Daddy's little rose

POV Harper От кого: Эстер Я подхожу. Твой отец уже уехал? Кому: Эстер Нет, но он не кусается, и ты можешь войти) Оллфорд не боится своей матери, которая может без объяснения причины кинуть в неё сковородкой, но трусит перед встречей с моим папой. Неужели она до сих пор не увидела разницы между ними? Спустившись вниз, чтобы открыть дверь, я к своему удивлению обнаружила в прихожей уже собранную в дорогу сумку и ключи от машины поверх неё на комоде. Пока я ковырялась с несметным количеством замков, в коридоре послышались шаги отца. Приоткрыв дверь и выглянув за порог, я помахала рукой приближающейся к дому Эст, чтобы она ненароком не завернула за угол, а затем обернулась к папе. Теперь он стоял прямо рядом со мной, и странно, но я даже не почувствовала, когда он успел приблизиться. Все-таки недаром бабушка называет его чеширским котом. — Только не говори, что ты уже уезжаешь, — озвученный мною вопрос был явно лишним, потому что это очевидно, что если человек надевает ботинки, то он точно куда-то собирается. — Харпер, дорогая, уже половина первого. Мне надо быть в три в Ньюкасле. Я и так опаздываю, — быстро завязав шнурки на начисто отлакированных туфлях, он поднялся с колен и отряхнул брюки. — Деньги найдешь на кухне, рядом с микроволновкой. Бабушка сегодня не приедет, так что гостей можешь не ждать и закрывайся на все замки. И, прошу тебя, ешь нормально, — он взял в правую руку сумку, а затем сунул в карман и ключи. — Надеюсь про алкоголь ничего не надо говорить? — как только разговор заходил про спиртное, папа становился серьезным, а его суровым взглядом можно было спокойно заставить человека покаяться во всех смертных грехах. — Пап, у нас будет исключительно пицца. Эстер не пьёт, — поправив отогнувшийся воротник его рубашки, который на редкость остался незамеченным перед выходом, я потянулась к нему, чтобы обнять, но он сделал шаг назад. — Ты чего? — Харпер, — уголки его губ приподнялись. Он мотнул головой в сторону двери, и только сейчас я заметила стоящую в проеме девушку. Эстер смущенно потупила голову вниз, теребя пальцами брелок на сумке. — Добрый день, мистер Стайлс, — она подняла глаза и, изначально пробежавшись взглядом по мне, остановила его на моем отце. — Добрый, Эстери, — папа прошёл к ней и протянул девушке руку в знак приветствия. Она, как заворожённая, не спускала взгляда с его лица, а в частности, улыбки, как я успела заметить. Кое-как ответив на рукопожатие, неуверенно тряхнув ладонью, она сразу поспешила соединить кисти за спиной, правда теперь уже улыбаясь. Я не раз убеждалась в том, что обаяние этого мужчины растопит ни один десяток женских сердец. Правда, не думала, что среди них окажется и моя подруга. — Эстер, пожалуйста, проследи, чтобы вот эта юная леди, — он деловито указал на меня, — не ёрничала и нормально питалась. Тебе будет проще её заставить, чем мне, — папа вновь вернулся ко мне и, слегка приобняв, дабы не смущать Оллфорд ещё больше, крайне непринужденно помахал напоследок и, нанизав на длинные пальцы колечко от ключей, вышел из дома. Оказавшись за порогом, прежде чем захлопнуть дверь он послал мне воздушный поцелуй, пока Эстер все ещё как вкопанная стояла лицом ко мне. — Вы охренеть как похожи, — она подалась вперёд и потянулась рукой к моему лицу, — ч-черт. Девушка обвела пальцами контур моих губ и линию подбородка, двигаясь выше. — Ты же абсолютная копия его. — Знаешь, — сделав шаг назад от неё и обведя взглядом крайне удивленную гримасу, я взяла Эст за руки, сцепив их за своей спиной, — это странно, что ты заметила нашу схожесть спустя несколько лет. — Просто я никогда не видела его так близко. Он не выглядит на свой возраст, счастливчик, — по сути это чистая правда — она никогда не подходила ближе к моему отцу, чем на десяток метров и даже в какой-то степени избегала его. Некоторое время я думала, что это как-то связано со смертью её папы или чем-то вроде того, но все оказалось намного проще — Оллфорд просто стыдилась того, что обманывает моего папу. Она постоянно твердит мне, что он, наверное, расстроится, когда узнает, что его дочь лесбиянка. — Святое дерьмо, так вот в кого ты такая красивая, — не торопясь проговорив все это глядя мне в глаза, Эстер подалась назад и начала стягивать с себя джинсовку. Боже, если она прекратит это, я точно провалюсь под землю от стыда. Ещё немного и мои щёки поплывут вниз от смущения. — Эстер, замолчи, прошу, — прикрыв ладонями лицо, я попыталась хоть немного остыть, прежде чем снова показаться ей. — Я не сказала ничего такого. Ты и сама знаешь, что твой отец все ещё чертовски горяч. Эстер положила куртку на комод и подняла с пола некогда откинутый рюкзак. Как ни в чем не бывало, она улыбалась, стоя напротив меня возле двери. — Весна влияет на тебя не лучшим образом — пожри витаминок, ладно? Повесив её джинсовку на вешалку в шкафу и закрыв дверь по просьбе папы, я решила не обращать внимание на её некогда озвученные речи и культурненько опустить этот момент в памяти. — Пошли наконец на кухню. А то топчемся в коридоре. — Я только «за». Тем более я купила пончики, — она, довольная, на ходу зарылась в рюкзак и вызволила оттуда шуршащий пакет. — Мы же договаривались, что закажем пиццу. Или ты так быстро передумала? — Ну мы же должны будем чем-то перекусить, пока нам будут везти пиццу. Эстер задорно подмигнула и раскрыла пакет с выпечкой. Сладковатый аромат сахарной пудры и шоколада быстро разнесся по кухне, одурманивая приятным предвкушением чего-то вкусного. Достав один пончик, девушка с наслаждением поднесла его ко рту, готовясь укусить, но остановилась. Она поднялась со стула и подошла ко мне, облокотившейся о столешницу. — Хочешь? — Эстер остановилась напротив вместе с аппетитным пончиком, удерживаемым двумя пальцами. — Если я съем пончик, то в меня вряд-ли войдёт пицца, — потянув носом усилившийся запах ванили, я ненароком провела языком по верхней губе. — А что ещё в тебя войдёт, Харпер? Девушка ненавязчиво приблизилась к моему лицу и едва коснулась губ. Ее свободная ладонь так же осторожно легла на моё запястье и несильно сдавила его. — Я могу предложить альтернативу сладкому, — приглушенным тоном прошептав это мне на ухо, она опустилась к моей шее, слегка покусывая кожу. — Заманчиво, но давай лучше отложим десерт на вечер, — дотронувшись пальцами до её щеки, я нежно чмокнула её в припухлые губы, на которых успела осесть сладкая пудра, — папа может вернуться. Наверное. — Не ври самой себе, Харп, — Эстер отдалилась, а потом и вовсе вернулась на стул, — если тебе будет проще — то, ладно. Я не буду настаивать. Почему во мне так часто сталкиваются такие противоречивые чувства? Моя трусость всегда все портит. Ведь нам на самом деле ничего не мешает сейчас, но эта ненавистная паранойя никогда не оставляет меня. Всегда говорила себе, что нечего стыдиться, но я не могу быть уверена, что другие люди рассуждают так же, в частности, папа. Что если мои надежды на его положительную реакцию ложные? Наверняка, любому мужчине хотелось бы, чтобы его дочь была нормальной, не выбивалась за рамки приличия. — Пепперони или маргарита? — вынув мобильник, я начала искать в контактах номер пиццерии, дабы хоть как-то разбавить сегодняшнюю неловкость между мной и Эст. — На твой вкус. Попроси, чтобы добавили к заказу зелье храбрости. Хотя, — она бегло осмотрела меня с ног до головы, — не думаю, что оно тебе поможет. — Считаешь меня трусихой? — А ты нет? — Я не могу ничего сделать с этим, Эстери. Я пытаюсь, правда. Не обижайся на меня. У тебя нет причин не верить мне. Выражение лица девушки переменилось, и теперь она смотрела на меня с нежностью во взгляде, а не с презрением как прежде. Это заставило сердце вновь забиться чаще. Мне важно знать, что ей не все равно. Эстер вновь поднялась и теперь, подойдя ко мне, забрала из рук мобильник, отложив его на столешницу. — Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя, котёнок. Даже не думай о том, что я могу обидеться, — девушка обняла меня и уткнулась тёплым носиком в мою щеку, — расслабься, хорошо? Мы ещё успеем понервничать: все-таки, пиццу мы так и не выбрали. В ближайшие пару часов мы с Оллфорд все же разобрались с пиццей, да и не только. Организовывая все вместе, в четыре руки, мы шустренько подготовились к вечеру кино, разобравшись с основными атрибутами вечеринки. Когда фильм был выбран — им оказалась французская мелодрама — я и Эстер с пиццей и заранее охлаждённым Пепси забрались на диван и приступили к просмотру. Первые полчаса мы тоскливо наблюдали за главной героиней и её проблемами, пожевывая сухое тесто, но потом, как ни странно, картина по-настоящему ожила, и в последующие часы вплоть до самого конца кино мы с девушкой, не отрываясь, с замиранием сердца следили за развязкой. Я едва сдерживала слезы, когда в финальной сцене было озвучено письмо застреленного возлюбленного. Это тронуло до глубины души и даже заставило задуматься о некоторых вещах. Особенно трогательным было последнее признание — оно оказалось настолько душещипательным, что не поленюсь озвучить его снова: «… я никогда не говорил тебе этого так часто, как хотел бы; никогда не убеждал тебя в этом, не шептал тебе этих важных слов перед сном, как, наверное, делали это другие мужчины… Я пишу и плачу, Бэт. Плачу от того, что ты можешь никогда не услышать этого от меня. Мой поединок этим вечером. Противник силён, и мне его не одолеть, Бэт — ему не составить труда убить меня, но я сделаю все, чтобы вернуться к тебе живым. „Ты дорога мне“. » Такие, кажется, простые слова, но в них действительно есть то, чего нет в обычном «люблю», которое мы спокойно можем озвучить каждому первому встречному, стоит ему сделать нам что-то хорошее. Эстер, я уверена, злится на меня, что я никогда не говорила ей этого, но зачем? Это слово истратило свой смысл в современном обществе. Каждое второе «люблю» люди говорят не подумав, а каждое третье — после секса. И то, и другое не несёт в себе истинного смысла, так стоит ли следовать этому клише и при каждом поцелуе обсыпать её нежными признаниями, которые и вовсе таковыми не являются? — Опять в своих мыслях? — Эстер устало склонила голову на моё плечо, отложив пульт от телевизора в сторону. — Вроде того, — притянув её ближе к себе, я хотела было поудобнее расположиться рядом с ней, но телефонный звонок оборвал моё желание, — ох-х, я сейчас. Дотянувшись до вибрирующего на подлокотнике мобильника, я как можно резче попыталась ответить, так как это был папа. — Пап? Ты добрался? — Да, уже давно, — его голос в трубке был излишне хриплым, — как у вас дела? Все хорошо? — Да, мы мирно отдыхаем. Кино, пицца и прочее, — толкнув локтем Эстер, которая начала посмеиваться, я отползла от неё подальше, чтобы ненароком не заставить отца сомневаться в моих словах. — Отлично — я рад за вас, — даже не видя его лица, я знала, что он улыбался сейчас, — обязательно звони в случае чего. Я всегда на связи, — он приостановился и медленно выдохнул в трубку, — я скучаю по тебе, Харпер. — Я тоже, — бросив неспешный взгляд в строну затихшей Оллфорд, я придвинулась обратно к ней и взяла её за руку, — возвращайся скорее. — Обязательно. Сладких снов, зайка. — И тебе, — подождав несколько секунд, я неохотно сбросила звонок и отложила мобильник на край. — Все нормально? — Конечно, — улыбнувшись, дабы не выдать себя, я крепче сжала в ладони руку девушки и поднялась вместе с ней с дивана, — давай уберём здесь все и пойдём наверх. Она кивнула и принялась вместе со мной удалять с дивана остатки роскоши в виде крошек и салфеток. Так как мусорили мы не особо, то и убираться пришлось недолго. За двадцать минут приведя в порядок кухню и диван, мы, с ноутбуком и кексами, поднялись в мою спальню. — Я думала, что белое постельное белье бывает только в фильмах, — осторожно присев на мою кровать и проведя ладонью по одеялу, она удивленно глянула на меня, — кажется, кто-то мне недавно говорил, что белый — цвет невинности. — Так и есть. А тебя что-то смущает? — поставив ноутбук на зарядку, я вернулась к Эст и теперь присела рядом с ней. — Нет, ничего. Оно как раз тебе подходит. — Уверена? — Более чем. Дабы разуверить её в вышесказанном, я переместилась на колени к девушке и жадно впилась в её губы. Она явно не ожидала этого. В первые несколько секунд мне самой было неловко от подобных проявлений, но к этому, как оказалось, быстро привыкаешь. Зарывшись пальцами в её густые волосы, я с неисчерпаемым наслаждением целовала её, впервые так сильно отдавшись тому, что на самом деле чувствую. Без притворства и неосознанного контроля я позволяла себе то, о чем наверное когда-то было бы стыдно даже думать. Её ладони уже давно забрались под мою кофту и теперь неспешно играли с застежкой лифчика, стягивая лямки с плеч. — Я — не трусиха, Эстер, — ещё сильнее прижавшись к её губам, я нащупала пальцами пуговицы её рубашки. Оставляя красноватые пятна на бледной коже, я теребила одну и ту же пуговицу, не в состоянии расправиться с ней так быстро, как этого хотело моё тело. Будучи маленькими, они выскальзывали из-под пальцев, и поэтому спустя несколько минут пыток я стянула её рубашку через голову, ещё сильнее растрепав разметавшиеся на белоснежном одеяле темные волосы. — Эстер, я очень хочу тебя, но ни черта не умею, — проговаривая это сквозь поцелуй, я опускала шлейки её белья вниз, ненароком вдавливая её зад в матрас. — Значит будем экспериментировать, потому что я тоже, — не переставая в свою очередь избавлять меня от одежды, она засмеялась, но потом вновь вернулась к моему лицу, подарив искусанным губам долгожданное ощущение полноты. Что-то мне подсказывает, что завтра мне будет очень стыдно…