Новый мир нЕверояТнО жесТоК, ЕМу с КАЖдым днЕм сТановитСЯ все хуже. – запись из дневника Стэнфорда.
Кровь пропитала плащ и окрасила снег алым, доктор Пайнс был без сознания. Кей осторожно поднял его и закинул себе на спину. У входа в убежище лежало четыре трупа в желтых комбинезонах, все еще сжимая оружие в мертвых пальцах. «Беспилотником» оказалась автоматическая стойка с наведением, накрытая камуфляжным покрывалом. – Светлый брат, забери их души, – сказал сержант. – Когда-нибудь они пустят на нас боевую технику, а не живых людей, – сказала Уна. Если это «когда-нибудь» все же случится, вот тогда их дела пойдут совсем уж плохо. Опустившись на колено, она рукавом куртки смахнула снег с энергощитка. Сняв крышку, она приложила к окошку большой палец. – Открывай ворота, Гаст! В воздух рванула струя пара, послышался скрип и дверь отворилась.***
Стэнфорд очнулся, вздрогнув, словно пробудившись от неприятного сна. Последнее, что он помнил – это то, как загорелась его одежда. Потом пришла боль. А потом… Не стало ничего. Плаща и свитера на себе он не обнаружил, а плечо до сих пор горело. Только что на его глазах погибли люди. И сам он едва не погиб. По белой кушетке и белым стенам он понял, что находится в лазарете. – С пробуждением, доктор Пайнс. Как вы себя чувствуете? Уна дежурно улыбалась, настраивая какое-то оборудование. Увидев ее, Форд почему-то почувствовал облегчение. От обилия разных незнакомых вещей рябило в глазах. Хотелось осмотреть все сразу. Но сейчас он еле мог пошевелить рукой. – Неплохо. Если не считать ужасного чувства вины, - признался он. Он чувствовал себя не только абсолютно беспомощным, но и приносящим неудачи, неуклюжим и ничего не умеющим балластом. Уна только хмыкнула в ответ. Поверх аппарата для вентиляции легких она смотрела на него, изучая. На вид ему было около тридцати. Подтянутый, хорошо сложенный. Закончив с настройкой, девушка приподняла спинку его кушетки так, что Форд оказался в сидячем положении. – Пусть это чувство вас не гложет, доктор. Единственное, в чем вы по-настоящему виновны – в том, что скрыли правду. Скажите мне честно, кто вы и откуда. Сегодня я доверила вам оружие, доверьте же вы мне свою историю. Улыбка пропала с ее лица. Прямая, как спица, она села на край его кушетки, сложив руки на коленях. Совсем молодая, но необыкновенно серьезная для своего возраста. Так серьезна, будто знала и видела очень много страшных вещей. Она была красива, но вряд ли задумывалась об этом. Ей положено было бегать на танцы, а не на рейды. И держать руку такого же молодого мальчика, а не винтовку. Большие темные глаза казались влажными и блестящими. Что еще видели эти глаза, сколько убийств и смертей, и как удалось им при этом сохранить такую чистоту? Форд осознал, что обязан этой девушке жизнью. – Хочу предупредить, что все мною сказанное будет казаться крайне странным. Но я постараюсь все объяснить… Он выложил ей все, стараясь внести в свое изложение как можно больше логики, но сделать это было не так просто. Форд последовательно изложил события своей жизни, стараясь быть кратким, рассказал о странном маленьком городке Гравити Фоллз и о портале, который строил в подвале дома. Он вспомнил и то, в каком состоянии находился в последнее время, но говорить об этом посчитал лишним. От упоминания имени Билла он также воздержался. Здесь, в этой вселенной, он наконец-то чувствовал себя защищенным. – Это звучит очень… Странно. Все это было похоже на бред сумасшедшего, но доктор упоминал такие подробности, в которые нельзя было не поверить. Мысль о существовании других вселенных никогда не посещала ее голову, и теперь она чувствовала, как что-то неведомое просыпается у нее внутри. Осознание ничтожности всего того, что она знала до этого о жизни и о мире в целом. Это новое чувство интриговало и пугало одновременно. Возможно, он действительно сумасшедший. А может быть, бежал из родного Анклава, потому что совершил что-то страшное и не хочет говорить об этом… Ее размышления прервал грохот тележки с приборами и удивленный возглас: – Ничего себе! Обалдеть, настоящий пришелец из прошлого! В лазарет ввалился тощий подросток. Уцепившись обеими руками за тележку, он во все глаза смотрел на доктора, от удивления приоткрыв рот. На нем был темно-синий комбинезон со спущенными лямками, а шевелюра горела таким огненно-рыжим, что хотелось зажмуриться. – Гаст, ты все это время подслушивал за дверью? – Уна вскочила с кушетки так быстро, будто ее застали за чем-то непристойным. – Нет, я еще и подглядывал! – довольно заявил мальчишка. – Кто это? Ты нас познакомишь? Девушка вздохнула, приложив ладонь к лицу. Подросток в нетерпении подпрыгивал на месте, и Уна не выдержала: – Это Гаст, – она махнула рукой в сторону мальчишки, словно отгоняя назойливое насекомое. – А это доктор Пайнс, и у него открытое ранение. Поэтому, раз уж ты все равно здесь, будь так добр, сбегай и принеси все необходимое… – Вообще-то, меня зовут Огастас, – затараторил мальчишка, по-хозяйски облокотившись на тележку. – Но мне не нравятся, когда меня так называют. А вы правда прибыли из прошлого? Или из будущего? И что там с рептилиями – они все-таки захватят мир? Я смогу через вас отправить им послание? – Срочно! Все вопросы – после процедур! Когда рыжая голова мальчишки скрылась, Уна снова опустилась на краешек кушетки. Машинально она коснулась раненого плеча доктора. Горячий луч не задел важные мышцы, кость так же осталась цела. Форд вздрогнул от неожиданного прикосновения. Ее пальцы были холодными, а прикосновения легкими. На страдающую плоть будто уронили несколько капель холодной воды. Девушки, чаще всего, не замечали Форда, и внимание Уны было чем-то новым и удивительным. Правда, он все еще не очень хорошо понимал, как себя следует вести. – Еще пара сантиметров, и вы бы лишились руки. Вам очень повезло. «Да, мне чертовски повезло», - подумал он, не отводя глаз от ее лица. Уна включила лампы над кушеткой и снова опустила спинку. – Лечение таких ранений не сложное, но немного болезненное. Сейчас я обработаю рану. Потом введу инъекцию. После этого, чтобы полностью восстановиться, вам потребуется от пяти до десяти часов, в зависимости от свойств вашего организма. Готовы, доктор Пайнс? – Да. Уна, вы врач? – Я солдат народной армии, а это значит – чем больше я умею, тем больше у нас шансов победить. Какое-то время мне пришлось работать в полевом лагере, во время ряда южных восстаний. Эти навыки служат мне до сих пор. В дверях лазарета появился запыхавшийся Гаст, с коробкой в руках. «Еще никто не умер?» - бросил он, входя внутрь, за что был награжден суровым взглядом Уны. Мальчишка принялся деловито раскладывать оборудование, насвистывая что-то под нос. Его торопливые пальцы то и дело выпускали из рук разные предметы, а концентрация внимания вообще оставляла желать лучшего. Хватаясь за что-то одно, он вскоре забывал, зачем вообще это брал и хватался за что-то другое. Девушка ввела лекарство. – Мне интересно побольше узнать о вашем мире… – начал Форд. Фразу он не закончил. Мышцы вдруг свело, сознание будто засосало в черную дыру, и он снова отключился. Уна увидела, как глаза доктора остекленели, зрачки сузились до размера булавочной головки. Зазвучал сигнал, предупреждающий остановку сердца. Капсула с лекарством выскользнула из ее рук и покатилась по полу. Ничего не понимая, девушка посмотрела на прибор. Не могла же она перепутать лекарство. Гаст отреагировал быстрее. После того, как раздался сигнал, юноша подскочил к прибору одним прыжком. – Ооо, похоже, у нас проблемы. Фрукт-то не из здешнего сада, оказывается. Он схватил аппарат для диализа, и тут же в голову Уны пришел ответ. – Подозреваю, что ваше тело не готово к нашим лекарствам. Гаст, начинай диализ. Доктор, вы меня слышите? Стэнфорд? – Без тебя знаю, что делать, – огрызнулся юноша. – Лучше подержи его, сейчас начнется трясучка, а потом – всё… Припадок, к их общему облегчению, так и не начался. Гаст подключил Форда к аппарату и успешно начал диализ. Через некоторое время доктор вернулся. Взгляд его снова стал осмысленным, зрачки расширились, капилляры на белках перестали так бешено алеть. Сердечный ритм восстановился. Только сейчас Уна обратила внимание на усталость, печатью лежащей на его лице. – Вы снова это сделали, – произнес он, восстанавливая дыхание. – Снова спасли мне жизнь. – Скорее, я едва вас не убила из-за своей неграмотности… – смутилась она. – Она пыталась, – подтвердил Гаст. – Но я ей помешал. Вспомнил, что здесь нам негде вас хоронить. Он отошел в другой конец лазарета, включил воду в умывальнике и принялся плескать ее себе на лицо, громко фыркая. – Ваше выздоровление придется отложить, доктор Пайнс, – сказала девушка. – Форд, – поправил он. – Форд… Я не могу использовать наши современные средства. Опасаюсь, что все они вызовут похожую реакцию. Можно только помочь вам восстановить силы и ждать естественного заживления раны. – Долго придется ждать? Уна ничего не сказала, бросив взгляд на умывающегося мальчишку. – Приблизительно, месяц-два, – вскоре отозвался он, не отрываясь от своего занятия. – От вас зависит. Он вытер лицо бумажным полотенцем и, комкая его на ходу, пулей вылетел из лазарета. – Не обижайтесь на Гаста… Он немного странный, но хороший, – сказала Уна, когда дверь за ним закрылась. – Иногда мне кажется, что он позволяет себе самую большую роскошь в жизни – плевать на мнение окружающих. – Все мы немного странные. Кому, как не мне это понимать, – ответил он. – Выходит, мы застряли здесь на какое-то время? – Да. Вы, я и Гаст, – пробормотала она. – А куда делся сержант? – Кей отправился дальше, его призвали в отряд. Он состоит в регулярной армии и обязан подчиняться приказам. Форд подтянулся на кушетке, устраиваясь удобней. – Раз уж у нас много времени, а сегодня вечер откровений – расскажешь мне, почему здесь все такие… С оружием. Что тут у вас произошло? Уна скрестила руки на груди и отвела взгляд к потолку. – Гражданская война.