В сердце моем кипят Ключом подземные воды, Я безмолвно люблю. То, что не высказал я, Сильнее того, что сказал.
Интересно, умеет ли Чонгук, эта кажущаяся неприступной крепость, способен ли он полюбить, любил ли когда-нибудь? Еще одна загадка уходит в безразмерную копилку тайн. Тэхен бесшумно листает страницы. На каждой из них – хотя бы одна метка. Они сделаны рукой Чонгука – почему-то Тэхен нисколько не сомневается в своих догадках. Нигде более он не находит подчеркиваний с восклицательным знаком, кроме этого пятистишия (хотя, быть может, он попросту рассеян сейчас). Сонливость накатывает, точно снежный ком, Тэхен кладет книгу обратно и зарывается в душистое одеяло, разбрасывая по подушке влажноватые волосы и расплываясь в тихой улыбке. Мысль о том, что если Чонгук любит кого-то, то делает это именно так, как написано в замечательном японском стихотворении, захватывает ум. Тэхен зачем-то начинает вспоминать каждый взгляд, улыбку и иные детали (да, он запоминал), которыми Чонгук удостоил его на протяжении их непродолжительного знакомства. Самая глупая улыбка, что когда-либо появлялась на лице Тэхена, ползет вширь, но какая в том разница, если ты один в неосвещенной гостиной?***
«Какое счастье, что сегодня тоже выходной» – блаженно раздумывает Чонгук, перекатываясь на другой бок. Он любит поспать всласть, хотя может позволить себе эту роскошь крайне и крайне редко. Тэхен понимает, что пробуждается с той же улыбкой, с которой благополучно заснул вчера. Это утро кардинально отличается от предыдущих – страх, оглушающий голову, растворяется с осознанием, что тебя не поджидает за дверью с утра набравшийся отец, и канет в небытие с постепенно рассеивающейся темнотой. Сейчас солнце только-только всходит, а потому, сладко зевнув, Тэхен снова проваливается в столь желанный сон. Чонгук лениво потягивается в кровати – на часах около 12:00. К сожалению, пора покидать нагретое местечко – необходимо показать Тэхену азы владения планшетом, а, главное, приступить к китайскому, ибо Чонгук в своих лучших традициях дотянул все до последнего момента, а курсы уже завтра вечером. Тэхен, осторожно выглядывая из-под одеяла и проверяя комнату на наличие Чонгука, приподнимается и садится – угрозы не обнаружено, но Тэхен все равно завернут и тянется к близкому и одновременно далекому стулу с вещами. Заслышав шаги, Тэхен тут же валится на спину и укрывается с головой, как пойманный зверек, мучительно соображая, узрел что-нибудь Чонгук или нет. Чонгук же тихонько усмехается и принимает картинный вид а-ля «Что я там не видел?» Он подступает ближе к дивану, как вдруг в голову ударяет непонятно откуда взявшееся игривое настроение – Чон надвигается на стул с вещами Тэхена, который бдительно наблюдает из-под одеяла подобно хищному коту из засады, и резко, не давая Тэхену ни единого шанса догадаться, хватает его вещи, громко смеясь. В мгновение ока они приземляются на спинку кресла, что располагается от дивана на приличном расстоянии. Из-под огромного одеяла доносится недовольное шипение, а Чонгук, по своему поведению не похожий на себя вчерашнего, ждет начала представления. Изредка он развлекает себя чем-нибудь забавным, будь то просмотр смешных видео или комедий, игры с котенком в квартире родителей (хотя Чонгук давно подумывал о возможности приобрести собственного), попытки быстро-быстро щебетать на китайском, отчего голос Чонгука ломался, что очень тешит его. В целом это связано с тем, что его настроение прыгает, как кенгуру, что Чонгук превозмочь не в силах. Так что если сегодня на него нападает озорство, есть вероятность, что уже завтра он снова превратится в необщительного персонажа. Тэхен не спешит выходить из укрытия – если уж Чонгук настроен на несерьезный лад, то и Тэхен поведет себя соответственно. Он прямо заявляет, высовывая личико наполовину: – Хен, ты как хочешь, а я не вылезу, пока ты не вернешь мои вещи и не позволишь нормально одеться. Чонгук пропускает угрозы мимо ушей, устраивая локти на спинке дивана: – Так не годится, пора вставать, – он еле сдерживается, чтобы не разразиться смехом, не в силах при этом оторвать взгляда от кошачьих глаз и думая, что, похоже, одного котенка он уже завел… Чонгук не предпринимает решительно никаких действий и Тэхен, чувствуя, что проигрывает эту войну, пытается крайне аккуратно подняться с дивана. Закутанный в толщу одеяла, он кое-как встает на ноги и направляется к злополучному креслу неуклюжим пингвином, отчего Чонгук, стоящий в дверном проеме, готов сложиться пополам. Высвободив одну руку, Тэхен цепляет свои тряпицы и направляется с ними в ванную комнату. Да, ему, определенно, по душе подобный настрой Чонгука. ...Только сейчас Тэхен разумеет, что он, собственно, не видел сам планшет, виновника своего переселения. Оказывается, новая технология преспокойно обитает в комнате Чонгука, но ее можно перенести в гостиную, если Тэхен пожелает, ибо Чонгуку не принципиально – он находится в своей берлоге только во время сна. Перспектива воочию увидеть мистическую спальню замаячила перед Тэхеном, так что он поспешил выразить согласие по поводу локации планшета. Когда они приступают к занятиям, Чонгук осведомляется, в первую очередь, о том, есть ли у Тэхена опыт работы с какими-либо графическими редакторами. Тэхен, увы, не может похвастаться внушительным опытом в этой сфере, имея за плечами лишь уроки и пары по информатике и самостоятельное обучение на ноутбуке, купленном два года назад – до того Тэхен довольствовался среднестатистическим компьютером, но мама понимала, что если сын собрался поступать на архитектурный, то без современной техники не обойтись. Чонгук говорит, что не любит раскрывать длинные шторы в комнате даже днем, но, так как Тэхену требуется свет, придется порвать с этой традицией. Пока Чонгук отодвигает массивные шторы, Тэхен успевает окинуть взором атмосферный антураж – большая кровать, кроваво-красные обои, которые Чонгук понемногу усыпает иероглифами, светлых тонов китайский веер с изображением дракона, небольшой комод из черного дерева с затейливыми баночками и флаконами, над которым высится зеркало, либо антикварное, либо стилизованное под старину – Тэхен не в состоянии определить, но выглядит оно эффектно. В последнюю очередь он обращает внимание на средних размеров планшет – такую диковинную штуку Тэхен точно никогда не видел и даже боится предположить, каких денег она стоит. Тэхен зачем-то воспроизводит в памяти размеры студии и обдумывает, в самом ли деле этот планшет не смог бы туда уместиться, и вскоре приходит к заключению, что, скорее всего, нет, не смог бы. Но существует еще одна причина, по которой Чонгук не стремится выносить его на всеобщее обозрение – очень не хочется лишний раз светить новинкой технологической мысли – и, хотя Корея по праву считается отнюдь не криминальной страной, незначительные опасения все же присутствуют. Да и Чонгук не горит желанием хвастать дорогостоящим достижением науки и техники. Тэхен чутко внимает тому, о чем говорит и показывает Чонгук, запоминая и впитывая поступающую информацию, как губка. А «учитель» как будто слегка взволнован – иногда запинается, то вытягивает, то сгибает ноги, частенько сглатывает комок в горле, практически не прекращает моргать, и, конечно же, ни в коем случае не смотрит на Тэхена (негласное правило Чонгука), который находит его сказочно красивым в настоящий миг. Наконец, Чонгук доверяет ему нарисовать что-нибудь самостоятельно, а сам отправляется делать китайский, бросая на выходе, чтобы Тэхен не стеснялся и звал, если вдруг понадобится помощь. Оставшись один на один с устройством, Тэхен ясно осознает, какая ответственность теперь на него возложена. При одной мысли о том, что с капризной машиной может что-то приключиться, Тэхена бросает в дрожь, и пару секунд он тратит на то, что жалеет о добровольном согласии на подобную авантюру. В конце концов, голову Тэхена посещает кое-какая простая задумка, и он, помолившись всем известным богам, принимается за ее постепенную реализацию. Он настолько увлекается занимательным процессом, что не ощущает, как позади, укладывая руки на спинку стула, стоит беззвучно вошедший Чонгук и внимательно рассматривает расцветающую на экране бледно-розовую лилию. Помимо того рисунка девушки с венком, в альбоме Тэхена Чонгук встретил еще несколько изображений, на которых так или иначе фигурировали эти цветы, и он, вроде как здравомыслящий человек, никогда не веривший в какое-то тайное значение даров флоры, ловит себя на мысли, что предательское любопытство берет верх. Уставший, но довольный собой Тэхен, откидываясь назад, испуганно вздрагивает, чувствуя чужие ладони под лопатками. Чонгук же осторожно высвобождает пальцы и, склоняясь к монитору, дабы лучше разглядеть результат, выносит вердикт: – Это прекрасно. С одной стороны, обычная лилия, но как много красоты в ней скрыто… Не ожидающий от себя ничего подобного Чонгук быстро конфузится, а Тэхен готов поклясться, что никогда еще не испытывал столько положительных эмоций сразу – когда Чонгук клонится к экрану, Тэхен чует ярко выраженный аромат фиалки, который хочется вдыхать часто-часто, уткнувшись носом в эту сильную шею… К реальности Тэхена возвращает негромкий голос, и Ким ликует изнутри, радуясь такому важному отзыву на свой первый опыт.***
Тэхен не может заснуть. Плюхается с одного бока на другой, безуспешно силясь ни о чем не думать, но именно тогда, когда гонишь мысли прочь, они как назло лишь настойчивее лезут в болезненную голову. И тогда Тэхен вновь обнаруживает себя возле забитого стеллажа – сколько мудрости прячут в себе эти книги?Новая любовь… Сквозь шрамы от жизни На нежной коже Пробиваются робко Разноцветные крылья
Кажется, теперь Тэхен точно знает, чем будет заниматься каждый вечер перед сном. Поэзия, особенно японская, способствует успокоению и приводит в порядок скомканные мысли. Прекрасное окончание дня. Тем временем Чонгук, до сих пор не веря, что он это делает, бегает глазами по экрану телефона: «Лилия олицетворяет чистоту и непорочность и считается цветком Девы Марии, поэтому символизирует скромность и нежность». Ну да, все сходится – значит, Тэхен сказал правду о смысле того изображения, и Чонгук предполагает, что, скорее всего, трагедия в жизни той девушки оставила глубокий след и в душе Тэхена...