Идеальный психопат

Повествование ведется от лица Билла. Сейчас я жалел себя. Понимал, что это неправильно, но продолжал в том же духе, вновь возвращаясь на путь саморазрушения. Прошло две недели, а я даже не попытался ничего исправить. Вместо того чтобы поехать к Алекс домой и просто извиниться за свое скотское поведение, я как полнейший кретин напился в стельку и позвонил одной из своих бывших. Естественно, отказа не последовало и буквально через час белобрысая дурочка по имени Сара уже стояла на пороге моего дома, прихватив с собой бутылку «элитного» красного вина, которое я счел обыкновенным пойлом и бесцеремонно вылил его в раковину. Она и не возражала. А после я грубо отымел ее на кухонном столе, против чего она так же не возразила. Лишь когда все закончилось, я поймал себя на мысли, насколько сильно, практически до тошноты мне надоели эти никчемные, безвольные куклы. Алекс не была похожей на них. Видимо из–за этого она и запала мне в душу. А я снова все испортил. Том был прав. Все, к чему я прикасаюсь, неизбежно портится. Вспомнив про брата, я сразу же перестал себя жалеть, на смену жалости пришла злость. Мы ведь подрались с ним, по сути, без причины. Просто я в очередной раз вспылил и не смог себя контролировать, так как уже давно забил на прием лекарств, отсутствие которых делает меня опасным для окружающих. И как я вообще смог докатиться до такого? Я же не всегда был неадекватным психом. Когда–то давно все было достаточно гладко в моей жизни, до того злосчастного момента, когда я встретил ее… Прошлые события крайне редко всплывают в моей памяти, по причине того, что они находятся у меня под запретом. Я не могу позволить себе стать тем слабаком, каким был еще восемь лет назад. Закурив, я с уставшим видом обратился к Саре, которая все это время молча наблюдала за тем, как я готовлю себе кофе, расхаживая по кухне обнаженным: – Я думаю, тебе пора. Очередная дежурная фраза, я настолько часто произносил ее, что попросту сбился со счета. – Ты позвонишь мне? – в этом вопросе звучала глупая надежда, которая всегда меня лишь забавляла, когда я слышал подобное. – Конечно, детка, – красивая ложь, в каком–то смысле сказанная во благо. Зачем лишать бедняжку радостных иллюзий? Пускай чувствует себя хоть кому–то нужной, это ведь так важно для каждого, чувствовать себя нужным… «А кому нужен ты, придурок?» – задаю себе этот вопрос и понимаю, насколько плачевны на самом деле мои дела. Брат не в счет. Он всегда будет любить меня, чтобы я не натворил, потому что это так же естественно, как родители любят своих отпрысков, какими бы они не были. Родственные узы очень крепкие, кто бы, что ни говорил. А что же насчет остальных? Кто–нибудь станет любить меня просто за то, что я есть? Размышляя на данную тему, я невольно вспомнил про Алекс. Неужели она приняла меня таким, какой я есть? Но ведь разве такое возможно? Сколько раз я обижал ее, посылал, поднимал руку, унижал, ревновал? И, несмотря на все это она действительно не сдавалась и продолжала возвращаться ко мне. Пустая чашка, подготовленная для кофе, полетела в стену, разбившись вдребезги. Мне показалось в эту минуту, словно раскололось нечто во мне самом. Мои плечи осунулись, я закрыл лицо ладонями. Одно из, пожалуй, самых болезненных воспоминаний, которое я поклялся никогда больше не возрождать в памяти, предательски всплыло в ней, вынуждая меня содрогнуться от собственного бессилия. – Куда ты уходишь? – сердце в груди оборвалось в тот момент, когда прозвучал вопрос. Я понимал, что это конец, но верить в это не хотел. Или не мог… – Я ухожу к другому. Давай обойдемся без сцен, прошу, – измученно закатив глаза, попросила брюнетка. – Ты знал, что так будет. – Откуда я мог об этом знать? – в отчаянии прокричал я, решаясь подойти к ней и попытаться заключить в объятия, однако она ловко увернулась, в непонимании глядя на меня. – Что ты творишь? – ее голос дрогнул. – Хочу обнять тебя. А что разве не ясно? Черт возьми, Селина, я люблю тебя! Зачем ты так поступаешь? Ты ведь утверждала, что деньги для тебя не главное, а теперь собираешься уйти к этому богатому придурку Стиву, я прав? Неужели все твои слова по поводу чувств ко мне были всего лишь пустым звуком? – говоря все это, меня беспрестанно била мелкая дрожь. Я изо всех сил старался ее унять, пытался выглядеть перед ней непоколебимым, но все было тщетно. Такой поворот событий стал для меня настоящим ударом, к которому я не был готов. – Ну, что ты Билли, конечно, нет. Пойми, это – жизнь. Такое иногда случается, – девушка произносила эти фразы с таким безразличным выражением на лице, что мне невольно захотелось ударить ее, но я сдержался. Разве я могу ударить ту, за которую был готов отдать все, что имел и даже больше? – Я не верю, что это мне говоришь именно ты, – я подошел к девушке вплотную, взяв ее лицо за подбородок, заглядывая в глаза. – Ты – та самая Селина, еще совсем недавно утверждавшая, что любишь меня, и для тебя не имеет никакого значения, что я работаю простым официантом и живу на съемной квартире. Та самая девушка, которая разделила со мной мои стремления и мечты, которая стонала подо мной почти каждую ночь и нежно шептала, что все у нас будет хорошо… – Не нужно, – брюнетка приложила указательный палец к моим губам, затем аккуратно убрала мою руку от своего лица. В ее взгляде застыла горечь. – Мне было хорошо с тобой. Но мне необходимо нечто большее, чем обычные мечты, которые возможно никогда и не воплотятся в жизнь. Я хочу построить отношения с тем, кто крепко стоит на ногах и сможет дать мне все то, чего я только пожелаю. Прости, Билли, но ты никак не подходишь под это описание. И я хочу, чтобы ты знал, мне действительно жаль. Селина подошла к раскрытому чемодану, застегивая молнию на нем. Я медленно сполз по стене вниз, прикрывая глаза, не в силах больше произнести ни слова. Да и что тут еще можно добавить? Впервые в жизни я искренне полюбил, полностью доверился, а в итоге мне просто плюнули в душу, растоптав все хорошее, что в ней ютилось. В голове возник единственный вопрос: «За что?» Ведь я буквально перекроил себя, ради нее. Перестал посещать дизайнерские курсы, чтобы откладывать деньги и покупать ей что-нибудь приятное, изо всех сил стараясь угодить ее избалованным вкусам. Послал куда подальше всех своих друзей, а вместе с ними и все развлечения. Работал как проклятый, выпрашивая у начальника дополнительные смены. Не досыпал, стараясь доставить ей удовольствие в постели, несмотря на жуткую усталость, после ночных смен в ресторане. Я никогда не жаловался, не ныл о том, какая несправедливая штука – жизнь и почему одним все, а другим ничего. Я просто любил и верил, что это взаимно. Ее предательство стало для меня настолько неожиданным, что мне казалось все происходящее сейчас каким–то дурным сном, кошмаром и нужно просто проснуться и все пройдет, вернется на круги своя. Однако, открыв глаза, я понял, как сильно ошибался. Она действительно ушла. Тихо собрала свои вещи, взяла чемодан и ушла, не оставив ни малейшего шанса для нас. – Нет больше никаких нас! – заорал я в пустоту, в ответ на собственные мысли. Может быть, эта дрянь и не любила меня никогда, а просто притворялась, потому что в тот период ей было это выгодно. Да, наверняка так и есть. Жаль, но узнать это мне уже не суждено. Я не без труда поднялся, схватил свою куртку и на подкашивающихся ногах вышел из квартиры. В ближайшем киоске купил пачку сигарет и зажигалку. Побрел в парк и, опустившись на скамейку, жадно затянулся. А ведь я планировал бросить эту пагубную привычку и опять-таки все из–за нее… Уже тогда во мне что–то надломилось. Я ощутил резкий прилив жгучей злости, вперемешку с разочарованием. Я мысленно уговаривал сам себя от того, чтобы не разнести все вокруг. Не знаю, как бы я поступил дальше, если бы не внезапный звонок от Тома. Мы довольно давно с ним не виделись, лишь изредка созваниваясь и переписываясь в «соцсетях». Поэтому его звонок стал для меня словно спасательный круг для утопающего. – Ну, привет, братишка! – стараясь придать своему голосу беззаботности, проговорил я. – Что новенького поведаешь? Снова отправился путешествовать? Повисла пауза, из которой я сделал вывод, что новости у брата не очень хорошие. – Билл, отец мертв. Внутри меня все похолодело после этих слов. Нет, этого просто не может быть! Наш отец никогда ничем не болел, он всегда был человеком с крепким здоровьем. Может, несчастный случай? – Как это случилось? Тебе мама сообщила, да? – выйдя из транса, обреченно спросил я. – Нет, Билл, ты не понял, – Том тяжело вздохнул прямо в трубку. – Умер наш родной отец. Я сегодня был в морге и опознал тело. Его убили. Возможно, это конечно и не правильно, но в тот момент я испытал просто невероятное облегчение. На самом деле, мне было все равно насчет всего того, что каким бы то ни было образом, касалось нашего с Томом горе–папаши. У меня перед глазами всегда был только один отец. Именно он жил сейчас с матерью, всю жизнь, заботясь о нас с братом, присутствовал на всех праздниках, дарил нам свою отцовскую любовь, искренне называя нас сыновьями. А про того человека, о плачевной судьбе которого сейчас сообщил мне Том, для меня, его не существовало. И плевать, что это жестоко с моей стороны. Он сам сделал свой выбор, когда оставил нас и маму, совершенно не задумываясь о последствиях своего поступка. – И что ты от меня хочешь? – с некой долей раздражения поинтересовался я. – Чтобы я приехал и помог тебе в опознании этого ублюдка? Так вот, я никуда не поеду! Я даже не помню, как он выглядит, сечешь? – Этого и не требуется, – спокойно ответил Том. – Мне нужна твоя помощь в другом. Отец оставил завещание, в котором все его имущество и бизнес переходит нам. У него огромная империя и один я не справлюсь. Понимаешь… Брат продолжал говорить, но я уже не слушал его. Значит, вот как. Решил загладить свою вину, таким образом, да, папочка? Думаешь, если ты оставил нам все свое гнилое добро, мы должны все бросить и мчаться разгребать его за тобой? Этого не будет! Я вздрогнул, понемногу возвращаясь в реальность. Поток воспоминаний, наконец, отпустил меня из своих цепких объятий. Неожиданно за окном промелькнула чья–то тень. Или мне показалось? Не раздумывая, я вышел в коридор, облачившись в покрывало. Все–таки не стоило забывать, что все это время, я разгуливал нагим. Достав в одном из ящиков декорированной тумбочки пистолет, я бесшумно побрел к входу, готовясь встретить незваных гостей.