но не спускали с меня глаз и ждали моей атаки. И только я собрался последовать их ожиданиям, как на меня набросились сверху. Одна до ужаса тяжёлая тварь придавила меня к земле. Под мой рёв чудовище попыталось перерезать мне горло. И, чёрт побери, ему бы это удалось, не защитись я передней ногой. Луч гравихвата охватил голову врага не более чем на долю секунды: боковым зрением я видел, как тварь подобрала камень с земли и всунула его в левитационное поле, а следом телепортировалась прочь. Но не успел я подняться, как монстр вновь оказался возле меня. Лезвие обожгло шею, а когда я непроизвольно потянулся туда, полоснуло по горлу. По телу пробежал холод. Боли больше не было, а я с тяжёлой головой смотрел на растущую струйку крови, льющуюся наземь где-то внизу моего зрения. - Пережми это, пережми это, дьявол! - Взбесился Эффусум. В ногах, наверное, заиграл жар, и демоны замедлились: иначе как объяснить то, что я всё ещё был жив, хоть и при смерти? - Подними руку! Ногу! Чёрт, конечность! Слышишь? Подними! Поднеси к глазам! Что-то заставило повиноваться его монотонным словам. Моя когтистая лапа... вся в крови... - Видишь, что этот ручей льётся откуда-то снизу? Видишь, верно? Нащупай шею, на ней - как будто рубец. Действительно, на ощупь напоминало очень широкую улыбку. - Раскрой его. Представь, что ты - врач, а это плотно сжатый рот твоего пациента, которого тебе нужно напоить лекарством! Раскрой широко, но осторожно. Мне это даже начинало нравиться, словно это такая игра, и я вовсе не умираю, а просто хочу поспать. - Продвинь лапу чуть глубже. Да, да, именно так! Теперь сожми основаниями когтей, а не их кончиками! Всё, всё верно, только сильнее! Да! Так и держи. Теперь можешь продолжать играться со своим телекинезом. Всё было таким медленным... гравихват отозвался не сразу. Я поднял серп и, дождавшись, пока он займёт нужное положение, представил, где на момент броска лезвия будет находится та здоровенная дрянь, что меня ранила, и сейчас передвигалась на некотором расстоянии. Серп очень медленно летел, и я даже разглядел, что он пройдёт мимо. Тогда я снова погрузил его в левитационное поле и скорректировал направление, а заодно и придал дополнительного импульса. Эффект был крайне положительным: лезвие пробило живот твари навылет и в воздухе пустились в забавный танец потоки крови. Потом мир начал вновь ускоряться. Твари, для которых гибель сильнейшего оказалась последней каплей, бросились прочь; боль же вернулась и показала, что я жив. - Заклинаю тебя именами всех богов, реальных и нет: не разжимай лапы! Вообще не двигайся! Это было бы трудно, если бы я не опёрся на свободную ногу, не расслабился, и не потерял сознание.***
[5] Душный, преисполненный смрада, воздух кусал лёгкие. Что парадоксально, меня окружал самый настоящий лес, пусть и состоящий из редких деревьев с едва ли густыми кронами. Ноги опирались на покрытые мхом камни, но я не чувствовал его мягкости. Наоборот, было такое впечатление, что я стою на плите из серебристого металла какого-нибудь комплекса Объединённой Аэромагической. Внизу урчал маленький, но бурный поток воды. Однако я не чуял свежести. Я как будто был отгорожен от всего этого великолепия невидимой стеной. На берегу стояла, склонив голову, Луна. Принцесса выглядела истощённой, измученной, с каким-то обречённым выражением лица. Рядом послышались шаги чьих-то копыт. Я увидел, как мимо меня идёт единорожка с растрёпанной гривой морского цвета. Её я узнал сразу: Шейди Болл. Не верилось, что она жива. Или, может, жив её дух? Я даже не знал, как отреагировать: порадоваться, или же вспомнить, как она бросила меня и всех нас тогда, в Тартаре? Я, сколько ни пытался, не мог ни сдвинуться с места, ни выговорить хоть слово. Шейди осторожно спустилась к Луне, коснулась её крыла. Принцесса очень резко повернулась, будто испугавшись, а затем беззвучно зашевелила губами. Шейди ответила ей. Я не сразу понял, что они действительно разговаривали: лишь я не слышал ни звука. Луна обняла единорожку крыльями, затем отстранилась, вошла в ручей и опустила в него свой рог. По кристально чистой кромке воды пробежала волна магического свечения. Тут я заметил, что принцессу пробила судорога. Она тряслась долгую минуту, пока наконец не выдернула рог. И тогда её тело стало меняться: шерсть потемнела, почти почернела; рост увеличился, ноги стали чуть тоньше; зрачки сузились, а из раскрытой пасти высунулись острые клыки. Недоумение моё превысило испуг: Луна стала Найтмер Мун, той, о которой я знал лишь понаслышке, и над которой когда-то шутил. О, покойная Селестия, она была безумно красива! Её утончённая внешность, содержавшая в себе столько пафоса и гордыни... После всех мерзких, жутких и уродливых исчадий Ада, что мне довелось повидать, она казалась чем-то изумительно прекрасным. Не осталось и следа от болезненной подавленности или злобы, исходивших от Луны во время наших внепространственных встреч. Только надменная самовлюблённость. Что-то выкрикнув, Найтмер Мун устремила свои змеиные очи на меня. О, если мне придётся её убить, то я постараюсь сделать это как можно аккуратнее, дабы не подпортить её прекрасное тело! Возможно, пока она будет ещё тёплая, я смогу... Внезапно на смену этой реальности пришла тьма.***
Эффусум тяжко вздохнул где-то совсем рядом: - Это было так давно... [6] Одного взгляда на мир, сформировавшийся вокруг меня, было достаточно, чтобы понять: он нереален. Он действительно казался сном, где мне отводилась роль стороннего наблюдателя, неспособного ни на что повлиять. Я видел звёзды, море звёзд. И море это вращалось промеж рогов уже знакомого существа: конуса с пятью светящимися прорезями. Откуда-то выпорхнул золотой феникс, казавшийся ничтожно малым рядом с этим неведомым существом. - Отче, - в мягком голосе Храддо чувствовалось волнение. - Ты уже знаешь о случившемся, не так ли? - Так. - Ответил призрачный шёпот, и конус немного сдвинулся. - Но мне стоит выслушать тебя. - Отче, я ослушался тебя. - Храддо взял паузу, но Отец молчал. - Я... был одурманен сомнениями. Я... не до конца верил тебе. - Истинное знание не строится на вере, дитя моё. Сомнения и эксперименты - дорога разума. - Ты разрешил мне создать свою цивилизацию, свой маленький мир! Я долго созерцал своё творение, проникался всё большей любовью к моему крошечному народцу. И эта любовь ослепила меня! Я счёл, что условия их жизни слишком тяжелы. Болезни чересчур страшны и смертоносны, холода излишне сильны, а жар мог бы быть и слабей. И я отвернулся от той формулы, что ты предоставил мне, и создал рай! - И они очень скоро деградировали и принялись убивать друг друга. Ещё одно подтверждение наших знаний. Чего же ты хочешь? - Их осталось так мало... есть ли ещё шансы спасти их? - Есть, несомненно. Сначала, смени условия с райских до относительно тяжёлых. Затем, когда их численность ещё сократится и остатки адаптируются, сделай условия ещё жёстче. Пусть часть снова вымрет. Останутся сильнейшие. Продолжи ухудшать условия, пока не задашься вопросом, сможет ли выжить хоть что-то при дальнейшем ухудшении условий? И тогда, только тогда, тебе стоит несколько облегчить жизнь своего народа. Храддо помолчал. - Отец, имеем ли мы моральное право распоряжаться судьбами других? Чем мы лучше? - Тем, что обладаем возможностью и знаниями, необходимыми для этого. Приглядись к любой разумной цивилизации: даже на их уровне знание всегда связано с могуществом. Мне известны бесчисленные множества миров, где низшему слою общества внушают, что он слабее и глупее верхушки. И тебя охватит ужас, когда осознаешь, сколько государств строится на этой лжи! - Тогда почему бы нам не развеять её? Не открыть никому истину? Возьмём их религии: они все однотипны, они все приводят к одному и тому же: бессмысленному кровопролитию! Почему бы тебе или мне не снизойти к ним и донести правду? - По той же причине, что и до нас не снисходит великий создатель, если он есть. Даже мы, при всём своём влиянии на миры вокруг, несоизмеримо малы в масштабах мироздания. Так же, как твой народ влияет на фауну своего мира, мы влияем на целые галактики. Ты ясно видишь, что твои народы заблуждаются, но откуда тебе известно, что, открывшись им, ты привнесёшь в их разумы порядок? Ты считаешь, что познал вселенную, чувствуешь себя божеством сродни тем, в кого верят созданные нами существа. Если ты считаешь, что они заблуждаются, то почему уверен в собственной... мне по душе этот термин... "святости"? - Ты говоришь очень сложно, Отец. - Хм, тебе стоит взглянуть на то, что сейчас делает Эффусум. Он играет в бога. Он давно открылся своим народам. Теперь посмотри, к чему это ведёт! Теперь я смотрел уже на некую звёздную систему. Десятки объектов причудливой формы - десятиконечной звезды, каждый луч которой походил на улитку - висели над багровой планетой. Должно быть, это космические корабли! Стаи огней всех цветов бегали по ровным корпусам симметричными волнами. Видение приблизилось и вошло в один из кораблей-звёзд. Среди бархатно-фиолетового интерьера бродили странные голубые существа-шары на дугообразных конечностях. Мерно шипя друг на друга, они явно выражали нетерпение. Потом я увидел статую Эффусума. Он был запечатлён в прекрасном состоянии: широкие руки, опутанные разорванными цепями; рваная ряса, подчёркивающая мускулистый торс; из-под капюшона виден только широченный оскал-улыбка. Внезапно возникший овал света, будь он реален, мог бы ударить в глаза. Вот и Эффусум, точь-в-точь как статуя: с теми же цепями и рваной одеждой. Только на этот раз на его поясе висит двуствольное ружьё, а кулак сжимает косу. Он начинает говорить на уже привычном языке, на котором общаются и демоны. Шары окружают его, благоговея. Его речь полна пафоса; главным образом он призывает этих существ к милосердию. На планете внизу, говорит он, живёт такой же простой народ. Он не хочет умирать. Властители - вот те, кто заслуживает кары. Они хотели войны - пусть теперь встретятся с нею лицом к лицу! Он велит всем оставаться на своих местах, и заявляет, что отправится в бой сам, затем исчезает в таком же овале света. За ним перемещаюсь и я. Теперь я вижу, как он врывается в какое-то гротескное здание, как он носится по нему, убивая всех на своём пути. Я вижу, как он прикасается к непонятным машинам, и в небе над зданием проецируется его изображение. Он вновь начинает сыпать пафосными словами, то и дело поднимая руки к небесам. Выглядит он действительно впечатляюще. Да и речи его кажутся осмысленными... Шары выползают из домов под навес грозовых туч. Пёстрая толпа растёт с каждым мгновением. Улыбка Эффусума сверкает. Он берёт в одну руку убитый шар и поднимает его на всеобщее обозрение, выкрикивая что-то про свободу. И вдруг по толпе волной проносится одно резкое движение. Шары, один за другим, вонзают в себя ярко-огненное лезвие и падают замертво. Несколько секунд - и остаются только трупы. Эффусум замечает это не сразу, некоторое время он всё ещё рассуждает, и только потом осознаёт произошедшее. Я никогда не видел искреннего недоумения и даже шока на его едва различимом лице. Не говоря более ни слова, он исчезает во вспышке. Я, как и он, возвращаюсь к Храддо и, насколько понимаю, Отцу-Титану. - Хочешь знать, отчего так получилось? - С толикой самодовольства спрашивает Титан, на что Эффусум отвечает вздохом. - Стань ко мне поближе, мне очень трудно повернуться. Вот так. Слушай же. Не стану осуждать тебя за игру в бога, но дам совет: играй как можно реалистичней. Попробуй не использовать свои возможности, или применяй их чуть реже. Поверь, так будет намного интересней. Ты не пытался вжиться в общество своего рукотворного народа? Не думал пожить их жизнью? Попробуй. Теперь я расскажу о твоей ошибке. Цивилизация, с которой ты играл - не пустая игрушка без воли, выполняющая любые твои прихоти и вечно следующая твоим ожиданиям. Они тоже личности, со своим пониманием вселенной. Созерцай ты чаще, ты бы знал, что на самом деле отнюдь не уникальные силы нужны для манипуляции народами. Для этого даже не нужно знать многих вещей. Можно ужасно заблуждаться, но вести за собой целые миры. Что для этого нужно? Владение моральными ценностями. Почему твоя выходка с публичной казнью властителей не принесла нужного эффекта? Потому что ты только разрушил всё, не создав ничего, на что мир мог бы опереться после краха. Тебе стоило бы узнать созданную цивилизацию получше, понять их цели и желания, потом долго и осторожно менять их ценности, и принимать активные действия только когда народ пойдёт за тобой. Эффусум слушал, склонив голову и, несмотря на то, что голос Титана был полон снисхождения, будто опускал её всё ниже и ниже с каждым словом. Постепенно контуры теряли чёткость, краски смазывались и плыли. И когда уже ничего нельзя было различить, Эффусум прошептал с дрожью в голосе: - Отец, я слагаю свою самостоятельность. Возможно, временно. Я не хочу больше ошибок. Веди меня, как своего мессию, свою руку. И, прошу, не говори ничего сейчас...***
Я не сразу понял, что проснулся, не осознал, что накрапывает дождь, не поверил, что всё ещё жив. С такой раной... Нельзя сделать и движения. - Благодари своё мёртвое божество за то, что твоя артерия лишь слегка надрезана, и тебе не нужно пережимать кровоток полностью. - С толикой приветственного торжества воскликнул Эффусум. - Теперь надо заделать эту рану, нельзя же всё время ходить с лапой в шее. Учитывая, сколько черепов ты проломил этими когтями, у тебя наверняка заражение крови, однако оно убьёт тебя чуть позже, чем вышеупомянутая рана, так что можно ненадолго забыть об этом. Ты можешь аккуратно заползти в гнездо демонов? Они часто собирают объекты снаружи. Обычно блестки или наркотики - им они особенно нравятся. Если тебе повезёт, ты найдёшь не до конца съеденную аптечку. Сейчас я ясно вижу, что в злобном и надменном голосе Эффусума было спрятано искреннее волнение. Естественно, ведь я был его единственным шансом на возвращение физического облика. И, вероятно, ему было бы по-настоящему страшно оказаться наедине с неведомым духом, или существом, скрывающимся в донкельхейтуме. Хигеру позднее называл его "Третьим Ликом", но я не стану прибегать к этому имени, пока оно ясно не прозвучит в этом воспоминании. Итак, я, очень туго соображая, забрался в пирамидку-гнездо. Сквозь симметрично разбросанные по стенам, отверстия проскальзывал бледный свет, проецирующий абстрактные символы на сухом земляном полу гнезда. Возможно, это было хитрое подобие солнечных часов, но мне не было до этого дела. Дрожащей лапой разгребая килограммы разбитых ампул в поисках хоть одной нетронутой, я тщетно пытался проанализировать увиденное во снах. Луна, ставшая Найтмер? Шейди Болл? Сны Эффусума? Да, вроде же донкельхейтум каким-то образом мог соединять разумы, подобно принцессе ночи! Тогда могу ли я этим управлять, или это случается спонтанно? Могу ли я попытаться связаться с Эколип? Я почувствовал укол совести: я так мало о ней думал! Почему я не тону в полубредовых грёзах, где всё хорошо и все живы? Почему не вспоминаю о матери или об отце? Неужели я настолько чужд им, или они чужды мне? А как же Рейнбоу Деш? Или... или Огнехвост с Винд Чиллом? Или Труддус... - Просто тебе некогда, - сказал мозг. - Самокопанием негоже заниматься, когда вокруг такая жесть. Это отвлекает, брат, выводит из морального равновесия. А это страсть как плохо. В выживании, если шанс спастись вообще есть, самую главную роль играет психологическое состояние. Тот, кто всё время плачет и истерит - погибает. Не греши этим, даже в самых малых дозах. Просто... не думай. Не думай, когда будешь убивать. Не думай ни о чём, кроме собственного спасения, ведь никого, кроме тебя, тут нет. Только тогда помяни убитых, когда последний демон покинет наш мир. Тогда поплачь. Тогда предайся глубокой боли. Сейчас - не время. Сейчас ты должен выжить. Я уже обшарил всё гнездо и, вылезши, обыскивал землю вокруг, когда что-то глухо булькнуло. Я поднял к глазам склянку. Надпись гласила: метанол. Совпадение ли, что демоны не притронулись к ней и выкинули наружу? Они что, серьёзно знали химию? На миг в воображении всплыла картина института, где всё завешано кишками и черепушками, и где ходят рогатые твари в очках, с усами и рассказывают, как определить: принадлежит ли кровь девственнице, если нет доступа к телу? - Эта жидкость - яд? - Спросил Эффусум. Я не мог кивнуть головой, поэтому кивнул лапой. Похоже, он понял. - Ты знаешь, какая дозировка безопасна? Как использовать его для дезинфекции? Я снова кивнул лапой: знаю, и ещё как! В конце концов, отслужил я в химвойсках два с лишним года, или нет? Метанолом можно было бы обработать хирургический прибор, но не рану - ни капли этого вещества не должно попасть в кровь. - Отлично, нам нужны нитки. Видишь труп демона? У этого вида очень прочные металлические сухожилия, которые не будут отторгаться твоей иммунной системой. Приготовь когти, сейчас мы препарируем его.***
Я зашил себе артерию. Святая дохлая Селестия, я зашил себе артерию! И шею! Причём я понял это уже после операции! Каким-то чудом Эффусуму удалось так занять меня советами, что я просто вслепую двигал когтями, не задумываясь о том, что делаю! Он говорил: "выше", я брал выше. Он не говорил "вправо", а шептал: "двинь чуть вбок, в сторону своей поджатой задней ноги". Он не говорил мне завязать узел, а упорно направлял каждое моё движение, причём использовал самый базовый набор слов. И его сосредоточие передалось мне, пусть я и бездумно выполнял его команды. Когда я закончил, труп демона уже превратился в пепел, но Эффусум тут же заверил меня, что части, оторванные от тела, не попадают под влияние этого заклинания. Он так же упомянул, что раньше трупы демонов не исчезали, а введено это было после захвата людьми множества демонов с целью изучения. До этого ни одна цивилизация не успевала даже помыслить о таком. Он был как-то взбудоражен. Ему уже плохо удавалось скрыть радость, но я и не думал напоминать ему об этом. Я просто двинулся по краю леса, и вскоре наткнулся на самую настоящую железную дорогу.