Он обаятелен, или Что расскажет вомфалитая литца?

      Не то чтобы отработка была назначена за дело. С самого начала учебного года Поттер был подозрительно тих, покладист, делал довольно жалкие попытки выполнять домашние задания по зельеварению и за две с половиной недели не взорвал ни одного котла. Но отсутствие объективной причины для наказания ни капли не смутило Снейпа.       Памятуя о просьбе директора присматривать за мальчишкой, а также, если говорить совсем честно, повинуясь любопытству и потакая любви к мучительству, зельевар долгих пять минут поносил Поттера за неуклюжесть. А в конце язвительной тирады, которая изобиловала яркими эпитетами, сложными метафорами и отсылками, и вообще была чудо как хороша, велел явиться к нему после ужина. И хотя мальчишка не сделал ничего примечательного, а в разной степени неуклюжести можно было обвинить практически всех обитателей Хогвартса (включая и некоторых преподавателей), наказание не удивило никого из гриффиндорцев – даже самого Поттера. Напротив, мальчишка выслушал его молча и отстраненно, лишь изредка на особо удачных пассажах поджимая губы, и так же молча кивнул, соглашаясь с отработкой.              В дверь небольшого кабинета, прилегающего к классу зельеварения, постучали. Поттер.       Снейп взмахнул палочкой, избавляясь от запаха спиртного. Коньяк – на два пальца, не больше – всегда был отличным средством от не в меру яркого воображения и дурных мыслей. Потом убрал початую бутылку в нижний ящик стола, отыскал в верхнем пачку сегодняшних контрольных работ и, тяжело поднявшись со скрипнувшего стула, неторопливо направился к выходу. В этот момент терпению мальчишки, надо полагать, пришел конец, и он осторожно приоткрыл незапертую дверь, тут же упершись взглядом в снейпов сюртук.       – Ой, – у зельевара создалось впечатление, что буркнул он это автоматически, а не действительно смутившись. Впрочем, где Поттер, а где смущение... И все же его флегматичность озадачивала.       – Здравствуйте, – добавил мальчишка, нехотя поднимая взгляд.       – Виделись, Поттер, – вздохнул Северус, отодвигая его с дороги и проходя в тускло освещенный класс. – Впрочем, вполне могу допустить, что Вы упустили из виду этот факт. Ваши мысли на сегодняшнем уроке явно были далеки от зельеварения.       Юноша что-то промычал, но ответ и не требовался. Опустив бумаги на стол, Снейп окинул взглядом класс, освещение в котором тут же стало ярче, и поджал губы в легкой досаде. Потом глянул на Поттера, который безмятежно ожидал своей участи, и сказал:       – У меня нет для Вас никакой работы. Так что можете еще раз попытаться сварить пристойное Укрепляющее зелье. Надеюсь, результат Ваших трудов окажется менее прискорбным.       Ответив на беспрецедентное благодушие едва заметным кивком, мальчишка опустил сумку на ближайшую парту и направился к кладовой. Там он пошелестел свертками с травами, звякнул чем-то стеклянным, с негромким скрежетом вытащил из шкафа принадлежащий ему оловянный котел, и наконец выбрался, неловко наткнувшись на угол парты. Северус поморщился в ожидании грохота, но юноша устоял на ногах и даже удержал в руках свой груз. Профессор возвел глаза к потолку и сел за свой стол, предоставляя Поттера самому себе.       Идиллия продолжалась почти целый час. Юноша сопел, шуршал страницами учебника и стучал черпаком о стенки котла, но делал это с гораздо меньшим энтузиазмом, чем обычно – если не прислушиваться, вполне можно терпеть. Когда с проверкой контрольных было покончено, Снейп поднялся со своего места, чуть покачнувшись – не стоило пить на голодный желудок. Он постоял над поттеровым котлом, наблюдая, как оранжевое с алыми прожилками зелье меняет свой цвет на однородный бордовый. Исходящий от котла запах оставлял на языке горечь. А может, зелье было ни при чем, и магу просто не стоило пропускать ужин.       – Очевидно, Ваш успех на прошлой неделе все же оказался случайностью, – вынес свой вердикт Снейп.       – На прошлой неделе? – переспросил Поттер с искренним недоумением. Потом осекся, задумался о чем-то, помотал головой и уточнил: – Я сварил зелье правильно?       Северус посмотрел на него, склонив голову, потом фыркнул и сложил руки на груди.       – Прилично, – хвалить мальчишку было явно лишним, но Снейп и так приуменьшил его успех.       На самом деле, зелье против зубной боли было идеальным. И в этом абсолютно точно не было заслуги Грейнджер – уже несколько лет профессор рассаживал их по разным углам класса. Неужели рассеянность Поттера может приносить пользу? Зельевар внимательно посмотрел на него, а потом обреченно вздохнул и заявил таким тоном, будто выносил обвинительный приговор:       – Я напою Вас чаем.              Поначалу мальчишка с подозрением поглядывал на Снейпа и чашку в своих руках, потом принялся с интересом рассматривать его кабинет – прежде помещение было хранилищем особо редких и опасных ингредиентов, пока опытным путем не было установлено, что отдельного помещения и охранных заклинаний недостаточно, чтобы уберечь их от опасного соседства со студентами. Поэтому множество одинаковых полок сменились двумя узкими книжными шкафами, простым письменным столом с множеством ящиков, защищенных заклинаниями чуть хуже, чем стандартный гринготтский сейф, и парой стульев.       Не обращая почти никакого внимания на юношу, Северус похрустывал печеньем, которое притащил эльф, и допивал вторую чашку чая. Противная слабость отступала, и он почувствовал себя способным вести сколько-нибудь осмысленную беседу. Раз уж пока они ухитрились обойтись без явного конфликта – привычная, почти родная неприязнь не в счет – можно, наконец, поговорить о важном. Снейп надеялся, что прошло уже достаточно времени, чтобы Поттер мог обсудить возрождение Волдеморта, не бледнея поминутно, как чувствительная барышня. Зельевар сделал последний глоток едва теплого чая и отставил чашку.       – Я надеюсь, мистер Поттер, – как можно нейтральнее проговорил он, – жалких крох сдержанности и самодисциплины, имеющихся в вашем распоряжении, хватит, чтобы на протяжении одного разговора видеть во мне не своего заклятого врага, а члена Ордена Феникса.       На лице мальчишки не появилось враждебности, что было довольно-таки удивительно.       – Расскажите мне в подробностях, что случилось на том кладбище, – попросил Северус, и когда юноша напрягся, добавил: – Меня интересует только ритуал.       – Почему вы спрашиваете? – сощурился Поттер, и зельевар удержал колкость, что так и норовила сорваться с языка.       Использовать легилименцию снова было опасно и неосмотрительно – раз уж мальчишка каким-то образом разгадал его намерение в прошлый раз. Но Снейпу было необходимо мнение очевидца.       «Я знаю, какой именно ритуал был проведен. Кость его отца, рука Петтигрю, Ваша кровь», – подумал Северус, прислушиваясь к ощущениям, но магия Обета не напоминала о себе. Правильно, Поттер и так все знает, а его откровенность – в интересах Лорда. Ведь помимо него только мальчишка может указать, что пошло не так.       Зельевар повторил фразу вслух, и, когда юноша вскинулся, добавил примирительно:       – Как видите, подробности ритуала, которые вы так ревностно оберегаете по неясной для меня причине – это не тайна.       – Я не оберегаю, – буркнул Поттер. – Просто это звучит довольно абсурдно.       – Так вы опасались, что я вам не поверю? – изумился зельевар. – В этом все дело?       – Никто не поверил, – вздохнул мальчишка с каким-то усталым смирением, и на мгновение показался Северусу не студентом, а взрослым и битым жизнью мужчиной. А может, просто мерцающий свет свечей неудачно оттенил бледное, с синяками под глазами лицо.       – А как же профессор Дамблдор? – забыв, о чем собирался поговорить, уточнил зельевар. – Вы обсуждали с ним произошедшее?       Юноша усмехнулся, неуверенно провел пятерней по волосам и посмотрел на Снейпа без тени обычных наглости и враждебности.       – Профессор Дамблдор сказал что-то вроде «не расстраивайся, мой мальчик, и постарайся думать об этом поменьше, время еще не пришло». Не знаю, для чего там должно прийти время, – улыбка стала рассеянной, и он пожал плечами, будто беседуя сам с собой, – и не подумайте, что я жалуюсь. Но Петтигрю убил Седрика, – от его ровного тона Северусу стало не по себе. – И, кажется, меня тоже собирался, но не успел. Вы хотите знать подробности? – дождавшись короткого кивка, Поттер снова вздохнул. – Я мало что могу добавить. Все было, как вы сказали – Петтигрю порезал меня, бросил в котел кость и отрезал свою руку, – на этих словах выдержка все же изменила мальчишке, и его передернуло.       Наблюдая за этим, Снейп чуть расслабился. Да, он сам призывал юношу быть рассудительным, но все же, закати тот истерику – стало бы проще. Северус умел справляться с истериками. А вот что делать с мальчишкой, который оказался наедине с таким очаровательным опытом и, кажется, эмоционально перегорел, он представлял слабо. Альбус-Альбус, и в этом был твой план? Или тебе просто не хватило времени поговорить с ним? Виртуозно перевернуть с ног на голову, похвалить, пообещать, в принудительном порядке насадить оптимизм и выдать конфету на дорожку?       Нужно было задать еще десяток вопросов, заставить мальчишку вспомнить каждую подробность, но зельевар обвел его взглядом – спокойного, не такого лохматого и встрепанного как обычно, скучающе изучающего свои ладони, и решил повременить хотя бы до завтра. Вместо того, чтобы допытываться, он сказал:       – Я догадываюсь, что случилось с Петтигрю. Не кривитесь, дайте мне закончить. Директор вам этого никогда не скажет, он слишком положительный для этого, – поймав его удивленный взгляд, Снейп хмыкнул и продолжил: – Так вот. Вы не должны испытывать угрызений совести. Он заслуживал гораздо худшей смерти.       – Меня не мучает совесть, профессор, – тихо сказал юноша долгую минуту спустя. – Но это... – он сделал неопределенный жест рукой, не в силах подобрать слов.       – Мерзко и неправильно, – негромко закончил зельевар, обращаясь будто бы к самому себе. – Вы не понимаете, как последствия ваших решений могут быть настолько необратимыми, почему жизнь оказалась настолько хрупкой. Почему ее так легко отнять.       Поттер смотрел на Северуса, кажется, не зная, что сказать, и тот снова помянул Альбуса недобрым словом. Неужели ему мало одного Темного Лорда, что он позволил мальчишке находиться в таком состоянии? Хотя, гораздо вероятнее, он превратится не в садиста, а в законченного неврастеника.       – Вы и сами догадываетесь, что от того, как вы отнесетесь к этому... опыту, зависит очень многое, – Снейп выпрямил спину и сложил руки на столе – декан обыкновенный, строгий и понимающий, одна штука. И плевать сейчас с Астрономической башни на чертова Джеймса и чертов же Гриффиндор. Докатились.       – Теперь вы понимаете, что перспектива гибели для вас – не такая уж далекая и призрачная? Вы на удивление удачливы, но полагаться исключительно на удачу было бы истинным идиотизмом, – Снейп не выдержал и бросил на будто бы окаменевшего юношу ироничный взгляд.       Тот не заметил насмешки, а сосредоточенно о чем-то размышлял. С досадой Северус подумал, что сейчас понимает Поттера гораздо лучше, чем ему бы хотелось.       – Поэтому возьмите себя в руки и извлеките из смерти Петтигрю урок, – мягко резюмировал он.       Мальчишка молчал. Ни гневной отповеди, ни истерики. Ни нетерпения в ожидании конца тяжелого разговора. И то неплохо.       Снейп вызвал эльфа, который забрал пустые чашки и остывший чайник, и поднялся со своего места. Поттер очнулся и понял, что его выпроваживают, встал со своего неудобного стула и остановился в паре шагов от двери.       – Спасибо, профессор, – он потер переносицу и поправил очки. – За чай... и вообще. Только вы не правы. Вы уверены, что это была случайность, и теперь я испугался того, что натворил... Но когда Волдеморт трансгрессировал и оставил меня Петтигрю, тот начал издеваться. Рассказывал про родителей и Мародеров, как они были ему противны, и как был доволен его хозяин, когда он помог ему найти нас. И как он вознаградит его теперь. Он сказал, – на лице юноши появилась неприятная ухмылка, которая сделала его похожим не на Джеймса, как стоило ожидать, а на незабвенную Лили в минуты ярости, – что ради этого стоило жить как крыса все эти годы. Он и меня пытался в нее превратить, только у него ничего не получилось, – зло хмыкнул он. – Тогда он отпустил меня, и, угрожая Круциатусом, попытался заставить ползать на четвереньках. Но вы же понимаете, – вздохнул он, – что раз уж он не осилил такой простой трансфигурации... Словом, я на него напал. У него была всего одна рука, и вообще, он какой-то мягкий, обрюзглый весь... Но я не знал, что убил его, пока в газетах не написали. И даже тогда я сначала обрадовался, что Сириуса теперь оправдают, и только потом подумал, что это же он из-за меня, – Поттер снова поправил оправу очков, задумчиво, будто удивляясь сам себе. – До свидания, профессор.       Когда он прикрыл за собой дверь, Северус с силой потер лицо и длинно выдохнул. Что ж, он хотел откровенности – он ее получил. Наверное, только с ним мальчишка и мог поделиться неприглядной правдой – с тем, кто не считал его героем. Это было логично, но изумление Снейпа от этого не становилось меньше.