Фантастические твари и зачем это всё...

      Мэри Лу выпрямляется — её руки дрожат, дыхание сбилось и то тут, то там, по телу пробегают мурашки. Криденс стоит перед ней на коленях, вытянув ладони, покрытые свежими ранами, и подрагивает, стараясь сдержать слезы.       — Криденс, — голос женщины нежный, убедительный, — Криденс, — она гладит его по голове, — это все ради тебя, я хочу чтобы ты попал в царство божие после смерти. — Мэри Лу нежно берет подбородок парня, приподнимая его опущенную голову, и заставляет того заглянуть к себе в глаза. — Криденс, ты должен понимать, я стараюсь ради тебя. Ты должен мне верить и слушаться. Иначе, это все будет бессмысленно. — Она взглядом указывает на ладони. Криденс лишь вяло кивает, стараясь прижать ладони к себе.       Мэри Лу смотрит на него и только одна мысль пульсирует в её мозгу «Мой! Только мой!», она не позволит никому чужому прикоснуться к её мальчику, никто не посмеет встать между ними, Криденс принадлежит только ей и никому больше. Раньше она боялась этих мыслей и ненавидела себя за них, но спустя время поняла, что это грязная кровь парня будит в ней странные, не богоугодные желания и мысли, что это его рождение было проклято, и лишь Мэри Лу сможет ему помочь. В день осознания она впервые взяла в руки ремень её отца и призвала еще юного, но уже порочного, вызывающего отвратительные мысли, мальчика к себе. Слыша тогда жалобные всхлипы Криденса, Мэри Лу поняла, для чего ей был дан этот ребенок — лишь его повиновение и её очищение могли помочь. Чем старше становился Криденс, тем сильнее было желание Мэри Лу очистить юношу, от его проклятия, дьявольской крови его падшей матери.       Первый, грязный, сон приснился Мэри Лу через пару дней после пятнадцатилетия Криденса. Она отвела мальчика к цирюльнику и отрезала волосы до смешного горшка. Криденс молча смотрел на себя в зеркало, а Мэри Лу отсчитывая монеты, изредка поглядывала на парня, замечая изгиб шеи, такие смешные уши и красивый профиль, на который она так часто обращала внимание. Женщина не помнила, что конкретно ей приснилось, но она знала, чувствовала, что сон был о Криденсе, Мэри Лу проснулась с одеялом, зажатым коленями, и гулко стучащем сердцем. Тем же вечером, ладоням приемного сына досталось особенно сильно, а последующие сновидения были особенно яркими. И чем сильнее было «очищение» Криденса, чем больше его слез, его боли было видно, тем ярче, возбуждающе и захватывающе были сны Мэри Лу.       Грязный, порочный, проклятый Криденс, чем старше он становился, тем сильнее заставлял Мэри Лу ненавидеть его, и всё чаще сжимать ноги не во сне, стоило ему оказаться рядом или случайно её коснуться.       Мэри Лу очнулась от нахлынувших мыслей — сердце почти успокоилось, восстанавливая ритм, Криденс все так же стоял перед ней на коленях, прижимая ладони к себе. Сердце женщины подскочило к горлу — весь его вид израненной птицы, был ни чем иным, как обманкой, он был проклят, и тянул Мэри Лу за собой и с этим нужно было что-то делать.       — Хорошо Криденс, — голос женщины даже не дрогнул, — а теперь, снимай рубашку. Твое очищение еще не законченно.       Лежащий рядом ремень слегка дёрнулся.