***
Как всегда лучезарный Хосок встречает друга озорной улыбкой и, помимо нее, нескрываемым желанием изведать, что Тэхен думает о своей новой жизни. – Хоби, ну о чем ты говоришь – я работал на планшете всего раз и то не с целью создания полноценного эскиза. Ах да, – свежий румянец точечками проступает на щеках, – это невообразимо затягивает, настолько, что в буквальном смысле забываешь обо всем, что творится вокруг. Представляешь, я даже не заметил, как подошел хен и наблюдал за моей работой… – стоит ли говорить, что Хосок ждал в первую очередь признаний наподобие последнего, внимательно следя за выражением лица друга – в долю секунды – от отстраненно-мечтательного до светло-грустного. Хосок уверен, что если бы существовал конкурс по угадыванию эмоций и чувств по лицам, он бы обошел конкурентов и взял золото – если он способен разгадать потаенные мысли своего скрытного братца, от которого, нередко бывает, не дождешься дрожания хотя бы одного мускула на лице, то Тэхен представляется Хосоку открытой книгой, читать которую с каждым новым днем будет только интереснее… За привычным рисованием время пролетает незаметно, и оживленный Тэхен еле сдерживает радость от предстоящей встречи с хеном, который, может быть, научит сегодня чему-то новому, так что Тэхен постепенно, шаг за шагом начнет выполнять усложненные эскизы, в полной мере реализуя заложенный в нем творческий потенциал. Увы, надежды Тэхена терпят безжалостное крушение, стоит ему услышать от Хосока, что у Чонгука два раза в неделю проходят занятия по китайскому довольно поздним вечером. Но желание Тэхена непобедимо, поэтому ветреным вечером он, сотворив себе капучино с корицей, желая если не пристраститься, то понять, что привлекательного Чонгук находит в кофе вообще (Тэхен очень редко пил этот напиток раньше), устраивается с ногами на диван и занимается теорией по конспекту, что вел Чонгук на курсах. Его почерк кажется Тэхену ужасно идеальным – видимо, сказывается влияние каллиграфии, приучающей к аккуратности – Тэхен толком не знает, взаимосвязано это или нет – вместо этого он получает немалое удовольствие, думая о вещах и предметах, что так или иначе связаны с Чонгуком, и в целом о том, что хоть как-то его касается.***
Обычно Чонгук готовит себе сам, но если возвращается домой слишком поздно, особенно после трехчасового китайского, то неизменно забегает в пиццерию напротив дома, в которой его почитают в качестве постоянного покупателя. Белокурая юная леди на кассе как обычно очаровательно улыбается, перекидываясь парой фраз с любимым клиентом (еще бы, не каждый день заглядывают такие красавцы), который на сей раз решает взять не одну большую пиццу (как он всегда делал), а две среднего размера. Этот пустяк заметно огорчает давно западшую девушку, которая тут же подумала (до этого она была уверена, что принц свободен), будто у Чонгука кто-то появился. Впрочем, мишень она избрала неудачную – Чонгук открещивается от всяческой перспективы отношений, поскольку важнейшие цели сейчас – доучиться, расплатиться с многочисленными кредитами и расширить клиентскую базу. А уж тогда, встав на ноги и начав из себя что-то представлять, он готов нести ответственность за чужого человека. Но будущее видится весьма отдаленным, а пока Чонгук, расплачиваясь, покидает здание под аккомпанемент разочарованного вздоха миловидной особы. Квартира встречает Чонгука приглушенным светом и тихим уютом. Как ни крути, а осознавать, что вечером тебя дожидается живое существо, приятно даже Чонгуку, который до появления Тэхена всерьез задумывался над возможностью обзавестись котенком, чтобы он, лишь заслышав приход хозяина, тут же мчался навстречу и ластился к нему, громко мурлыча. Впрочем, идея никуда не исчезла, но претерпела одно крайне существенное для Чонгука изменение – теперь он хочет выбрать котенка не один, а (о боже) в компании Тэхена, долго бродя по питомнику и рассматривая разнообразные варианты… Стряхнув наивное вечернее наваждение, Чонгук проходит на кухню, по пути заставая Тэхена, сидящего на диване и усваивающего теоретические знания. Он из последних сил держится, стремясь не уснуть в сидячем положении, ибо время относительно позднее, а организм бодрствует аж с пяти утра. Но сон как рукой снимает, а сдающая с потрохами улыбка снова хозяйничает на лице Тэхена, который настолько счастлив увидеть хена, что едва нечаянно не озвучивает сию мысль. – Надеюсь, ты здесь не умер от голода. Я купил нам пиццу, – усталость и сонливость не позволяют Чонгуку заметить, как впервые в недолгой практике их совместной жизни он употребляет слово «нам», что не ускользает, однако, от внимания Тэхена, в душе которого чуть затеплилась пока непонятная надежда. Тэхен откладывает плед в сторону, подплывает к столу и разрезает пиццу, дожидаясь, пока Чонгук вымоет руки. «Хен так выматывается» – закусывая губу, вздыхает Тэхен тревожно. «Если бы я только мог чем-нибудь помочь! Но, наверное, если я не стану докучать ему, это будет лучшей помощью с моей стороны...» – Ты сегодня учился работать на планшете? – плечи Тэхена едва приметно подрагивают. Честно, юноша уже настроился на ужин в угнетающем безмолвии, но он несказанно рад, что Чонгук подает голос. Тэхен признается, что откровенно побаивается работать с техникой в отсутствие Чонгука, поэтому весь день продвигался в теории. Чонгук скупо хвалит Тэхена за его упорство и призывает не бояться планшета, который точно не развалится от бережного к себе отношения. Тэхен же сидит, взирая на колечки оливок, а внутри сходит с ума – не выразить, насколько приятен для слуха этот высокий тембр, что раздается совсем рядом. Замечтавшийся Тэхен не сразу замечает, как остается в полном одиночестве. Чонгук, судя по всему, измотался до такой степени, что не смог разыскать сил для того, чтобы пожелать доброй ночи. …Тэхен знает, что ноги сами приведут его к книжной полке – как бы сильно ни хотелось спать, отказать себе в удовольствии насладиться лаконичными и емкими пятистишиями Тэхен не в состоянии, чувствуя нечто сродни настоятельной потребности.Я зеркало взял, Стал строить Гримасы на сто ладов – Какие только умел… Когда устал я от слез.
***
«Нужно просто пережить этот день» – неуклонно твердит Тэхен изо дня в день, утешаясь мыслью, будто в их взаимоотношениях с Чонгуком в скором времени наметится какое-никакое продвижение. Тэхен обретается в его квартире вот уже более трех недель, а ощутимого прогресса на горизонте не отмечается. Чонгук чрезвычайно занят, чтобы акцентировать драгоценное внимание на всяких мелочах – Тэхен здесь исключительно для того, чтобы, выражаясь самым примитивным образом, рисовать эскизы, не более. К чему все остальное? Тем более, Чонгук сутками где-то пропадает, заявляясь домой ближе к ночи. Тэхен же изумляет скоростью освоения нового, выдавая первые эскизы, которые приходятся по вкусу двум-трем клиентам, чему Тэхен радуется как ребенок, который получает от родителей лестные оценки. …Тэхену снится сон. Он стоит на берегу бушующего моря, один, судорожно вдыхая соленый воздух и наслаждаясь звонким плеском волн и криком чаек; небо, однако, затянуто грозовыми тучами, что предвещают беду, и, кажется, вот-вот упадут первые тяжелые капли, смешиваясь с прозрачной морской водой. Тишина внезапно разрывается едва различимым шепотом: «Он не позволит». Тэхен испуганно оглядывается вокруг себя и ведет плечами, ведь он здесь один. Он пытается сдвинуться с места, но, похоже, белый песок под ногами окончательно и бесповоротно затягивает его. Из уст вырывается немой отчаянный крик, и последнее, что Тэхен слышит перед тем, как проснуться – «Пожалуйста, не падай так глубоко – он не позволит». Самое искреннее желание Тэхена сейчас – изгладить из памяти жуткую картину и тихий шепот, что застревает в голове и нещадно бьет по воспаленному сознанию. Кто такой этот «он» и почему запрещает куда-то проваливаться? Спустя несколько дней Тэхен, однако, поймет это со всей ясностью. ...Следить за тем, как Чонгук наносит созданный тобой эскиз на тело клиента – предел мечтаний – с каждой новой линией в душе Тэхена распускаются цветы, а на лице расцветает привычная улыбка. То же самое Тэхен переживает, плененным взглядом пронизывая в высшей степени сфокусированного Чонгука. Тэхен усмехается в кулак со своей излишней сентиментальности, когда в голову закрадывается мысль о том, что единственное, что хочется сделать – взять чистый лист, карандаш и запечатлеть мощную спину, чуть напрягшиеся руки и сосредоточенный профиль. Тэхену ничего не препятствует исполнить замысел, и он тянется к рюкзаку, извлекает заветные предметы, и, пристально вглядевшись в предмет вдохновения, не спеша очерчивает в блокноте стройный силуэт. Тэхен, однако, не на шутку увлекается, переполненный мыслями о том, что ему до одури хочется обрисовать букет вен, коими изобильно посыпана бледная кожа, блеск черных волос, изящные пальцы, зажимающие машинку… Закончивший работу Чонгук взглядом мимолетно скользит по собственному портрету, на пару секунд оказываясь за спиной Тэхена, ощущая разрастающийся ком недовольства. Чонгук солжет, если не признает, что с каждым днем чаще и дольше думает о Тэхене. И это невообразимо мешает ему, вечно занятому Чонгуку, который стоит на твердой позиции того, что он не должен отвлекаться на подобные нелепости. Но как-то само собой получается, что либо система дает непростительный сбой, либо Чонгук искусственно создает не соответствующий действительности образ бесчувственного принца, усиленно пытаясь на него походить. А Тэхен, любитель предаваться сладостным мечтаниям, являет собой полную противоположность. Неизвестно, что на самом деле происходит в голове Тэхена, и какого рода иллюзии он питает – впрочем, единственное, в чем Чонгук страстно желает удостовериться – то, что все эти грезы никоим образом не связаны с ним. Может показаться, будто у Чонгука завышена самооценка, раз он считает, что неловко отведенные в сторону взгляды Тэхена всякий раз, когда они сталкиваются глазами (когда Тэхен залипает на ничего не подозревающего Чонгука), живописный румянец, вспыхивающий при этом на щеках Тэхена ярким пламенем, кроткие улыбки, утренние подглядывания из-под толстого слоя одеяла (Чонгук не слепой ведь), посуда, заботливо вымытая Тэхеном, потому что «хен снова устанет, да и мне не сложно», почти регулярно протираемые Тэхеном поверхности в квартире, ибо Чонгук элементарно не может выкроить время на влажную уборку – в общем, если все эти манипуляции проделываются Тэхеном по простоте душевной, то Чонгук может спать спокойно. А если нет... тогда Чонгук не позволит – собственное спокойствие и неукоснительное следование неписаным принципам в миллиард раз важнее каких-то там чувств… – Хен, почему мы с тобой практически не разговариваем?.. – как-то набравшись смелости, решается узнать Тэхен, не уяснив предварительно, насколько сильно услышанное в ответ может ранить. Чонгук желает четко дать понять, с какой целью Тэхен находится здесь. Как жаль, однако, что Чон не подозревает о том, что даже самыми смелыми словами он не в состоянии застопорить в развитии то неосязаемое, что неторопливо вызревает в сердце Тэхена вне зависимости от того, одобрит это Чонгук или нет. – Послушай, давай проясним одну деталь. Ты живешь здесь только для помощи мне, и, в перспективе, ради воплощения мечты. Никакие лишние разговоры и тем более чувства мне не нужны – извини за прямоту, но я выражаюсь так, а не иначе, дабы в будущем избежать обвинений в том, к чему я не имею непосредственного отношения. Тэхена потихоньку раскрошили изнутри – как вообще ему может прийти в голову винить Чонгука, человека, подарившего надежду и билет в будущее, впустившего в свой уголок, что вмиг превратился в самое уютное место на свете, освободившего от ежедневных страданий. Поистине, Чонгук – до мозга костей противоречивый человек – нарекает себя реалистом и в то же время без оглядки бежит от действительности, отрицая очевидные вещи. Чонгук, которым как раз таки руководят чувства, а не разум, смыслит ли он, что его фразы не только наносят удары ножом по сердцу, но и являются чистой воды ложью? – Конечно, ты прав, хен. Извини за такие глупости, – сиплый голос, дрожащий от подступающего к горлу груза, выдает опустошенное внутреннее состояние – с чего вообще Тэхен взял, что Чонгук обязан идти на контакт и подпускать ближе к себе? А в Чонгуке что-то надламывается.***
У Тэхена настоящий поэтический марафон – отныне он вынужден выискивать средства к тому, чтобы на непродолжительное время забываться и не становиться рабом гложущей изнутри тоски – благо, библиотека Чонгука достаточно обширна и вполне отвечает поставленным целям.Я знаю слишком хорошо себя: Тебя я не обижу и намеком, Но вот рукав мой, Вымокший от слез, Немым упреком будет для тебя.
Тэхен стремительно падает в объятия сна, успешно забывая не только поставить книжки обратно на полку, но и выключить настенный светильник, что делает проснувшийся посреди ночи Чонгук (сегодня он спит плохо), которого слегка передергивает, стоит ему увидеть свои любимые книги рядом с Тэхеном, что вызывает довольно смешанные чувства.