***
— Город роугартов. Эти сволочи всё вечно ставили в форме ступенчатых пирамид или конусов, — мрачно сказал Дидрик, рассматривая открывшийся им вид из окна подземного перехода. — К счастью, ход идёт мимо, так что нам посчастливилось не попадать в этот кошмар архитектора. — Вопрос в другом. Куда он идёт? — заинтересовался Тристан. По пути им неоднократно встречались запертые массивными вратами проходы в другие туннели. Но всегда оставался один открытый, который к тому же шёл в нужную сторону, так что соратники решили ничего не менять. От добра добра не ищут, если это применимо в отношении таких тёмных тварей как роугарты. — Кстати, правильно ли мы сделали, что ничего не сказали этому Каэле? — спросила Габор у эльфийки. — Они всё равно найдут меня, когда мы выйдем за пределы подземелий, — ответила Луэазаэр. — Сейчас нам лучше оторваться от рейнджеров. Боюсь, как бы Кез’Ал не наделал новых глупостей. — Да уж, твой Казел очень вспыльчивый и не очень думающий тип, — хмыкнул Дидрик. — Не поймите неправильно. Кез’Ал очень хороший. Он даже помог мне с побегом из Наиавел’Ваин. Вот только он хотел попросить моей руки и навсегда остаться жить в белых лесах Тхровин’Корлиан. А я не могу. — Не нравится этот эльфик? — Да дело даже не в этом. Я не хочу подвергать его опасности. Он и без того сильно рисковал. Но Каэл’Дримэл благородно не стал отдавать его на растерзание старейшинам, решив замолчать этот случай. Разговор быстро утих, а туннель вскоре закончился у арки, за которой начинался внушительных размеров зал. По всей поверхности прохода были выбиты рунические символы. — Хм… я могу прочитать это. Недаром помогал сестре с переводами древних табличек в своё время. — Тристан подошёл поближе и начал читать. — Власть того, что превыше всех, извратится. Разум живой, алчущий знаний и силы, заперт навеки в темницу из хлада. Стал он разумней, но ценою тому безумие. — Чушь какая-то! — фыркнул Дидрик. — Как можно стать разумным и безумным одновременно? — Не знаю. Здесь это выбито. Возможно, я немного исказил значение текста при переводе, — начал оправдываться маг, но Эллис прервала его. — А что написано ещё выше. Вон теми полустёртыми рунами? — Хм… Ценность вернувшихся из пути впереди. Они исчезают, но знания их останутся здесь. В обители Тиш’Зар и Литида. — Тиш’Зар? Литид? — удивилась Луэазаэр. — Но ведь это светлые боги? Почему их храм оказался здесь, во владениях роугартов? — Интересный вопрос, — задумался Тристан. — Я не смогу дать на него ответа. — Возможно, мы кое-чего не знаем о роугартах. Или о богах, — заметила Эллис. — Эй, подруга, не надо говорить такой ереси! — немного испугался Хит. — Не хватало ещё из-за таких речей заиметь врагов среди жрецов! — Знание настолько древних рун очень редкое даже для нашего просвещённого времени. — Тристан говорил, не обращая внимания на остальных. — Интересно, сколько всего захватывающего могли поведать эти руины? Друзья, нам нужно прочитать всё, что мы найдём в обители Тиш’Зар. — И зачем? — проворчала Габор. — Опять они читать собрались. У нас геройская команда или клуб любителей чтения? Тристан вошёл в зал и направился по кругу, рассматривая уцелевшие надписи. Вскоре он остановился под одной из гравюр, на которой была изображена битва. С одной стороны стояли огромные существа, чьи фигуры испускали лучи или, напротив, клубы чего-то, подозрительно напоминающего миазмы. С другой стороны находились люди, но странные, как будто каждый из них имел контур вокруг тела. — Зелёное солнце восстанет над миром. Сыгравший однажды решит повторить своё дело. И прежним, кто низшим считался, не нужен больше пастух. Бог или дьявол пред разгневанным ликом в бездну забвенья падёт. — О чём это? — спросила стоящая за плечом мага Эллис. — Я не знаю. — Тристан снял очки и потёр переносицу. — Звучит словно бред сумасшедшего. С другой стороны, адепты Тиш’Зар всегда говорили исключительно загадками. Их богиня запрещает говорить прямо при откровениях о будущем. — Должен признать, здесь они пишут ещё довольно конкретно. Видно, что очень стараются донести смысл, но не могут написать прямым текстом, — заметил Дидрик. — Может, их современникам такие откровения были понятней? — Вполне вероятно, — кивнула Эллис. Хит был занят вещами куда более практичными. Он уже облазил весь зал, стараясь, впрочем, не соваться в следующий коридор, но не обнаружил ничего ценного лично для себя. Габор тоже скучала, рассматривая свою секиру. Но Луэазаэр, Дидрик и Эллис слушали мага очень внимательно. А тот уже подошёл к следующему уцелевшему тексту. — Души и сердца детей, что кровь изначальных имеют, от сна пробудятся. Будет мир к ним суров, но не так беспощаден. Один лишь из них, кто пожирает всё без разбору и знания сути, станет угрозой живому всему. — О каких изначальных идёт речь? — задумалась Луэазаэр. — О демонах? — Нет. Тут что-то иное. Да и изображение наверху хоть и стёрлось, но имеет вид явно не полчища демонов. Тристан перешёл дальше и внимательно вчитался в следующий текст. — Иные спят сном беспробудным. Остался один. В хладной тени. Руки его есть те, кто считают себя руками других. Когда следящий уйдёт, он останется. И всё станет белизной. — Довольно жуткое пророчество, — заметила Луэазаэр. — Ага, аж мурашки по шарам, — согласился Дидрик, почёсывая причинное место. — Давайте перейдём дальше. Тут всё равно ничего непонятно, — поспешила сказать Эллис, заметив, как эльфийка звереет, глядя на гнома. Тристан долго морщил лоб у следующей плиты, стараясь разглядеть значки. На многих местах зияли длинные трещины. — Хм… у обители… там, где раньше цвели лунные лилии… столп тщеславия уйдёт на новую землю… и вознесётся кровавый оркестр над ликами смертных, но падёт в бесконечность он без остатка. — Вообще ни хрена не понятно, — хмыкнул Дидрик. — Да уж. Наверное, что-то о совсем уж далёком будущем, — ответил Тристан, переходя дальше. У следующей гравюры маг застыл надолго. Он внимательно рассматривал фигуры в балахонах, что стояли на некой круглой площадке. Лицо центрального было то ли испещрено трещинами, то ли в самом деле напоминало месиво. — Древние роды, бывшие у столпа демиургов, вернутся не раз. История их повторяется каждый цикл Планов Земных и Небесных. Приходят они в разном обличье, но неизменно возрождаются, видя лишь могилы победителей своих. — Мрачновато, — кивнул Дидрик. — И как-то безрадостно. Словно всё, что делается, совсем зря. — Но более-менее понятно, — сказала Эллис. — Это Продавшиеся, верно? Во время Столетия Ужаса правили представители этих древних родов, верно, Тристан? — Да, — выдавил юный мастер. — И я принадлежу к одному из таких родов. Алгедор. Много поколений мы пытаемся искупить то, что натворил наш далёкий предок, Даллес Алгедор. — Кто такой этот Даллес? — спросил Дидрик. — Самый могущественный после архимагистра Триза тёмный маг Продавшихся. Его возвращения боятся едва ли не больше возвращения архимагистра. — Тристан тяжело вздохнул. — Но не будем об этом. Пойдём дальше. Дальше находилось изображение каких-то парящих над землёй скал странного вида. А руны окружали рисунок. — Стальные скалы низвергнутся на землю, неся пламя и смерть. Ведомые рукой великого — из тех одного, что равны богам. Но величие его не будет явлено. Пусть стоящие пред стеной знают, что он далёк, но ближе, чем кажется. — Интересно, это обращение к любому, кто пришёл читать эту надпись или конкретно к нам? — заинтересованно спросила Луэазаэр. — Не думаю. До нас здесь могли проходить сотни людей, — ответила Эллис. — Идём дальше. Следующая гравюра показывала нечто совсем уж странное. Нагромождение стен, кругов, ромбов и прямоугольников, которые наслаивались друг на друга, но создавали картину чего-то целостного. — Что за современное искусство? — недовольно спросила Луэазаэр, глядя на этот кошмар, пока Тристан переводил надпись. — Я жду и надеюсь лишь на одно. Что однажды новое поколение станет достаточно великим и могущественным, чтобы дойти до запретного Плана. Дойти и убить бога, — осипшим голосом читал Тристан. — Не дошедшие, свернувшие с пути, не обретшие силу, все вы помните — мира не будет из-за вашей слабости, трусости или лени. Вся ваша жизнь отныне и до конца вечности должна быть посвящена этому. Но помните, что больше всего поможет не сила, а великая мудрость, пронесённая через века. — О чём это? — удивилась Эллис. — О каком конкретно боге идёт речь? — Здесь не указано. Просто «бог» и всё, — ответил маг. — Хотя эта руна какая-то странная. Словно слово «бог» должно быть написано с большой буквы при переводе. — Хех, странно всё это. Поди туда, не знаю куда. — Гном громко фыркнул. — Или это просто наставление? — К слову, Дидрик может быть прав, — поддержала его Луэазаэр. — Может, древние просто придумали некую великую угрозу, чтобы их потомки вечно развивались и совершенствовались? — Как вариант, — задумчиво ответил Тристан, переходя к последней уцелевшей гравюре. Рисунок на ней был, как и на многих других, почти уничтожен, но основные контуры всё же остались. Видны четыре фигуры, одна из которых больше прочих и словно имеет несколько ликов. Две стоят справа и слева. А третья держит занесённый меч над головой центральной. — Душа из искажённых, равных высшим, в смятенье пребывает. Породит она три отпечатка своих. Один будет полон ненависти, но станет учителем. Другой будет полон равнодушия, но станет совестью. Третий будет полон участия, но станет палачом. Три отпечатка из времён, что никогда не настанут, проведут во время, которое никогда не настало бы без них. Когда спустя века надежда угаснет, последний сокол расправит крылья и пронесётся стрелой, что рассечёт первого. — И что за херню ты только что прочитал? — хмыкнул Дидрик. — Некое пророчество. Оно говорит о конкретном лице, но детали, которые указывают, о ком речь, уже давно стёрты. — Юный мастер силился прочитать другие фрагменты, но безуспешно. — Теперь я узнаю почерк жрецов Тиш’Зар. Только они могли придумать подобное. — Луэазаэр пожала плечами и посмотрела на остальные гравюры. — Похоже, мы прочитали несколько странных пророчеств, но непонятно, о чём они и когда сбудутся, если ещё не сбылись. — Роугарты — очень древний народ. Вполне возможно, что эти пророчества о временах столь давних, что даже наши предки могли не застать их. — Тристан тихо вздохнул и махнул рукой. — Это было познавательно, но давайте двинемся дальше. Было видно, что юному магу очень хочется уйти из мрачного зала, полного столь жутких предзнаменований. Остальные не стали упрекать его в этом, так как разделяли эти чувства. Тёмный коридор серого камня, который начинался за этим залом, был полон заблокированных проходов. Над каждым были выбиты руны, обозначающие, куда ведёт проход. Тристан сначала читал каждую надпись, но вскоре ему это надоело. — Путь великого знания. Многоликий Литид откроет свою мудрость прошедшему сей тропой. Путь скрещённых мечей. Многоликий Литид распахнёт врата истинно старательному. Путь видящего сокрытое. Многоликий Литид откроет разум живых и память мёртвых познавшему себя. — Похоже, что эти двери ведут в некие залы с испытаниями. Видимо, древние проводили здесь нечто вроде экзаменов, — заметила Эллис. — У нас тоже есть несколько полос препятствий для рыцарей в зависимости от выбранной специализации. — А у тебя какая специализация? — спросила подругу Луэазаэр. — Штурмовик. Это те рыцари Защитников, что специализируются на наступательных операциях. — А какие ещё есть специализации? — спросил уже Дидрик. — Заступник, диверсант, медик. Первый работает в обороне. Второй специализируется на тайных операциях. Третий лучше прочих умеет лечить Волей. На самом деле, разделение довольно условное. Всем приёмам обучают в той или иной степени. Просто кого-то больше одним, чем другим. — Кстати, давно хотел спросить, а как вообще паладины лечат Волей? — подал голос идущий впереди Тристан. — Я не учёный, потому даже не представляю. — Эллис пожала плечами. — Знаю только, что Воля как будто приказывает плоти восстанавливаться. Сама по себе Воля — это приказ, давление на окружающий мир, подчинение его желаниям хозяина. Так нам объясняли. — Жуть какая. — Хит передёрнул плечами. — Это ж можно, например, приказать кошельку прыгнуть тебе в руку… — Вот именно поэтому воров никто и никогда не станет обучать техникам Воли, — холодно ответила девушка. — Смотрите! Тут есть один открытый проход! — Тристан как раз исследовал последнюю в ряду надпись. — Путь искреннего смеха. Многоликий Литид благословит умеющего смеяться над собой. — Странное испытание. Они что тут, клоунов готовили? — буркнул Дидрик. — Вряд ли. Скорее всего, мы столкнулись с иносказанием, — ответил маг. — Возможно, эти испытания показывали какую-то нелепую сторону испытуемого, а тот должен был принять её. — Философски и очень глубоко, — одобрила Луэазаэр. — Уже не терпится узнать, что же за испытания такие здесь проводили роугарты. — Душечка, тебе мало проклятия от того Продавшегося? — ехидно спросил Хит, но быстро замолк, когда Габор сунула ему под нос кулак-дыньку. — Идём, — коротко сказала Эллис, первой проходя внутрь. Они ещё не представляли, что ждёт их внутри.***
Первый зал. Герои стояли посреди площадки с множеством странных колонн по краям. И в этих колоннах было много едва заметных узких прорезей. — Да будет тот, кто войдёт сюда, целостен. Ибо это очень смешно, когда кого-либо становится слишком много, — прочитал Тристан руны на полу. В следующее мгновение героям пришлось отпрыгивать в стороны. Из узких прорезей в колоннах вылетали узкие направленные клинки воздуха, которые грозили рассечь их. — Что за муть такая?! — закричал Дидрик, с трудом уклоняясь от следующего клинка. Некоторое время герои с криками скакали по всему залу, уклоняясь от лезвий, но вскоре это прекратилось. — Либо у древних было дебильное чувство юмора, либо мы чего-то не поняли из той надписи. — Хит тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. — Или кто-то неправильно перевёл. — Дидрик посмотрел на мага многообещающим взглядом, что не сулило тому ничего хорошего. — Я перевёл правильно! — огрызнулся Тристан. — Просто у этих древних дебильное чувство юмора! — Ага-ага! — Все остальные часто закивали, даже Габор. — Паря, признайся честно, что ты просто выделываешься, а на деле читать эти руны не умеешь, — посоветовал Дидрик. — Да. Не придётся краснеть потом за враньё, — поддержала Эллис. — Тоже мне, чтец-умник нашёлся, — проворчала Габор. — Да не вру я! — яростно закричал Тристан. — Я три года помогал сестре! Я разбираюсь в этих рунах лучше, чем любой другой маг рун в Исмаине! — Хорошо, поверим на слово. Пока что, — ответил Хит. — Что там дальше?***
Второй зал. Выполнен в форме ромба. По периметру только провал вниз. И туда ведут длинные лестницы. — Хм… Ступай по ступеням в зияющую пропасть, но помни, что это очень смешно, когда кто-то падает с лестницы, — прочитал Тристан. — Создаётся впечатление, что испытание готовил любитель старых комедий для дурачков, — заявил Хит. — Ну кто сейчас смеётся над падением с лестницы. — Кхы-хы! А это забавно! — Габор тихо гыгыкала себе под нос. — Эй, подруга боевая. Даже я над таким не смеюсь уже очень давно, — хмуро заметил Дидрик. — Я пойду первой, — решилась Эллис. — Если что, моя Воля защитит от падения. Но стоило Эллис ступить на лестницу, как все ступени резко просели на шестьдесят градусов. Вопящая и ругающаяся девушка полетела кубарем по одной лестнице, затем её развернуло на пандусе, и она кубарем полетела по второй, а потом… — Эллис! Ты как там?! — крикнул Тристан, но ничего не услышал. — Эх, жалко Элли, но она хоть обезвредила механизм. Теперь ступени нормальные, — сказал Дидрик, глядя, как лестница принимает нормальный вид. — Надеюсь, она там жива. — Пойдём побыстрее, пока она снова не запустилась, — предложил Хит. Спускались они очень быстро, но успеть не получилось. Уже на последней лестнице ступени снова изогнулись, и вся команда скатилась вниз. — Ау!!! Моя рука! Моя рука-а-а!!! — вопил Хит откуда-то из самого низа. — Моя секира! Моя секира!!! — вопила Габор на самом верху, пытаясь вытащить оружие из-под Дидрика. Тристану повезло идти последним. Он перемахнул через всю образовавшуюся кучу тел, приземлившись прямо на Эллис. Девушка как раз перевернулась на спину после тяжёлого падения и крякнула, когда сверху упал юный маг, да ещё лицом к лицу. Смущённая Защитница аккуратно перекатила Тристана вбок и встала, готовясь разбирать клубок тел у самого основания лестницы.***
Третий зал. Просто ровные стены, ровный пол и ровный потолок. Никаких отличительных признаков, как и второго прохода. — Так-так… Не убоявшийся насмешек стоек духом. Не убоявшийся нечистот стоек нюхом, — прочитал Тристан и почувствовал, как падает вниз. Пол внезапно перестал существовать, резко обратившись в прозрачную иллюзию, и вся команда полетела в текущую внизу зловонную реку. Юный маг очень надеялся, что это не бывшая канализация города роугартов.***
Великий древний страж пути спал. Могучая магия держала его в вечной спячке без сновидений, покуда не найдётся тот, кто пройдёт этим путём. И они нашлись. Огромное тело вздрогнуло, а в следующее мгновение он проснулся. Чудовище проломило заросший проход и выбралось в большой зал у подземной реки. Гигантский монструозный краб взревел, выпуская струйки пара и поднимая огромную клешню, грозя высокому потолку. А потом его глаза обратились к дерзнувшим нарушить его покой. Шесть комков грязи с горящими багровым безумием глазами. Казалось, даже их аура пропитана жаждой убийства. И она была настолько сильна, что туповатое чудовище попятилось, а его крошечный мозг посетили сомнения относительно прекращения спячки.***
Спустя полчаса только чавканье и треск костра слышались под каменным сводом. — Передай соль, пожалуйста. — А мне перец. — Всё-таки вкусное это крабовое мясо. — Скажите спасибо вашему повару! — Спасибо, Габор! — хором крикнули сразу несколько глоток. — А то! — Женщина-варвар гордо подбоченилась. — Мы в походах и не такое разделывали для готовки. Помню, как однажды ели стейки из бегемота. Вся команда сидела вокруг костра и ужинала. Благодаря некоторым бытовым заклинаниям Тристана удалось худо-бедно почистить себя и одежду. Разумеется после того, как разорвали в клочья гигантского краба. Остатки его головного панциря с чёрными бусинками глаз с укоризной смотрели на насыщающихся. — Если мои расчёты верны, мы должны быть где-то под перевалом, — сказал Тристан после долгого молчания. — Да ты зверь, паря! — Дидрик выпучил глаза, едва не подавившись. — Ты как вообще смог это сделать?! Плавая в реке, полной всякого го… — Наш гном хотел сказать, что в той ситуации было очень тяжело сохранить хладнокровно мыслящий разум, — дипломатично дополнила Эллис. — Я найду того, кто сделал эти дурацкие ловушки. Найду, — кровожадно шептала Луэазаэр. — А потом скажу моему Пушистику «фас»! — Разве это говорят не собакам? — удивился сидящий рядом Хит. — В любом случае, нам пора. — Эллис решительно поднялась на ноги, глядя на проход, который охранял монстр. Судя по подъёму и хорошему освещению неизвестной подземной плесенью, им когда-то пользовались для подъёма на поверхность. Или для спуска сюда. Устроили же здесь как-то пещеру с этим чудовищем? — Эх, снова в путь. Надеюсь, что мы быстро доберёмся до эльфийских лесов. — Тристан тоже поднялся, потягиваясь. — А я надеюсь, что больше у нас на пути не встанет каких-либо противников. Эта дипломатическая миссия и без того серьёзно затянулась, — добавила Защитница и осеклась. Все соратники внимательно смотрели на неё, а за спиной девушки раздавались шорохи и скрежет. — Эллис, обернись, — попросила Луэазаэр. В тот момент, когда Защитница обернулась, одна из стен начала осыпаться, образовывая проход. И в этот проход прошла огромная фигура. Гигант почти двух человеческих ростов, закованный в глухую чёрную броню. В прорезях его шлема светились зловещие сиреневые огоньки. В наступившей тишине громом небесным прозвучал голос Дидрика: — А ты ещё что за хрен с горы?