Hey, Mr.policeman

Тэхен очень разносторонне развитая личность, он о многом осведомлен, многое умеет (не обязательно хорошо, но все же), но еще более колоритными являются его вкусы и предпочтения. Он может буквально на коленях приползти к Чону, держа в зубах дубинку и умоляя его ею трахнуть, может сам себя сковать наручниками, честно спизженными у Гука, а потом строить из себя «это не я! И вообще я не ожидал, что их и правда невозможно снять». За последнюю выходку Чонгук решил Тэхена хорошенько наказать, чтобы знал, как брать чужие вещи без спросу. Расстегнув одну руку, коп тут же заводит обе руки, растерянного Тэ, над его головой и пристегивает их к кровати. - Этого добивался? - урчит Чонгук, нежно поглаживая оголенные коленки парня, разводя их в стороны. По глазам парня он читает, что нет, не добивался, но в принципе даже рад, что добился. Чон переворачивает Кима на живот, а тот самостоятельно становится на колени, прогибаясь и оттопыривая призывно зад. Парень с улыбкой стягивает с ягодиц трусы, оставляя на одной из них красочный укус, от которого Тэхен откидывает голову и ругается в голос, футболка задирается, позволяя Чонгуку оставить несколько поцелуев на пояснице, прежде чем став позади, прижаться к оголенной заднице пахом. - Чонгук, сними чертовы штаны! – возмущается Ким, когда чувствует, как об него трется не живая плоть, а всего лишь ткань, которая пускай и усиливает чувствительность, но никак не удовлетворяет желание ощутить поскорее в себе член. - Снять говоришь? – Тэ не видит, но слышит, а затем и чувствует, как с бедер парня сползает ткань, а затем и летит куда-то назад. Но Чонгук чертов садист, любитель поиграть, который трется своим чертовым хером то об бедро парня, то между ягодиц… особенно между ягодиц. Но насколько бы не была зазывающей и возбуждающей эта имитация, волнующий вопрос все еще стоял колом и требовал удовлетворения. – До сих пор не понимаю, чего я вожусь с такой шлюхой, как ты. Тэ на эти слова не злится, наоборот, смеется, виляя задницей и заглядывая через плечо. - Только такая шлюха, как я, может удовлетворить все потребности столь грязного копа, как ты, - Тэ разводит колени в стороны, опуская задницу, а Чонгук любуется его гибкостью. А еще понимает, что да, Тэхен прав. Он раскрыл в Чоне такие качества и тайные желания, о которых он сам раньше не подозревал, и сейчас он чувствует, что никто не сможет утолить все его потребности, никто не сможет завлечь так, как этот придурок… нежный, игривый, самый сексуальный в мире придурок. Чон вгоняет резко, до боли, до несдержанного крика и отборного мата, движется безжалостно, до покраснения бедер, до синяков на боках, царапин на ягодицах, сорванного, охрипшего голоса, и мокрой простыни под ними. Тэхен много матерится, но сквозь маты просит еще, а Чонгук не может не дать, все до последней капли, пока самому не остается кислорода дышать и сил хоть пальцем пошевелить. Он едва перебарывает себя, чтобы все же потянуться до тумбочки за ключом и отстегнуть Тэхена, который толкает его коленом в бок, и снова матерится, что, мол «рукам больно». Рукам действительно больно, это Чон видит в посиневших ладонях и фиолетовых полосах на запястьях, они перестарались, и браслеты слишком сильно затянулись. Чонгук находит силы для того, чтобы массировать ладони и покрывать их поцелуями, под тихие смешки Тэ и его ироничные замечания «кто еще из нас испорченный». Они так и засыпают. Но Чонгук просыпается в четыре ночи в пустой постели, а Кима находит курящим на кухне в темноте. Он в привычном наряде из футболки и трусов, и совсем себя не жалеет открыв окно на распашку. Чонгуку нечем его согреть, кроме как своими объятиями и поцелуями в затылок. Он уже несколько раз заставал Тэхена таким, только в такие моменты видно, на сколько на самом деле парень устал, устал физически, морально, устал держать маску и казаться беззаботным. Такой он позволяет быть с ним в тишине, нежно целовать, а когда будет выкурена вторая сигарета, сам уводит Чонгука спать. Но сегодня что-то не так, в пепельнице уже третий окурок, и Тэхен словно прячет свое лицо от парня. - Как думаешь, сколько это продлится? Чонгук молчит, потому что Тэ полосует по тому, что стало за каких-то пару недель самым больным. Тэхен, навязчивый засранец, ворвался в его жизнь, не обещая остаться надолго, но Чонгук уже ловит себя на мысли, что отпускать его будет больно. Возможно, именно поэтому он не хотел начинать. - Прости, - так же сказано в тишину, а ответом являются только более крепкие объятия. Вот так они сами себя калечат, понимая, что необходимо прекратить, что нельзя так, но отступить уже невозможно. – Давай, - снова разрывает тишину дрожащий голос. – Давай как-то съездим в Пусан? Это ведь твой родной город, а я там всегда мечтал побывать. Чонгук забирает сигарету из рук парня, закрывает окно и уводит его в спальню с тихим обещанием, которое сквозит обреченностью и надеждой одновременно.