Чат для одиноких

Писалось под The Notionaries — Excited eyes Тина сидела на кухне и ела второй кусок торта. На самом деле он был уже четвертым, но кто считает, спрашивается. Куинни вручила большое шоколадное чудо и упорхнула обратно, к тирану Ковальски. Она, видите ли, хочет пожить с ним еще немного, чтобы окончательно разобраться в своих чувствах. Ее сестра на это только хмыкнула. Все беды от мужчин. Определенно, эта фраза ей сейчас очень сильно подходила. В каком-то смысле, все они одинаковые: злые, непредсказуемые и очень пугливые. Все, кроме, пожалуй, Грейвса. В его постоянстве Тина была полностью уверена. Сегодня, на работе, он и слова не сказал об их ночной встрече, словно той и не было. Это ее обрадовало почти так же сильно, как и шоколадный торт. Поднявшись, она пошла за третьим, то есть пятым, куском, когда почувствовала знакомую вибрацию. Достав смартфон из кармана джинсов, девушка внимательно посмотрела на него. Зануда: Привет. Она даже села на место и пару раз моргнула, не веря своим глазам. Зануда: Извини, что так получилось. Лоб нахмурился еще сильнее. Зануда: Я застрял в лифте и вышел оттуда лишь спустя два часа. Мне так жаль, что я пропустил нашу встречу. — И ты думаешь, она в это поверит? — Почему нет? Это вполне логическое объяснение. Помнишь, как я пытался дозвониться тебе, а ты застрял в лифте, и вы с женой решили наладить свой брак, раз уж случай выдался? — Я-то помню, но удивляюсь, откуда ты помнишь это? Зануда: И извини, что так долго молчал: работы было очень много. Потерялся во времени. — Я бы не поверил, — ответил Эрик и тяжело вздохнул. — Но я не женщина. Даже не знаю, хорошо это или нет. Кстати, мы взяли приз зрительских симпатий. Пусть мой бисквит и подгорел, но он всем понравился. Грейвс слегка приподнял подбородок, вспоминая фотографию, которую прислала ему Джейн. На ней был почти полностью черный торт с белыми цветочками. Выглядело со стороны очень аппетитно, пока он не прочитал надпись под ней: «Это не шоколад». — Я видел его и все знаю. Джейн сказала. — Маленькая, противная предательница. Вот расти и воспитывай дочь, а она тебя потом сдаст крестному. Чертовы дети! Зануда: Надеюсь, ты меня простишь. Я скучал. Тина замерла на мгновение, а может и больше. Внутри нее происходило сражение: одна часть говорила, что ничего страшного не случилось и это уже хорошо. Тем более он не виноват, что лифты такие ненадежные, особенно в Нью-Йорке. Другая же часть хотела рвать и метать, понимая, что этот человек заставил ее мучиться целых два дня, не выходя на связь. Она хотела уничтожать и мстить. Хмыкнув, девушка размяла пальцы и коснулась ими экрана. Счастья от ответа не должно перекрывать чувство собственной гордости. Мышка: Здравствуй. — Она будет зла, поверь мне. — Знаю, но также мне известно, что Тина очень отходчива. Так что все получится. Я в этом уверен. — Я никогда не уверен в делах, касающихся чувств. Они очень непредсказуемы. Прямо, как женщины. Зануда: Здравствуй. Как дела? — Ладно, разбирайся в своей личной жизни, а я пошел наказывать за предательство свою единственную наследницу. Удачи. — И тебя, — ответил Грейвс и сбросил вызов. Мышка: Неплохо, спасибо. Она как можно безразличнее отправила сообщения и, не дождавшись ответа, пошла за очередным куском торта. Зануда: Я рад. Легкая улыбка коснулась мужского лица. Да, Тина так легко не сдастся, пусть это будет преступник или тот, кто ее обидел. Зануда: Что нового? Мышка: Ничего. Сжимая в кулаке столовый прибор, девушка изо всех сил держалась, чтобы не написать все как есть. Но так было нельзя. Ей нужно было показать, что его отсутствие ничего не значило для нее. Зануда: А моя крестница взяла приз зрительских симпатий в конкурсе выпечки. Мышка: Она молодец. — Не то, что ты, — ответила Тина с полным ртом торта. Зануда: Я тоже так ей сказал. Вдох. Выдох. Снова вдох и выдох. Она пыталась удержать себя и свою злость. Зануда: Но уверен, что она и так это знает. Отодвинув тарелку, девушка глубоко вздохнула и послала все к черту. Мышка: Ты не представляешь, как я переживала! Ты и понятия не имеешь, какие теории я строила, почему ты не пришел! Грейвс откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся. Он знал, что ее надолго не хватит. И был прав. Мышка: Сначала я думала, что ты увидел меня и, разочаровавшись, ушел домой. И именно поэтому не писал целых два дня. Потом я решила, что с тобой что-то случилось, и просмотрела все сводки за тот вечер, решив, что могло произойти самое ужасное. Да, я не знаю твоего имени и даже твой возраст, но уверена, что если бы я нашла что-то отдаленно напоминающее тебя, то сразу бы это почувствовала. Меня все успокаивали, что с тобой все хорошо. Даже мой начальник. У него вообще появилась теория, что тебя похитили инопланетяне и проводят над тобой эксперименты. Никогда бы не подумала, что у него такая фантазия. Ты не представляешь, как мне было плохо все эти дни. Сначала я переживала, потом злилась на тебя. Ненавидела. Думала, что если ты все же напишешь, то не отвечу. Но не смогла. Я тоже скучала и очень сильно. Улыбка пропала с его лица, а чувства, которые проснулись после стольких лет затишья, снова сжали грудную клетку. Он поступил некрасиво, ужасно, отвратительно. С каждым днем Грейвс все яснее это понимал, но иначе нельзя было. Пусть это хоть немного его успокаивало. Правда, не так сильно, как ему самому хотелось. Зануда: Прости, улиточка. Мне чертовски стыдно. Я и не думал, что ты так серьезно все это воспримешь. — Не представляешь, насколько, — прошептала она и печально посмотрела в окно. — Жаль, что только я одна. Мышка: Да, серьезно. Потирая переносицу, мужчина боролся с тем, чтобы написать ей: «Голдштейн, ты же полицейский! Где твоя сила воли и ожидания самого непредсказуемого?». Но, решив, что так нельзя, Грейвс выпрямил спину и дотронулся подушечками пальцев до клавиатуры. Зануда: Я тоже, улиточка. Я тоже отношусь к этому серьезно. Я тоже переживал и хотел этой встречи. Это была чистая правда, до того момента, как он увидел Тину. Голдштейн и тут оказалась не вовремя. Зануда: Но обстоятельства сложились против меня. Я думаю, ты понимаешь, что теперь я буду стороной обходить лифты. Мышка: Понимаю. — Это уже хорошо, — сказал он и вздохнул с легким облегчением. Мышка: Но не думай, что я вот так просто тебя прощу. Никаких мизинчиков и тому подобного. Зануда: Не будет мизинчиков? Ты жестокая) Мышка: Не так как некоторые. Цокнув языком, Грейвс уже покосился на смартфон, чтобы набрать Эрику. Ведь тот был профи в отношениях с женщинами, а не он. Однако, взяв в себя в руки и решая не мешать другу, мужчина стал печать ответ. Зануда: Как инопланетяне, которые меня якобы пытали?) Не думал, что твой босс способен на такие идеи. Если судить по твоим же словам. Мышка: Я тоже. Но мне кажется, он был пьян, когда это говорил. Он замер на секунду, перечитывая ее сообщение. Такой наглости от нее он точно не ожидал. — Ну, Голдштейн… Зануда: Правда? Мышка: Не знаю. В любом случае, как бы странно это не звучало, он поддержал меня, когда это нужно было. Даже как-то непривычно. Возможно, он не такой уж и бессердечный, как мне казалось раньше. — Неужели, Голдштейн? Так значит, я не так плох, да? Зануда: Это же хорошо? Мышка: Мне все равно на него, если честно. Мышка: А ты ревнуешь? Зануда: Почему нет? Если ты на меня еще дуешься, то это не значит, что я должен вот так просто отказаться от своих чувств и тебя в том числе. Нахмурившись, Тина коснулась кончиком носа экрана. Мышка: Каких чувств? Зануда: Своих к тебе. А тут еще твой начальник, пьяный, приставал к тебе. Если я бы знал, то позвал какого-нибудь супергероя, и он бы освободил меня из чертова лифта. Мышка: Он не был пьяным, просто вел себя не так как всегда. Это во-первых. Мышка: А во-вторых, я уверена, что я буду последней девушкой на земле, на кого он обратит свое внимание. Так что можешь успокоиться. Он тебе не соперник. — Ну, хоть какая-то радость, — усмехнулся Грейвс. — Я сам себе не соперник. Зануда: Ты слишком низкого мнения о себе. У меня сложилось впечатление, что он тот еще говнюк. Мышка: Может быть, а может я слишком высокого о нем. Мышка: Ты просто его не знаешь — он почти идеал. Красивый, высокий, уверенный в себе и в том, что делает. Зачем ему такая, как я? В глазах этой девушки он казался не иначе, как принцем из диснеевских мультиков, которые так любила Джейн в раннем детстве. Но в жизни все было по-другому, и, если бы Тина знала то, что знает он, никогда бы в жизни такое не написала. Зануда: Не люблю таких вот идеалов — от них всегда ждешь подвоха. К тому же, хорошо, что ты ему не нужна. Для меня хорошо. Девушка скрестила руки на груди, обдумывая его слова. Мышка: Если ты думаешь, что я растаю и прощу тебя из-за этого, то ты ошибаешься. Зануда: И в мыслях такого не было! К тому же, я хочу придумать что-то более оригинальное, чем просто послать миллион роз на твою работу, чей адрес я постараюсь узнать. Мышка: Лилии. Зануда: Что? Мышка: Я люблю лилии. Они очень красивые и неповторимые, а розы — обычные. Так что миллион лилий, а не роз) Зануда: Запомню. И надеюсь, что теперь ты не будешь переживать за меня. Тяжело вздохнув, Тина отрицательно покачала головой, показывая, что больше не собирается этого делать, а голос внутри шептал: «Надейся». Мышка: Нет. Зануда: Я в свою очередь обещаю не пропадать надолго и всегда предупреждать об этом. По рукам? Мышка: Да, но мизинчик я все равно тебе не дам. Зануда: Его нужно заслужить, я понял) Мышка: Именно, совенок. Зануда: Как и белье, улиточка?) Мышка: О нем можешь забыть! Я быстрее его покажу начальнику, чем тебе. Делая глоток воды, Грейвс подавился, прочитав ее сообщение. Зануда: Даже ему? Мышка: О, да! Почему-то в голове мужчины появилась картинка врывающейся в его кабинете в одном белье Голдштейн, демонстрирующей то со всех сторон. Пожалуй, это было бы весьма пикантно, но ужасно странно. Зануда: А ты говорила, что он мне не соперник. Теперь это дело касается меня, его и твоего сексуального белья. Пора точить меч и кормить коня! Веселый смех наполнил небольшую кухню девушки. Тина уже собиралась писать сообщение, когда поймала себя на мысли, что всего один человек смог поменять ее настроение, поднять его и заставить смеяться. Это магия, не иначе. Мышка: Я буду болеть за тебя. Зануда: У меня теперь есть фора) Мышка: Еще какая! Мышка: Я правда скучала и переживала за тебя. Жаль, что мы так и не встретились. Мне так хотелось тебя увидеть, прикоснуться к твоей коже, потрепать по волосам. Очень жаль, что не получилось. Грейвс сжал губы и постучал пальцами по поверхности стола. А ему жаль, что Мышка и Голдштейн — один и тот же человек. Безумно жаль. Зануда: Мне тоже, но уверен, что мы еще встретимся. Поверь мне. Мышка: Я верю. И она верила, доедая торт и ощущая то тепло, которого ей так не хватало все эти дни.