И не было знамений, ни каких-то знаков; Лишь она необыкновенная в своём платье, Просто кто-то, где-то, наверное решил Соединить два сердца, две души. Она скрывала поначалу от него, Во взгляде её читал он то, что никуда не спрятать. Гладить его пряди и обнять, не отпускать и Изо дня на день просто находиться рядом…
И закрутила их любовь эта в танце чудном. Если это сон, пусть не наступает утро. Хоть бы был он вечным, был беспробудным, Лишь бы обнимать его каждую минуту. Он на асфальте рисует ей «с 8-м марта», Она исписала его именем тетради. До конца пары полчаса, он на старте
Нужно за цветами успеть ещё в палатку, Завтра его праздник, послав учёбу нафиг, Она вяжет на последней парте ему шарфик. Он будет счастлив получить этот подарок, Пусть и маленький, но сделанный её руками. И она ждёт, а его томят пробки, Время идёт, впереди ремонт дороги. Все закончилось в этот весенний вечер, Когда, спеша к ней, он вылетел на встречку.
***
Пожалуй, самое необычное, что случалось в жизни Аято Сакамаки и всех его братьев, это приезд странной девушки. Вся жизнь, все его принципы и привычки в корне поменялись, стоило ей лишь войти в особняк. Столько лет мрака, боли и истезаний вмиг разрушились стоило лишь взглянуть в её карминовые глаза. Ласковая улыбка, чарующий голос, полный нежности и бесконечного доверия взгляд – всё это вызывало в нём неизвестный ранее трепет. С детства мать внушала ему всегда и во всём быть первым, никогда не склонять голову перед слабыми и уж тем более перед женщиной. Она внушала ему, что нет никакой любви, есть лишь благодарность и страсть. И он верил ей. А как иначе, ведь она его мать? Разве может сын ослушаться матери? Но нвсе изменилось. Аято никогда не забудет ту ночь. Лил сильный дождь, иногда слышались раскаты грома, особняк оглушил глухой стук в дверь, а после не менее громкий скрип. Её нежный голос. Он возненавидел её, такую добрую, чистую, невинную девушку. Его бесил её преданный взгляд, бесил умоляющий голос и просьбы прекратить эти пытки. Но он продолжал. Всё, что угодно, лишь бы наслаждаться её тихим голосом. Ему не нравилось, когда к ней кто-то подходил. Инстинкт собственника не позволял терпеть, когда к его вещи кто-то притрагивался. В тайне от неё он бил собственных братьев, если те посмели к ней притронуться. Особенно сильно его бесили Райто и Субару. Райто, потому что имел на неё особые виды. Ну, а Субару, потому что Аято знал о чувствах девушки к его младшему брату, замечал её украдкой брошенные взгляды, учащающееся сердцебиение. И это нереально раздражало. Аято безумно боялся показаться слабым, но он не смог сдержаться, когда думал, что потерял её. В тот день, ровно через полгода после её прибытия, когда душа его матери, Корделии, овладела телом его женщины, весь мир начал рушиться на глазах. В тот момент его совсем не волновали косые взгляды братьев. Лишь она одна имела значение, бледная, с кинжалом в груди, со сбившимся дыханием. Впервые за сотни лет безжалостный вампир, убивший сотни девушек, заплакал. И было плевать на всё. Сердце вновь начало биться, стоило ей открыть глаза. — С возвращением, — всё, что смог он прошептать, видя с какой благодарностью смотрит на него блондинка. С того дня всё начало меняться. И в том числе взгляд Юи. Они полюбили друг друга так сильно, что казалось, не смогут прожить друг без друга и дня. Но не прошло и двух лет, как она уехала и мир снова приобрёл тёмные краски. Его душа и сердце вновь окунулись в пучину боли и эгоизма. Каждый день кровь, крики, страх и слёзы. Это стало привычно для него, не хотелось ничего менять. Лишь бы заглушить боль от потери любимой. Но вновь ему не дали полностью погрязнуть в этом дерьме. Спустя семнадцать лет появилась она, частичка той, которую он любил всем сердцем, часть его самого. Сарая стала для него лучиком света. В каждом её движении, взгляде и улыбке он всё больше узнавал Юи. От этого становилось больно. Больно от осознания того, что её больше нет. Второй раз он потерял её. Может, это его судьба терять всё, что так дорого сердцу. Наказание за прошлые ошибки? Возможно. Но неужели судьба никогда не сможет простить его и дать ему счастье? Он думал над этим всю дорогу до школы. Не мог разобраться в себе и этой чертовой судьбе. Не привычно было слышать смех в этой семье, но именно сейчас он осознавал, как сильно они изменились за какие-то жалкие несколько месяцев. Сейчас совместная поездка в школу вызывает смех и радость. А раньше ничего кроме молчания, не было. Вампир внимательно осмотрел каждого из братьев: вот Рейджи, отложив книгу, непринуждённо болтает с Аи о всякой чепухе на подобии новых книг и известных учёных. Он усмехнулся, замечая её косой взгляд, направленный на старшего брата. Канато, положив мишку, пытался прислушаться к песне, которая играла в наушниках у Шу, но тот не обращал на него ровным счётом никакого внимания. Райто поглаживал бедро Нанами, а она охотно позволяла ему это, игриво проводя пальчиком от груди до шеи. Субару задумчиво смотрел в окно. Его мысли находились явно далеко отсюда, скорее всего, они остались в особняке, рядом с его дочерью. Аято невольно сжал кулаки. Противно было от мысли о том, чем они занимались ночами в комнате его брата. Хотелось раскрасить его морду, но Аято сдерживался ради дочери. Он на всё пойдет ради неё. Лишь бы видеть её улыбку, доставшуюся ей от матери. — А я говорю, Фейнман только и умеет народ веселить и свои глупые законы открывать! — прокричала Аи, сложив руки на груди. Глаза её пылали гневом, она не понимала, как этот обыватель может утверждать, что Фейнман – величайший учёный, а Стивен Левит лишь подражатель! Возмутительно! — Юная леди, если вы ничего не понимаете в науке, то попрошу вас закрыть свой рот! — не часто можно увидеть взбешённого Рейджи. Глаза его неестественно расширились и налилсь кровью. Любой другой на месте девушки от испуга давно бы залез подальшен, но Хара не так проста, как кажется. Она не станет дрожать и прятаться, когда какой-то психованный вампир-садист оскорбляет её любимого учёного. Она не такая! — А ты не затыкай мне рот! — Аи, хорош уже, — устало проворчала Нанами, отвлекаясь от рыжего, — достали шум разводить! — Да, братик, не сердись на сучечку, — проворковал Райто, пошло глянув на блондинку, но тут же получил по губам. Злая Аи нависла над удивлённым парнем, готовая вцепиться ему в горло. Невольно вампир сглотнул. А рядом сидевшая брюнетка лишь усмехнулась. — Ещё раз назовёшь меня сукой, я тебе клыки повыбиваю, кобелёк, — сладким, но угрожающим голоском пропела вампирша. — Не сукой, а сучечкой! — возмутился парень. — Да хоть козой! Я тебя кастратом оставлю! — Ты уж определись, клыки выбьешь или яйца оторвёшь, — усмехнулся Аято. Было забавно наблюдать за развернувшейся сценой. Не без улыбки парень отметил, что абсолютно все братья посмеивались. Разумеется, никто никому не будет выбивать клыки и отрывать яйца, но ведь повеселиться, наблюдая за перепуганным извращенцем, который, поглаживая свой пах, шепчет утешительные слова, можно? — А я и то, и другое заберу и повешу над кроватью. — Она может, — к всеобщему удивлению подал голос Шу. Он приподнял кончики губ, наблюдая, как блондинка стремительно краснеет, видимо, как и он, вспоминая происшествие двухдневной давности. — Ооо, Шуся подал голос, — захихикала Нанами, хлопнув в ладоши, — Я уже думала, ты немой. Хмыкнув, Шу снова закрыл глаза, а Нанами удостоилась сердитого взгляда подруги. В салоне воцарилась давящая тишина. Никто не мог решиться начать разговор, да и не о чём было. Аято вновь вспоминал былое. Вспоминал нежные взгляды блондинки и её робкие поцелуи. — А какая она была? — никто не ожидал от него такого вопроса. Никто не думал, что этот разговор произойдёт именно сейчас. Но девушки догадывались, что рано или поздно он спросит об этом. Но это произошло даже слишком рано. Переглянувшись, подруги кивнули друг другу, как бы давая разрешение на продолжение. Сам Аято не ожидал от себя такого вопроса. Язык сам работал, совершенно не спрашивая у мозга. Но отступать было поздно. Он не мог забрать свои слова обратно, учитывая, что этот вопрос тревожил его уже не один месяц. — Ты о Юи? — зачем она спрашивает, если и так знает, о ком он говорит? Просто хочет потянуть время. Хочет отложить неприятный разговор, хоть и знает, что его не избежать. — Да, — не только Аято, но и остальным братьям было интересно знать, какой она стала спустя семнадцать лет. Ну и пусть она мертва, важно то, какой она останется в воспоминаниях. — Ну, — Нанами задумчиво пожевала губу, — Юи была странная. — Странная? Почему? — спросил Рейджи, приподняв бровь. Нанами умоляюще посмотрела на подругу, не зная, что им сказать. Аи лишь улыбнулась. — Мы втроем знакомы с самого детства. Саша с Нанами познакомились ещё в детском саду. — Детский сад? Что это? — не понял Канато. Они ни разу не слышали о таком странном месте. Всё детство провели с многочисленными нянями и учителями. — Ну, это место, куда родители отводят своих детей, пока они на работе. — Юи работала? — удивился Шу. На его памяти эта бестолковая блондинка ничего не умела делать, кроме как кричать и просить о помощи своих богов. — Конечно, а как иначе бы она выжила? — фыркнула Нани. — Мы не знаем, что с ней было, когда она уехала из особняка, она никогда об этом не говорила. Я познакомилась с ней, когда мне было около одиннацати. Я заболела и мой… дядя отвёл меня к врачу. Врачом оказалась Юи. Там же я познакомилась с Сашей. Мы начали общаться. Мой дядя, — прошипела Хара. Противно было говорить и даже вспоминать этого вампира, — он увлёкся ею. Долгое время ухаживал, ссылаясь на то, что нельзя нас разлучать. Мы с Сашей очень быстро подружились. — Стой, ты хочешь сказать, что твой дядя и Юи?... — пораженно спросил Аято. Он помнил о словах дочери, помнил, как она отзывалась об отчиме. И поверить в то, что сейчас перед ним сидит племянница того урода, который посмел навредить его возлюбленной, было очень сложно. — Да. Я считала дядю очень хорошим, когда Юи советовалась со мной и спрашивала, стоит ли соглашаться на его предложение о замужестве, я, не раздумывая, ответила да. — А почему она спрашивала это именно у тебя, а не у подруг? — произнёс Субару, наконец отворачиваясь от окна. Аи замялась, не зная, что сказать. Нанами, видя состояние подруги, положила руку на её плечо, ободряюще сжимая. Они улыбнулись друг другу. — Юи не любила убивать людей. Считала это мерзким. Она кровь-то пила только при крайней необходимости. Как и ты, Субару, она умирала от приступа из-за недостатка крови. Но тебя спасла Саша, а её – Аи, — с улыбкой произнесла брюнетка, — Сарая была слишком мала, чтобы дать ей свою кровь. — Повезло, что дядя отправил меня тогда, чтобы передать ей записку. Ещё бы пару минут и было бы поздно. — Отец рассказал нам об этом, — задумчиво произнёс Рейджи, — Получается, вы и Юи были связаны? — Ну да, поэтому она и обратилась именно ко мне. — Вообще-то у меня она тоже спрашивала, — обиженно надув губки, проворчала Нанами, на что Аи со смехом обняла подругу. — Юи была очень доброй, строгой, но доброй. Она очень любила пить чай по ночам, — усмехнулась девушка, вспоминая, как однажды застукала Комори ночью на кухне с кружкой ароматного чая, — Просто обожала нас с Сашей, а после и полюбила моего дядю, — Аи виновато опустила голову, видя, как лицо Аято исказилось болью. — Не думаю, что она когда-либо любила его, — хмурилась брюнетка, уже позабыв о своей «обиде», чем привлекла к себе внимание, — Как-то она рассказала мне, что её дочери нужен отец. Неважно, биологический или наречёный. Всё, чего она хотела, чтобы её дочка не чувствовала себя не такой как все, — поймав на себе удивленный взгляд Аято, она поспешила объясниться, — Ну знаешь, нелегко молодой девушке, тем более вампирше, вливаться в человеческий коллектив, учитывая то, что её отец – чистокровный вампир. — Причём здесь это? — Обычно дети чистокровных обладают сильной сексуальной энергией, они быстрее развиваются, быстрее обучаются своим силам, , соответсвенно, воспитание должно быть подобающим, — ответил Рейджи на вопрос брата. — Да, и, как правило, именно отец обучает дочь или сына своим силам. Юи обращенный вампир, поэтому знает о них по минимуму. Она не смогла обучить её управлять своими силами. Поэтому Саша даже не умеет телепортироваться, я уж молчу о жажде крови. Аято поджал губы. Он чувствовал свою вину в том, что его дочь не знает о таких элементарных вещах. Он понимал, что этим должен заниматься отец, но за последние месяцы ни разу не думал о её силах. Мысленно он пообещал себе заняться этим по приезде в особняк. — Но ведь нас обучала мать, а отца мы видели изредка, раз в несколько месяцев, если повезёт, — протестующе воскликнул Канато. Единственные хорошие воспитания о детстве были связаны с нечастыми приездами отца. Каждый из братьев помнил, как раз в два-три месяца служанки с особой тщательностью вымывали особняк, матери красиво наряжались и становились на эти дни самыми любящими и заботливыми. Конечно, они понимали, что те делают это лишь ради их отца, а стоит ему покинуть пределы своих владений, они снова превратятся в королев ночи, строгих, не проявляющих ни капли нежности, вампирш. Но ведь приятно хоть изредка чувствовать тепло материнских рук. — Наши матери являлись чистокровными вампиршами, они обладали достаточными знаниями для того, чтобы обучить нас, — нехотя произнёс Шу. его вообще весь этот разговор мало интересовал, гараздо важнее было поскорее приехать в школу и уснуть где-нибудь на крыше в ожидании окончания уроков. — Да да, а наша Сашка, слава Дьяволу, не чистокровка, — облегчённо выдохнула Нанами, после чего получила сильный толчок локтём по ребрам. Ойкнув, девушка обиженно посмотрела на подругу, — за что? — Чтобы болтала поменьше! — О чём она? Почему то, что Сарая не чистокровная вас так радует? Ведь будь она чистым вампиром у неё было бы больше возможностей, — непонимающе спросилюд Субару, встречаясь с серьёзными взглядом Аи. Она смотрела на него долго, испытующе, будто пыталась прожечь дыру в его лбу. А он с достоинством выдержал этот взгляд. — Нанами, — фальшиво улыбнулась Аи, смотря в сторону притихшей подруги. Её, как и остальных братьев, напрягала сложившаяся обстановка. — Д-да? — Ты когда-нибудь слышала о правилах вампирской расы? — спросила девушка, ощущая на себе шесть удивлённых взглядов. Получив в ответ положительный кивок, она усмехнулась, вновь переводя взгляд на альбиноса. Он понял, что она хотела сказать, и едва сдерживался, сильно стиснув челюсть, дабы не ударить эту обнаглевшую девчонку, — Правило одно и очень простое, придуманное самим королём вампиров, — с фальшивым восторгом повысила она голос, — Чистокровный вампир никогда не сможет вступить в союз с человеком, оборатнем, обращённым или полукровкой. Поэтому я благодарю Дьявала за то, что Сарая никогда не выйдет замуж за вампира. Тем более за того, кто однажды разбил сердце её матери, — последние слова повергли в шок абсолютно всех, кроме Аято и самого Субару. — Я не разбивал ей сердце, лишь открыл свои чувства, — грубо произнёс он, не отрывая своих глаз от неё. — Плевать, я рада, что Саша никогда не сможет связать с тобой судьбу. — Ошибаешься, — грустно прошептала Нанами, ловя на себе негодующий взгляд подруги, — Он не чистокровный вампир. — Откуда ты?... — Хара не успела спросить, как лимузин резко свернул с дороги. Можно было подумать, что они ужеприехали, но вампиры знали, что до школы ещё минимум тридцать минут пути. С громким лязгом машина остановилась в нескольких сантиметрах от оврага. Перепуганные девушки вжались в кресла, крепко схватив друг друга за руки. В отличие от них, парни не сильно испугались, лишь лёгкий шок вперемешку со злостью можно было заметить на их лицах. — Чарльз, — прорычал Рейджи, обращаясь к застывшему водителю, — Какого Дьявола мы остано?...— ещё один приступ шока сковал его. Хотелось крепко зажмурить глаза, дать себе пару оплеух, ущипнуть, в конце концов. Стоило брюнету лишь взглянуть через лобовое стекло, как все ругательства, которые хотели вырваться из его рта, где-то потерялись. Мозг отказывался работать. Впервые за несколько сотен лет Рейджи Сакамаки не мог объяснить и понять свои эмоции, не мог дать логичного определения. Перевёл остекленевший взгляд на младших братьев, замечая их вытянувшиеся лица. Может, это всё обман зрения? Может, это всё мерещится из-за дождя. Но нет, он видел, как миниатюрная фигура, оседлавшая мотоцикл, медленно встала на ноги и направилась в их сторону. Сверкнула молния. И в свете фонарей всего на одну секунду парням предстал человек из прошлого. Длинные блондинистые волосы, собранные в высокий хвост, округляли миловидное личико, подчеркивая пухлые щечки и невысокий лоб. Пухлые розовые губки растянулись в ласковой улыбке, обнажая идеально белые и острые, словно две иглы, клыки. Глаза цвета спелой вишни с теплотой смотрели на окаменевших вампиров, задержавшись на третьем брате, и наполнились слезами. Девушка сделала всего один шаг, после чего ноги подкосились, и она осела на замлю. Одежда окрасилась в коричневый цвет из-за грязи и комьев земли. Прижав ладони к лицу, она приглушённо всхлипнула, наблюдая за тем, как Аято медленно вышел из машины, попадав под дождь. Но его это не волновало. Сердце бешено стучало, а ладони легонько покалывало от желание ощутить мягкость родного тела. Он забыл о дыхание. Не заметил, как за ним вышли остальные братья. Девушки лишь строго смотрели на рыдающую вампиршу. Казалось, сама природа жалела блондинку, тучи стали потихоньку уступать место солнышку. Дождь стих, а парень подходил всё ближе. Она опустила глаза в землю, кожей ощущая его пронзительный взгляд. Он остановился в одном шаге от неё, но она так и не решилась заглянуть в родные глаза. Дрожащей рукой Аято потянулся к её волосам. Она вздрогнула, чувствуя его холодную руку, и резко подняла голову, заглядывая, наконец, в его зелёные глаза. Будто миллионы игл вонзились в его измученное сердце, выворачивая душу наизнанку. Сколько лет он мечтал об этом моменте? Сколько лет она снилась ему? Сколько лет он мечтал о смерти, чтобы отправиться к ней? К той, что так сильно полюбил. К той, что родила ему дочь. К той, что должна была быть мертва. Он отскочил от неё, как от прокажённой, не веря глазам. Ведь она должна быть мертва. Юи Камори мертва. Кто эта девушка? Почему она так сильно похожа на его Юи? Почему так больно видеть её заплаканной? Почему она смотрит на него, словно затравленный зверёк? Почему так много вопросов и не одного ответа? — Аято, — прошептала она одними губами, но он слышал. Слышал её надломленный, испуганный голос. Он видел, как дрожат её колени. Видел, как она пыталась подняться, но снова падала не в силах совладать с паникой, накрывшей её с головой. Она жмурила глаза, сжимала руки, словно готовясь что-то сказать. Вновь открывала, осматривая братьев, которые находились в таком же шоковом состоянии, замерла, видя с какой строгостью на неё смотрели девушки. Но покачала головой, отгоняя не нужные мысли и подавляя чувство вины. Вновь посмотрела на Аято. Её взгляд стал увереннее, а голос громче, только глаза остались такими же напуганными, — Помоги моей дочери. Шок, непонимание – всё смешалось в одно. Мысли, словно тягучая слизь, не давали здраво рассуждать. Сердце пропустило удар. А дрожащее тело блондинки с негромким хлопком упало на влажную землю. Руки окрасила ярко-красная жидкость, возбуждая голод вампиров. Крик девушек. Рычание парней. Всё смешалось. И только очередной раскат грома оглушил лес.