***
Снейп поднял голову от тяжелого фолианта, прикрыл рот рукой и измученно чихнул. Его вчерашнее приобретение состояло из полутора тысяч страниц, моря сложной для восприятия информации и, кажется, целой тонны пыли, которую, ввиду почтенного возраста издания, Северус опасался уничтожать заклинанием. А также стоило ему часа изматывающего торга с владельцем полулегального книжного магазина в Лютном переулке и почти месячного жалования. К счастью, усилия себя оправдали. Снейп провел долгий и трудоемкий поиск по перечисленным Волдемортом ингредиентам, но вся изученная им литература из Запретной секции оказалась почти бесполезной. Только две ссылки на одну и ту же книгу задали направление для дальнейших поисков и спасли нервную систему раздражительного зельевара. Отыскать фолиант оказалось непросто, еще сложнее – уговорить старого Конериана продать его. Но в общедоступных библиотеках искать литературу такого рода было глупо, а афишировать свой интерес, добиваясь доступа к специальным собраниям, Северус не мог, равно как и обратиться за помощью к Люциусу или Альбусу. "Не использовать полученную информацию во вред" – было блестяще действенной формулировкой. Обет не позволял привлекать внимание к сведениям, потенциально опасным для Волдеморта, и тот мог не рискуя ничем позволить Снейпу заниматься поисками. Похоже, действительно не исключал, что это имеет смысл. Зельевар снова душераздирающе чихнул, аккуратно закрыл и отложил фолиант. Значит, кость отца, кровь врага, плоть слуги. Насчет последних двух пунктов сомнений не возникало – зельевар помнил и отрезанную кисть Петтигрю, и глубокий порез на поттеровом предплечье. А вот личность батюшки Темного Лорда стоило уточнить. Далеко ходить наверняка не придется, достаточно будет осмотреть надгробные камни поблизости от места действия той июньской драмы. Нужное имя должно было сохраниться в школьном архиве, и Снейп решил заняться этим сразу после лекций. Он с трудом поднялся из кресла, в котором провел эту ночь, пожертвовав сном и завтраком в Большом зале, размял затекшую шею, потер покрасневшие глаза и, не утруждая себя переодеванием, поспешил на первый урок, который должен был начаться через шесть минут.Глава 4
5 марта 2017 г. в 17:39
– Северус, я люблю тебя, – ошарашил его Дамблдор, едва зельевар успел закрыть за собой дверь его просторного, но шумного и суетливого кабинета.
Этот грубый прием психологического давления директор не гнушался использовать неприлично часто. Снейп был готов, и его мало того, что не перекосило, так он еще и нашел в себе силы едва заметно приподнять бровь, изображая вежливое удивление.
Впрочем, Альбус никак не выразил разочарования, и Северус решил добавить:
– Кончайте притворяться.
Старый маг с таким воодушевлением вдохнул побольше воздуха, что зельевару пришлось сдержаться, чтобы не закрыть лицо руками. Он поудобнее устроился в слишком мягком и пестром кресле, хотел было расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, как он мечтал уже несколько часов, но решил потерпеть еще немного.
– Почему заверения в моем к тебе теплом отношении так тебя нервируют? Ты даже на аудиенцию к Волдеморту, надо полагать, отправляешься с меньшим ужасом на лице, – ласково пожурил его Альбус.
– Кажется, тот факт, что Лорд проигрывает вам по части ужасности, вас невероятно радует, – буркнул Северус.
Альбус только пожал плечами.
– Это только твое личное мнение... – с настораживающим смирением сказал он.
– А, всего-то? – зельевар сардонически приподнял уголки губ.
– Я не пытаюсь обесценивать то, что ты делаешь, – Дамблдор почти по-детски помотал головой и погладил бороду. – Это довольно забавно. Но не уходи от темы.
– Хотите продолжить заверения в своей отеческой любви и созерцать мой нервный тик?
– Хочу продолжить разговор, от которого ты сбежал сегодня за ужином, – вздохнул Альбус и с укором поглядел на Северуса. Тот ответил не менее укоризненным взглядом.
– У меня внезапно испортился аппетит, – едко объяснил он. – Я понимаю, что возвращение учеников – неизбежное зло, и давно смирился с тем, что каникулы подошли к концу, но Поттер...
– Гарри, – тоном любящей няньки поправил директор. – Ты начал язвить и не дал мне договорить, но вот, что я хотел сказать: я люблю тебя, и я люблю этого мальчика. Ваши непростые судьбы...
– Альбус, – поморщился зельевар. – Скажите прямо, что от меня требуется.
– Как я могу что-то от тебя требовать? – изумился директор, и Северус почувствовал резкую колющую боль в левом виске, которая тут же прошла – первый признак надвигающейся мигрени. Он не дал себе потереть висок и даже измениться в лице, но уже то, что никаких комментариев не последовало, заставило Дамблдора прекратить попытки приободрить усталого зельевара и перейти ближе к делу:
– Это не моя блажь. За Гарри действительно нужно будет присмотреть.
– Неужели той армии, которая только этим и занималась столько лет, вдруг стало недостаточно? – скривился Северус.
– Ты не понял меня, – вздохнул директор. – У него есть друзья, наставники, но это не то, что требуется сейчас.
Снейп сфокусировал на нем взгляд, пытаясь разгадать, что именно кроется за этой абстрактной фразой. Он по опыту знал, что ничего более конкретного от Альбуса ждать не приходится. Несколько секунд спустя его осенило.
– Вам требуется надсмотрщик? – уточнил Северус с недоверием. – Чтобы он снова кого-нибудь не убил? – директор бросил на него быстрый испытующий взгляд, который можно было бы счесть бликом от множества светильников на стеклах его очков, но зельевар был достаточно наблюдателен, чтобы понять – его осведомленность стала для Альбуса сюрпризом. Это было... Приятно.
– Не думаю, что Гарри способен навредить кому-то из своих товарищей, – наконец сказал тот. – Но наступило такое время, – Дамблдор демонстративно задумался, – когда нам всем потребуется жесткий контроль. Нельзя допустить, чтобы какая-нибудь случайность привела к катастрофе.
– Нельзя допустить, чтобы хоть что-то происходило без вашего ведома, – в тон ему ответил Снейп. – Не вижу проблемы – вы и прежде были осведомлены о каждом его чихе. Или этот самый жесткий контроль должен быть очевиден для него? Но насколько я успел изучить мальчишку, попытки ограничить его хоть в чем-то вызывают активнейшее сопротивление. Вам того и надо?
– Твоя проницательность впечатляет, – похвалил Альбус, и зельевар тут же почувствовал себя идиотом. – Но с чего ты взял, что тебе обязательно нужно демонстративно терроризировать бедного мальчика? Я уверен, ты и без этого прекрасно справишься, если захочешь. Главное – не мешкать, если возникнет потребность в решительных действиях.
– Действиях какого рода? – не понял Северус.
– А вот этого я не знаю, – безмятежно ответствовал директор. – Может случиться все, что угодно, – он помолчал, потом с сомнением посмотрел на Снейпа и добавил: – У тебя свои тайны, у меня свои. Я глупец, но не настолько, чтобы не учиться на своих ошибках, – это было так похоже на пощечину, что зельевар ощутимо вздрогнул. Потом сделал пару медленных вдохов и прокрутил фразу в голове.
Свои тайны – наверняка, речь идет об Обете, принесенном Лорду. Альбус так же связан клятвой? Или просто намекает на его связь с Волдемортом? Что же касается ошибок – на памяти Северуса ничто из тех крох информации, которыми с ним делились, не подставило светлую сторону – что-что, а сознание он умел закрывать практически идеально. Разве что директор имеет в виду добровольно разболтанный секрет. Один-единственный, изменивший все. Что может сравниться с ним по важности?
Если Дамблдор хотел намекнуть на что-то конкретное – ему стоило выражаться хоть немного яснее. А если же он просто старается пресечь расспросы и заставить Снейпа плясать под свою дудку... Он вправе вообще ничего не объяснять, раз уж на то пошло, и прекрасно об этом осведомлен.
– Я хочу сообщить тебе еще кое-что, – прервал его размышления директор. – Это не имеет значения для дела, но я хочу облегчить твои страдания, – Северус мысленно хмыкнул. Время от времени узнавать от Альбуса, что он, оказывается, страдает, становилось своеобразной традицией.
– Ты все делаешь правильно, – директор мягко улыбнулся. – Чем бы ты ни был занят, когда отправляешься к Волдеморту. Я почти уверен, что все идет как надо.
«Я бы не сказал» – хотел возразить Северус, но правое запястье вовремя сдавили невидимые, обжигающе горячие ленты. Альбус удовлетворенно кивнул, наблюдая за ним.
– У вас есть конкретные соображения относительно... ситуации? – все же уточнил зельевар.
– Я сказал правду. Абсолютно никаких. Ясно только, что что-то происходит, и оно важнее всего, что случилось с того Хеллоуина тринадцать лет назад, – Дамблдор откинулся в кресле. – Надо дать судьбе свершиться, но при этом... – он задумался.
– Свершиться так, как это устраивает вас, – ехидно подсказал Снейп.
– Как это устраивает магическую Британию, – с добродушной улыбкой поправил директор. – И тебе предстоит сыграть важную роль, раз уж ты оказался рядом с Волдемортом в это время.
– Я польщен, – фыркнул Северус, чувствуя внезапную неприязнь к магу, решившему поиграть в режиссера. Тот с упреком посмотрел на собеседника.
– Это может оказаться не так просто.
– Вы осведомлены о том, что мне нечего терять, кроме собственной жизни, – мрачно скривился зельевар. – Не могу сказать, что мечтаю с ней расстаться – нам вместе, знаете ли, неплохо – но даже такое положение дел позволяет мне ввязываться в довольно рискованные предприятия с довольно существенным шансом на успех.
– Я имею в виду не совсем это, – печально проговорил Альбус. – Волдеморт... Обаятелен.
Северус не поверил своим ушам. Директор не может подозревать его... В следующее мгновение зельевар вспомнил, с кем имеет дело, и успокоился.
– Он уродлив и безумен, – ровно сообщил он. – И боюсь, это необратимо, поэтому не имеет значения, каким он был. Опасаетесь, что я снова сменю сторону?
– Нет. Ты сделал свой выбор, но это не может помешать тебе вновь начать восхищаться им.
– Я его ненавижу.
– Именно поэтому я начал этот разговор. Не хочу, чтобы ты чувствовал угрызения совести.
– Мерлин упаси, Альбус, вы думаете, я все еще способен на подобные глупости?
– Да, мой мальчик. Еще как способен. Не спорь со стариком, не стоит. Мы все равно не придем к единому мнению.
– Относительно меня же? Я уже давно не юноша, Альбус. И даже не то жалкое создание, которое приползло к вам после смерти Лили. Я знаю, чего хочу.
Ни черта он не знал, на самом деле, зато имел достаточно четкое представление о том, чего не хочет. Впрочем, даже это было без надобности, пока шла война. До конца которой он, в общем-то, не рассчитывал дожить.
– Конечно, ты прав, Северус, – преувеличенно серьезно согласился директор.